Третейское разбирательство в суде

    Определение предметной подведомственности третейских судов на практике, как правило, не представляет особой сложности. Практические вопросы определения предметной компетенции третейского суда довольно четко закреплены в законодательстве. Хотя есть ряд моментов, по которым ведутся оживленные научные дискуссии (например, возможно ли рассмотрение в третейских судах дел по спорам экономического характера, возникающим из брачного контракта, из трудового контракта и т.п.).

    В соответствии с действующими нормативными актами, регламентирующими третейское судопроизводство (п. 2 ст. 2 Закона РФ "О  международном коммерческом арбитраже", а также п. 2 ст. 1 Закона о третейских судах), к предметной подведомственности третейских судов относятся только дела по спорам из гражданско-правовых отношений.

    Третейское  судопроизводство начинается с подачи заинтересованной стороной в соответствующий третейский суд искового заявления. Этому посвящены специальные статьи выше названных нормативных актов, а также главы или параграфы о третейском судопроизводстве во всех без исключения учебниках по гражданскому и арбитражному процессам. Каких-либо иных оснований для возбуждения третейского судопроизводства законодателем не предусматривается и не существует.

    Однако  как в теоретических исследованиях, так и на практике встречаются  труднообъяснимые подходы при определении  подведомственности третейских судов, а также определенное непонимание данного вопроса со стороны работников ПДТС.

    Правом разрешать дела об установлении того или иного юридического факта по законодательству России пользуются различные органы, к числу которых можно отнести и третейские суды. Данная мысль изложена в достаточно бесспорной форме на страницах объемного издания, которое в соответствии с аннотацией предназначено для судей, судебных приставов-исполнителей, практикующих юристов, преподавателей, аспирантов и студентов юридических вузов.⁴

    Подобную  формулировку, на наш взгляд, можно  объяснить скорее всего редакционной неточностью, так как далее автор  совершенно справедливо и обоснованно  отмечает, что третейские суды вправе разрешать только дела по спорам.

    В третейском судопроизводстве может участвовать тот же состав лиц, что и в арбитражном процессе (стороны и третьи лица), за исключением заявителей и иных заинтересованных лиц в делах об установлении фактов, имеющих юридическое значение, так как разрешению третейскими судами подлежат только споры. Дела об установлении фактов, имеющих юридическое значение, не могут рассматриваться третейским судом, в противном случае "это противоречило бы природе третейского суда, поскольку при рассмотрении таких дел арбитражный суд выполняет публично-правовую функцию, осуществляя от имени государства признание (подтверждение) фактов"⁵.

    Подобного мнения придерживается и Е.В. Кудрявцев, который отмечает, что на разрешение третейского суда среди прочих не могут быть переданы дела об установлении фактов, имеющих юридическое значение. Иначе это нарушает основную частноправовую функцию третейского судопроизводства*(89).

    Действительно, третейский суд как наиболее древняя  форма осуществления правосудия, которая образовалась еще в догосударственный период развития человеческого общества, в основе своей ориентирован на разрешение частноправовых конфликтов. Другими словами, третейский суд существовал и успешно действовал уже тогда, когда публично-правовые отношения, свойственные для государства и реализующиеся через систему государственных учреждений, только начинали зарождаться. При этом в дальнейшем государство, осознав всю эффективность действия судебного третейского механизма, стало использовать данный механизм для урегулирования частных правовых отношений, зафиксированных самим государством на законодательном уровне.

    Очевидно  в этой связи, что приоритетным для  третейских судов является разрешение тех экономических гражданских  споров, которые содержат в себе именно частноправовой элемент. Если же юридический конфликт вытекает из правоотношений, вбирающих в себя публичность, такой конфликт подлежит, например, рассмотрению в арбитражных судах. Именно поэтому в третейских судах не разрешаются дела, которые непосредственно связаны с государственными, административными, финансовыми и иными публичными правовыми отношениями. Подобным образом государство ограничивает вмешательство в собственную властную деятельность третейских судов, которые являются скорее общественным, чем государственным институтом, что, безусловно, правильно с точки зрения четкого перераспределения различных по содержанию и характеру общественных и государственных функций.

