Исходя из сказанного, можно заключить, что, совершая вымогательство, субъект сознает, что он противоправно принуждает лицо к безвозмездному совершению действия (бездействию) имущественного характера посредством угрозы или насилия, представляющих реальную опасность для этого лица или его близкого, предвидит возможность причинения ему имущественного ущерба вследствие совершения требуемого и желает именно посредством такого принуждения извлечь имущественную выгоду.

      При особо квалифицированном вымогательстве – с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего или его близких (п.«в» ч.3 ст.163 УК РФ) – возможен как прямой, так и косвенный умысел субъекта, то есть сознанием его охватывается общественная опасность совершаемых в отношении лица или его близкого насильственных действий; субъект предвидит неизбежность или реальную возможность наступления в их результате тяжкого вреда здоровью потерпевшего (его близкого), желает причинить такой вред,

сознательно допускает его либо относится  безразлично к наступлению такого вреда. Как преступлению, направленному на неправомерное обогащение, вымогательству свойственна корыстная цель, хотя закон специально не предусматривает ее в качестве признака данного состава.

      Корыстная цель – это цель доставления субъекту либо лицам, в интересах которых он действует, незаконной имущественной выгоды в результате вынужденного поведения потерпевшего – передачи имущества, права на имущество или совершения других действий (бездействия) имущественного характера. Корыстная цель – не просто субъективное отражение безвозмездности и противоправности вымогательства, но четкое и напряженное желание обогатиться таким путем. Отсутствие в законе прямого указания на корыстную цель вымогательства, прежде всего, не соответствует тому вниманию, которое законодатель уделил данному признаку в однородных вымогательству преступлениях против собственности (глава 21 УК). Во–первых, невозможно в рамках одной главы закона и тем более в рамках группы преступлений корыстной направленности устанавливать такой признак как обязательный в одних составах и лишь предполагать – в других. Во–вторых, в настоящее время указание на корыстную цель было бы необходимо как формальное основание для выделения квалифицирующего признака «в целях получения имущества в крупном размере» (п.»б» ч.3 ст.163 УК РФ). В–третьих, корыстная цель, как неотъемлемое свойство вымогательства, отражающее в совокупности с другими признаками характер его общественной опасности, имеет большое значение для отграничения этого преступления от деяний, сходных с вымогательством по объективным характеристикам. Таким образом, корыстная цель вымогательства должна быть четко обозначена в диспозиции ст.163 подобно тому, как это сделано применительно к хищениям.

      “Но субъективная сторона при разбое не исчерпывается только формой вины, она включает также цель совершаемого деяния. Цель, в свою очередь, обуславливается определенными побудительными мотивами”.⁴ Таким мотивом при разбое является корысть. Так, вымогательство в соответствии со статьей 163 УК РФ определяется как покушение в целях хищения чужого имущества. Наличие такой цели предполагает желание виновного изъять имущество и противоправно распорядиться им как своим собственным. При этом разумеется, что если умысел виновного был направлен на завладение имуществом, являющимся личной собственностью, его действия следует квалифицировать по статье 163 УК РФ.

      Мотив предшествует возникновению умысла, т.е. решение совершить деяние для  достижения определенной цели. Мотив, далее приводит к постановке цели действия и выбору средств ее достижения. Чрезвычайно велика роль мотива деяния не только в формулировании умысла, но и постановке цели: каждому мотиву соответствует определенная цель. Без мотива не может быть совершено ни одно преднамеренное деяние, ибо именно мотив формирует умысел, и цель преступного деяния, будучи той основой, на которой держится преступная цель. “Если мотив дает возможность ответить на вопрос, почему человек поступил определенным образом, то установление цели позволяет выяснить, зачем он совершил деяние, достижение какого результата преследовал его совершением”⁵.

      Аксиоматические положения психологии позволяют  уточнить некоторые положения о субъективных качествах состава деяния.

      В юридической конструкции разновидностей вины очень трудно отразить все нюансы сложного субъективного процесса осуществления деятельности. Тем не менее это возможно, и неплохая основа заложена в действующем УК. Ее лишь следует, по нашему мнению, скорректировать с учетом современных физиолого-психологических исследований.   
 

       2.3 Квалифицирующие признаки вымогательства

      Квалифицированный состав вымогательства (ч.2 ст.163) характеризуется: совершением группой лиц по предварительному сговору; неоднократностью; с применением  насилия.

      Первые  два квалифицирующих признака по содержанию совпадают с одноименными признаками при хищении. Третий признак означает применение насилия, не связанного с причинением вреда здоровью (ограничение свободы, побои, глумление и т.п.), а также причинение легкого или средней тяжести вреда здоровью.⁶

      В соответствие с Постановлением Пленума  Верховного суда РФ «О судебной практике по делам о вымогательстве» от 4 мая 1997 г. №3 вымогательство следует  считать повторным во всех случаях, когда лицо ранее совершило одно из преступлений, указанных в примечании к ст.158 УК РФ, безотносительно к тому, было ли оно за них осуждено.

      Вымогательство  не может квалифицироваться как  повторное, если к моменту совершения этого преступления истек срок давности привлечения к уголовной ответственности  за ранее совершенное преступление, указанное в примечании к ст. 158 УК РФ, а также, если судимость за него погашена или снята в силу акта амнистии или помилования.

