Психоаналитические теории развития личности ребенка

"Только у  того, кто каким-то образом заботился  о делах и людях, кто переживал  триумфы и поражения в жизни,  кто был вдохновителем для  других и выдвигал идеи –  только у того могут постепенно  созревать плоды семи предшествовавших  стадий. Наилучшим определением  для этого будет цельность Я" (Erikson, 1963, р. 268).

Чувство цельности, сохранности своего Эго проистекает из способности человека оглядеть всю свою прошлую жизнь (включая брак, детей и внуков, карьеру, достижения, социальные отношения) и смиренно, но твердо сказать себе: "Я доволен". Неотвратимость смерти больше не страшит, поскольку такие люди видят продолжение себя или в потомках, или в творческих достижениях. Эриксон полагает, что только в старости приходит настоящая зрелость и полезное чувство "мудрости прожитых лет". Но в то же время он отмечает: "Мудрость старости отдает себе отчет в относительности всех знаний, приобретенных человеком на протяжении жизни в одном историческом периоде. Мудрость – это осознание безусловного значения самой жизни перед лицом самой смерти".

На противоположном  полюсе находятся люди, относящиеся  к своей жизни как к череде неосуществленных возможностей и ошибок. Теперь на закате жизни они осознают, что уже слишком поздно начинать все сначала или искать какие-то новые пути, чтобы ощутить цельность своего Эго. Недостаток или отсутствие цельности проявляется у этих людей в скрытом страхе смерти, ощущении постоянной неудачливости и озабоченности тем, что "может случиться". Эриксон выделяет два превалирующих типа настроения у раздраженных и негодующих пожилых людей: сожаление о том, что жизнь нельзя прожить заново и отрицание собственных недостатков и дефектов путем проецирования их на внешний мир. Касаясь случаев тяжелой психопатологии, Эриксон предполагает, что чувства горечи и сожаления могут в конце концов привести пожилого человека к старческому слабоумию, депрессии, ипохондрии, сильной озлобленности и паранойяльности. Общераспространенным у таких стариков является страх оказаться в доме для престарелых.

В книге "Жизненная  вовлеченность в старости" (1986), написанной в соавторстве, Эриксон  рассуждает о путях оказания помощи пожилым людям в достижении ощущения своей цельности. Книга основана на изучении историй многих людей  в возрасте старше семидесяти лет. Эриксон  прослеживал истории их жизни, анализировал, как они справлялись с жизненными проблемами на предыдущих стадиях. Он приходит к выводу о том, что пожилые  люди должны участвовать в таких  видах деятельности, как воспитание внуков, политика, оздоровительные  физкультурные программы, если они  хотят сохранить жизнеспособность в преддверии снижения физических и  психических способностей. Короче говоря, Эриксон настаивает на том, что пожилые  люди, если они заинтересованы в сохранении цельности своего Эго, должны делать гораздо больше, чем просто размышлять о своем прошлом.

 Перспективы эпигенетической теории развития Эриксона. Во-первых, Эриксон сформулировал теорию, в которой обществу и самим людям придается равное значение в формировании личности на протяжении жизни. Это положение ориентирует людей, работающих в сфере социальной помощи, расценивать проблемы зрелого возраста скорее как неспособность найти выход из основного кризиса этого периода, чем усматривать в них только лишь остаточное влияние конфликтов и фрустраций раннего детства. Во-вторых, Эриксон уделил очень большое внимание подростковому возрасту, считая этот период центральным в формировании психологического и социального благополучия индивидуума. Наконец, Эриксон внушает определенный оптимизм, показывая, что каждая стадия психосоциального развития имеет свои сильные и слабые стороны, так что неудачи на одной стадии развития не обязательно обрекают индивидуума на поражение в следующем периоде жизни.

Теория объектных отношений.

  Мелани Клейн (1882—1960).

