Легализация доходов в отечественном уголовном законодательстве. Направления деятельности по противодействию легализации доходов

«Типология организации деятельности по отмыванию денег – обособленная в рамках совершённого противоправного деяния классификация показывающая соотношение между противоправным явлением (предикатным преступлением)10 и целенаправленной деятельности по приданию правомерного вида доходам, полученным лицом в результате совершённого преступления».

Различные прикладные исследованания тех или иных финансово-исследовательских коллективов, как международных, так и внутригосударственных (ФАТФ, ЕАГ)11 позволяют выделить наиболее распространённые типологии деятельности по отмыванию денег. К их числу можно отнести такие типологии, как легализация доходов от незаконного оборота наркотиков, риски легализации доходов от киберпреступлений, легализация доходов от преступлений коррупционной направленности, легализация доходов на рынке ценных бумаг, отмывание денег через некоммерческие организации и др. 

Такой подход позволяет объединить вокруг понятия легализации наиболее распространённые преступные методы по получению денежных сумм или иных доходов и рассмотреть некоторые из них в отдельности.

1.Легализация доходов, полученных от незаконного оборота наркотиков.

Наркобизнес приобретает все более ярко выраженный организованный и транснациональный характер. Несмотря на постепенное снижение в официальных показателях доли лиц, употребляющих наркотические средства опиоидной группы тенденция к активному и массовому употреблению высококонцентрированных наркотиков, прежде всего афганского происхождения, в целом сохраняется.

Незаконный оборот наркотиков позволяет преступникам извлекать огромные доходы и накапливать значительные финансовые ресурсы, которые требуют дальнейшей их обработки. Сегодня важно понимать, что наркобизнес это уже не просто множество организованных преступных группировок во главе с лидером, занятых производством наркотиков и жесточайшей конкуренцией между собой.

Наркобизнесом активно реализуются процессы, присущие легальным компаниям (слияние, поглощение, консолидация и т.д.), он действует и развивается, так же как и все бизнес-структуры официального экономического сообщества. В таких условиях неизбежно наступает сращивание криминальной экономики с легальной, что в конечном итоге, может создать реальную угрозу для нанесения ущерба финансовой системе Российской Федерации и ее экономике в целом.

Следует отметить, что мировая полицейская система изымает из незаконного оборота порядка 10-15% наркотиков, остальные наркотики реализовываются. Только 0,5% денежных средств, полученных после продажи наркотиков, конфискуется. Таким образом, можно констатировать, что вся остальная денежная масса поступает и прокручивается в мировой финансовой системе. Аналогично с показателем ВВП появился даже термин (ВКП) – валовой криминальный продукт. По оценкам заместителя генерального секретаря ООН, исполнительного директора Управления ООН по борьбе с наркотиками и преступностью Юрия Федотова, доходы всемирного криминального бизнеса равны приблизительно 3,6% мирового валового продукта.12

По обобщённым данным МВД, ФСБ, СВР и ФСКН России, на территории Российской Федерации действует порядка 1800 высокопрофессиональных организованных преступных сообществ, из которых 1200 созданы на этнической основе, то есть практически 80% из них имеют преступные связи на территориях других стран ближнего и дальнего зарубежья, не менее 30% из этих сообществ занимаются наркобизнесом.

Одним из атрибутов наркобизнеса является его связь с незаконным оборотом оружия. Во-первых, оружие необходимо преступникам в сфере незаконного оборота наркотиков в целях обеспечения собственной безопасности, во-вторых, оружие может выступать средством расчета в сделках между сбытчиками наркотиков, а в-третьих, оружие очень часто доставляется в российские регионы с напряженной политической ситуацией по тем же каналам, что и наркотики. Нередко наркобизнес для расширения своих возможностей и обеспечения дополнительной поддержкой своей деятельности стремится проникнуть в правоохранительные органы и иные органы власти и государственного управления Российской Федерации. Стремление наркобизнеса лоббировать свои интересы способствует сохранению высокого уровня коррупции.

На практике очень часто возникает ситуация когда сбытчик наркотиков, привлекаемый к уголовной ответственности, особо не обеспокоен наказанием в виде лишения свободы. Но как только речь доходит до возможной конфискации доходов, которые были добыты в результате совершения преступления, преступники испытывают серьезные опасения, так как в этом случае риски будут в несколько раз превышать возможную прибыль.

