Формирование и становление личности Ш. М. Талейрана

За эти годы у него появилось то самое качество, которое стало знаковым в его жизни и во многом характеризовало его портрет для современников и потомков, а именно умение предугадывать политические события, а также заранее мог понять, какой незначительный персонаж французской истории со временем станет её творцом. Интуиция епископа Отенского казалась современникам во многом безграничной и соразмерной лишь с его алчностью. Становится ясно, что противоречивость личности Талейрана была уже тогда очевидна.   

Необходимо подчеркнуть, Талейран жил в то время, когда во Франции происходило очень много действительно значимых событий не только для эпохи, но и последующей истории мира. Начало деятельности Талейрана можно отнести к самому началу Французской революции, в то время как последним крупным событием в жизни князя стало признание независимости Бельгии в 1830 году со стороны Франции. Он стал свидетелем свержения Бурбонов и активным участником их реставрации, помогал Наполеону придти к власти и при этом был первым, кто помогал врагам Франции против Наполеона. Кроме того, Талейран был не безучастен в революции 1830 года. За почти 50 лет службы он не просто сумел удержаться во власти во время политических бурь, но и во многом формировать ту политику, которую последовательно проводили Наполеон, Людовик XVI и Луи-Филипп.

Глава III. Ш. М. Талейран и его взгляды на внутреннюю политику.

Прежде всего, следует разделить политические воззрения Ш. М. Талейрана на две группы – это взгляды относительно внутренней политики и внешней. Внутриполитическая деятельность Талейрана особо ярко проявилась в начальный период его политической активности и способствовала приобретения Талейраном важнейшего опыта государственного управления.

После 1787 года, когда был созван совет нотаблей, становится ясно, что дворянство не способно вывести страну из экономического кризиса, который захватил страну. Тем временем Франция шла к созыву Генеральных штатов. Епископ Отенский стремился депутатом от отенского духовенства. Как видно из мемуаров, Талейран ещё до мая 1789 года понял, что ультраконсервативная идея нежизнеспособна в современной ему исторической ситуации.

2 апреля 1789 года Талейран был избран депутатом Генеральных Штатов от первого сословия. Талейран в своих воспоминаниях говорит о том, что желание стать депутатом было основано на стремлении служить Франции: «Я отказался от епископства Отенского и помышлял лишь об удалении от первого пройденного мною жизненного поприща. Я отдал себя во власть событий и мирился со всем, лишь бы только остаться французом. Революция предвещала народу новые судьбы; я следовал за ее ходом и за ее превратностями. Я отдал ей в дар все свои способности, решив служить своей стране ради нее самой, и возложить все свои надежды на конституционные принципы, которые, казалось, близки к осуществлению»²⁷. Однако, как верно отмечают Тарле и Борисов, Талейран в своих мемуарах не был искренен. Талейран стремится показать себя истинным патриотом, который всегда ставил интересы Родины превыше всего. Более правильной, на наш взгляд, кажется мысль, что Талейран служил интересам Родины лишь тогда, когда ничто не угрожало его жизни, свободе и финансовому благополучию.

Заняв место депутата Генеральных Штатов, Талейран задался вопросом: чью сторону занять в столь неспокойные времена? Талейран однозначно отказался от эмиграции, которая обрекла бы его на бедность, и, самое важное – эмиграция не могла дать возможность самореализации. Он считал, что значительно лучше быть на службе у новой власти , и добиваться высот, нежели с ностальгией жить в эмиграции. Поэтому, Талейран отказывается от идеи эмиграции и остается во Франции. Однако революционная власть столкнулась с проблемами, которые требовали разрешения.

Первейшим вопросом после революции стоял вопрос о выпуске бумажных денег. Проблема заключалась в том, что для того, чтоб они имели хоть какую-нибудь ценность, и инфляция не уничтожила всю финансовую систему страны, этим деньгам требовалось найти обеспечение. Им мог стать только огромный земельный фонд церкви. Однако был непонятно, как принудить духовенство отказаться от громадных территорий. Талейран сумел оценить ситуацию и, используя наличие епископства, перешел к активным действиям. Он понимал, что необходимо использовать шанс возвысить себя. 10 октября 1789 года было объявлено, католическая церковь дарует все свои владения народу. Инициатором этой акции стал Ш. М. Талейран, который сразу выдвинулся на первый план. Парламентская карьера Талейрана пошла в гору, что в 1790 году он был избран председателем Учредительного собрания. Он, конечно, заслужил ненависть дворянства и духовенства, но Талейрана это уже мало волновало.

Вскоре, однако, он снова использовал свой посох епископа. Он стал проводить обряды посвящения в епископы тех священников, которые дали присягу новому устройству церкви и которых папа запретил посвящать. За этот поступок Талейран получил отречение от церкви от папы. Используя все возможные, как ему казалось, перспективы для карьеры в ранге священнослужителя, Талейран использовал отречение папы как отличный предлог расстаться с епископским званием и духовной стезей, которая была изначально неблизкой его натуре.

