Юмор и сатира в современной журналистике

     Такая сатира обычно построена на гротескной гиперболистичности, превращающей реальную действительность в фантастику. Рабле  рассказывает о необычайных великанах, о колоссальных аксессуарах их быта, об их фантастических приключениях, об оживающих колбасах и сосисках, о паломниках, путешествующих во рту Гаргантюа. Свифт фантастически смещает все человеческие понятия, сталкивая своего героя поочередно с лилипутами и великанами, рассказывает о летающем острове и т. п. Салтыков-Щедрин изображает градоначальника с заводным механизмом в голове, всегда произносящего одни и те же две фразы, и т. п.

     Часто пытались найти объяснения гиперболизму и фантастике в необходимости  для писателя говорить эзоповским языком. Но это разумеется не главное. Усиливая комическое до степени гротеска, придавая ему форму невероятного, фантастического, сатирик тем самым выявляет его абсурдность, его неопределенность, его противоречие с реальной действительностью.

     Реалистически-гротескная фантастика сатириков как основа их стиля определяет целый ряд отдельных приемов. Главнейшие из них состоят в том, что фантастическое дается с точным и весьма обширным перечислением натуралистических подробностей (Рабле) или даже точным измерением его размеров (Свифт).

     Стремление  к всеобъемлющей реалистической критике социального строя определило и самый жанр сатиры этого типа. Великие писатели-сатирики, которые  направляли свой дар на изобличение  враждебной им социально-политической системы, сделали роман своим  основным жанром. Форма романа давала возможность широкого охвата действительности. В то же время обычная форма романа в связи с ее сатирической функцией получала свои особенности как форма сатирического романа. Сатирический роман не связан рамками определенного сюжета. Сюжет здесь — лишь канва, на которую нанизывается все, что служит для изображения и изобличения той или другой стороны жизни. Сатирик не ограничивает себя количеством действующих лиц, так же как он не обязан следить до конца за их судьбой.

     Этим  определяется и особое построение образов-персонажей и их значение в общей композиции этого рода сатирического произведения. Не понимая этого своеобразия, Горнфельд напр. считает, что «тип в сатире — не столько живой поэтический образ, сколько  схематическое изображение, лишенное индивидуализирующих деталей, которые придают такую жизненность и прелесть созданиям юмора... могучий перевес социально-этических интересов над эстетическими делает из него (сатирика — С. Н.) лирика и подавляет в нем творца объективных типов».

     Здесь явное непонимание методов сатиры. Сатирик не менее любого другого  художника способен к художественному  воплощению отражаемой им действительности. Достаточно вспомнить образы эпикурействующего  философа Панурга у Рабле или  Иудушку Головлева у Салтыкова-Щедрина. Но эта индивидуализация и типизация достигаются другими средствами, чем в юморе, — не путем психологического развертывания образа, а через большие обобщения, на которых построена С. и которые дают возможность в каждом персонаже, взятом на очень небольшом отрезке места и времени, уловить социально-типическое. Но именно поэтому социально-типическое не становится схемой, оно воплощается в художетсвенно убедительные индивидуализированные жизненные образы.

     Отсутствие  твердого сюжета позволяет сатирику не стеснять себя требованиями развития единого действия, ибо композиционное движение сатиры определяется требованиями расположения той системы критики, которую автор стремится дать в своей сатире, а не требованиями композиционного развития единой сюжетной интриги. Этого не учитывают теоретики, которые, не понимая своеобразия сатирической формы, говорят о композиционной шаткости, расплывчатости сатиры как об одном из ее главных грехов против художественности. Универсализм критики в сатирическом романе определяет необходимость использования самого разнообразного материала. Сатирический роман использует в равной мере комические характеры, положения, диалоги и слова. В этом отличие сатиры этого типа от других видов сатиры.

     По-иному  строится сатира, основанная на противопоставлении положительного и отрицательного, добродетели и порока. Скотининым и Простаковым сатирик противопоставляет Стародума, Фамусовым и Молчалиным — Чацкого, Тартюфу противостоит Клеант, Гарпогону — Ансельм. Но характер распределения отрицательного и положительного элементов в этой сатире резко отличаются от аналогичных несатирических произведений, скажем — от мещанской слезливой драмы. На первый план сатира выдвигает отрицательные типы и характеры, давая положительное лишь как фон для них либо не давая вовсе. Сатира эта по преимуществу является сатирой типов и характеров. Отдельные отрицательные стороны социального строя сатирик воплощает в отдельных характерах. Отрицательные типы построены большей частью на какой-нибудь одной резко выдающейся черте; на скупости Гарпагона, на лицемерии Тартюфа, на подличании и угодничестве Молчалина, на тупом солдафонстве Скалозуба. Эта сатирически заостренная черта характера создает порой вместо индивидуализированного образа социальную маску.  Мы говорили до сих пор о двух основных видах сатиры. В рамках этих видов мы находим многообразные жанры сатиры: наряду с сатирическим романом, с сатирической драмой, комедией сатира использует и целый ряд малых жанров — эпиграмму, анекдот, сатирический фельетон, карикатуру. Их мы рассмотрим чуть позже.

