Насилие как способ конфликтного достижения цели

       —  инструментальная жестокость, используемая как средство достижения преступной цели (грабеж, изнасилование, устранение конкурента и т. д.);    

       —  "вынужденная" жестокость как результат подчинения требованиям определенного субъекта, например лидера группы, стремящегося создать обстановку круговой поруки;    

       —  жестокость как результат групповой солидарности, реализующей стремление сохранить или повысить свой престиж в группе;    

       —  жестокость как основной мотив и цель преступного поведения, обусловленная социально-психологическими свойствами личности, для которой насилие является не способом достижения цели, а самоцелью.     

       Последний вид мотивации насилия  является одним из самых опасных.  На межличностном и групповом  уровнях он порождает феномен  Джека - потрошителя или Чикатило, а на уровне государственных структур — Нерона, Дракулы, Гитлера, Сталина.    

       Насилие широко используется  как средство власти. Само понятие "власть" предполагает насилие (принуждение). Но если на уровне межличностных и межгрупповых отношений наиболее распространенной формой является прямое насилие, то на уровне властного взаимодействия широко применяются все виды насилия: прямое, структурное, культурное. При этом тоталитарные политические режимы (фашистский, коммунистический, националистический) в большей степени тяготеют к прямому массовому насилию (террор, репрессии, депортации, концлагеря), а либерально-демократические — к структурному.

     Так жевыделяют следующие виды политического насилия: 

     —  коллективное структурированное насилие, которое осуществляется государственными институтами (армией, полицией, спецслужбами) во имя интересов страны или правящей элиты;

         — коллективное неструктурированное насилие (восстания, бунты и другие массовые действия, идентифицирующие себя не с государством, а с народом или с какой-то его частью);

       —  индивидуальное структурированное насилие, которое в наибольшей степени характерно для феодальных отношений между вассалом и сюзереном, но такие отношения можно наблюдать и в современной российской политике,  например когда федеральный политический лидер, используя свое служебное положение, навязывает свою волю региональному;

       — неструктурированное индивидуальное  насилие. Это наиболее личностно  детерминированный вид насилия,  охватывающий широкий круг явлений — от бытового хулиганства до служебных злоупотреблений чиновника.    

       Любая власть стремится легитимизировать (узаконить) применяемые ею виды насилия, сделать насилие необходимым (естественным) элементом культуры. Для этого используются различные средства: убеждение, принуждение, авторитет вождя, стимулирование, манипулирование и др.    

       Однако легитимность носит взаимопереходящий  характер. Например, вчерашние повстанцы,  носители коллективного неструктурированного и нелигитимного насилия, в случае прихода к власти могут преобразоваться в регулярную армию и приобрести статус законной силы (коллективного структурированного насилия). А потерпевшая поражение бывшая законная власть становится нелегитимной.    

       Главной целью политического  экстремизма является власть, обладание которой дает возможность распоряжаться людьми и ресурсами и легально применять насилие. И чем большей властью обладают правящие элиты, чем в меньшей мере эта власть подконтрольна структурам гражданского общества, тем больше у нее (правящей элиты) возможностей применять различные типы насилия.    

       Наиболее радикальными формами  насилия в обществе являются гражданская война и геноцид против собственного народа. 
 
 
 

     3. СПОСОБНОСТЬ ЧЕЛОВЕКА ПРОТИВОСТОЯТЬ НАСИЛИЮ 

     В конфликтной ситуации перед индивидуумом возникает альтернатива: подчиняться  или оказывать сопротивление. Выбор  этот происходит, прежде всего, в сознании индивида, противник не имеет к нему отношения. Избрав покорность, человек склоняется перед врагом, перестает существовать как личность, чтобы затем погибнуть физически. Страх сковывает его волю, человек пытается укрыться от действительности в профессиональной, бытовой сферах, пытается забыть то страшное, что его окружает, отрицает действительность. Считая себя независимым, он на самом деле попадает в ловушку: оказывается в полном подчинении у государства, которое “держит” индивидуума, шантажируя его социальным статусом, местом работы, жилищем, семьей. В такой ситуации большинство не думает о сопротивлении, стараясь спасти свою жизнь и спокойствие.

