Социологические взгляды К. Маркса и его роль в развитие социологии

господствующую  материальную  силу  общества,  есть  вместе  с  тем  и   его

господствующая  духовная сила. Класс, имеющий в своём  распоряжении  средства

материального  производства,  располагает  в  месте  с  тем   и   средствами

духовного производства, и в силу этого мысли  тех, у  кого  нет  средств  для

духовного производства, оказываются  в  общем  подчинёнными  господствующему

классу…

…Индивиды, составляющие господствующий класс, обладают, между  прочим,

также и сознанием и, стало быть, мыслят; поскольку они  господствуют  именно

как класс  и определяют данную историческую эпоху  во  всём  её  объёме,  они,

само  собой разумеется, делают это во всех её областях,  значит  господствуют

также и как мыслящие, как производители  мыслей; они регулируют  производство

и распределение  мыслей своего времени; а  это  значит,  что  их  мысли  суть

господствующие мысли эпохи. "

Отношение Марка  к философам, политологам  и социологам  предшествующих

веков  было  резко  отрицательным.  Он  считал,  их   гиенами,   питающимися

объедками   господствующего   класса,   готовыми   перекроить   историю   на

потребление правящего класса.

"Разделение  труда…    …одна из  главных   сил  предшествующей  истории,

проявляется теперь также и в среде господствующего  класса в виде  разделения

духовного и материального труда, так что  внутри  этого  класса  одна  часть

выступает в качестве мыслителей этого класса (это – его активные,  способные

к обобщениям идеологи, которые делает главным  источником  своего  пропитания

разработку  иллюзий этого класса  о  самом  себе),  в  то  время  как  другие

относятся  к  этим  мыслям  и  иллюзиям  более  пассивно  и  с   готовностью

воспринять  их, потому  что  в  действительности  эти  представители  данного

класса  и являются  его активными членами  и имеют меньше  времени  для  того,

чтобы строить себе иллюзии и мысли  о самих себе. Внутри этого  класса  такое

расщепление может разрастись даже до некоторой  противоположности  и  вражды

между  обеими  частями,  но  эта  вражда  сама  собой  отпадает  при  всякой

практической  коллизии,  когда  опасность  угрожает  самому  классу,   когда

исчезает  даже и видимость, будто господствующие мысли  не  являются  мыслями

господствующего класса и будто они  обладают  властью,  отличной  от  власти

этого класса…

Когда,  однако,  при  рассмотрении   хода   истории   отделяют   мысли

господствующего класса от самого господствующего класса, когда  наделяют  их

самостоятельностью, когда, не принимая во внимание ни  условий  производства

этих  мыслей,  ни  их  производителей,  довольствуются  утверждением,  что  в

данную  эпоху господствовали такие-то и  такие-то мысли,  когда,  стало быть,

совершенно  оставляют  в  стороне  основу  этих   мыслей   –   индивидов   и

историческую  обстановку,  -  то  можно,  например,  сказать,  что  в  период

господства  аристократии господствовали понятия "честь", "верность"  и  т.д.,

а в период господства буржуазии – понятия "свобода", "равенство"  и т.д.  В

общем,  сам  господствующий  класс  создаёт  себе  подобные   иллюзии.   Это

понимание истории, свойственное – начиная  главным образом  с  XVIII  века  –

всем  историкам,  с  необходимостью  наталкивается  на  то  явление,  что  к

господству  приходят всё более и более  абстрактные мысли, т.е.  такие  мысли,

которые всё более принимают форму  всеобщности. Дело в том, что всякий  новый

класс, который ставит себя на место класса,  господствующего  до  него,  уже

для достижения своей  цели  вынужден  представить  свой  интерес  как  общий

интерес всех членов  общества,  т.е.  выражаясь  абстрактно,  придать  своим

мыслям  форму  всеобщности,  изобразить   их   как   единственно   разумные,

общезначимые. Класс, совершающий  революцию,  -  уже  по  одному  тому,  что

противостоит  другому классу, - с самого начала выступает  не  как  класс,  а

как представитель  всего общества; он фигурирует в  виде всей  массы  общества

в противовес единственному господствующему классу. Происходит это  от  того,

что в  начале его интерес действительно  ещё связан более или  менее  с  общим

интересом всех остальных,  не  господствующих  классов,  не  успев  ещё  под

давлением отношений, существующих до тех пор,  развиться  в  особый  интерес

особого класса. Поэтому многим индивидам  из других классов, не восходящих  к

господству, победа этого класса тоже идёт  на  пользу,  но  лишь  постольку,

