Законодательство об ипотеке

     Под законодательством о лизинге (в  широком смысле) следует понимать совокупность нормативно – правовых актов, регулирующих отношения, возникающие в связи с реализацией договора лизинга. В настоящее время количество этих актов не велико.

      В состав законодательства о лизинге  входят Конвенция УНИДРУА по международному лизингу⁵⁵ (далее Конвенция, Конвенция о лизинге), к которой Российская Федерация присоединилась в 1998 году⁵⁶, нормы ГК РФ о договоре финансовой аренды (лизинге) (§1 и §6 гл. 34 ГК РФ),   Закон          «О лизинге»,  подзаконные акты - указы   Президента, постановления Правительства и иные акты.⁵⁷

      Впервые термин «лизинг» упоминается в указе Президента РФ от             17 сентября 1994 г. № 1929 «О развитии финансового лизинга и инвестиционной деятельности»⁵⁸.

      Широкое использование этого вида договора на практике подтолкнуло законодателя к включению финансовой аренды (лизинга) в ГК РФ (§ 6 гл. 34).   Нормы ГК РФ устанавливают правовые «рамки» осуществления лизинговых отношений. Эти нормы содержатся «в общих положениях об аренде (§1 гл. 30), общих положениях о купле-продаже (§1 гл. 30) и в общих положениях об обязательствах и о договоре».⁵⁹

     29 октября 1998 г. был принят Федеральный закон № 164-ФЗ «О лизинге»⁶⁰.

     29 января 2002 г. в него внесены   существенные изменения Федеральным  законом № 10-ФЗ «О внесении  изменений и дополнений в Федеральный  закон «О лизинге»⁶¹.  Первая редакция закона содержала нормы, противоречившие Конвенции и ГК РФ, в связи с чем было высказано много справедливой критики.⁶²

      Идея  разработки отдельного законодательного акта, посвященного лизингу, до сих  пор остается весьма спорной.⁶³ В ГК РФ не предусмотрено принятия каких-либо иных федеральных законов и других правовых актов, направленных на регулирование договора лизинга.⁶⁴ Однако и прямого запрета принятия такого нормативного акта в ГК РФ не содержится.

      С принятием Закона «О лизинге»  количество подзаконных  нормативных актов, посвященных  регулированию отношений по поводу договора лизинга, значительно сократилось. По сути, действующими остались только те акты, которые касаются лицензирования лизинговой деятельности.

     После вступления в силу в феврале 2002 г.  Федерального Закона              «О лицензировании отдельных видов деятельности» от 08.08.2001 г.                  № 1287-ФЗ⁶⁵ (последняя редакция от   23 декабря 2003 г.), который не включил лизинг в перечень видов деятельности, подлежащих обязательному лицензированию, и эти нормы утратили силу.

     В новой редакции Закона «О лизинге» ликвидированы многие его недостатки, однако не все. Во -  первых, как указывают  В.Д. Газман и                 Е.В. Кабатова «отдельные проблемы лизинга так и остались неурегулированными, в частности эффективная защита прав участников лизинга, оперативный возврат имущества арендодателю в случае нарушения арендатором договорных обязательств и др. »⁶⁶.

     Во - вторых в  названии ст. 37  Закона, упоминается о лизинговой сделке.    В самом Законе выражение «лизинговая сделка» не употребляется.                     А.М. Эрдалевский объясняет такое несоответствие в названии статьи и  тексте «небрежностью законодателя»⁶⁷: выражение лизинговая сделка использовалось в первой редакции Закона «о лизинге», а при разработке второй было заменено на  выражение договор лизинга.

