Дружба как неформальный институт

     - во-вторых, личные: в отличие от кровного родства или «заданной» принадлежности к возрастной группе, они связывают людей личными, индивидуальными узами;

     - в-третьих, добровольные: создаются путем свободного индивидуального соглашения, что также отличает их от родственных отношений;

     - в-четвертых, полностью институционализированные: права и обязанности друзей по отношению друг к другу и к общине в целом жестко фиксированы и охраняются традицией. И это решительно отличает их от современной дружбы [19, c.85].

     С точки зрения привычного нам противопоставления деловых, «инструментальных» отношений («службы») и эмоционально-личностной близости («дружбы») древняя ритуализован-ная  дружба внутренне противоречива, поскольку  личное начало и добровольность сочетаются в ней с жестокой регламентацией поведения. Однако инструмептальность этих отношений не безлично универсалистская (типа рыночных отношений, в которых  партнеры практически обезличены), а партикуляристская, связывающая  индивида только с определенным, конкретным партнером и ни с кем иным.

     Таким образом, ритуализованная дружба позволяет  включить в состав общины человека из чужого рода или племени, покончить  с былой враждой. Она особого  рода механизм социальной интеграции, разрядки внутригрупповой и межгрупповой напряженности. Ритуализованные личные отношения представляют собой, по-видимому, своеобразное звено, форму перехода от отношений, основанных на родстве  или символизирующихся в качестве таковых, к индивидуально-избирательным  отношениям, которые, однако, еще остаются институционализированными, занимая  вполне определенное место в социальной структуре общины.

     Яркий пример ритуализованной дружбы-побратимства дают скифские обычаи, описанные Лукианом в диалоге «Токсарид, или Дружба». Участники этого диалога, грек Мнесипп  и скиф Токсарид, спорят, у какого народа – эллинов или скифов –  больше развита дружба. Каждый рассказывает по пять самых ярких подлинных  историй о дружбе. Мнесппп рассказывает, что Агафокл отдает другу все  свое состояние и даже следует  за ним в изгнание; Эвтидик, спасая друга, кидается в бурное море; Деметрий ради друга идет в тюрьму и т. п. [13, c.104]

     Токсарид  не видит в этом ничего особенно примечательного. У скифов дружба проверяется  кровью и служит прежде всего воинским делам; друзья приобретаются у них «не на попойках» и «не потому, что росли вместе или были соседями». Дружбы доблестных воинов ищут, заключение дружбы оформляется специальным договором с великой клятвой: надрезав пальцы, побратимы сливают свою кровь в чашу и, омочив в ней концы мечей, отведывают эту кровь. После этого ничто уже не может их разлучить. «Дозволяется же заключать дружбу, самое большее, с тремя; если же у кого-нибудь окажется много друзей, то оп для нас – все равно что доступная для всех развратная женщина...».

     Подвиги дружбы у скифов исключительно кровавые, а сама она становится выше всех прочих отношений. Абавх, который, спасая при пожаре раненого друга, бросил в  огне собственную жену и детей, объясняет: «Детей мне легко вновь прижить, еще неизвестно, будут ли они хорошими, а такого друга, как Гиндан, мне  не найти и после долгих поисков; он дал мне много свидетельств своего расположения».

     Ритуализованные личные отношения существовали у  многих народов. Однако и способы  заключения дружбы, и ее конкретные социальные функции, и ее символизация весьма многообразны.

     У многих народов заключение дружбы совпадало  с обрядом инициации. Так, у дагомейцев каждый мужчина обязан иметь трех друзей, которые называются «братьями  по ножу» и располагаются по степени  близости. Их дружба, предусматривающая  прежде всего взаимную помощь, особенно материальную, считается священной  и принципиально нерасторжима [18, c.54].

     Различен  и смысл самих понятий «друг», «дружба». Формула, что друзья соотносятся  между собой «как братья», не означает, что их действительно считают  братьями. В одних случаях (например, у команчей) побратим вступает в  символические родственные связи  со всем кланом своего друга. В других же случаях связь между друзьями остается чисто индивидуальной и  не распространяется на их родственников [10, c.202].