Мелани Клейн  была ключевой фигурой в психоаналитическом движении в период, когда его интеллектуальный центр переместился из Вены в Лондон. На раннем этапе своей деятельности она познакомилась с несколькими людьми из так называемого «внутреннего круга» Фрейда и завоевала их уважение. 
Клейн родилась в Вене, но потом перебралась в Прагу, где прошла психоанализ у Шандора Ференси, близкого друга и коллеги Фрейда, затем — в Берлин, где она продолжила свой психоанализ с Карлом Абрахамом, основоположником теории ранних детских психосексуальных стадий, и наконец в 1926 г. — в Лондон, по просьбе Эрнста Джонса, биографа и ближайшего помощника Фрейда в Англии. Каждый из этих людей по-своему способствовал ее дальнейшей деятельности: Ференси видел в ней личность с исключительными психоаналитическими наклонностями и способствовал тому, что она начала глубоко погружаться в эмоциональный мир своих пациентов; Абрахам поддерживал ее первоначальную работу, даже когда она разошлась во взглядах с Зигмундом Фрейдом, и вдохновил ее на занятие детским психоанализом; а Джонс предоставил ей возможность публично изложить свои оригинальные идеи. Ее новаторская работа была в самом разгаре, когда Фрейд, спасаясь от нацистов, прибыл в Лондон в сопровождении своей взрослой дочери Анны. Начиная с этого времени между Анной Фрейд и Клейн стали возникать споры и разногласия в отношении того, какие пути понимания и использования психоанализа являются правильными. 
Несмотря на быстрое признание Клейн в качестве исключительно яркого и оригинального теоретика, ее взгляды стали вызывать критику, когда она расширила рамки исследования бессознательного. Так, центральную роль в ее мышлении начал играть «инстинкт смерти» — идея Фрейда, которая была встречена остальными психоаналитиками весьма неблагосклонно. Согласно Клейн, инстинкт смерти обнаруживает себя в сложных и часто крайне деструктивных фантазиях маленьких детей. Врожденная агрессивность, которую она наблюдала в играх детей, согласно Клейн, также является манифестацией инстинкта смерти. Она полагала, что при организации психики врожденная агрессивность так же важна, как и сексуальное влечение (или даже более важна). Она даже предположила, что суперэго, которое, по мнению Фрейда, закладывается в эдипов период, в действительности появляется в примитивной форме в первые месяцы жизни. Анна Фрейд, в особенности, находила увлечение Клейн доэдиповыми процессами весьма неортодоксальным, и это расхождение позиций стало частью того досадного личного и теоретического конфликта, который между ними возник. По-видимому, теории и наблюдения Клейн противоречили более распространенной идее о том, что наиболее важными организующими факторами психики являются сексуальные конфликты в эдипов период. Сам Фрейд занимал нейтральную позицию в этом споре, тем самым молчаливо одобряя очень разную, но одинаково важную работу обеих женщин. Однако в частной переписке он замечал, что поддержка Клейн Джонсом в противовес позиции его дочери была отложенным актом «мести Анне за ее отказ в 1914 г. позволить ему ухаживать за ней» (Young-Bruehl, 1988, p. 172). 
Клейн оставалась непоколебимой в своих описаниях и интерпретациях тех переживаний, с которыми многие психически больные люди живут все время, а все люди — какое-то время, а именно: жестоких, злобных и деструктивных фантазий по отношению к людям, в которых они нуждаются и которых даже любят. Клейн давала объяснение распространенному чувству внезапной ненависти и неприятия к человеку, который минуту назад был любим. Например, мать может испытывать побуждение причинить боль своему младенцу, когда тот постоянно капризничает. Дети, а также подростки и взрослые могут неожиданно отвергнуть любимого человека — мать, друга, подругу или супруга, потому что он ведет себя не так, как им хочется. Возможно, благодаря тому, что Клейн так хорошо понимала ненависть, она разбиралась и в любви. Она была первым аналитиком, описавшим любовь не просто как реализацию эротических желаний, но как настоящую доброту и подлинную заботу о другом человеке. Она поняла, что проявление сознательной любви неотъемлемо связано с нашими угрызениями совести из-за деструктивной ненависти. То есть, когда мы осознаем, насколько внутренне жестокими мы можем быть к тем, кого любим, мы также понимаем, насколько необходимо сохранять те отношения, которые мы ценим. Таким образом она объяснила одну из величайших тайн, с которой сталкиваются все люди: что любовь и ненависть — наши индивидуальные небеса и преисподнюю — нельзя отделять друг от друга. 
Одна из наиболее важных идей Клейн состоит в том, что агрессия и любовь выступают в качестве фундаментальных организующих сил психики. Агрессия расщепляет психику, тогда как любовь ее цементирует. Ребенок (или взрослый) будет агрессивно «расщеплять» мир, с тем чтобы отвергнуть то, что он ненавидит, и сохранить то, чего он желает. Постоянное желание ребенка — иметь рядом добрую и наполненную грудь и отвергать опустошенную, назойливую или безучастную грудь. Таким образом, Клейн постулировала, что первым организатором психики является процесс разделения. Этому деструктивному, расщепляющему процессу противостоит другой, организующий процесс, который производит интеграцию и способствует целостности и любви. Клейн заметила, что ребенок, проявляющий ненависть к своей матери (хотя бы в фантазиях), со временем попытается восполнить тот ущерб, который, по мнению ребенка, был им нанесен. Типичный пример этого — ребенок, предлагающий любимую игрушку в виде дара, с тем чтобы утешить маму, которой он причинил боль в своих фантазиях. Тем самым мама, которая в сознании ребенка была расщеплена, сольется в единый образ, объединяющий в себе хорошее и плохое. 
«Малышу кажется, что желаемое им в фантазиях действительно имело место; то есть ему кажется, что он на самом деле разрушил объект своих деструктивных импульсов и продолжает его разрушать, — все это имеет крайне важные последствия для развития его психики» (Klein, 1975, Vol. I, p. 308). 
Клейн считала, что эти два процесса являются основополагающими внутри психики. Первый она назвала параноидно-шизоидным состоянием, поскольку ребенок расщепляет (шизоидное)грудь на хорошую и плохую из страха (параноидное).Второй она назвала депрессивным состоянием, поскольку после расщепления и «разрушения» матери (в фантазиях) ребенок в состоянии депрессивной мечтательности представляет себе целостную мать, которая объединяет в себе хорошие и плохие качества. Эти состояния образуют два полюса психологического функционирования, которые появляются снова и снова, когда в психику интегрируются новые переживания. Хотя Клейн критиковали за неуклюжесть этих терминов, нет сомнений, что они описывают реальные переживания, наблюдаемые у детей и испытываемые взрослыми. Идеи Клейн оказали глубокое влияние на теорию объектных отношений (objectrelationstheory), — возможно, наиболее популярную область психоаналитического мышления сегодня. Фундаментом ее теории является идея, что наши отношения к любимым и ненавидимым «объектам» (или значимым людям в нашей жизни) — это строительные кирпичики нашего мировосприятия и мироощущения. Наш опыт общения со значимыми людьми, такими, как наши родители или первые возлюбленные, интернализуется и затем структурирует наше восприятие не только других, но и нашей собственной личности.

