Авторская песня как предмет литературоведческого, лингвистического и междисциплинарного исследования

Итак, большой исследовательский опыт в исследовании творчества каждого из трех огромнейших бардов становится серьезной предпосылкой для широкого осмысления авторской песни не лишь в фактически "бардовском", но и в общепоэтическом и общелитературном контекстах. Отмечая назревшую необходимость "глубочайшего постижения авторской песни как ключевой области российской поэзии ХХ века" [88] , А.В.Кулагин при разговоре об исследованиях творчества Б.Окуджавы и А.Галича следующим образом обозначил возможную литературоведческую перспективу: "Исследование творчества двух этих бардов… набирает силу, и на этом фоне заметно, что чуток подуставшее высоцковедение в каких-то моментах делает холостые обороты… Залог "выравнивания"… – в исследовательском погружении каждой из этих фигур в контекст эры, в контекст литературы и авторской песни" [89] .

исследование авторской  песни в аспекте литературных связей, хотя и осуществляется пока в основном только в связи с  творчеством Б.Окуджавы, В.Высоцкого  и А.Галича, все же характеризуется  достаточным разнообразием исследовательских подходов. В осмыслении данной проблематики наметился ряд ключевых направлений: соотнесение бардовской поэзии с синхронным ей литературным контекстом, с традициями классики и Серебряного века, с типологически родственными явлениями песенной поэзии (в первую очередь рок-поэзией), а также выявление творческих связей, взаимовлияний внутри самого бардовского контекста.

Контуры трудности  соотношения авторской песни  с российской поэтической традицией  были обозначены в особом разделе  монографии И.А.Соколовой [90] . тут, в частности, обращается внимание на то, что "приобщенность к книжной культуре" была одной из коренных черт художественного сознания поэтов-бардов и проявлялась не лишь на уровне образных, мотивных перекличек, но и в бессчетных примерах сочинения таковыми авторами, как Е.Клячкин, А.Дулов, А.Суханов, А.Мирзаян и др., Песен на стихи узнаваемых поэтов-классиков и современников. Намечена перспектива дальнейшего исследования роли реминисценций из классической поэзии в творчестве поэтов-бардов, в особенности в произведениях А.Галича, В.Высоцкого и др.

На сопоставлении  творчества трех ведущих поэтов-певцов построено диссертационное сочинение  Д.Н.Курилова [91] . При несомненной  необходимости исследования данного  рода связей, оно, вследствие узости избранного контекста, не способно стать надежным основанием для типологии авторской песни, хотя суждения автора работы о двух направлениях в бардовской поэзии – "балладном", тяготеющем к эпосу и драме, и "эмоционально-созерцательном", опирающемся на лирическое начало, – являются в целом верными и нуждаются в последующем историко-литературном обосновании и развитии. Небезынтересная попытка сопоставительного анализа песенного творчества Б.Окуджавы, А.Городницкого, А.Галича и В.Высоцкого с точки зрения исторических мотивов, отразившихся в их произведениях, предпринята в статье С.С.Бойко [92] , уже вначале примечательной фактом расширения круга рассматриваемых авторов.

значимый вклад  в осмысление жизни авторской  песни в "большом историческом времени" внесла и книга как публиковавшихся ранее, так и новейших статей В.А.Зайцева [93] . кроме разделов, посвященных одному из авторов (о военной теме в поэзии Б.Окуджавы, В.Высоцкого, А.Галича, о жанровых тенденциях в поэзии А.Галича и т.Д.), В книге довольно силен пласт контекстуальных исследований. Посреди последних в особенности выделяется новаторская по постановке трудности работа о влиянии французского шансона, и в частности антивоенных песен Ива Монтана, на творчество российских бардов. Вырисовывается и синхронный для поэтов-бардов литературный контекст: отдельные разделы посвящены многоплановым связям поэзии Б.Окуджавы и В.Высоцкого с творчеством поэтов-современников (Н.Заболоцкий, Д.Самойлов, Б.Ахмадудина, А.Вознесенский, И.Бродский). Широкая литературная перспектива обозревается и в соотнесении "монумента" В.Высоцкого с соответствующей жанровой традицией в российской лирике ХVIII-ХХ вв. Актуальный и пока малоисследованный вопрос о преемственных связях авторской песни с традициями Серебряного века рассмотрен В.А.Зайцевым на материале цикла А.Галича "Читая Блока", где явлен уникальный опыт поэта-певца в переосмыслении блоковских образов и мифологем.