     Американский  этнограф И. Коэн предпринял интересную попытку на основе изучения данных, касающихся отношений дружбы, сложившихся  в 65 различных обществах, типологизировать основные ее виды, сопоставив их с соответствующими типами социальной структуры. По степени  прочности (тесноты) дружеских связей Коэн различает четыре типа дружбы: «неотчуждаемую», «тесную», «случайную»  и «дружбу по расчету», а по характеру  общинных отношений – также четыре типа социальной структуры: «максимально солидарную» общину, в которой  родственные связи, территориальная  близость и хозяйство составляют единое целое; «солидарно расслоенную», где привязанности индивида разделяются  между общиной как целым и  собственной семьей; «безъядерное общество», представляющее собой конгломерат  автономных семейных групп и, наконец, «индивидуализированную социальную структуру», главной социальной ячейкой которой  является индивид. Оказалось, что тип общества и тип дружбы взаимосвязаны. В «максимально солидарных» общинах преобладает «неотчуждаемая» дружба, символизируемая как родство, оформляемая специальным ритуалом и пронизывающая едва ли не все сферы жизнедеятельности. В «солидарно расслоенных» общинах преобладает «тесная» дружба, неритуализованная, основанная на свободном индивидуальном выборе, принципиально расторжимая, по характеризующаяся высокой личной, в том числе эмоциональной, близостью друзей. В «безъядерных обществах» преобладает «случайная дружба», в которой нет ни глубокой эмоциональной близости, ни четко определенных обязанностей по оказанию взаимопомощи. Наконец, «индивидуализированной социальной структуре» соответствует «дружба по расчету», в которой эмоциональная близость отсутствует, преобладают соображения утилитарного порядка, не обязательно одинаковые у обоих партнеров. Таковы, например, отношения, основанные на покровительстве сильного слабому, который за это оказывает ему какие-то услуги [17, c.49].

     Не  ограничившись соотнесением типа дружбы с типом общества, Коэн попытался  классифицировать основные социальные функции дружбы, выделив такие, например, как материальный обмен и взаимная помощь, социально-политическая и эмоциональная  поддержка, посредничество в любовных делах и заключении брака, участие  в инициациях, участие в похоронных обрядах, обмен детьми. Характерно, что в более примитивных социальных организациях институт дружбы теснее связан с хозяйственно-экономическими функциями. Напротив, внутри более сложных  и дифференцированных социальных систем увеличивается значение внеэкономических, особенно экспрессивных, функций дружбы.

     Разделение  социальных ролей и межличностных  отношений, включая дружбу, на инструментальные (функциональные, деловые, имеющие определенные предметные цели) и экспрессивные, выражающие прежде всего чувства и эмоции, широко распространено в социологии, этнографии и социальной психологии.

     Современному  человеку договорные отношения и  индивидуальная дружба кажутся несовместимыми, противоположными. Но исторически они  восходят к одному и тому же источнику. Разграничение и тем более  противопоставление инструментальных и экспрессивных функций общения  – продукт лишь развитого классового общества. В любом доклассовом  и раннеклассовом обществе дружеское  общение теснейшим образом связано  с обменом дарами, участием в совместных пиршествах [6, c.33].

     Инструментальные  и экспрессивные ценности дружбы существуют здесь в единстве. Одаривание было непременным ритуалом. Человек  был обязан давать дары, принимать  их и снова отдаривать. Не случайно в индоевропейских языках понятия  «давать» и «брать» первоначально  обозначались одним и тем же словом [13, c.105].

     Отмечая «вещный», «инструментальный» характер дружеского общения, основанного на принципе do ut des («даю, чтобы ты дал»), нельзя, однако, упускать из виду его  символический смысл. Дар был ценен не только сам по себе, но и как персонификация человеческих отношений, то есть он имел экспрессивный смысл. Для современного человека ритуал и эмоция – понятия в какой-то мере взаимоисключающие. Что же касается наших древних предков, то для них характерно как раз «переплетение примитивного ритуала со страстной эмоциональностью».

     По  мере дифференциации социальной структуры  дружеские отношения становятся все более и более неформальными  и текучими. Вначале, когда шел  процесс структурного и функционального  выделения роли друга из числа  других социальных (прежде всего –  родственных) отношений, общество стремилось максимально четко и строго определить, регламентировать эту новую роль. Постепенно такая регламентация  ослабевает, межличностные отношения  индивидуализируются и психологизируются, теряют свою былую ролевую определенность и жесткую нормативность, так  что само понимание дружбы как  социального института начинает казаться странным. Личные дружеские  отношения предстают как нечто  принципиально отличное от социальных отношений, как своеобразное «дополнение  незавершенной социальной структуры». И применение чисто социологических  классификаций, не учитывающих психологические, мотивационные моменты дружеских  связей, оказывается в этом случае малопродуктивным. Например, основные формы дружеских отношений у  таусугов (этнолингвистическая группа, населяющая архипелаг Суду), описанные  американским этнографом Т. Кифером, вполне укладываются в классификацию Коэна (здесь наличествуют все четыре типа дружбы – «неотчуждаемая», «тесная», «случайная» и «дружба по расчету»), но разные типы дружбы не коррелируют  с социальным положением людей, а, скорее, выражают разные социально-психологические  потребности одного и того же населения [17, c.83].