     Угнетение порождает в сознании человека конфликт между сопротивлением и повиновением. Интенсивность этого конфликта  зависит от силы давления на индивида, но природа его независима от интенсивности. Перед лицом угнетения индивид  выбирает один из трех путей: или он полностью принимает сторону  угнетателей, проявляя готовность к сотрудничеству, или не желая делать окончательного выбора, он приспосабливается к системе, замыкается в спасительных ценностях и чувствует себя в псевдобезопасности, или наконец, он поднимает голову и избирает путь сопротивления угнетателю, уверенный, что это полностью изменит весь его образ жизни. Так он спасает человеческое достоинство. Он отдает себе отчет, что этот путь тернист и может привести к гибели, но, как это ни парадоксально, это наиболее вероятный путь спасения своей жизни и многих других жизней. Данный путь предполагает веру в ценности, отвечающие гуманистическому, политическому или религиозному идеалу, защищающему свободу и справедливость. Идея свободы, которую надо защищать, справедливости, которую надо завоевывать, становится первой психологической и нравственной опорой в борьбе против страха смерти. Убежденность помогает преодолеть опасности и превозмочь страдания. Напротив, те, кто лишен внутреннего стержня, в экстремальных ситуациях теряют человеческий облик, унижаются перед угнетателем, деградируют морально и, в конце концов, погибают физически.

     Врачи считают, что духовное начало играет огромную позитивную роль в сопротивлении организма заболеванию и в его выздоровлении. Я утверждаю, что духовное начало также помогает сопротивляться болезни насилия. Анализ поведения индивида в крайних ситуациях дает наиболее яркое представление о его внутренней силе. Если индивид способен сопротивляться самому разрушительному насилию в экстремальных условиях, это доказательство его противодействия насилию ненасильственными методами. Безоружный человек перед лицом насилия не совсем беззащитен. Его оружия не видно. Под грузом насилия человек может согнуться, но не сломаться, он не уступит, если в нем есть внутренняя сила сопротивления. Глубокая убежденность индивида, его приверженность нравственному, политическому или религиозному идеалу определяют его способность сохранить внутреннюю свободу действия, автономность перед ударами насилия. Противостоять насилию — это значит сохранить в душе частицу независимости, внутренней свободы, самому решать, что делать и о чем думать.

     Независимость, автономия понимается как специфическое  личное отношение к закону. Этимологически слово автономия — autonomos —означает: право диктовать себе свой собственный закон. Истинное противопоставление между вооруженным и безоружным индивидом есть сопротивление закона независимости закону насилия. Преследователь может навязать жертве свою волю, заставив ее следовать законам преследователя. Но он не способен заставить жертву внутренне принять эти законы, если она сама им не подчинится. В случае если законы преследователя становятся собственными законами жертвы, жертва считается потерявшей всякую независимость и утратившей себя как личность. Жертва становится игрушкой в руках преследователя и обрекает себя на полное подчинение и смерть.

     Аналогичный анализ относится к преследователю как одной из функциональных ступеней иерархической системы. Преследователь также лишен чувства ответственности, он марионетка, слепой исполнитель  воли тоталитарного государственного механизма. Иногда у исполнителей возникают  “приступы совести”, и они в  свою очередь выступают против насилия. Это есть проявление их независимости. Таким образом, автономия—это то средство, через которое человек сопротивляется насилию, будь то жертва или палач. Если подчинение власти ведет к насилию, то автономия—это путь к ненасилию.