     Русская сатира. беднее зап.-европейской. На Западе сатира развивалась в течение  вековой борьбы третьего сословия со старым порядком. В России С., негодующая и бичующая, достигает своих высот  тогда, когда на сцену русской истории выступили идеологи революционной демократии (Салтыков-Щедрин, Некрасов).

     В предшествующие эпохи сатиры тоже не раз становилась господствующим жанром в русской литературе —  напомним расцвет русской сатиры во второй половине XVIII в. Но эта сатира, по чрезвычайно меткому выражению Добролюбова, «старалась уменьшить, а не истребить зло». Не говоря о той обильной сатирической журналистике, в которой непосредственное участие принимали правящие верхи («Были и небылицы», «Всякая всячина», «И то и се», «Ни то, ни се», «Поденщина», «Полезное с приятным», «Смесь», «Трутень»), даже новиковские издания («Парнасский щепетильник», «Вечера», «Живописец», «Кошелек»), сатиры Кантемира, Сумарокова, комедии Фонвизина обходили молчанием такие вопиющие явления, как например, крепостное право. Резкую противоположность сатиры такого типа представляют сатирическике разоблачительные картины «Путешествия из Петербурга в Москву» Радишева.

     Грибоедов  в своей комедии заклеймил Молчалиных и Скалозубов. Гоголь сатирически показывал «мертвые души» помещичьей России. И вопреки субъективным тенденциям Гоголя его сатира имела глубоко революционизирующее значение. На смену дворянской (Грибоедов, Гоголь), объективно выполнявшей огромную революционизирующую роль, пришла сатира революционно-демократическая, содержавшая решительное отрицание феодально-крепостнической, царски-бюрократической системы, не менее решительную критику хищнического русского капитализма и трусливости либеральной буржуазии. Эта сатира принципиально отличается  от дворянской сатиры, которая шла не от отрицания, а от самокритики. Гоголь напр. всю свою жизнь стремился к созданию положительных образов и был неудовлетворен своими комическими персонажами. Салтыков  в них находил глубочайшее выражение своих идейных и худож. замыслов. Салтыков дает полное разложение, всесторонне показывает негодность, а главное вредность своего Иудушки Головлева. Его лучшие произведения — гениальные гротески «Господа Головлевы», «История одного города» и «Помпадуры и помпадурши» — необычайны по своей силе и меткости изобличения самодержавия, бюрократической тупости и глупости, крепостнического варварства и самодурства, либерального благодушия. Бессмертным образом Иудушки Головлева Щедрин дал великий символ вырождения всей системы.

     Сильные сатирические элементы находим и в творчестве великого поэта революционной демократии Некрасова  («Размышления у парадного подъезда», «Убогая и нарядная», «Современники» и др.). Против нового врага трудящихся, хищнического капитала и кулачества, направлена сатира Гл. Успенского  («Нравы Растеряевой улицы»). Новый расцвет С. после годов реакции связав с революцией 1905. За годы 1905—  1908 возникает огромное количество сатирических журналов, большей частью либерально-демократических. Но в эти же годы создавалась уже пролетарская С., сатирические рабочие журналы, непосредственным продолжателем которых стал зачинатель пролетарской сатиры Демьян Бедный, и сатира большевистских газет «Звезда» и «Правда». Своих вершин пролетарская сатира достигает в творчестве М. Горького.

     Советская пролетарская сатира отличается от сатиры капиталистических классов не только по своей тематике. Она представляет значительные качественные видоизменения. В собственническом обществе сатира представляла собой или отрицание  всей социальной системы в целом или критику отдельных сторон этой системы. Советская сатира направлена прежде всего против действительности классово-враждебной, против прямого своего классового врага, противостоящего советской социалистической системе. Когда же советская сатира направлена на недостатки своей классовой действительности, она вскрывает эти недостатки как чуждые классовые наслоения, как результат иной, враждебной социальной системы, ибо эти недостатки не созданы строящимся социалистическим обществом, а неизжитым сознанием собственника. Остро формулирует значение советской сатиры М. Кольцов: «Возможна ли сатира, природой которой является недовольство существующим, гневное или желчное отношение к существующей действительности в стране, где не существует эксплуатации и где строится социализм? Да, возможна. Клинком сатиры советский писатель борется с низостями подхалимства, невежества и тупоумия. Рабочий класс есть последний в истории классов, и смеяться он будет последний» (речь на Международном съезде писателей). Пролетарская сатира направлена не только на критику своих недостатков. Она изобличает прежде всего враждебную капиталистическую систему. Только с пролетарских позиций и возможна сейчас истинная сатира на капиталистический строй. Буржуазный сатирик не знает рецептов улучшения и исправления своей системы и не может примириться с ее полным отрицанием. Это делает его сатирой половинчатой, лишает ее остроты и действенности. Только перейдя на пролетарские позиции, он может дать всестороннюю сатирическую критику. Советская сатира занята изобличением недостатков в своих собственных рядах. На этом пути она сумела завоевать целый ряд самых разнообразных жанров: басни-сатиры Д. Бедного, сатиры Маяковского, новеллы Зощенко и большие сатирические романы Ильфа и Петрова, очерки и фельетоны М. Кольцова, комедии Безыменского («Выстрел»), Киршона («Чудесный сплав»), Константина Финна. Это внедрение сатиры почти во все жанры, это многообразие сатирических форм уже само по себе доказывает, сколь необходима и актуальна советская сатира.