     В - третьих, Газман В.Д., и Кабатова Е.В. в своей научной работе указывают, что: «В последнее время нередко высказываются соображения о том, что включение  в текст ст. 665 ГК РФ слов «для предпринимательских целей» может ограничить использование лизинга. Включение такого уточнения, как правило, связано с желанием отграничить сферу предпринимательскую от личной,  бытовой. Однако могут возникать ситуации, не подпадающие ни под предпринимательскую, ни под «личную» сферу: например, больница нуждается в каком-либо имуществе, которое будет использоваться не для «предпринимательских целей», но и не для личных. Наличие в статье слов «для предпринимательских целей» делает такую сделку для больницы невозможной.  Разрешение этой проблемы видится во включении в статью слов  «и профессиональных целей».⁶⁸

       В-четвертых,  и в Законе о  лизинге, и в Гражданском кодексе  сохранено ограничение, что предметом  лизинга могут быть любые непотребляемые вещи, используемые для предпринимательской деятельности. Тем самым исключается возможность приобретения основных фондов некоммерческими организациями, что тормозит развитие наиболее незащищенных в экономическом плане учреждений (научно - исследовательских, образовательных и т. д.).  «Целесообразно было бы расширить применение данной нормы, указав, что предметом лизинга могут быть любые непотребляемые вещи, имущество, которое можно использовать для предпринимательской и иной профессиональной деятельности. Если же предметом лизинга могут являться только вещи, то это заранее исключает возможность передавать в лизинг программное обеспечение, в то время как на практике в лизинг зачастую передается сложное технологическое оборудование, имеющее дорогостоящие программные приложения. В результате стороны лизинговой сделки вынуждены «прятать» стоимость программного обеспечения в цене оборудования, что также вызывает определенные проблемы бухгалтерского характера.

     В-пятых, в  Законе не сказано, на чьем балансе должен отражаться предмет лизинга в случае, если стороны договора финансовой аренды (лизинга) не пришли к соглашению. Представляется, что в этом случае предмет лизинга должен отражаться на балансе лизингодателя как собственника предмета лизинга.⁶⁹

      Таким образом, в настоящий момент законодательство  о финансовой аренде (лизинге), пережив обновление (в связи с принятием в 2002 году новой редакции Закона о лизинге) и став внутренне  более согласованным позволяет эффективно использовать договор лизинга на практике, однако сложности и трудности правового регулирования договора существуют и по сей день. 
 
 
 
 
 
 
 

§ 2.2. Соотношение норм российского права  о финансовой аренде (лизинге) и международно - правовых норм. 

     Этот  вопрос связан в основном с определением правильного соотношения внутреннего законодательства России о лизинге и Конвенции УНИДРУА о международном финансовом лизинге.

     ч. 4 ст. 15  Конституции РФ содержит  следующую норму:  «если международным  договором Российской Федерации  установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора». Таким образом, на конституционном уровне закреплен приоритет  международных норм права перед внутренними.

     Ссылаясь  на вышеупомянутую норму Конституции, законодательные органы Республики Мордовия приняли 17 апреля 2000 г. Закон № 7-3                «О предоставлении льгот по налогам организациям, осуществляющим реализацию или финансирование лизинговых проектов», который иначе чем в ГК РФ и Законе о лизинге определил объект лизинга⁷⁰.

     В соответствии со ст. 7 ГК РФ, Конвенция  о лизинге, как международный  договор РФ имеет бо́льшую юридическую  силу по отношению к внутреннему  законодательству (присоединение РФ к данной Конвенции закреплено Федеральным  законом от 08.02.1998 г.⁷¹).

     Конвенция применяется если (§ 3 ст. 3):

     1) стороны договора лизинга находятся на территории стран-участниц Конвенции;

     2) договор лизинга регулируются  правом страны - участницы Конвенции.

      Конвенция создает только общие контуры  регулирования международных лизинговых сделок, которые могут дополняться участниками в зависимости от конкретных условий. Участники вправе вообще не применять Конвенцию в целом, а также отступать от тех или иных положений, кроме специально оговоренных (ст. 5).