     Насилие врывается в частную жизнь  с триумфом, но вскоре слабеет, теряет респектабельность, стремится укрыться за ложью. Ложь — единственное убежище насилия, и существует ложь только за счет насилия. Не каждый день насилие кладет нам на плечи свою тяжелую руку: оно требует от нас только ежедневного участия во лжи, подчинения лжи. Простейший ключ к освобождению лежит в неучастии каждого индивида во лжи. Ложь все скрывает, везде проникает, но если освободиться от нее, отказать лжи в поддержке, это пробьет брешь в замкнутом круге пассивности людей. Махатма Ганди называл ненасилие “силой правды”, имея в виду неучастие во лжи как первый шаг к ненасилию. Чувства откровенности и прямоты можно рассматривать с точки зрения гуманизма или религиозной нравственности и как элементарное психологическое качество, присущее ответственной и независимой личности. Насилие может вызвать чувство 'вины только у ответственной личности, а не у человека-марионетки, подверженного постоянному воздействию насилия.

     Ясно, что ответственность и автономия являются благоприобретенными качествами. Однажды индивид осознает, что он стал жертвой несправедливости, что подчинение разрушает его как личность. В этот момент он становится ответственным за свою судьбу, а его поведение делается независимым. Нелегко научиться ответственности и автономии, но они помогают человеку вырваться из фатализма условностей. Только таким путем индивид разрывает внутренние цепи конформизма и подчинения. В этом смысле автономия и ответственность являются ключевыми понятиями ненасильственного действия. Эти качества превращают человека в личность, готовую к сопротивлению. Индивид должен проделать большую духовную работу по осознанию своего достоинства, способности к действию. Между действием и осознанием себя как личности существует диалектическая связь: осознание себя уже есть действие, в то время как действие возвышает человека как личность.

     Но  осознание себя как личности не происходит у всех одинаково, некоторые вообще не способны на борьбу против несправедливости, за свободу и мир. Нельзя ожидать, что все люди встанут на путь ненасилия, автоматически покончив с насилием. Надежды единственно на исправление  индивида приводят в тупик. Многие работы по ненасилию призывают исключительно  к моральному или психологическому перерождению человека. Я полагаю, что  одного воспитания при всей его важности недостаточно, чтобы изменить мир. Ненасилие  не должно быть нацелено Только на уничтожение  психологических механизмов пассивности  и подчинения. Оно должно укорениться  в существующем мире, где насилие  царствует во времени и в пространстве, где люди скорее покорны, чем независимы, скорее беспечны, чем ответственны. Только в таких условиях должен проверяться  характер ненасилия как средства разрешения конфликтов Истории. 
 
 
 
 

     ВЫВОДЫ 

     Пока  общество не достигло определенного, то есть необходимого, уровня духовного развития и правовой культуры и пока существует непосредственная угроза людям со стороны различного рода агрессоров и насильников, без применения ответного насилия или принуждения не обойтись. Кроме негативных, насилие может выполнять и позитивные функции в обществе. Насилие бывает порой необходимым и в воспитательном процессе, и в борьбе с преступностью, и в ограничении радикализма и политического экстремизма. Поэтому следует различать насилие как зло, как негативное принуждение, как неправомерные действия, ущемляющие чьи-либо естественные права, и насилие как применение силы для защиты личности и общества от неправомерных действий. Для такого вида насилия обычно применяют термины "принуждение" или "заставление".    

       В настоящее время проблема  заключается не в том, чтобы  искоренить насилие как явление, а в том, чтобы существенно снизить его применение в обществе. Для этого, прежде всего, необходимо искоренять причины, порождающие насилие, и создавать условия, при которых насилие станет ненужным и нецелесообразным. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     ЛИТЕРАТУРА 

     1. Джефф Фишер. ''Электоральный конфликт и насилие''(перевод Маклакова Андрея). – 2002г., С. 36.

     2. Жак Семлен. Глобальные и общечеловеческие ценности. – М., изд-во: ''Прогресс'', 2004г., С. 76-95.

     3. Козырев Г.И. ''Проблема насилия в теории, в массовом сознании и реальной жизни''. - Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. №6. 2000  С. 85-100.

     4. Шихирев П. Психика и мораль в конфликте // Общественные науки и современность. 1992. № 3. С. 28—29.

     5. http://www.nauka-shop.com.

     6. http://www.philos.msu.ru.