Психологическая структура шаманства

Введение

Шаманизм - одна из наиболее ранних форм религии, возникшая по всей вероятности еще в каменном веке в безгосударственных обществах, хозяйство которых базировалось на охоте. Шаманство сохранилось у многих народов мира - в Африке, Северной и Восточной Азии, у индейцев Америки и др. Но оно находится у них на разных стадиях развития. Так, в Сибири, шаманство еще в середине XX века существовало в ярких сложившихся формах; в культурах некоторых европейских народов, например у венгров, выявлены лишь его пережитки, а у аборигенов Австралии удалось обнаружить даже его зачатки.

Мирча Элиаде, историк религий, психолог, пишет: «Автор, изучающий  шаманизм как психолог, будет склонен  считать его, прежде всего, проявлением  психики в состоянии кризиса  или даже регресса; он не преминет сопоставить  его с некоторыми ненормальными  психическими состояниями или причислит  к психическим болезням истероидной  или эпилептоидной структуры». Но отождествление шаманизма с какой-либо психической болезнью кажется ему неприемлемым. Остается, однако, существенная проблема, на которую психолог всегда будет обращать внимание: шаманское призвание, как и всякое другое религиозное призвание, проявляется через кризис, временное нарушение психического равновесия будущего шамана.

При усиленной умственной и душевной работе можно проследить взаимосвязи шаманизма, как мировоззрения, как техник экстаза, как практики помощи людям, с направлениями глубинной  психологии, например, с трансперсональной  психологией С. Грофа или психологией  К.Г. Юнга.

В данной работе будет раскрыто понятие шаманства, рассмотрены  его психологические и психические  составляющие, а так же наличие  взаимосвязь между шаманство  и современной голотропной психотерапией.

1. Шаманизм как  феномен

Шаман является и магом, и  знахарем. Считается, что он исцеляет, как и все знахари, и совершает  факирские чудеса, как и все  первобытные или современные  маги. Но он к тому, же является проводником душ, а нередко также жрецом, мистиком и поэтом. На пестром фоне магико-религиозной жизни архаических обществ шаманизм в своем точном и конкретном значении имеет собственную структуру и «историю».

Шаманизм в строгом смысле - это, прежде всего, общественно-религиозное явление. На всей огромной территории Центральной и Северной Азии магико-религиозная жизнь общества сосредоточивается вокруг шамана. Он выполняет, прежде всего, общественные функции, является, говоря современным языком, социальным психологом. Это, конечно, не значит, что он является единственным, кто имеет доступ к сакральному, или же что он взял на себя контроль за всей религиозной и общественной деятельностью. Во многих племенах наряду с шаманом существует также жрец-жертвоприноситель, не считая того, что каждый глава семьи является также главой домашнего культа.

Тем не менее, шаман остается центральной фигурой, поскольку  во всей этой сфере, где экстатическое  переживание является в высшей степени  религиозным, шаман и только шаман  является безусловным мастером экстаза. Потому первым и, возможно, наименее рискованным  определением этого сложного явления  будет формула: шаманизм - это техника  экстаза. [6,103]

Что касается шаманских техник экстаза, то они не исчерпывают всех разновидностей экстатических переживаний, поэтому нельзя каждого экстатика  считать шаманом: шаман является специалистом по трансу, во время которого его душа, как принято считать, покидает тело, чтобы подняться на Небо или спуститься в Ад. Шаман  отличается, например, от «одержимого», больного: шаман повелевает своими «духами» в том смысле, что, как  человеческое существо, умеет налаживать контакты с умершими, «демонами» и  «духами Природы», не становясь при  этом их орудием. Несомненно, среди  шаманов встречаются настоящие  одержимые, но они являются скорее исключениями, которым есть свое объяснение.

К.Г. Юнг описывает шаманов, как людей, обращающихся при помощи особых техник к коллективному бессознательному. Рассматривая один случай, когда маленькая  девочка подарила своему отцу записи своих снов, он отмечает: «Как ребенок  мог подступиться к такой революционной  мысли, достойной гения Ницше? Если бы такие сны приснились какому-нибудь первобытному шаману, то было бы логично  предположить, что это вариации размышлений  о смерти, возрождении или восстановлении, о происхождении мира, создании человека и относительности ценностей. Однако пытаться истолковать их с позиций  личного опыта было бы безнадежно трудным делом. Бесспорно, эти сны  передают «коллективные образы», сходные  отчасти с тем, чему обучали юношей в первобытных племенах перед  их посвящением в мужчины. Тогда  им говорили о боге или божествах, или о животном - «основателе племени», о том, как они создали мир и человека, а также о конце мира и значении смерти. Практикуются ли у нас, христиан, аналогичные поучения молодых? В годы юности - да. Но многие люди опять начинают размышлять о подобных вещах в старости, незадолго до смерти. [7,165]

Таким образом, мышление и  мировидение шамана существенным образом  отличается от мышления «цивилизованного»  человека. Мышление можно назвать  архаичным, сочетающим в себе иррациональное, образное, рациональное, ассоциативное, нерасчлененное. Оно отражает невыделенность из природной среды, опору на ее силы, непротиворечивость по отношению к  ее «устройству». В общем и целом, шаманское мышление отражает стремление не отгородиться от природы, а защитить себя другими способами, призвав  на помощь «духов».

Во всем мире, шаманы являются «избранными», они причастны к  сфере сакрального, недоступной  остальным членам сообщества. Можно  констатировать, что шаманы - это  личности, выделяющиеся на фоне своих  обществ определенными чертами, которые в культурах современной  Европы считаются признаками «призвания». От остальных членов сообщества их отличает интенсивность их личного  религиозного переживания.