Ранние  стадии эдипова комплекса 

Важным элементом  депрессивной позиции являются ранние стадии эдипова комплекса. С расширением  восприятия ребенок начинает распознавать не только целостные объекты, но и  существенные различия и важные связи  между матерью и отцом, в чем Мелани Клейн усматривает зачатки эдипова комплекса. Их осознание окрашено либидинозными и агрессивными желаниями, которые проецируются на обоих родителей, и поэтому оно ни в коей мере не является верным отражением реальности, которое присуще взрослому человеку или ребенку старшего возраста.

В основе этих представлений  лежит идея, что генитальные тенденции, даже если они начинают доминировать в детском развитии значительно  позже, проявляются уже в самом  раннем возрасте. Первым объектом желаний  у младенца как мужского, так и  женского пола является материнская  грудь, тогда как отец вначале  воспринимается в качестве соперника. Под влиянием депрессивных страхов  ребенок отказывается от своих отношений  с грудью и распространяет свои желания  и фантазии на все тело матери. Согласно воззрениям Мелани Кляйн, и маленьким  мальчикам, и маленьким девочкам, когда они обращаются к груди  и ко всему телу матери, представляется, что они заимствуют из груди и  тела матери все свои содержания. Поэтому  на очень ранней стадии развития возникает  фантазия, что материнское тело, словно копилка, содержит все "добрые" и, прежде всего, "злые" объекты. Оно  предстает в фантазии как хранилище  всех богатств, к которым относятся  также другие младенцы и отцовский  пенис. Наряду с либидинозными импульсами как следствие фрустрации, зависти  и ненависти на материнское тело направляется также и стремление к разрушению. Ребенку хочется  вырвать объекты из тела матери и  сожрать их или разорвать и  уничтожить.

"Фантазия  ребенка, что материнское тело  содержит также и пенис отца, ведет... К представлению о "женщине  с пенисом"" (М. Klein 1932, нем. изд., 255). В основе этого, согласно М. Клейн, лежит ранняя сексуальная теория, в соответствии с которой "мать при коитусе оставила у себя пенис отца и что женщина с пенисом в конечном счете означает обоих соединенных друг с другом родителей" (М. Klein 1932, нем. изд., 75).

Выражение "соединенные  родители" в качестве обозначения  инфантильной сексуальной теории охватывает архаические фантазии, которые неотделимы от понимания М. Клейн эдипова комплекса. В нем содержится представление, что родители находятся в непрерывных сексуальных отношениях и неразрывно слиты в коитусе. Сюда же относятся исполненные страхом фантазии: первичная сцена с сильно выраженной садистской окраской, проникновение внутрь отцовского пениса; мать, содержащая в себе отцовский пенис или всего отца; отец, таящий в себе грудь матери или всю мать.

