Флавий Клавдий Юлиан, последний император из язычников

В этой борьбе как реакция на церкозную легенду об Юлиане создается своего рода антиклерикальная легенда. В работах Г. Арнольда, д-Аржана, отчасти Э. Гиббона и А. Мюкке Юлиан изображается как «философ на троне», борец с суевериями и сторонник веротерпимости. Просветители видят в нем союзника в борьбе с клерикализмом.

Итог источниковедческой работе многих историков подводит большой труд А. Мюкке. Этот труд, автор которого собрал и исследовал все доступные в его время источники, представляет собой первую научную биографию Юлиана. Но в своем осмыслении деятельности этого императора А. Мюкке еще находится в плену наивно идеализирующих представлений. Важным этапом в преодолении таких представлений явилась работа Ф. Роде. Ф. Роде доказал, что политика Юлиана по отношению к христианам претерпела эволюцию, постепенно переходя ко все более и более суровым формам репрессий.

Во второй половине XIX в. историческая наука добилась больших достижений в области накопления фактического материала. Открываются новые источники (находка Попандопуло-Керамевсом новых писем Юлиана, восстановление Нёйманном трактата «Против галилеян»), анализируется хронология жизни и деятельности Юлиана.

К началу XX в. возникает потребность подвести черту под многочисленными источниковедческими и фактологическими работами. Эту задачу выполняет французский историк И. Бидэ, предпринявший большое научное издание всех сочинений Юлиана и создавший на основании своих источниковедческих исследований его новую обобщающую биографию.

Наряду с этой громадной источниковедческой работой создаются новые концепции деятельности Юлиана. Представление о нем как о «философе на троне» отошло в прошлое. Исследователи стремятся по новому раскрыть стимулы деятельности Юлиана. Итальянский ученый Г. Негри, немецкий исследователь И. Геффкен видят в Юлиане не только противника христианства, но и человека, выразившего в своей деятельности те же социально-психологические и идейные тенденции, следствием которых было широкое распространение христианства. Сходство религиозных институтов, которые стремился создать Юлиан, с христианскими институтами объясняется не как заимствование, а как следствие того, что эти институты отвечали одним и тем же потребностям. Совсем иное понимание деятельности Юлиана у итальянского историка С. Маццарино. Этот исследователь видит в нем прежде всего не религиозного, а государственного деятеля, который выражал антибюрократическую тенденцию общественного развития и противостоял военно-бюрократической тенденции, воплощенной в Константине. С. Маццарино полагает, что в конце концов торжествует антибюрократическая, «юлиановская» линия.

В русской дореволюционной историографии об Юлиане господствует клерикальное направление и, несмотря на то, что в конце XIX — начале XX вв. в русской исторической науке происходит преодоление клерикальных концепций, попытки нового осмысления деятельности Юлиана не было. Преодоление клерикального толкования деятельности Юлиана произошло лишь в советское время. Ряд ценных замечаний о Юлиане содержится в общих трудах по истории древнего Рима В. С. Сергеева. Но первая попытка систематического, основанного на изучении источников, анализа политики Юлиана с марксистских позиций была предпринята Н. Н. Розен-тал ем.

В 1943 г. им была защищена докторская диссертация по теме «Социальные основы языческой реакции императора Юлиана». Концепция Н. Н. Розенталя оказала большое влияние на изложение деятельности Юлиана в последующих общих работах по истории древнего Рима. Тем не менее эта концепция во многом ошибочна.

По мнению Н. Н. Розенталя, в IV в. боролись два комплекса идей — христианско-бюрократически-сенаторский и язычески-ан-тибюрократически-куриальный. Юлиан — язычник, борется с бюрократией и опирается на курни, т. е. среднее землевладение. Христианская же церковь выражает интересы крупного землевладения и связана с бюрократией. Это — основа концепции Н. Н. Розенталя. Между тем такая точка зрения недостаточно аргументирована и противоречит многим фактам. Сенат на протяжении всего IV в. является оплотом язычества, между тем никаких данных о преобладании язычества среди куриалов, о том, что язычество — специфически «куриальная» идеология — нет. Игнорирует Н. Н. Розенталь и тот факт, что Юлиан провел ряд мер в пользу сената и назначал сенаторов на важные государственные посты.