принципиальным залогом  грядущего научного позиционирования авторской песни в общепоэтическом  контексте являются исследования литературных связей на примере творчества отдельных бардов. Более подробно создано в этом плане творчество В.Высоцкого. В специально посвященной указанной проблеме книге А.В.Кулагина [94] верно отрефлектирована основная задачка: поставить творчество поэта-певца в "не лишь бардовский ряд, но и ряд литературный" [95] . Что касается первого ряда, то тут примечателен раздел о творческих связях В.Высоцкого и М.Анчарова, стоявшего у истоков авторской песни. Это сопоставление дозволяет выявить особенности историко-культурного фона эры, а также своеобразие творческой памяти Высоцкого, для которой были существенны образные, слуховые ассоциации. В рассмотрении же более широкого диапазона литературных связей первостепенное место занимает в данной работе исследование многогранной "пушкинианы" Высоцкого: это и разнообразные пушкинские подтексты стихов-песен барда, и параллели с любовной лирикой Пушкина (к примеру, в стихотворении "Люблю тебя сейчас…"), и анализ "антисказки" "Лукоморья больше нет…" и др. Плодотворными стают тут и сопоставление "умопомрачительного реализма" ряда произведений Высоцкого с традициями Гоголя и Достоевского, и анализ в разделе "Два Тезея" творческих параллелей меж Высоцким и И.Бродским на уровне мифопоэтической образности. При очевидной ценности предложенных в книге наблюдений, тут все же не преодолены "этюдность", некая отрывочность в подходе к материалу, не позволяющие пока выстроить целостной системы творческих диалогов Высоцкого с предшественниками.

Также в отдельных  работах А.В.Кулагина [96] , Вл.И.Новикова [97] , Н.К.Неждановой [98] пунктирно прочерчены некие полосы важнейшего и требующего дальнейших изысканий сопоставления творчества В.Маяковского и В.Высоцкого. Аспект литературных связей разнопланово представлен и в особых высоцковедческих сборниках. Так, посреди томов альманаха "Мир Высоцкого" в особенности выделяются с данной точки зрения третий (часть 2), пятый и шестой выпуски. Тут предприняты значимые исследовательские усилия для исследования и фактически бардовского контекста в работах о Ю.Визборе, Н.Матвеевой, А.Вертинском, Б.Окуджаве, М.Щербакове, А.Галиче (Т.Н.Масальцева, Г.Г.Хазагеров, Е.В.Купчик, Е.Я.Лианская, Е.А.Тарлышева и др.); И связей с рок-поэзией [99] в статьях о посвящениях А.Макаревича, диалоге А.Башлачева с традицией Высоцкого (Ю.В.Доманский, Н.Н.Клюева и др.), А также синхронных и диахронных литературных взаимодействий. В связи с последней проблематикой выделяются сопоставительные работы, соотносящие творчество поэта с некрасовскими традициями (Г.Л.Королькова), с лиро-эпической поэзией Н.Гумилева (О.Лолэр, Д.В.Соколова), а также с творчеством таковых современников, как А.Вампилов, И.Бродский, Н.Рубцов (Дж.Смит, Н.М.Рудник, Л.Л.Иванова, Е.М.Четина). Не исключая общей концептуальной значимости этих работ, отметим все же часто случайный, научно не вполне мотивированный выбор ракурсов сопоставительного анализа, теряющего по данной причине в собственной ценности, что заметно, к примеру, в таковых заголовках статей, как "Солнце и луна в поэзии Визбора, Высоцкого и Городницкого" либо "Парабола и парадигма в творчестве Высоцкого, Окуджавы, Щербакова" и др.

Углубление подхода  к данной проблематике наметилось в  сборниках статей о Высоцком начала 2000-х гг. [100] В сборнике 2001 г. Это  более либо менее удачные сопоставления наследия поэта с творчеством С.Есенина и И.Бродского (В.Ю.Чибриков, М.А.Перепелкин), а в сборнике 2003 г. К числу первостепенно важных работ могут быть отнесены исследования граней творческого диалога В.Высоцкого и А.Галича (Н.А.Богомолов, А.А.Евтюгина, И.Г.Гончаренко и др.), Главных характеристик хронотопа, речевого пространства, а также поэтической фоники авторской песни (О.В.Сахарова, М.Л.Рогацкина). Относительно новой стала и постановка трудности соотнесения творчества поэта с эстетикой постмодернизма (С.Ю.Толоконникова).