Государству, в узком его смысле, необходимо рассматривать влияние организованных преступных объединений на экономику и политику страны по аналогии с влиянием, оказываемым различными структурами из сферы легального бизнеса.  Включение в Стратегию государственной антинаркотической политики Российской Федерации до 2020 года13 в качестве одной из стратегических целей – подрыв экономических основ наркопреступности, является реальным отражением воспринимаемой угрозы дальнейшего развития финансово-экономической составляющей незаконного оборота наркотиков.

Статистика за 6 месяцев 2014 года14 в сравнении с показателями за аналогичный период 2013 года, также наглядно свидетельствует о влиянии законодательного регулирования на практику противодействия легализации доходов, полученных от незаконного оборота наркотиков. Имеются в виду изменения, которые были внесены в статьи 174 и 174.1 Уголовного кодекса России посредством принятия Федерального закона от 28 июня 2013 г. № 134-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части противодействия незаконным финансовым операциям».15

Среди других важных нормативных изменений, Федеральным законом № 134-ФЗ в статьи 174 и 174.1 Уголовного кодекса России был введен дополнительный квалифицирующий признак «особо крупный размер» и приравнен к 6 миллионам рублей, а «крупный размер» был уменьшен до 1.5 миллионов рублей. В новой редакции статьи 174.1 Уголовного кодекса России криминализировано деяние легализации преступных доходов вне зависимости от размера денежных средств или иного имущества, с которыми совершаются финансовые операции и иные сделки. Как было указано выше, в предыдущей редакции статьи 174.1. Уголовного кодекса России уголовная ответственность могла наступить только в случае наличия крупного размера.

На основе анализа некоторой правоприменительной практики, некоторые конкретные примеры из которой были представлены в исследовании и проводимых ранее исследованиях16, выделяются следующие характерные признаки совершения преступления легализации доходов, полученных от незаконного оборота наркотиков:

1. В большинстве случаев лицо, совершающее преступление из  сферы незаконного оборота наркотиков, занимается и последующей легализацией полученного преступного дохода, если не использует извлеченную от совершения преступлений выгоду на собственные нужды.

2. Досрочное погашение кредитов, полученных на легальных основаниях в банке, либо займов в иных финансовых учреждениях (например, в микрофинансовых организациях) лицом, подозреваемым в незаконном обороте наркотиков;

3. Пренебрежение клиентом более выгодными условиями оказания услуг, а также предложение клиентом необычно высокой комиссии или комиссии, заведомо отличающейся от обычно взимаемой комиссии по такому роду услуг;

4. Большой оборот наличных денежных средств, источник образования денежных средств не известен, операции осуществляются на большие суммы, которые не характерны для деятельности владельца счета;

5. Денежные переводы, по сообщениям банков, не связаны с предпринимательской или инвестиционной деятельностью, а также с приобретением прав на недвижимое имущество;

6. Денежные переводы нерезидентов оффшорным компаниям, физическим лицам, открывшим счета в оффшорных банках. Цепочка операций имеет запутанный или необычный характер и не имеет явного экономического смысла;

7. Организации с высокой долей вероятности имеют признаки фиктивности (для образования юридического лица используются подставные лица, в качестве которых выступают молодые люди без достаточных средств к существованию, лица без определенного места жительства, лица, страдающие наркотической или алкогольной зависимостью);

8. Активное использование электронных платежных систем, регистрация большого количества электронных кошельков в различных электронных платежных системах на узкий круг лиц, использование систем онлайн обмена валюты одной электронной платежной системы на валюту другой электронной платежной системы и др.

Обобщая вышеприведённые заключения, стоит заметить, что в различных типологических исследованиях перечисленные признаки могут быть дополнены еще рядом признаков.

В целом, на основании вышеприведённых материалов, эффективное противодействие деятельности по легализации доходов от незаконного оборота наркотиков требует уточнения и обобщения используемых экономических и финансовых инструментов, в том числе, исходя из региональных и международных характеристик.

2.Коррупционная составляющая в деятельности по легализации доходов.