     Кое-где  преобладание того или иного типа дружбы связано с социально-этническими  различиями. Как ни богаты этнографические  описания дружбы, для понимания ее генезиса их недостаточно, поскольку внутренняя история описываемых обществ нам зачастую неизвестна.  

     1.2. Формальные и неформальные социальные  институты 

     Социальные  институты так же, как и социальные связи и взаимодействия, могут  быть формальными и неформальными.

     Формальный  институт — это институт, в котором  объем функций, средства и методы действия регулируются предписаниями законов или иных правовых актов. формально утвержденных распоряжений, установлений, правил, регламентов, уставов и т.д. Формальными социальными институтами являются государство, армия, суд, семья, школа и т.п. Свои управленческие и контрольные функции эти институты осуществляют на основе строго установленных формальных негативных и позитивных санкций. Формальные институты играют важную роль в упрочении современного общества. По этому поводу А.Г.Эфендиев написал, что «если социальные институты — могучие канаты системы социальных связей, то формальные социальные институты — это достаточно прочный и гибкий металлический каркас, определяющий прочность общества» [18, с.38].

     Неформальный  институт — это институт, в котором  функции, средства и методы деятельности не установлены формальными правилами (т.е. четко не определены и не закреплены в специальных законодательных  актах и нормативных документах), поэтому отсутствует гарантия, что данная организация будет устойчивой. Несмотря на это, неформальные институты так же, как и формальные, выполняют управленческие и контрольные функции в самом широком социальном смысле, так как являются результатом социального творчества и волеизъявления граждан (любительские объединения творческой самодеятельности, объединения по интересам, различные фонды социального и культурного назначения и т.п.).

     Социальный  контроль в таких институтах осуществляется на основе неформальных санкций, Т.е. с помощью норм, зафиксированных в общественном мнении, традициях, обычаях. Подобные санкции (общественное мнение, обычаи, традиции) часто бывают более эффективным средством контроля за поведением людей, чем нормы права или другие формальные санкции. Порой люди предпочитают наказание со стороны представителей власти или официального руководства, чем негласное осуждение своих друзей и коллег [3, с.91].

     Неформальные  институты играют очень важную роль в сфере межличностного общения в малых группах. Например, группа играющих ребят выбирает себе лидера и его помощников и устанавливает специфические «правила игры», Т.е. нормы, которые позволят разрешать возникающие в процессе этой игры конфликты. В данном случае цели, методы и средства решения задач также не установлены строго и письменно не зафиксированы [1, c.74-75].

     Существующая  система социальных институтов общества очень сложна. Это связано, во- первых, с тем, что человеческие потребности, стимулирующие создание данных социальных институтов, очень сложны и многообразны, а во-вторых, с тем, что социальные институты постоянно видоизменяются, так как некоторые элементы структуры института в ходе исторического развития общества или утрачиваются, или наполняются новым содержанием, появляются новые задачи и функции. В качестве примера рассмотрим производственную функцию семьи. Если раньше подготовкой молодежи к профессиональному труду занималась только семья, то с развитием производственных отношений и усложнением разделения общественного труда семья была уже не в состоянии выполнять эту функцию. Восстановление в настоящее время в России частной собственности, развитие предпринимательства и фермерства опять частично восстановили производственную функцию семьи, в основном в сельской местности [8, с.101].

     Все социальные институты любого общества в различной степени объединены и взаимосвязаны между собой, представляют собой сложную интегрированную систему. Данная интеграция главным образом базируется на том, что человек, чтобы удовлетворить все свои потребности, должен участвовать в различных типах институтов. Кроме этого, институты оказывают определенное влияние друг на друга. Например, государство оказывает влияние на семью своими попытками регулирования рождаемости, числа браков и разводов, а также установлением минимальных стандартов заботы о детях и матерях.

     Взаимосвязанная система институтов образует целостную систему, которая обеспечивает членам групп удовлетворение их разнообразных потребностей, регулирует их поведение и гарантирует дальнейшее развитие группы как целого. Внутренняя согласованность в деятельности всех социальных институтов — необходимое условие нормального функционирования всего общества. Система социальных институтов в социальной совокупности очень сложна, а постоянное развитие потребностей ведет к образованию новых институтов, в результате чего рядом друг с другом существуют много разных институтов [4, c.13].