существенно меньший, но все же содержательный опыт контекстуального анализа наработан в связи  с исследованием творчества Б.Окуджавы и А.Галича.

Рассмотрение целостной  системы литературных контекстов поэтического мира Окуджавы в первый раз было предпринято в диссертации С.С.Бойко [101] , где основным образом в связи с неувязкой интертекстуальности полно выявлены пушкинский пласт, а также параллели с поэзией М.Лермонтова, А.Блока, Б.Пастернака, О.Мандельштама. Продуктивное развитие и обогащение данного направления предложено в исследовании Р.Ш.Абельской [102] . Картина "литературных взаимодействий" тут значительно расширяется: это и окуджавский образ "тихого" Пушкина – "поэта "тихого" добра и "тайной свободы", а также творца волшебного мира детских сказок" [103] , и рецепция мотивов "гусарской" лирики Д.Давыдова, романсового строя и разговорной лексики стихов И.Мятлева и Л.Трефолева, и творческие диалоги с А.Блоком и Б.Пастернаком на уровне "романсовых", музыкальных приемов организации поэтического текста; с В.Маяковским – на почве обращения к ритмам и языку улицы; с таковыми поэтами-современниками, как Б.Ахмадулина, Д.Самойлов, Ю.Левитанский. Ценность этих наблюдений – не лишь в объемности историко-литературной панорамы, не лишь в выявлении специфики и генезиса "сплава романтичного и сентименталистских мироощущений" в поэзии Окуджавы, но и в методологическом обосновании системных закономерностей его взаимодействия с литературной традицией: "В поэтической классике его завлекали не столько магистральные её пути, сколько "боковые ответвления" и "тихие тропинки"" [104] .

В исследованиях  творчества А.Галича схожей целостной  концепции литературных связей пока не предложено, но некие предпосылки  к её созданию в отдельных работах  появляются. В сборнике 2001 г. "Мелкие поэмы" Галича представлены на фоне активного развития жанра лиро-эпической поэмы в 1960-70-е гг. (В.А.Зайцев), а в обстоятельной статье С.В.Свиридова о поэтическом цикле "Литераторские мостки" [105] на уровне системы образов, лейтмотивов, концептов "слова-памяти", "слова-монумента", различных типов интертекстуальных связей (прямое, скрытое, косвенное цитирование) выявлены направления диалога автора цикла с "текстами" поэзии и судеб А.Ахматовой, О.Мандельштама, Б.Пастернака.

В сборнике о Галиче 2003 г. Дискуссия круга литературных связей смотрится более масштабным, хотя в целом остается пока на стадии скопления материала для будущих системных обобщений. Тут инсталлируются тотчас нежданные параллели поэзии Галича с традицией гражданской лирики декабристов – в частности, на примере "Петербургского романса" (Л.Г.Фризман), с жанровой традицией романтичной "ужасной баллады" (Ю.С.Карпухина). Грани диалога Галича с русскими поэтами ХХ века высвечиваются в работах С.В.Свиридова о параллелизме неких мотивов и образов в поэзии Галича и Маяковского, а также о возникающей тут глубинной общности трагедийных отношений поэта с историческим временем; Н.И.Пименова, предложившего в связи с "Александрийскими песнями" сопоставительное рассмотрение лирических героев поэзии Блока и Галича; О.О.Архипочкиной о посвященных Пастернаку произведениях Галича как содержательной и художественной общности [106] .

таковым образом, анализ имеющихся контекстуальных исследований авторской песни показывает, с  одной стороны, на заметные литературоведческие заслуги в этом направлении, но с другой – на очевидную неравномерность в исследовании литературных связей творчества даже огромнейших поэтов-бардов и явные лакуны в сопоставительном осмыслении как менее изученных художественных миров, так и авторской песни в целом.

принципиальным подспорьем, а может быть, и определенным уточнением результатов литературоведческого исследования синтетического парадокса  бардовской поэзии стают пока очень  немногочисленные междисциплинарные  исследования, в которых авторская песня, творчество отдельных её представителей осмысляется с позиций семиотики, лингвистики, музыковедения, театроведения, культурологии и социологии.

