Тема огня в мифологии

  Тема огня  в мифологии. 

Огонь- в народных представлениях одна из основных стихий мироздания. Древнерусские  язычники жгли костры на своих святилищах и поддерживали негасимый  огонь перед идолом Перуна. Они сжигали  своих мертвецов, веря, что с пламенем погребального костра те переносятся в рай. По свидетельству арабского автора ал-Масуди (10в.), славяне «сожигают своих мертвых, а также скот, оружие, украшения; когда умирает муж, сжигается с ним жена его… жены их стремятся к самосожжению, чтобы войти за мужьями в рай». После принятия христианства на кострах сжигали колдунов и еретиков. Отголоски языческих погребальных обрядов сохранились до 20 в. в поверьях и обрядах. Символика огня, как и воды, имела двойственный характер. На одном полюсе- образ грозного, яростного, мстительного пламени, грозящего смертью и уничтожением. На другом- стихия очищающего пламени, несущего свет и тепло, воплощаемого творческое, активное начало. Огонь воспринимался и как непосредственный объект языческого культа, и как посредник между человеком и божеством. Соответственно и молитвы, и жертвы  огню, о которых сообщают древнерусские обличители язычества, могли быть адресованы и самому обожествленному огню, и языческим идолам и богам.

Приготовление пищи на огне становится фундаментальной метафорой преобразования природных явлений в культурные. В духовном стихе «Жена милосердная» женщина бросает в печь своего младенца, чтобы спасти новорожденного Христа, однако ребенок не сгорел в огне. В древней Руси огонь называли Сварожичем, т.е. сыном Сварога- бога неба или солнца. Обычным местом поклонения огню- Сварожичему был овин, что свидетельствует о сельскохозяйственном характере его культа. Огонь представлялся славянам живым существом с весьма своенравным характером. Он ест, пьет и спит подобно человеку, а рассердившись, может и отомстить пожаром за непочтительное отношение. В Вологодской губернии об огне говорили иначе не иначе как ласкательно:«Огонек, огонек, батюшка огонек!» Гасили огонь на ночь со словами: «Спи, батюшка огонек!» Плевать в огонь считалось грехом; не следует и мочиться в него - огонь иссушит тебя заживо. В Подольской губернии оставляли в печи на ночь горшок с водою и полено, чтобы огню было что есть и пить. В Ровенском уезде полагали, что огни различаются между собой и имеют свои имена, например, один из огней именуется Андреем. В славянских обрядах и заговорах нашло отражение уподобление огня любовному пожару. В обрядах любовной магии в печи сушили вырезанный из земли след возлюбленного или какую-нибудь принадлежащую ему вещь, чтобы он так же сох от любви. Уже в ранних памятниках древнерусской письменности нашло отражение осмысление метеоритов и других небесных явлений, как падающих на землю огненных змеев. Образ змея или дракона, имеющих огненную природу или пышущих огнем, известен в сказках, былинах, духовных стихах, книжных произведениях и относится к области архаических славянских мифологических представлений. Огненному змею, как демонологическому персонажу у славян приписывали две основные функции: он или приносит хозяину дома богатство, или летает к вдовам и одиноким женщинам и, оборотившись мужчиной, вступает с ними в любовную связь. К глубокой древности восходит и образ огненной реки, отделяющей мир мертвых от мира живых. Страшный суд будет ознаменован тем, что огненная река протечет от  востока и до запада:

«...Пожжет река огненная все  горы и каменье, 
     И пожжет река огненная все леса со зверями, 
     И пожжет река огненная весь скот с птицами. 
     Тогда выгорит вся земная тварь». 

Священный характер приписывали  «живому» огню, который добывали старинным способом при помощи деревянных палочек или специальных приспособлений. Выражение «живой огонь» имеет параллели в других славянских языках и восходит, по-видимому, к праславянской эпохе. Такой огонь называли также: новый, деревянный, реже — святой, самородный, трудовой, небесный. Разводили костры на разных концах деревни, чтобы оградить ее от болезни. Так же поступали и для прекращения эпидемии тифа или других болезней: вытирали «живой Огонь» и через разведенный небольшой костер переходили все здоровые, а затем переносили и больных.

  Как люди овладели огнем?

Всем  известна сказка про  Маугли - мальчика, который вырос в джунглях среди диких зверей. Есть в этой сказке эпизод, рассказывающий о том, как Маугли с помощью «красного цветка» победил коварного и злого тигра Шерхана.

