Развитие психологической социологии (конец 19века)

     Несмотря  на «внешнее» противостояние Спенсеру представителей психологического эволюционизма  и его критику ими, реального  разрыва с эволюционными идеями не произошло. Более того, они были усилены за счет использования в ходе анализа усложнения форм общественной жизни «сознательного начала», то есть фактора разумного управления социальными процессами.

2. Инстинктивизм

      Психологический эволюционизм Уорда и Гиддингса не оставил заметного вклада в истории социологической мысли. Гораздо более влиятельным оказалось такое направление, как инстинктивизм. Проблема «социальных инстинктов» возникла в 19 веке не случайно. Конструируя общество по образу и подобию индивида, психология 19 века стремилась найти внутриличностную психологическую детерминанту или ряд детерминант, которые могли бы одновременно объяснить и индивидуальное, и групповое поведение.

     Социальные  явления начинают трактоваться в терминах неосознанных «инстинктов», «импульсов», «стремлений». Понятие «инстинкта» употреблялось в широком общежитейском смысле, обозначая и биологические потребности организма, и наследственные программы поведения, и даже просто желания.

     Появляется  теория инстинктивизма, основателем которой был Уильям Мак-Дугалл (1871 – 1938), английский психолог, с 1921г. работавший в США, автор весьма популярной книги «Введение в социальную психологию» (1908).

     Мак-Дугалл стремился создать такую психологическую  систему общественных наук, в которой базисом была бы психология, а все остальное, включая социологию, историю, философию и др., надстраивались над ней. При этом главной надстроечной наукой он считал социологию. «Смешивая» ее с психологией, он разрабатывал социально-психологическую теорию личности.

     По  мнению Мак-Дугалла, теоретической  основой всех социальных наук должна стать «психология инстинкта». Под  инстинктом Мак-Дугалл понимал «врожденное  или природное психофизическое  предрасположение, которое заставляет индивида воспринимать или обращать внимание на определенные объекты и испытать при этом специфическое эмоциональное возбуждение и действовать по отношению к этим объектам определенным образом или, по крайней мере, испытывать импульс к такому действию». Каждому первичному инстинкту соответствует, по Мак-Дугаллу, определенная эмоция, которая как сам инстинкт, является простой и неразложимой. Так, например, инстинкту бегства соответствует эмоция страха, инстинкту любопытства – эмоция удивления, родительскому инстинкту – эмоция нежности.

     Распространяя свою психологическую теорию на общество, Мак-Дугалл под каждое общественное явление подводит инстинкт или группу инстинктов. Наибольшее значение Мак-Дугалл придавал стадному инстинкту, который  удерживает людей вместе и лежит в основе большинства институтов общества. Непосредственное проявление стадного инстинкта - рост городов, коллективный характер человеческого досуга, массовые сборища и т.д.

     Дальнейшему развитию инстинктивизма способствовали работы последователей Мак-Дугалла. Грэм Уоллас (1858 – 1932)гг. распространяет психологический анализ на сферу политики, уделяя особое внимание инстинкту лояльности, который должен обеспечивать функционирование государственной власти.

     Инстинктивизм в развитии социологии сыграл свою роль. Он пробудил интерес к изучению психики и стимулировал внимание к не поднятым до того времени проблемам сознания. В теориях инстинктивизма делался аспект на важных сторонах человеческой психики как основы поведения людей. Более того, эти теории привлекали внимание исследователей к неосознаваемым аспектам психики и их роли в общественной жизни. Однако его собственная теоретическая основа была шаткой.

3. «Психология народов»

     Все вышеперечисленные теории были субъективистскими. Но в науке 19 века существовала и иная трактовка общественного сознания, уходившая своими идейными корнями в теорию «объективного духа» и концепции «народного духа» немецких романтиков.

     Немецкие  ученые Мориц Лацарус (1824 – 1903)гг. и  Гейман Штейнталь (1823 – 1899)гг. провозгласили в 1860г. создание новой дисциплины – «психологии народов». Согласно Штейнталю, благодаря единству своего происхождения и среды обитания все индивиды одного народа носят отпечаток особой природы народа на своем теле и душе, причем «воздействие телесных влияний на душу вызывает известные склонности, тенденции, предрасположения, свойства духа, одинаковые у всех индивидов, вследствие чего все они обладают одним и тем же народным духом». Народный дух он понимает как психическое средство индивидов, принадлежащих к определенной нации, и одновременно как их самосознание; содержание народного духа раскрывается при изучении языка, мифов: морали и культуры в рамках «исторической психологии народов».