    В связи с изложенным возникает  закономерный вопрос о том, могут  ли на практике третейские суды разрешать дела об установлении фактов, имеющих юридическое значение, ведь такие дела находятся в производстве государственных судов, предметная компетенция которых во многом схожа с компетенцией третейских судов.

    Последствия рассмотрения дел об установлении фактов, имеющих юридическое значение, отличны от последствий рассмотрения исковых категорий дел. Решение государственного суда об установлении факта, имеющего юридическое значение, само по себе какие-либо регистрационные документы не заменяет, но является обязательным для органов, регистрирующих такие факты (например, регистрационных палат), и служит безусловным основанием для получения правоустанавливающих документов надлежащей формы.

    Описанный порядок может применяться и  в третейских судах относительно установления юридических фактов, тем более что третейское судопроизводство имеет ряд несомненных преимуществ (неформализованность процедуры, конфиденциальность, быстрота и др.). Так полагают отдельные третейские суды, вследствие чего некоторые третейские судьи не только стали активно принимать для рассмотрения дела об установлении факта права собственности на недвижимое имущество, автотранспорт и т.п., но и публиковать в качестве позитивной подобную, явно ошибочную, практику.

    В качестве иллюстрации проанализируем несколько подробнее материалы дела N 5-ТС-2000 от 31 марта 2008 г. , рассмотренного Третейским судом при Брянской ТПП.

    Суть  дела заключается в следующем: между  частным предпринимателем и ОАО  в 2006 г. был заключен договор купли-продажи недвижимого имущества. Частный предприниматель произвел оплату в полном объеме и получил недвижимое имущество от ОАО по акту приема-передачи. Однако своевременно не зарегистрировал надлежащим образом переход права собственности. Как следует из опубликованной по данному делу информации, право собственности на приобретенное недвижимое имущество никем не оспаривалось. С целью признания за ним права собственности и последующей его регистрации частный предприниматель обратился в Третейский суд при Брянской ТПП.

    Из  приведенной фабулы вытекает, что в этом деле какой-либо спор относительно приобретенного недвижимого имущества отсутствовал. Частный предприниматель, обращаясь в третейский суд, ставил перед собой в качестве конечной цели не разрешение спора о праве как такового, поскольку сам спор не существовал, а документальное установление права собственности и последующую государственную регистрацию данного юридического факта в органах государственной власти и управления, а также получение правоустанавливающих документов надлежащей формы.

    С целью "подгонки" указанного дела под требования закона, "приближения" его к своей компетенции, заявление  о признании права собственности  третейским судом было оформлено  исковым заявлением, заявитель переименован в истца и т.д. ПДТС, рассмотрев материалы дела, вынес решение о признании права собственности (никем не оспаривавшегося на протяжении около трех лет) за частным предпринимателем.⁶

    В этой связи незамедлительно возникает  ряд закономерных вопросов: кто в  таком деле являлся ответчиком (о котором в приведенном примере сотрудниками ПДТС вообще не упоминается); каким образом и на основании чего исчислялась сумма исковых требований и размер третейского сбора; между кем и кем и на каком основании было заключено третейское соглашение и т.п. Ответить обстоятельно и аргументированно на эти и другие аналогичные вопросы, на наш взгляд, не представляется возможным.

    Кроме того, признанное судом право собственности  подлежит обязательной регистрации  в учреждении юстиции по государственной  регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним. И неизвестно, как именно будут реагировать регистрационные палаты в случаях подобных признаний третейскими судами права собственности.

    Показательным в этом аспекте представляется следующий  пример.

    Решением  Третейского суда при Саратовской губернской торгово-промышленной палате от 16 ноября 2006 г. было признано право собственности истца - Потребительского общества "Ивантеевское-2000" - на здание, расположенное по адресу: Саратовская область, Ивантеевский район, ст. Тополек.

    С целью регистрации права собственности  на указанное недвижимое имущество  Потребительское общество "Ивантеевское-2000" обратилось в Саратовскую областную  регистрационную палату с соответствующим  заявлением.

    Сообщением  от 15 декабря 2008 г. Регистрационная палата отказала Обществу в регистрации права со ссылкой на п. 1 ст. 20 Федерального закона "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним", предусматривающий отказ в регистрации права в случае несоответствия документа по форме и содержанию действующему законодательству.