Именно шаманы с помощью  своих трансов исцеляют соплеменников, провожают их покойников в Царство  Теней и служат посредниками между  ними и их богами - небесными или  адскими, большими или малыми. Эта  избранная мистическая элита  не только управляет религиозной  жизнью общества, но и определенным образом заботится о его «душе». Шаман является великим специалистом по человеческой душе; только он «видит»  ее, поскольку знает ее «форму»  и предназначение. [5,204]

Доказательством того, что  шаманизм - это призвание, своего рода, профессия, служит сложная система  отбора кандидатов в шаманы. В Сибири и Северо-Восточной Азии главными методами отбора шаманов являются:

1) наследственная передача  шаманской профессии; 

2) природное призвание  («призыв» или «выбор»).

Встречаются также случаи, когда шаманами становятся по своей  воле (как, например, у алтайцев) или  по воле рода (тунгусы и др.). Последние, однако, считаются более слабыми, чем те, кто унаследовал эту  профессию или последовал «зову» богов и духов. Однако, выбор, совершаемый  родом, зависит от экстатического опыта  кандидата: если такого опыта нет, то юноша, намеченный заранее на место  старого шамана, исключается из перечня  кандидатов. [4,213]

Независимо от метода отбора, кандидат признается шаманом только после наставления двойного порядка:

1) экстатического (сны, трансы  и т. д.);

2) традиционного (шаманские  техники, имена и функции духов,  мифология и генеалогия рода, тайный язык и т. д.).

Это двойное наставление, даваемое духами и старыми наставниками-шаманами, равнозначно посвящению. Иногда посвящение является публичным и само по себе составляет автономный ритуал. Однако отсутствие подобного рода ритуала вовсе не означает отсутствия посвящения: оно вполне может осуществляться во сне или в экстатическом переживании неофита.

 М. Элиаде отмечает: «Имеющиеся у нас материалы  о шаманских снах ясно показывают, что речь здесь идет о посвящении, структура которого хорошо известна  в истории религий; здесь нет  и речи о беспорядочных галлюцинациях  и о чисто индивидуальной фантазии: эти галлюцинации и фантазирования  соответствуют вполне определенным  традиционным моделям, хорошо  выраженным и с удивительно  богатым теоретическим содержанием» [6, 195]

Этот факт, по его мнению, ставит на более твердую почву  проблему психопатии шаманов. Будущий  шаман, психопат он или нет, в связи  с посвящением должен пройти определенные испытания и получить наставления - иногда чрезвычайно сложные. Только это двойное посвящение - экстатическое  и дидактическое - превращает кандидата  из возможного невротика в признанного  обществом шамана. То же замечание  относится и к происхождению  шаманских способностей: существенную роль играет не отправная точка в  обретении этих способностей (наследство, дар духов, добровольный поиск), а  техника и лежащая в ее основе теория, передаваемые при посвящении.

«Отбор шаманов у манси связан с представлением о том, что шаманизм является наследственным и передается также по женской линии. Но будущий шаман отличается от других людей уже с юности: нередко он становится нервным и иногда даже бывает подвержен припадкам эпилепсии, которые расцениваются как встречи с богами. Иначе выглядит ситуация у восточных хантов. Там не обучаются шаманизму, так как считают его даром Неба, который получают в момент рождения. В Прииртышьи его считают даром бога Неба, проявляющимся с детских лет. Васюганы тоже считают, что шаманом человек рождается. Обычно обе формы обретения шаманских полномочий сосуществуют друг с другом. Чаще всего, обучение начинается с момента наступления умственного расстройства или расстройства поведения будущего шамана. Это считается знаком избранности для обретения шаманской «профессии», и в дальнейшем требует особой инициации, «посвящения», которое также осуществляется в снах и трансах (измененных состояниях сознания) болезненного характера.» [4,322]

2. Психологические и психические аспекты шаманизма

За время изучения шаманизма, представления о нем претерпели серьезные изменения. Возможности этнографии как дисциплины позволяют рассматривать феномен шаманизма в двух основных аспектах: 1) с точки зрения исследователя, наблюдающего его конкретные проявления; 2) с точки зрения людей, участвующих в камлании и проводящих его, а затем рассказывающих о своих переживаниях и соображениях по этому поводу.

На первый взгляд, такая практика позволяет получить полное и вполне законченное представление о  сути данного явления. Однако в проблеме шаманизма существует обширное поле деятельности, которое не укладывается в рамки этнографии или этнологии. 

Речь идет о тех психических состояниях, в которые входят шаман во время своего камлания, а затем, под влиянием шамана, в них погружаются и другие участники этого действия.

Известно, что шаманы часто  прибегали к разного рода трюкам, чтобы произвести более сильное  впечатление на свою аудиторию. Между  тем существует ряд явлений, которые  убедительно указывают на владение ими рядом специфических приемов  воздействия на человека, которые  кажутся непостижимыми для культур  столь низкого уровня общего развития. Прежде всего, это лечебное действие камланий, которые приносили положительный  результат для людей с реальными  признаками различных заболеваний. Заслуживают также внимания данные о способностях шаманов переносить большие физические нагрузки и экстремальные  ситуации разного рода.

Когда к изучению шаманизма привлекли  специалистов-психологов, применивших  свои экспериментальные методы, было доказано, что шаманы являются не только психически нормальными людьми, но по ряду важных показателей намного  превосходят других членов своих  обществ. В результате изменения представлений о характере шаманского действия, процедура камлания стала рассматриваться как вхождение в особое состояние транса, но механизм этого явления и его значение оставались во многом неясными. [3]

Связь шаманизма, прежде всего, с особенностями психической жизни человека иллюстрируется не только поведением шамана и его окружения во время проведения обрядов, но и комплексом проявлений, которые известны как шаманская болезнь.