     Хотя  М.Лацарус и Г.Штейнталь не смогли выполнить этой программы, их идея была подхвачена и развита Вильгельмом Вундтом. По его мнению, реальное содержание зрелого сознания не охватывается физиологической психологией. Высшие психические процессы, и, прежде всего, мышление, являются результатом исторического развития общества людей и потому должны изучаться особой наукой. Вундт возражает против прямой аналогии индивидуального и народного сознания, имевшей место у его предшественников. Как сознание индивида не сводится к исходным элементам ощущения и чувства, а представляет собой их творческий синтез индивидуальных сознаний, в результате которого возникает новая реальность, обнаруживающаяся в продуктах сверхличностной деятельности – языка, мифах и морали. Их исследованию Вундт посвятил последние 20 лет своей жизни.

     Как и его предшественникам, Вундту не удалось реализовать своих программных установок. Отдельные формы общественного сознания Вундт рассматривает как «психологические», а не как «социологические» явления. Так, законы языка раскрываются им по аналогии с законами ассоциации представлений, мифы – как результат обработки представлений чувствами, а мораль – как следствие подключения воли к первичным элементам сознания.

     Следует отметить, что «психология народов» в целом сыграла положительную  роль, поставив ряд социологических проблем духовной жизни этносов и сумев привлечь к их изучению лингвистов, историков, этнографов, филологов, а главное – психологов и социологов. Это была одна из первых попыток изучения взаимодействия культуры и индивидуального сознания. В «психологи народов» не без основания находят свои истоки и историческая психология, и этнопсихология, и даже социо- и психолингвистика. Но как раз в социологии ее влияние было минимальным.

4. Групповая психология  и теория подражания

     В конце 19 века становится все яснее, что ни психология индивида, ни абстрактный «народный дух» не способны дать ключ к пониманию социальных явлений. Следовательно, вырос интерес к изучению группового массового поведения и тех психологических и социальных механизмов, которые делают возможными передачу социальных норм и верований и адаптацию индивидов друг к другу.

     Большую популярность приобрели на рубеже 19 века книги французского публициста Гюстава Лебона (1841 – 1931)гг. – «Психология  толп» (1895), «Психологические законы эволюции народов» (1894). По мнению Г.Лебона, европейское общество вступает в новый период своего развития - в «эру толпы», когда разумное критическое начало, воплощенное в личности, подавляется иррациональным массовым сознанием. «Толпа или масса – это группа людей, собравшаяся в одном месте, воодушевленная общими чувствами и готовая куда угодно следовать за своим лидером. Г.Лебон подчеркивал, что ход мыслей каждого человека в толпе направляется ее общим настроением. Чем дольше человек в толпе, тем дольше человек пребывает в толпе, тем слабее у него чувство реальности и тем больше он подвержен влиянию лидера. Среди лидеров часто встречаются люди с резко выраженными чертами психических отклонений. С этих позиций Лебон резко осуждал всякое революционное движение, и особенно социализм.

     Поставленные  Лебоном теоретические проблемы – анонимности, психологического заражения  и внушаемости «человека толпы» - дали толчок серьезным социально-психологическим  исследования. Однако собственная теория Лебона была реакционно и научно несостоятельна. Прежде всего, неверно проводимое им отождествление народной массы и иррациональной «толпы». «Идеальная толпа Лебона», то есть совершенно случайное и аморфное скопление индивидов, практически встречается сравнительно редко. «Это самая низшая и всего лишь исходная форма социально-психологической общности».

     Современные социальные психологи отмечают и  ряд других пороков лебоновской  концепции: крайнюю расплывчатость исходных понятий; необоснованное противопоставление иррациональной толпы идеализированному образу рационального индивида и др.

     Групповая психология конца 19 начала 20 века не исчерпывалась  на этом. Исследованию подвергается не только аморфная толпа, но и конкретные человеческие группы, диады и триады, а также сами процессы межличностного взаимодействия – такие, как психическое заражение, внушение и подражание.

     Эта ориентация черпала вдохновение  в весьма разнородных источниках, включая наблюдения за подражательной деятельностью детей, этнологические исследования и наблюдения за такими явлениями массовой психологии, как мода или паника. Одни авторы (Н.К.Михайловский) склонны были считать фундаментальным процессом, обеспечивающим единообразие социального поведения людей и их объединения в группы, психическое заражение; другие (В.М.Бехтерев, Г.Лебон) отводят эту роль внушению; третьи (Г.Тард и др.) отдают предпочтение подражанию. Соотношение этих процессов также определялось по-разному. Однако во всех случаях предметом исследования были групповые процессы.