    Потребительское общество "Ивантеевское-2000" обратилось в Арбитражный суд Саратовской  области с иском к Учреждению юстиции по государственной регистрации  прав на недвижимое имущество и сделок с ним "Саратовская областная регистрационная палата" о понуждении последнего зарегистрировать право собственности на недвижимое имущество.

    Решением  Арбитражного суда Саратовской области от 6 февраля 2009 г. в иске отказано со ссылкой на то, что истец не представил суду доказательств, подтверждающих право собственности на недвижимое имущество, поскольку решение третейского суда, на которое ссылался истец, таковым быть не может.

    Потребительское общество "Ивантеевское-2000" обратилось с кассационной жалобой на указанное  решение в ФАС Поволжского округа.

    В постановлении от 3 мая 2009 г. (дело N А57-1146/01-29) ФАС Поволжского округа указал следующее. Судебная коллегия, изучив материалы дела, обсудив доводы жалобы, оснований для ее удовлетворения не находит. Судом установлено, и это не оспаривается истцом, что спора между Администрацией района и Потребительским обществом по поводу здания не существовало. Из искового заявления, поданного истцом в третейский суд, усматривается, что в нем ставится вопрос об установлении юридического факта принадлежности строения на праве собственности. Дела об установлении фактов, имеющих юридическое значение, исходя из правил подведомственности, подсудны государственным судам, а не третейским судам. При таких обстоятельствах Регистрационная палата обоснованно отказала Обществу в регистрации права собственности на здание. На основании изложенного, решение Арбитражного суда Саратовской области от 6 февраля 2009 г. по делу N А57-1146/01-29 было оставлено без изменения, кассационная жалоба - без удовлетворения.⁷

    Такое положение можно отчасти объяснить  процессуальной неграмотностью третейских судей (не юристов по образованию). Однако в состав многих ПДТС входят исключительно  юристы. Например, в ПДТС при Брянской ТПП входят в качестве судей начальник  юридического отдела, заместитель генерального директора по правовым вопросам (т.е., вне всякого сомнения, лица с высшим юридическим образованием и длительным стажем работы по специальности). Аналогичная обеспеченность квалифицированными специалистами-юристами наблюдается и в других третейских судах.

    Кроме того, предварительно вопрос принятия или непринятия дела к производству третейского суда (т.е. вопрос его  компетенции) решается ответственным  секретарем и председателем ПДТС, которые обязаны знать элементарные юридические конструкции. Кроме того, п. 1 ст. 8 Закона о третейских судах содержит норму, в соответствии с которой третейский судья, рассматривающий спор единолично, должен иметь высшее юридическое образование, а при коллегиальном рассмотрении - высшее юридическое образование должен иметь, как минимум, председательствующий состава третейского суда. Однако, как нам представляется, это вызвано не только юридическими сложностями в определении предметной подведомственности третейских судов. Необходимость и целесообразность включения в состав третейского суда, рассматривающего дело, как минимум одного профессионального юриста обусловливается тем, что выносимое третейским судом решение впоследствии может быть исполнено принудительно по общим правилам исполнительного производства, а для этого должно отвечать определенным юридическим требованиям.

    Несомненно, что деятельность профессионального  юриста в качестве третейского судьи  должна обеспечить недопущение на практике ошибок, в том числе и с принятием  дел к производству по подведомственности. В описанном выше случае присутствует, как минимум, несколько причин, в соответствие с которыми третейскому суду не следовало рассматривать дело об установлении юридических фактов.

    Во-первых, как уже подчеркивалось, дела об установлении юридически значимых фактов возможно исследовать в суде по существу тогда, когда эти факты порождают определенные юридические последствия, т.е. возникновение, изменение или прекращение прав и обязанностей. Третейский суд не может от имени Российской Федерации подтверждать существование каких-либо юридически значимых фактов, не связанных с последующим разрешением спора о праве, поскольку третейский суд не относится к государственной судебной системе на основании Закона "О судебной системе", а следовательно, третейские судьи не могут предписывать государственным учреждениям регистрировать данные факты и выдавать соответствующую документацию.