Ранее, Талейран принял участие в работе над Декларацией прав человека и гражданина, а 7 июня 1790 года он предложил объявить день Взятия Бастилии в качестве национального праздника Франции.

Однако он не стремился выйти на первый план, становясь народным вождем революции, предпочитая более доходную и менее опасную работу в различных комитетах. И лишь ухудшение внутриполитической ситуации во Франции вынудило его покинуть родину.

Здесь заканчивается первый этап внутриполитической деятельности Ш. М. Талейрана. По его действиям можно судить о его отношении к церкви, революции, королевской власти и др. Очевидно, что Талейран предпочитал не следовать какому-то определенному курсу и идеалам, а служить тем, на чьей стороне была сила. К церкви Талейран относился более чем холодно, так как она была навязана ему в детстве, а, кроме того, мешала в полной мере наслаждаться сладостью любовных приключений. Однако церковь позволила ему в весьма короткий срок стать известным и набрать, как сказали бы сейчас, политические очки. Помимо всего прочего, вместе с популярностью к Талейрану пришли и должности, (в частности, Талейран получил пост в департаменте Сена с окладом, который превышал государственную плату приходскому священнику в 15 раз²⁸) которые могли дать ему доход достаточный для того, чтоб отказаться от духовного звания. Церковь просто перестала ему быть нужной, и он не замедлил порвать с ней связи.

Интересно и то, как Талейран оценивал революцию. Прежде всего, она вызывала у него большой интерес как у человека, который стремился изменить свое нынешнее состояние. Она стала для него шансом, и он не преминул им воспользоваться. Первые дни Талейран поддерживал абсолютизм Людовика XVI. В качестве доказательства этого аргумента можно привести факт беседы Талейрана с королем, в котором первый предлагает на рассмотрение Людовику XVI вариант спасения  монархии, где ведущая роль отводилась столкновению королевской армии и сил восставших. Талейран в своих воспоминаниях говорит, что «сам король уже смирился со своей участью и нисколько не хотел сопротивляться надвигавшимся событиям». Взятие Бастилии повергло Талейрана в ужас. Он с отвращением и страхом относился к толпе, понимая, что она разрушит любимую им "сладость жизни"²⁹. Но, с другой стороны, в мемуарах Талейран показывает дворянское сословие в антинациональном ключе, говоря о том, что «вся надежда [дворян] сводилась к помощи иностранцев».³⁰ Талейран осознал, что реставрировать дворянский строй таким, каким он был до 1789 года, невозможно. Он считал, что «в любом случае правление должно быть стабильным и сильным».³¹ Поэтому Талейран с презрением относился к «полигархии», которая была для него воплощением слабости власти. Сильным и стабильным Талейран считал буржуазное государство, и, анализируя деятельность Талейрана, видно, что его деятельность никогда не противоречила интересам буржуазии – например, во время секвестра церковных земель земля не передавалась крестьянам, а распродавалась, что не могло быть выгодно буржуазии, а проект завоевания Египта был прежде всего необходим именно буржуазии, которая нуждалась в расширении рынка сбыта собственных товаров.

После начала революционных событий Талейран сделал ставку на конституционную монархию. С одной стороны, он участвовал в работе революционных органов,  а с другой он активно выступал за неприкосновенность личности короля. Важно отметить, что Талейран считал революционный процесс изначально враждебным по отношению к себе. «Он никогда, ни на один момент не принимал искренне, не мирился от души с полной передачей власти восставшей народной массе»³². Отвращение и боязнь – других чувств к восставшим Талейран никогда не питал».³³ Развитие революции, её углубление, как уже было сказано выше, стало опасным для Талейрана. После августа 1792 года он понял, что ставка на конституционную монархию уже не оправдывает себя. Однако новая власть не стремилась принять его в свои члены. Более того, Талейран принимает решение покинуть Францию. Он знал, что арест короля может задеть и его, так как могут всплыть на поверхность его предложения по наведению порядка в столице.

Талейран придерживался девиза «Прежде всего – не быть бедным». Политические пристрастия, чувства родины и верности отходили на второй план, когда речь шла о личной выгоде. Однако всё же было в Талейране то, что оказывалось сильнее его любви к деньгам и картам. Это любовь к жизни, инстинкт самосохранения. Именно поэтому он принимает решение как можно быстрее покинуть родную Францию.