  «Красный цветок»-  это огонь. Его  бояться все дикие  звери, а человек  использует огонь  для того, чтобы  осветить и обогреть  жилище, приготовить  пищу. А как приятно  летним вечером  посидеть с друзьмя  у походного костра…

  В древности люди  боялись огня так  же, как бояться  его дикие звери.  Они встречались  с огромной разрушительной  силой огня, например, во время лесных  пожаров, которые   вспыхивали от ударов молнии. Они видели огненную лаву вулканов, которая уничтожала все на своем пути.

  Но постепенно  люди заметили, что  огонь- это тепло,  свет и защита  от диких зверей. Тогда люди стали  сами разводить  костры, используя  огонь от пожара  или извержения  вулкана.  У такого  костра нужно было  непрерывно дежурить, собирать хворост, «кормить» им огонь. Есть на земле такие места- их нашли археологи- где костер горел сотни лет. Долгое время люди не умели сами добывать огонь, но со временем заметили, что если один кусок сухого дерева сильно потереть о другой, он начинает тлеть.

  Так постепенно разведение костра перестало зависеть от лесных пожаров и извержений вулканов- человек стал хозяином «красного цветка»   

Тема  огня присутствует в  произведениях А.А.Фета.

Афанасий  Афанасьевич Фет  родился 5 декабря 1820 года в имении Новоселки  Мщенского уезда Орловской губернии. А.А.Фет был внебрачным сыном помещика Шеншина и в четырнадцать лет по решению духовной консистории получил фамилию своей матери Шарлотты Фет, одновременно утратив право на дворянство. Впоследствии он добился потомственного дворянского звания и возвратил себе фамилию Шеншин, но литературное имя- Фет- осталось за ним навсегда. Учился Афанасий Фет на словесном факультете Московского университета, здесь он сблизился с Аполлоном Григорьевым и входил в кружок студентов, усиленно занимавшихся философией и поэзией. Еще студентом, в 1849г., Фет издал первый сборник своих стихотворений- «Лирический Пантеон». В 1845-1858 гг. он служил в армии, затем приобрел большие земли и стал помещиком. По своим убеждениям Афанасий Фет был монархистом и консерватором. Афанасий Афанасьевич Фет умер 3 декабря 182 года.

«Его  статьи, в которых  он ратовал за интересы помещиков, возбуждали негодование всей передовой печати. После долгого перерыва в поэтической работе, на седьмом десятке своих лет, в 80-х годах Фет выпускает сборник стихов «Вечерние огни», где его творчество развернулось с новой силой.

  Фет вошел в историю русской поэзии как представитель так называемого «чистого искусства». Он утверждал, что красота- единственная цель художника. Природа и любовь были главными темами произведений Фета. Но это в сравнительно узкой сфере талант его проявился с огромным блеском…

Афанасий  Фет особенно мастерски  передавал нюансы чувств, смутные, беглые или едва зарождающиеся  настроения. «Уменье  ловить неуловимое»- так характеризовала  критика эту черту  его дарования» 

  !.Как  на черте полночной  дали 
Тот огонек, 
Под дымкой тайною печали 
Я одинок. 
 
Я не влеку могучей силой 
Очей твоих, 
Но приманю я взор твой милый 
На краткий миг. 
 
И точка трепетного света 
Моих очей — 
Тебе печальная примета 
Моих страстей 

В этом стихотворении А. А. Фет сравнивает себя с огнем, но не как со стихией, а с “огоньком” — частичкой всего огня, то есть Фет — одинокий маленький человек среди всего человечества. Вторая и четвертая строки стихотворения отличаются от первой и третьей — они короче, что создает какой-то особый ритм стихотворения, когда читаешь, такое ощущение, что спотыкаешься. В этом отрывке преобладают такие звуки, как “о”, “л” и “и”, что означает нежность, печаль, тоску, какие-то мягкие вещи, и в то же время боязнь. 
Строки уже из другого стихотворения А. А. Фета (“Весеннее небо глядится...”) рисуют нам похожую картину: 
 

Весеннее  небо глядится

Сквозь  ветви мне в  очи случайно,

И тень золотая ложится

На  воды блестящего Майна. 

Вдали огонек одинокой

Трепещет  под сумраком липок;

Исполнена тайны жестокой

Душа  замирающих скрипок. 