Таким образом, ситуация эдипова комплекса вначале  характеризуется выраженной амбивалентностью, преобладанием оральных тенденций  и неопределенным выбором сексуального объекта. Атаке прежде всего подвергаются взаимные отношения родителей. Но когда  родители начинают различаться между  собой более отчетливо, то тогда  объектом оральных желаний все более  становятся не только мать и ее грудь, но и отцовский пенис и весь отец. Для обоих полов он приобретает  значение альтернативного объекта, который помогает справиться с ранними  фрустрациями со стороны матери.

Для маленькой  девочки первое проявление интереса к пенису является гетеросексуальным  актом. У нее возникает желание  оставить у себя пенис отца, занять место матери и овладеть ее ценными  качествами. Оральное присвоение внешнего признака отца пробуждает, однако, раннее материнское Суперэго и соперничество с матерью, для которого девочка еще не доросла, а потому, чтобы не потерять мать, усиливаются гомосексуальные тенденции.

И наоборот, для  маленького мальчика первое проявление интереса к отцовскому пенису и отцу как к альтернативе материнской  груди вначале является шагом  к гомосексуализму. С другой стороны, присвоенный пенис и идентификация  с отцом позволяют ему развивать  гетеросексуальные тенденции. Стремление к ранним отношениям с грудью преобразуется  в желание генитального соединения, чтобы восстановить мать.

Выбор предпочитаемого  родителя вначале постоянно флуктуирует, и лишь с течением времени ребенок  становится способным отказаться от своих гомосексуальных желаний  и признать собственный пол. Однако в развитии индивида ничего полностью  не теряется и ни от чего нельзя полностью  избавиться. Гетеросексуальный выбор  никогда не является окончательным  и что рядом с позитивным эдиповым комплексом мы всегда обнаруживаем в  вытесненной символической форме  его обратную сторону - негативный эдипов комплекс.

Значительным  было и влияние Клейн на психоаналитическую технику. Она ввела эффективный  стиль волевой интерпретации  агрессивных и сексуальных влечений, до сих пор используемый многими  аналитиками. Поскольку она рассматривала  самые ранние и наиболее болезненные  процессы человеческой психики —  в частности, ненавидящую любовь, сильное пугающее желание, потребность  в близости, стремление загладить  свою вину, завистливую привязанность, благодарную доброту и подлинную  любовь, — ее работа позволила психоанализу изучить модели человеческого поведения, которые ранее игнорировались. Школы, опирающиеся на психоаналитическую теорию и практику Клейн, можно встретить  в любой части западного мира.

КАРЕН ХОРНИ (1885-1952) 

Развитие  личности

Хорни соглашалась  с мнением Фрейда о значении детских  переживаний для формирования структуры  и функционирования личности у взрослого. Несмотря на общность основных позиций, оба ученых расходились во мнениях по вопросу о специфике формирования личности. Хорни не приняла утверждений Фрейда о существовании универсальных психосексуальных стадий и о том, что половая анатомия ребенка диктует определенную направленность дальнейшего развития личности. Согласно ее убеждениям, решающим фактором в развитии личности являются социальные отношения между ребенком и родителями.

Согласно Хорни, для детства характерны две потребности: потребность в удовлетворении и потребность в безопасности. Удовлетворение охватывает все основные биологические нужды: в пище, сне и т.д. Хотя Хорни придавала значение удовлетворению потребностей в обеспечении физического выживания, она не считала, что они играют основную роль в формировании личности. Главной в развитии ребенка является потребность в безопасности. В данном случае основополагающий мотив – быть любимым, желанным и защищенным от опасности или враждебного мира. Хорни считала, что в удовлетворении этой потребности безопасности ребенок полностью зависит от своих родителей. Если родители проявляют истинную любовь и тепло в отношении к ребенку, тем самым удовлетворяется его потребность в безопасности. Благодаря этому вероятнее всего сформируется здоровая личность. И наоборот, если поведение родителей препятствует удовлетворению потребности в безопасности, весьма вероятно патологическое развитие личности. Многие моменты в поведении родителей могут фрустрировать потребность ребенка в безопасности: неустойчивое, сумасбродное поведение, насмешки, невыполнение обещаний, чрезмерная опека, а также оказание явного предпочтения его братьям и сестрам. Однако основным результатом подобного дурного обращения со стороны родителей является развитие у ребенка установки базальной враждебности. В этом случае ребенок оказывается между двух огней: он зависит от родителей и в то же время испытывает по отношению к ним чувства обиды и негодования. Этот конфликт приводит в действие такие защитные механизмы, как вытеснение. В результате поведение ребенка, не ощущающего безопасности в родительской семье, направляется чувствами беспомощности, страха, любви и вины, выполняющими роль психологической защиты, цель которой – подавление враждебных чувств по отношению к родителям, чтобы выжить.