Талейран, вернувшись позже из США, получает пост министра иностранных дел. Однако, чувствуя нестабильность этого режима, Талейран уходит в отставку и помогает Наполеону Бонапарту придти к власти. Шарль Морис уже тогда понял, что, с одной стороны, в скором времени Директория падет, так как не пользуется доверием населения, а с другой - победы генерала существенно подняли его авторитет внутри страны. Учитывая амбиции молодого генерала, Талейран делает ставку на Бонапарта. Их союз продлился до 1807 года. Как пишет Ш. М. Талейран, Наполеон «поклялся тогда во что бы то ни стало уничтожить испанскую ветвь Бурбонов, а я внутренне поклялся во чтобы то ни стало уйти с поста его министра, как только мы вернемся во Францию. Он укрепил меня в этом решении своим варварским обхождением с Пруссией в Тильзите, хотя там он и не прибегал к моем у содействию».³⁴ Однако причиной будущей измены, стало, как нам кажется, желание обезопасить собственное будущее на фоне всё более заигрывающегося императора. Покинув пост министра иностранных дел, Талейран не покинул высшего света – он был в курсе всех событий, которые происходили внутри страны и за её пределами. Понимая, что Наполеон поддерживается широкими слоями населения, Талейран не стал делать ставку на какие-либо силы внутри страны для смены власти, а выжидает военного поражения Наполеона.

В вопросе послевоенного управления Францией Талейран, как и всегда, ставил собственную выгоду и безопасность выше всего. Талейран понимал,  что возвращение к старым порядкам невозможно – народ не был готов оказаться от завоеваний революции, и эта власть не могла быть устойчивой и долговечной. Власть родственников Наполеона не устраивала самого Талейрана – было понятно, что в таком случае Талейран окажется не у дел. В своих воспоминаниях министр пишет о том, что стремился к реставрации Бурбонов. Действительно, Талейран хотел, чтобы Бурбоны вернулись во Францию, но при этом «они приняли трехцветное знамя [революции], — и сейчас же получил негодующий отказ: Бурбоны желали вернуться со своим белым знаменем, знаменем старого режима»³⁵. Таким образом, Бурбоны значительно потеряли свой авторитет среди широких слоев Франции.

Одним из главных вопросов созванного в Вене конгресса являлся вопрос о том, кто будет занимать французский престол. В лагере союзников не существовало единого мнения по этому вопросу, их интересы противоречили  друг другу. Александр I отрицательно относился к идее восстановления у власти Бурбонов. В качестве будущего правителя Франции Александр I предлагал рассмотреть кандидатуру Евгения Богарне.

Представители Англии выступали против этой позиции из-за ненависти к Наполеону и его семье. Ими была предложена фигура   Людовика XVIII – брата казненного короля. Австрия в лице Меттерниха имела иное мнение по этому вопросу. Её вполне устроило бы регентство императрицы Марии Луизы при малолетнем сыне от Наполеона Бонапарта. Однако против этого выступала как Россия, так и Пруссия, которые стремились недопустить усиления влияния Австрии в Европе. Князь Талейран-Перигор в своих воспоминаниях склонен к реставрации монархии в лице Людовика XVIII. Он пишет о «решимости способствовать восстановлению династии Бурбонов»³⁶.

Однако, было бы неправильным считать, что лишь желание Талейрана могло воплотить эту идею в жизнь. Очевидно, что сама идея реставрации не могла не иметь могущественных сторонников среди руководителей антибонапартистской коалиции. Главная заслуга Талейрана состоит в том, что он нашел обоснование для восшествия на престол Бурбонов, и эти обоснованием стала концепция легитимизма, которая имела среди прочих два исключительно важных пункта, которые должны были быть реализованы – реставрация Бурбонов и возвращение Франции к дореволюционным границам. Талейран утверждает, что «только Бурбоны могли скрыть от взоров французского народа, столь ревнивого к своей военной славе, неудачи, отметившие его знамена. Только Бурбоны могли быстро и безопасно для Европы удалить иностранные армии, занимавшие французскую землю. Только Бурбоны могли достойным образом возвратить Франции выгодные для нее границы, обусловленные политикой и природой».³⁷ Таким образом, он находит ту основу, которая более всего удовлетворяет его устремлениям. Принцип легитимизма не мог быть полностью восторжествовать, как и не могло быть возвращения страны во всех аспектах жизни к началу революции. Однако именно ссылка на легитимизм позволила Франции сильно уменьшить территориальные издержки (они были несущественны), не стать страной изгоев среди победивших её союзников. Это было очень выгодно Франции, но ещё больше это было выгодно Талейрану.     Итогом споров стала декларация, в которой союзники объявили, что они отказываются от ведения переговоров с Бонапартом или с одним из членов его семьи, сохранят целостность территории французского государства.

Талейран был отправлен в отставку 24 сентября 1815 года на долгие 15 лет. Это было время переосмысления французской революции, собственной жизни, а также время, когда Талейран начал писать мемуары. Однако эти года оказались лишь затишьем перед политической бурей. Талейран, хотя и не занимал никаких на государственной службе, внимательно наблюдал за тем, что происходило в французском обществе. Поддерживая хорошие отношения с Луи-Филиппом Орлеанским, Талейран сумел помочь ему в восшествии на трон. Тарле отмечает, что именно Талейран склонил Луи-Филиппа к принятию власти от революции, а не отказавшегося от престола короля: «Совет Талейрана покончил со всеми колебаниями: спустя девять дней, 9 августа 1830 года, Луи-Филипп Орлеанский был торжественно провозглашен королем»³⁸. На этом заканчивается внутриполитическая деятельность Ш. М. Талейрана.