     Россия  присоединилась к Конвенции с заявлением о том, что «вместо положений пункта ст. 8 Конвенции она будет применять нормы своего гражданского законодательства»⁷². Право на такого рода заявление предусмотрено ст. 20 Конвенции. А его необходимость вызвана тем, что у России несколько по иному и в целом строже, чем это предусмотрено п. 3 ст. 8 Конвенции, регулируется ответственность арендодателя в отношении сохранности оборудования, ответственности перед третьими лицами за смерть, телесные повреждения или ущерб собственности, причиненные оборудованием, при наличии умысла или неосторожности арендодателя. В данном случае имеется в виду ст. 401 ГК РФ, которая устанавливает основания ответственности за нарушение обязательств. Сделанным заявлением, по сути, дополнительно ограждаются интересы отечественных лизингополучателей.⁷³

     Конвенция  формально предназначена для  регулирования отношений по поводу международного финансового лизинга, т. е. такого, в котором одна из сторон этого договора – лизингодатель  или лизингополучатель – находятся  за рубежом.

     Внутренний  лизинг предполагает, что и лизингодатель  и лизингополучатель выступают  в качестве резидентов РФ. С учетом того, что продавец (поставщик) не является стороной договора лизинга, указание на его резидентность не имеет значения для определения международной или внутренней природы договора лизинга.

     Согласно  п. 1 ст. 7 Закона о лизинге, и международный, и внутренний лизинг, будучи формами  одного и того же лизинга, регламентируются Законом о лизинге.

     Международный лизинг имеет место и тогда, когда или лизингодатель или лизингополучатель являются нерезидентами РФ. Однако здесь может возникнуть коллизия.

     Поскольку по российскому законодательству юридическое  лицо будет резидентом, если оно  зарегистрировано в РФ, и соответственно договор, заключенный им с другим юридическим лицом будет внутренним, т.е. подчиненным российскому законодательству. Но, если место коммерческой деятельности данного юридического лица находится за рубежом, то, опираясь на большинство иностранных законодательств и Конвенцию, такой договор будет признан международным. Поскольку следует отдавать приоритет нормам Конвенции, то определять в таком случае международный характер договора следует при помощи места коммерческой деятельности юридического лица.

     Что касается норм о праве, применимом к лизинговым операциям, то они содержатся  в п.1 ст. 7 и п.2 ст. 10 Закона о лизинге. Предыдущая редакция Закона о лизинге в этом вопросе существенно отличалась от норм Закона новой редакции  и противоречила Конвенции и ГК РФ.

     Принимая  новую редакцию Закона о лизинге законодатель преследовал цель  приведения норм закона в соответствии с Конвенцией и ГК РФ, в чем добился значительных результатов, однако, по - мнению В.Д. Газман и Е.В. Кабатовой «достигнуть в полном объеме соответствия между нормами различных законодательных актов пока так и не удалось. В отдельных случаях продекларированные изменения не затронули существа правоотношений".

     Например, теперь в законодательстве (Гражданском  кодексе РФ, Конвенции УНИДРУА, профильном законе) укрепились три различных  определения предмета лизинга. В  результате на практике одно и то же имущество, например медицинское оборудование, санитарный и коммунальный транспорт, компания - нерезидент, руководствуясь нормой п. 4 ст. 1 Конвенции, может передавать в лизинг в России, а компания-резидент, основываясь на нормах ГК РФ и Закона, осуществить эту операцию не может. Аналогичная ситуация характерна и для лизинга легковых автомобилей.

     Сопоставление норм Конвенции и ГК РФ. 

     Профессор В.В. Витрянский напротив полагает, что «согласно Конвенции из круга объектов сделки финансового лизинга исключается оборудование, которое будет использоваться главным образом персоналом лизингополучателя, а также в семейных или домашних целях. Таким образом, под международным финансовым лизингом понимаются в основном сделки, заключаемые в сфере предпринимательской деятельности»⁷⁴ и как следствие: определение финансовой аренды и лизинга в Конвенции и ГК РФ идентичны.

     Действие  Конвенции распространяется только на лизинг оборудования и не касается лизинга недвижимости (ст. 4). В случае включения или закрепления имущества, переданного ранее в лизинг, в качестве недвижимости положения Оттавской Конвенции не прекращают своего действия. Однако все вопросы, касающиеся правового регулирования обращения недвижимости при лизинге, будут решаться в первую очередь законодательством местонахождения недвижимости.