     Теперь  рассмотрим основные виды сатирического  жанра более подробно.

Фельетон. Название этого жанра происходит от французского слова «feuille», которое переводится как «лист; листок». Листком в свою очередь, называли приложение к газете, которое обычно размещалось в нижней части полосы и отделялось от остальной части газеты жирной линией. В отечественной журналистике эта часть газетной полосы называлась подвалом. Здесь располагались не только материалы, которые напоминают по своему типу современные фельетоны, но и произведения, которые сейчас называются отчеты, рецензии, обзоры литературы и т.п. Появление таких подвалов в газетах исследователи относят к XVIII в. Со временем понятие «фельетон» стало применяться только по отношению к одному виду текстов, о котором и идет здесь речь. Отечественную журналистику прославили такие выдающиеся фельетонисты, как М.Е. Салтыков-Щедрин, В.М. Дорошевич, А.В. Амфитеатров, М.Е. Кольцов, И.А. Ильф и Е.П. Петров, С.Д. Наринъяни, Э.Я. Пархомовский и многие другие. В советской журналистике фельетон занимал исключительно важное место. Но с началом реформ в нашей стране этот жанр почти исчез со страниц газет и журналов. И это произошло не случайно. В большой мере данное «падение» жанра объясняется его особенностями. В чем они состоят?

    Прежде  всего в том, что фельетон – это средство осмеяния какого-то зла. Именно в этом качестве оно использовалось соответствующими учредителями СМИ (в лице Агитпропа) на протяжении многих десятков лет. Когда у СМИ появились новые учредители в лице «денежных мешков», всевозможных «администраций», «олигархов», «финансово-промышленных групп» и т.п., то было бы странно ожидать от них осмеяния тех дел, которые творились в основном по их воле (или неразумению) и большей части населения России представлялись как зло. Кроме того, на фоне всевозможных «расследований», «сливов», бесконечного потока компромата, с помощью которых разные политические силы в течение десятилетия дрались за власть, фельетон просто не мог выглядеть «ударным» жанром. Наступление определенной стабилизации в стране, наметившаяся тенденция возрождения моральных ориентиров в жизни общества, несомненно, будут способствовать укреплению позиций фельетона.

    Не  в малой степени утрата современным  фельетоном некогда ведущих позиций  на страницах прессы объясняется и недостаточно высоким уровнем квалификации современных фельетонистов. Даже у тех из них, кто достойно представляет нынешний фельетон, нередко можно обнаружить досадные промахи.

Памфлет. В переводе с греческого («pamm fhlego») слово «памфлет» означает «все воспламеняю» или «все испепеляю». Это понятие имеет под собой мифологическую основу и связано с представлением о гневе олимпийских богов, прежде всего –их главы Зевса-громовержца, поражавшего своими молниями врагов. В журналистике под памфлетом понимают сатирическое произведение, нацеленное на осмеяние определенных человеческих пороков и уничижение того героя (героев), который представляется автору носителем опасного общественного зла.

    Происхождение памфлета как жанра некоторые  исследователи связывают с творчеством древнегреческого баснописца Эзопа. Среди основоположников европейского памфлета более позднего времени называют имена выдающегося французского ученого, философа Блеза Паскаля («Письма к провинциалу»), английского писателя Бернарда Мандевиля («Возроптавший улей, или Мошенники, ставшие честными»). В ряду имен отечественных памфлетистов первым стоит имя Д.И. Писарева. Его известный памфлет «Пчелы» считается образцом политической сатиры на современное общественное устройство. Великолепными памфлетистами, работавшими на протяжении десятков лет в советской печати, были А.М. Горький («Город желтого дьявола»), Л.М. Леонов («Тень Барбароссы»), Я.А. Галан («На службе у сатаны»), М.А. Стуруа («Болезнь легионеров») и ряд других мастеров сатирического слова. Памфлет на страницах сегодняшней российской прессы, так же как и фельетон, – явление достаточно редкое. Практически не встречается памфлет на международные темы, что, очевидно, объясняется прекращением «холодной войны», существовавшей ранее между СССР и «лагерем капитализма». Памфлеты на внутренние темы (наподобие тех, с которыми иногда выступает известная своей непримиримой враждой к коммунистам В. Новодворская) носят в основном политический характер. И все же жанр этот существует и, несомненно, будет востребован журналистикой, как он был востребован ею на протяжении многих веков.