Авторская песня  как "целостная, динамично развивающаяся  семиотическая система" оригинально рассмотрена в статье В.А.Кофановой [107] . С семиотической точки зрения анализируются невербальные знаки, неотъемлемые атрибуты выполнения бардовской песни, определяющие стратегию творческого поведения поэта-певца и выполняющие важную контактоустанавливающую функцию: обыденная одежда, соответствующая выполнению "песни в свитере", гитара как "многофункциональный символ" [108] , отсутствие поставленного голоса, а также особенные знаки организации пространства творческого и личного общения – кухня, студенческий либо туристический поход и т.Д. Расценивая саму фигуру поющего со сцены поэта в качестве "сложного вербального знака" [109] , автор работы не без оснований усматривает в содержащих автокомментарии устных выступлениях бардов выработку метаязыка, системы самоописания бардовской поэзии.

довольно разнопланово представлены и лингвистические  подходы к исследованию бардовской поэзии. В особенности перспективными видятся исследования, рассматривающие  язык авторской песни в соотнесенности с общеязыковыми тенденциями эры. Так, в работе О.А.Семенюк выявлены разные формы влияния произведений бардовской поэзии как неподцензурного искусства на очень идеологизированное языковое сознание 1960-80-х гг.: "Произведения авторской песни служили элементом специфичной стенки, которая сдерживала давление идеологизированных текстов на общество и личность… Исполнители, благодаря высокому личному авторитету и способности "вводить" свои тексты в общий коммуникационный сгусток не лишь в традиционном для литературы печатном варианте, но и в звуковом, имели более эффективную возможность иронизировать и над социальной реальностью, и над русским языком" [110] . Частным проявлением обозначенного влияния стала фразеология, очень развитая в бардовских текстах и составившая мощную альтернативу официозной стилистике: "Авторская песня передала в дискурс русского периода крылатые выражения, которые стали делать для личности и общества роль своеобразных лозунгов и призывов… Фразеология авторской песни способствовала формированию более независящей личности… становилась базой особого философского восприятия реальности" [111] . В современной лингвистике тексты поэтов-бардов исследуются как с точки зрения общих закономерностей авторского идиостиля [112] , так и в качествах лексической семантики (Е.А.Сполохова, В.П.Изотов [113] и др.), Фразеологии (С.Г.Шулежкова, А.В.Прокофьева [114] и др.), Социолингвистики (Л.В.Кац [115] и др.), Лингвокультурологии (А.А.Евтюгина, И.Г.Гончаренко [116] и др.). Хотя пока подобные исследования обращены в большинстве случаев только к творчеству В.Высоцкого.

В свете синтетической  природы искусства авторской  песни и разнонаправленности  творческих дарований самих бардов, частенько соединявших, к примеру, литературную деятельность с актерской, в особенности актуальными стают музыковедческие и театроведческие исследования.

В музыковедческом  плане пока только намечена плодотворная перспектива рассмотрения синергии музыки и поэтического слова в  произведениях бардов. Так, в работе М.В.Каманкиной [117] убедительно инсталлируются корреляции меж литературными и музыкальными жанрами в творчестве Б.Окуджавы (вальс, марш, романс и др.), Что дает основания на новом уровне анализировать ритмические и другие особенности этих синтетических текстов. Не считая того, песенность анализируется как ключевое свойство многих произведений поэта, проявляющееся на уровне построения образной системы, поэтического синтаксиса, на базе чего делается убедительный вывод о том, что музыка у Окуджавы выступает как "чуткий и гибкий партнер поэтического слова" [118] . Созвучны этому исследованию и работы Е.Р.Кузнецовой, представившей мелодичность как доминанту поэтики стихов-песен Б.Окуджавы [119] , а в другой статье – уже на материале поэзии В.Высоцкого [120] – проследившей конкретные пути взаимодействия музыкального и поэтического начал на уровнях сюжетосложения, общей композиции и жанрового своеобразия произведений, где "музыкальный элемент делает ощутимыми гармонию и неповторимость лирического стиха" [121] . в особенности примечательна в данной работе и гипотеза о связи генезиса песенной поэзии середины века с символистскими эстетическими теориями: "Звук, его музыкальность и обилие как средство выразительной речи стал постигаться еще символистами в начале ХХ века совместно с ритмом, тембром и мелодикой" [112] .