      Не  образуют повторности неоднократные  требования передачи имущества или  права на имущество, обращенные к одному или нескольким лицам, если эти требования объединены единым умыслом и направлены на завладение одним и тем же имуществом.⁷

      Под насилием следует понимать побои, причинение легкого телесного повреждения, не повлекшего за собой кратковременного расстройства здоровья или незначительной стойкой утраты трудоспособности, а также иные насильственные действия, связанные с причинением потерпевшему физической боли либо с ограничением его свободы если это не создавало опасности для жизни или здоровья.⁸

      Особо квалифицированный состав вымогательства (ч.3 ст.163) включает четыре признака: совершение организованной группой; цель получения имущества в крупном размере; причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего; совершение лицом, ранее два и более раза судимым за хищение либо вымогательство.

      В соответствие с постановлением Пленума  Верховного суда РФ «О судебной практике по делам о вымогательстве» от 4 мая 2007 г. №3 и постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25 апреля 2005 г. №5 «О некоторых вопросах применения судами законодательства об ответственности за преступления против собственности» причинение крупного ущерба рассчитывается исходя из примечания к ст.158 УК РФ, где стоимостной критерий установлен Федеральным законом от 1 июля 1994 года и составляет более 200 МРОТ, существующего на момент совершения преступления.

      Если  неоднократное вымогательство совершено  с единым умыслом в отношении  одного и того же лица и причинило  в общей сложности крупный  ущерб, то такие действия следует  квалифицировать по ч.3 ст.163.

      По  совокупности должно квалифицироваться  вымогательство, совершенное с причинением  тяжкого вреда здоровью потерпевшего (п. «в» ч.3 ст.163). Причинение данного  вреда при квалифицирующих обстоятельствах (ч.2-4 ст.111) наказуемо не менее строго, чем квалифицирующие виды вымогательства (ч.2,3 ст.163).

      Поглощение  причинения тяжкого вреда здоровью при таких обстоятельствах ст.163 не является целесообразным, следовательно, квалифицировать вымогательство, сопряженное  с умышленным причинением тяжкого  вреда здоровью, только по совокупности преступлений.

      Таким образом, для дифференциации ответственности  за посягательства на собственность, и прежде всего за хищения, законодатель использует повторяющиеся для нескольких преступлений отягчающие обстоятельства. К ним относится совершение преступления: группой лиц по предварительному сговору; с причинением значительного ущерба гражданину (признак уже рассмотрен выше); организованной группой; лицом с использованием своего служебного положения.

      Подробный анализ такого квалифицирующего признака хищения, как совершение преступления группой лиц по предварительному сговору, дан в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29.

      Пленум, в частности, разъяснил: «Если организатор, подстрекатель или пособник непосредственно не участвовал в совершении хищения чужого имущества, содеянное исполнителем преступления не может квалифицироваться как совершенное группой лиц по предварительному сговору. В этих случаях в силу части третьей статьи 34 УК РФ действия организатора, подстрекателя или пособника следует квалифицировать со ссылкой на статью 33 УК РФ» (п. 8). «При квалификации действий виновных, как совершение хищения чужого имущества группой лиц по предварительному сговору, суду следует выяснять, имел ли место такой сговор соучастников до начала действий, непосредственно направленных на хищение чужого имущества, состоялась ли договоренность о распределении ролей в целях осуществления преступного умысла, а также какие конкретно действия совершены каждым исполнителем и другими соучастниками преступления. В приговоре надлежит оценить доказательства в отношении каждого исполнителя совершенного преступления и других соучастников (организаторов, подстрекателей, пособников)» (п. 9).

      Участвуя  хотя бы в одном деянии, лицо является соисполнителем. Что касается особенностей интеллектуального момента его умысла, то необходимо напомнить: объективно организатор может выступать в роли любого соучастника – от исполнителя до пособника. Как и во всех других случаях соучастия, характерным для умысла организатора является намерение совершить преступление.

      Из  данного принципа следует, что: соучастники  отвечают по правилам о соучастии в преступлении лишь при условии, что исполнитель хотя бы начал приготовительные к преступлению действия; они несут ответственность в рамках санкции статьи, инкриминируемой (предъявляемой) исполнителю, если данное преступление предусмотрено в одной статье или части УК⁹.

      Руководствуясь  принципом акцессорности, следует  сказать, что соучастники, где бы они ни совершили свои действия, должны отвечать по законам государства, в котором исполнитель совершил преступление.

      Глава 3. Отграничение вымогательства от смежных составов

      3.1.Отграничение вымогательства от грабежа и разбоя

      Дифференциация  уголовной ответственности может  быть охарактеризована как градация, разделение, расслоение ответственности  в уголовном законе, в результате чего законодателем устанавливаются различные уголовно - правовые последствия в зависимости от типовой степени общественной опасности преступления и личности виновного.¹⁰

      Следует отметить, что, чтобы реализовать  оптимальным образом дифференциацию ответственности в уголовном законе, необходимо определить исходные положения, выработать концепцию дифференциации ответственности, опираясь на теоретическую базу ее отдельных средств и способов. К дифференциации ответственности из названных в новом УК принципов ближе всего принцип справедливости (ст. 6). Однако данный принцип, во-первых, не исчерпывает содержания дифференциации ответственности, а во-вторых, охватывает и иные сферы. Так, в соответствии с ч. 1 ст. 6 наказание и иные меры уголовно - правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, должны быть справедливыми, то есть соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного. Очевидно, что приведенное положение характеризует сферу не только дифференциации ответственности в уголовном законе, но и индивидуализации ответственности в процессе правоприменения, причем акцент сделан именно на сфере индивидуализации. Возможно, такое положение частично объясняется субъектом дифференциации: а рассматриваемый принцип адресован в первую очередь законодателю. ¹¹