В работе Н. Н. Розенталя содержится также ряд других неправильных положений. Автор, следуя за церковной традицией, неверно изображает ариан партией придворных карьеристов; игнорируя специфическую роль армии, он изображает религиозную борьбу в IV в. по типу политической борьбы нового времени, что приводит его к ряду натяжек — переоценке роли гражданского населения в приходе к власти Юлиана и силы и значения оппозиции Юлиану.

Все это говорит о том, что концепция Н. Н. Розенталя не может удовлетворить историка на современном этапе развития советской исторической науки. 

Во второй главе диссертант исследует общие проблемы социального, политического и идеологического развития Римской империи ко времени правления императора Юлиана.

Марксистская историческая наука показала, что основным содержанием социальных процессов IV в. является падение рабовладельческого способа производства. К IV в. рабство вытесняется из сферы производства новой формой эксплуатации — колонатом. В связи с этим изменяются и основные формы ведения хозяйства— на смену характерным для Ранней империи сравнительно небольшим по размерам, интенсивным и тесно связанным с рынком хозяйствам, основанным на труде рабов, приходят громадные имения — конгломераты отдельных крестьянских хозяйств находящихся на оброке колонов. Эти латифундии утрачивают тесные связи с рынком. Усиливается тенденция к натурализации хозяйства. Меняется структура господствующего класса — средние землевладельцы —• куриалы разоряются, зато все более и более усиливается крупнейшее сенаторское землевладение. Мелкие города — центры земледельческих округ приходят в упадок, и растут лишь немногие города-колоссы, такие, как Рим, Константинополь, Антиохия, Александрия.

Римская империя IV в. представляла собою самодержавную монархию. Армия и громадный государственный аппарат считались орудиями воли императора, но фактически государственный аппарат представлял собою особый социальный организм, во многом определявший политику правителей и ограничивавший их формально всесильную власть.

Армия состояла в основном из попавших в нее по рекрутскому набору крестьян и наемников-варваров. Крестьяне — наиболее отсталая часть римского общества, оказавшись в специфических условиях армейской жизни, деклассируются и начинают жить новыми, корпоративными интересами. Варвары-наемники вообще чужды интересам римского общества, его внутренней жизни и борьбе. Тем не менее политическая роль армии весьма велика. Практически не вмешиваясь в ход повседневной политики правительств, армия ставит и низлагает императоров, вмешивается в порядок престолонаследия. Военные мятежи следуют один за другим. Объясняется это специфическими корпоративными интересами армии. Выдвигая на престол своего ставленника, солдаты и офицеры определенной группы армий занимают командные посты, получают награды и повышение в чинах. Другие группы армий недовольны и ждут своего часа. Бесконечная борьба военных группировок за преобладание вызывала отсутствие политической стабильности и прочности положения императоров на престоле.

Совсем иначе, чем армия, ограничивала императорскую власть бюрократия. Бюрократия — особая социальная группа римского общества. Социальное происхождение членов этой группы   очень  

пестро. Часто командные посты в ней занимали выходцы из низов., Форма эксплуатации и, следовательно, социальные интересы бюрократии не отождествимы с интересами иных социальных групп римского общества. Бюрократия оказывает громадное влияние на ход политики императоров, ибо при отсутствии правящих представительных органов господствующего класса чиновники являлись главными советниками императоров и единственными проводниками в жизнь их политики. Поэтому те указы императоров, которые шли в разрез с интересами бюрократии, в большинстве случаев просто не выполнялись. Отсутствие представительных органов, специфическая роль бюрократии и армии приводили к тому, что ни одна группировка господствующего класса не могла диктовать политику правительству. Более того, по мнению диссертанта, в IV веке растет отчуждение правительства от господствующего класса, что находит свое выражение в проявлениях недовольства со стороны и сената, н куриалов.

Натурализация хозяйства, рост крупного землевладения, самодержавный режим и бюрократизация — все это приводило к глубоким сдвигам в области социальной психологии.

Интересы резко перемещаются- в сферу религии. Растет иррационализм и стремление к догматической идеологии.

Эти социально-психологические изменения не только выдвигают на первый план религиозные формы идеологии, но и определяют направление их эволюции. Религиозные идеологи и под влиянием того, что они сами переживают эти социально-психологические процессы, и под влиянием их специфического интереса, работают над приспособлением религиозных идеологий к потребностям времени.