Средь шума толпы неизвестной

Те  звуки понятней мне  вдвое:

Напомнили силой чудесной

Они мне всё сердцу родное. 

Ожившая память несется

К прошедшей тоске  и веселью;

То  сердце замрет, то проснется

За  каждой безумною трелью. 

Но  быстро волшебной  чредою

Промчалась  тоскливая тайна,

И месяц бежит полосою

Вдоль вод тихоструйного  Майна. 
 

Здесь “огонек” представлен маленькой частичкой чего-то большого и страшного, но эта частичка скорее нас не пугает, а, наоборот, вызывает чувство жалости. Преобладающие звуки стихотворения — “о”, “е”, “к”, что дает нам право судить о легких, печальных и ленивых действиях. Это чувство еще более утверждается в нашем сознании, когда мы видим слово “скрипка”, ведь при игре на скрипке особо хорошо получаются заунывные и печальные произведения, и, может быть, поэтому у нас возникает мысль о чем-то грустном и плачущем. А в данных строках “скрипка” представлена нам с очень красивым и печальным эпитетом: “замирающая”. В этой строфе перед нами предстает картина одиночества (“огонек одинокий”). Но когда мы говорим о мотиве огня, мы подразумеваем не только огонь в виде костра, но и огонь свечи, лампы. Мотив свечи у А. А. Фета связан с гаданием. И это не случайно. Ведь мерцание свечи представляет собой изображение жизни человека: пока горит свеча — жив человек. 

Зеркало в зеркало, с трепетным лепетом, 
Я при свечах навела; 
В два ряда свет — и таинственным трепетом  
Чудно горят зеркала.  
 
Страшно припомнить душой оробелою:  
Там, за спиной, нет огня…  
Тяжкое что-то над шеею белою  
Плавает, давит меня!  
 
Ну как уставят гробами дубовыми 
Весь этот ряд между свеч! 
Ну как лохматый с глазами свинцовыми 
Выглянет вдруг из-за плеч!  
 
Ленты да радуги, ярче и жарче дня…  
Дух захватило в груди…  
Суженый! золото, сéребро!..  
Чур меня, Чур меня — сгинь, пропади!  
 

Зеркало в зеркало, с трепетным лепетом, 
Я при свечах навела, 
В два ряда свет — и таинственным трепетом 
Чудно горят зеркала... 

В этих строках огонь окутан таинственной пеленой, ведь все происходит во время гадания, когда сближаются и, может быть, соединяются два мира: мир земной и мир небесный. Для Фета границей этих двух миров является круг, мотив которого не был чужд для поэта. С точки зрения эвфонии в этой строфе преобладают звуки “е”, “з” и “а”, что передает нам нежные, мягкие вещи, а также внезапный страх, вызываемый гаданием. 
И другое стихотворение, где присутствует мотив свечи, связано с гаданием: 

Помню я: старушка няня 
Мне в рождественской ночи 
Про судьбу мою гадала 
При мерцании свечи, 
 
И на картах выходили 
Интересы да почет. 
Няня, няня! ты ошиблась, 
Обманул тебя расчет; 
 
Но зато я так влюбился, 
Что приходится невмочь… 
Погадай мне, друг мой няня, 
Нынче святочная ночь. 
 
Что, — не будет ли свиданья, 
Разговоров иль письма? 
Выйдет пиковая дама 
Иль бубновая сама? 
 
Няня добрая гадает, 
Грустно голову склоня; 
Свечка тихо нагорает, 
Сердце бьется у меня. 

...Помню я: старушка няня 
Мне в рождественской ночи 
Про судьбу мою гадала 
При мерцании свечи...

 
В этом четверостишии таится что-то странное и непознанное. Складываются ощущения скрытости, какого-то ритуала, ведь любое гадание — это ритуал. 
С мотивом огня можно соотнести мотив “зари и заката”, которые отождествляют огонь солнца. 
 

Нужно отметить, что лирика Афанасия Фета представляет собой уникальное “событие” как той эпохи, в которой жил сам автор, так и эпохи, в которой живем мы — читатели его произведений. Для меня стихи Фета — это маленькие зарисовки из его жизни, в которые ты сам мгновенно проникаешь и переживаешь вместе с автором. Его стихотворения разногран-ны, что доказывается тем количеством и разнообразием мотивов, которые мы рассмотрели. Традиции Фета в дальнейшем продолжат символисты: Блок, Соловьев — это говорит нам о том, что такие стихи всегда затронут сердце читателя.