поскольку она ставит этих индивидов в положение, позволяющее им подняться  в

ряды  господствующего класса. Когда французская  буржуазия свергла  господство

аристократии,  перед   многими   пролетариями   открылась   в   силу   этого

возможность, поднятая над пролетариатом, но это  достигалось лишь  поскольку,

постольку они превращались в  буржуа.  Таким  образом,  основа,  на  которой

каждый  новый класс  устанавливает  своё  господство,  шире  той  основы,  на

которую опирался класс, господствующий до него; зато  впоследствии  также  и

противоположность  между  господствующим  классом   и   классом,   достигшим

господство,  развивается  тем  острее  и  глубже.  Оба  эти   обстоятельства

приводят  к тому, что борьба, которую не  господствующему  классу  приходится

вести против нового  господствующего  класса,  направлена  в  свою  очередь,

направлена,   на   более   решительное,    более    радикальное    отрицание

предшествующего общественного строя,  чем  это  могли  сделать  все  прежние

классы, добивавшиеся господства.

Вся видимость,  будто  господство  определённого  класса  есть  только

господство  известных мыслей,  исчезнет,  конечно,  само  собой,  как  только

господство  классов перестанет вообще быть формой  общественного  строя,  как

только, следовательно, исчезнет  необходимость  в  том,  чтобы  представлять

особый  интерес как всеобщий или "всеобщее" как господствующее.

После того как господствующие мысли были  отделены  от  господствующих

индивидов, а главное, от  отношений,  порождённых  данной  ступенью  способа

производства, и таким  образом  был  сделан  вывод,  что  в  истории  всегда

господствуют  мысли,  -  после  этого  очень  легко  абстрагировать  от  этих

различных мыслей "мысль вообще", идею и  т.д.  как  то,  что  господствует  в

истории, и тем самым представить все  эти  отдельные  мысли  и  понятия  как

"самоопределение". Понятия, развивающегося в истории…"

Отношение к идеологам  своего  времен  уже  не  столько  отрицательно,

сколько критично. Маркс очень верно подметил то новое, появившееся в  трудах

его современников, что мы оцениваем  как  наметившуюся  тенденцию  к  замене

идеалистических теорий материалистическими.

"Как  бы то ни было, мы имеет дело  с интересным событием:  с   процессом

разложения  абсолютного духа. Когда  в  нём  угасла  последняя  искра  жизни,

различные составные части этого caput mortuum распались,  вступили  в  новые

соединения  и  образовали  новые  вещества.  Люди,  промышляющие  философией,

существовавшие  до  той  поры  эксплуатацией  абсолютного  духа,  набросились

теперь  на эти новые соединения. "

"В  то время  как  в  обыденной   жизни  любой  лавочник  отлично  умеет

различать между тем, за что выдаёт себя тот  или иной человек, и тем, что  он

представляет  собой в действительности, наша историография  ещё  не  дошла  до

этого тривиального познания. Она верит  на слово каждой эпохе, что  бы  та  о

себе  ни говорила и ни воображала." 

3.4.2.  Угнетаемый класс.

Теперь  рассмотрим тот  класс,  на  который  собирался  опереться  Карл

Маркс.

Прежде  всего хотелось подчеркнуть то, что  это был именно один класс  -

пролетариат, то есть рабочие, но ни  как  ни  крестьянство.  Маркс в своих

работах ни раз заострял  внимание  на  неспособности  крестьян  к  серьезным

революционным выступлениям, способным привести к  смене  строя.  В   этом  он

был прав. Если мы рассмотрим класс крестьян середины ХIХ  века,  то  увидим,

что  критическая  (революционная)  ситуация  там  не  могла  возникнуть   по

следующим факторам.

После  освобождения  от  крепостной  зависимости  и  оттока   большого

количества  крестьян в город, оставшиеся крестьяне, в  основном,  перешли  на

аренду. У них  появилась  возможность  к  ведению  хозяйствования.  Как  уже

говорилось  этому способствовало освобождение земель и  снижение  конкуренции

из-за оттока крестьян в города.

Рассмотрим  краеугольный камень Карла Маркса - средства  производства.

Землю крестьяне, при аренде, получали на очень длительный срок,  с  условием

продления именно с тем  арендатором,  который  ее  обрабатывал,  Механизация

была  минимальна, так как общество еще  в большой  мере  оставалось  аграрным.

Поэтому орудия труда оставались на примитивном уровне, что  позволяло  иметь

их в  собственности крестьян и они  не нуждались в привлечении  капитала.  Все

это указывало  на низкую возможность возникновения  революционной  обстановки