     Крупнейшим  представителем этой школы был французский  юрист и социолог Габриэль де Тард (1843 – 1904)гг., автор книг «Законы подражания» (1890), «Социальная логика» (1895), «Социальные  законы» (1898), «Этюды по социальной психологии» (1898), «Мнение и толпа» (1901). На протяжении многих лет Г.Тард вел ожесточенную полемику со своим младшим современником и интеллектуальным соперником – Эмилем Дюркгеймом. Оба мыслителя придавали большое значение этнографическим данным и сравнительному методу, оба интересовались природой социальных норм, видя в них силу, интегрирующую общество.

     Тард  выступал с позиций номинализма, для него общество лишь продукт взаимодействия индивидов. Сознание, по его словам, постулат механики. Отвергает Тард и эволюционную модель общества. Беда социологии, по Тарду, в том, что она смешивает «законы общества» и «законы истории»; Это два разных класса законов, причем вторые гораздо сложнее и могут быть сформулированы на основе первых.

     Таким образом, эволюционный подход заменяется аналитическим. Теперь социология – это «просто коллективная психология», которая должна ответить на два вопроса:

1.Что составляет причину изобретений, успешных инициатив, социальных адаптаций, аналогичных биологическим адаптациям и не менее сложных по своему происхождению?

2. Почему  именно эти, а не другие инициативы  вызвали подражание? Почему среди  множества примеров, не нашедших  подражания, именно эти получили  предпочтение? Другими словами, каковы законы подражания?

Коллективная  психология, то есть социология, считает он, возможна только потому, что индивидуальная психология включает элементы, которые могут быть переданы и сообщены одним сознанием другому. Эти элементы могут соединяться и сливаться воедино, образуя истинные социальные силы и структуры, течение мнений и массовые импульсы, традиции и национальные обычаи.

     Всякое  нововведение – продукт индивидуального  творчества. Тард схематично рисует процесс  распространения новшеств путем  подражания в виде концентрических  кругов, расходящихся от центра. Круг подражания имеет тенденцию постоянно расширяться, пока он не натыкается на встречную волну, исходящую из другого центра. Встречные потоки подражания вступают в единоборство, повторение сменяется оппозицией, и начинается «логическая дуэль» подражаний. Частными случаями этого могут быть любые конфликты, от теоретического спора до войны. Логические дуэли могут иметь различный исход, но так или иначе оппозицию сменяет новая адаптация и весь цикл социальных процессов возобновляется.

     Общие законы социологии Тард делит на логические и внелогические. Логические законы объясняют, почему одни инновации распространяются, другие – нет. Внелогические законы показывают, как протекает процесс подражания: например, что он идет от центра к переферии, от высших к низшим, от целей к средствам и др.

     Хотя  Г.Тард строил свою теорию как дедуктивную, он придавал огромное значение эмпирическим методам исследования. Социология, по его словам, имеет в своем  распоряжении два метода – археологический  и статистический. Археологический  метод основан на анализе исторических документов и служит для изучения периодов и ареалов распространения конкретных нововведений и образцов. Статистический метод используется для сбора информации о текущих процессах подражания путем обсчета сходных подражательных актов. Анализ статистики самоубийства, преступлений, торговли позволяет найти количественное выражение имитативной силы новшества, выяснить благоприятные и неблагоприятные последствия его распространения и, в конечном счете, поставить под контроль стихийные социальные (подражательные) процессы.

     В описании «толп» и «преступных сект»  Г.Тард, как и его предшественники, подчеркивают иррациональность, подражательность, потребность в вождях. Но главное  внимание он обращает на процесс дифференциации общественного мнения и формирования на этой основе публики. В отличие от толпы, психическое единство которой создается в первую очередь физическим контактом, публика представляет собой «чисто духовную общность, при которой индивиды физически рассредоточены и в то же время связаны друг с другом духовно. Это не столько эмоциональная, сколько интеллектуальная общность., в основе которой лежит общность мнений: мнение для публики в наше время то же, что душа для тела». Г.Тард пытается проследить за историей публики, считая, что ее предыстория – в салонах и клубах, но настоящая ее история начинается с появления газет. В публике личность получает самовыражение, что не характерно для толпы.