Психологические потребности общества того времени требовали установления пользующейся непререкаемым авторитетом религиозной идеологии, что было возможно лишь при установлении идейной монополии. Религиозно-догматический характер этих идеологий создавал возможность для установления такой монополии, ибо при их направленности на проблемы, отвлеченные от земной жизни, они не затрагивали прямо материальные интересы разных социальных групп. Кроме того, поскольку принятие данной идеологии сводится к соблюдению обрядовой системы и признанию четко сформулированных догм, в ее рамках могли уживаться, как лица, для которых догмы были лишь набором священных, по непонятных слов, и чье внимание было полностью устремлено на культ, так и люди, подобные Августину, одному из величайших мыслителей.

Религиозно-догматическая система обладала возможностями для превращения в идеологию, подчиняющую себе все общество. Но действительно создать такую идеологическую систему могла лишь особая иерархическая организация религиозных идеологов, в которой и вырабатывается идеология, с одной стороны, обладающая строгой догматикой, с другой стороны, настолько гибкая и многосторонняя, что она была способна привлечь люден самых разных социальных групп, психологии, культурных уровней.

Такая организация постепенно складывалась в христианской религии, и именно христианство превращается в мировую религию, оказавшуюся способной подчинить все римское, а впоследствии и не только римское, общество.

В христианской церкви постепенно складывается строгая догматическая система, создается религиозная философия, и одновременно с этим, христианство поглощает множество языческих суеверий, в том числе и самых грубых.

Но в IV веке этот процесс далеко еще не завершен. Христианство еще не подчинило себе ни крестьянство, ни римскую аристократию, ни большую часть интеллигенции. Ряд элементов культа, впоследствии приобретших громадное значение, еще только зарождался. Синтез христианства и господствующей в обществе античной культуры также лишь намечается в это время. Догматическое развитие еще далеко не завершено. Организация христианской церкви была приспособлена для «разрешения» спорных догматических вопросов и выработки непротиворечивой догматической системы. Но в процессе складывания этой системы неизбежно возникали догматические споры и образовывались догматические партии.

Наиболее крупный догматический спор — арианский к моменту воцарения Юлиана был в самом разгаре. Христианские императоры, вставая на сторону то одной, то другой догматической партии, изгоняли лидеров всех прочих группировок, и этим поддерживали единство церкви. Но оппозиционные догматические группировки не исчезают. Их руководители в изгнании или в подполье продолжали борьбу, и их сторонники оставались верны им.

Ко времени воцарения Юлиана в христианстве было множество групп и течений, как образовавшихся в ходе арианского спора, так и возникших до и помимо него.

Процесс выработки догматической и одновременной гибкой, многогранной религиозной идеологии шел не только в христианстве. Сходный процесс переживала и старая римская «языческая» религия. Хотя язычество и покидает большое число людей, религиозное чувство тех, кто остался ему верен, растет. В язычестве происходит также и глубокая идейная эволюция. На базе учения Платона создается стройная догматическая религиозная философия — неоплатонизм, вытесняющая другие философские системы и эволюционирующая в направлении сближения с народной религией. Появляются особые группки лиц — «философов», посвятивших себя защите и пропаганде язычества. Наблюдается тенденция к созданию религиозной организации. Все это создавало питательную почву для деятельности Юлиана. 

В третьей главе исследуются обстоятельства жизни Юлиана до его прихода к власти, его психология и мировоззрение. 

Юлиан принадлежал к правящему дому Констанция I Хлора, к его младшей, но более знатной линии. Его отец был сыном Констанция I и его второй жены — падчерицы августа Максимиана, в то время как Константин I был сыном женщины низкого происхождения Елены. Отношения Константина I с отцом Юлиана и его братьями были довольно холодными, а после его смерти вся младшая линия рода, кроме Юлиана и его брата Галла (всего 9 человек) была вырезана солдатами, действовавшими, очевидно, по приказу или, во всяком случае, при попустительстве сына Константина I Констанция П.

В диссертации подробно анализируются взаимоотношения Констанция II и Юлиана. Они представляют собой интересный пример того, как интимно-личные отношения родственников могут быть полностью детерминированы социальной структурой общества и их положением в этой структуре.

Как уже говорилось выше, власть императора в Римской империи IV века была крайне непрочной в результате бесконечных военных переворотов. Отсюда — страшная подозрительность императоров к любым значительным людям и, в том числе — к другим членам правящего дома. Стремясь обезопасить себя, Констанций II поставил Галла и Юлиана в невыносимые условия, чем еще больше озлоблял их и поэтому еще больше боялся. К этому прибавлялось влияние чиновников, делавших карьеру на подозрительности императора.