Понятие коррупции в целом охватывает использование государственной должности для получения личной выгоды. Если обобщить, под данное определение коррупции подпадают незаконные поступки и действия, в том числе присвоение чужой собственности, при которой, в частности, принадлежащие государству денежные средства или имущество используется государственным должностным лицом для получения личной выгоды, и злоупотребление служебным положением, при котором коррумпированный чиновник имеет личный интерес в решениях, принимаемых им в качестве государственного должностного лица.

Источниками денежных средств, которые государственный деятель может попробовать легализовать, являются не только взятки, противозаконные «откаты» и иные прямые доходы от коррупции. Данная категория может также включать незаконное присвоение или прямое хищение государственных активов и денежных средств, в том числе у политических партий и союзов, а также налоговое мошенничество. Более того, в некоторых случаях политический деятель может быть непосредственно замешан в других видах противозаконной деятельности, таких как организованная преступность.

Все лица, занимающие государственные должности, имеют, в той или иной степени, возможности для коррупционной деятельности. Однако те политические деятели, которые имеют значительные полномочия или доступ к государственному имуществу и финансовым средствам, принятию политических решений и осуществлению деятельности (включая присуждение контрактов на государственные закупки, другие государственные расходы, использование государственных ресурсов и контроль над процедурами согласования, включая выдачу лицензий и концессий), могут представлять более высокий риск, нежели другие. Их реальная уязвимость в плане коррупции зависит от степени контроля, который они имеют и осуществляют в иерархической структуре. Такие лица также обладают особым статусом внутри государства благодаря осуществляемым ими исполнительным, законодательным, судебным и административным функциям, а также военным или бюрократическим полномочиям.

Помимо всего прочего, стоит обратить внимание на то, что практически во всех резонансных делах о коррупции выявление и расследование преступной деятельности глав правительств происходило только после смены правительства, утраты доверия к определенным коррупционерам или широкого возмущения общественности после обнародования информации о совершенных преступлениях. Пока политические деятели находились у власти, у национальных правоохранительных органов не было реальных возможностей для расследования финансовых преступлений таких деятелей.

Ряд факторов могут обуславливать повышенный риск коррупции в сфере заключения оборонных контрактов. Во-первых, процесс проведения тендеров может быть менее прозрачным по причине того, что предмет закупок или работ связан с вопросами национальной безопасности и поэтому защищен законодательными и нормативными требованиями, кающимися секретности и конфиденциальности. Во-вторых, сам характер законной деятельности по заключению контрактов на оборонные нужды обуславливает очень специальные требования. В отличие от общедоступных товаров и услуг в других секторах, от предприятий оборонной промышленности часто требуется производство или оказание узкоспециализированной продукции, систем или услуг. Это, в свою очередь, может привести к ограниченным мерам контроля над порядком заключения контрактов и необходимости вносить изменения в спецификации, технических условиях в течение срока действия контракта, а также лишает следователей возможности установить, была ли цена контракта завышена или нет. Каждый из перечисленных факторов может увеличить риск коррупции при осуществлении закупок.

Сектор здравоохранения является привлекательной сферой для коррупционеров, поскольку объем мирового фармацевтического рынка оценивается в 750 миллиардов долларов США.17 Коррупция в фармацевтическом секторе и секторе медицинского оборудования может иметь место на всех этапах организационно-коммерческой деятельности, начиная от научных исследований и разработок, и заканчивая реализацией и рекламой. Большое количество этапов производства и реализации медицинской продукции может предоставлять широкие возможности для коррупционной деятельности.

Среди других факторов, могущих повысить риск коррупции в фармацевтическом секторе и секторе медицинского оборудования можно отметить тот факт, что во многих странах, в том числе и в Российской Федерации, учреждения здравоохранения являются государственными учреждениями, и их руководители могут считаться государственными чиновниками. Кроме того, многие продукты, заказываемые здравоохранительными учреждениями в рамках контрактов, могут быть узкоспециальными, вследствие чего (как и в случае с закупками на оборонные нужды) при их закупке используются нестандартные процедуры. Таким образом, сфера здравоохранения является еще одной областью, в которой подотчетные учреждения могут реализовать конкретные специальные меры контроля для противодействия отмывания доходов от коррупции.