Учение Цицерона об идеальном гражданине и его обязанностях

Только при  божественном монархе Августе монархия была совершенной, а мир пребывал в покое. И что тогда человеческий род был счастлив в спокойствии  всеобщего мира, сочли достойным  засвидетельствовать все историки и знаменитейшие поэты... и, наконец, Павел назвал это счастливейшее  состояние "полнотой времени".

В духе платоновского  философа на троне или аристотелевского монарха идеальный правитель  Данте - человек, стоящий выше страстей, лишенный частных интересов, истинный посланник Бога на земле. Его власть безгранична; если не считать ограничениями  истину, мораль и право, символами которых он является. "Каждый подлинный государь повинен прежде всего любить истину". Истина Данте предполагает верховенства закона (!), разделение властей (!), самоуправление (!), свободу (!) и суверенитет (!): верховный монарх - "правитель всех правителей", на местах "будут править короли, аристократы, которых называют еще оптиматами, и ревнители народной свободы".

Верховный монарх - -высший законодатель и судья, чья главная функция - умиротворение, забота и общая польза. Он - символ порядка, справедливости и свободы. На последнее Данте обращает особое внимание: свобода - великий дар, заложенный Богом в человеческую природу, "посредством него мы обретаем блаженство как боги". Свобода - существование людей ради себя, а не для чего-то другого. Монарх - единственный гарант этой свободы. У него нет иных интересов, кроме как выполнение долга и обеспечение свободы подданных. Демократия, олигархия, тирания, национальная монархия, по Данте, являются способами узурпации власти и чреваты несправедливостью, насилием и несвободой. Единственная здоровая форма власти - совмещение всеобщего и индивидуального в лице Богом посланного верховного монарха.

Как писал А.Н. Веселовский, Монархия - своеобразный апофеоз гуманитарного императора, рядом с которым Данте желал  бы поставить столь же идеальное  папство.

Идея разделения светской и духовной власти - основополагающая идея Монархии: Богу - Богово, кесарю - кесарево. Дело папы - забота о духе, дело короля - забота о мире и человеке. Оба - наместники Христа. Поскольку существует два града - земной и Небесный, - должно быть и двоякое руководство людьми: папа ведет людей к небесному блаженству, император обеспечивает земной порядок. Кроме того, они уравновешивают друг друга. Третьим должен быть верховный философ, советник и наставник верховного монарха, коим Данте видит себя. Философ - духовная опора императора, оберегающая его от "слишком человеческого". Разделение властей необходимо Данте, чтобы предохранить всемирную монархию от разгула человеческого насилия.

Если сформулировать проблематику "Монархии" таким  образом, то мы увидим, что она не так уж далека от современных коллизий: бездуховная свобода или идейное  рабство - между этими крайностями  мечется история XX века. Данте, возможно предчувствуя такой тупик, заранее  предсказывая кризис тоталитаризма  и либерализма, строго разделяет  власть "двух мечей".

Как и св. Фома, Данте не противопоставлял светскую и духовную власти. Как и св. Фома, уравнивая их, отдавал предпочтение власти духовной. Все разглагольствования  наших об антиклерикальности Данте - бессовестная ложь. Папская тиара священна для поэта, в Чистилище он опускается на колени пред Адрианом V: "Таков Ваш сан великий, что совестью я, стоя, уязвлен". Более того, разделяя власти, Данте подчиняет римского императора римскому первосвященнику, "ибо земное блаженство определяется известным образом блаженством вечным".

Латинский трактат  Данте О монархии был в известной мере откликом на итальянский поход Генриха VII. Что привлекло Данте в этом "солнце мира и справедливости"? Обещание покровительства, данное изгнанным гвельфам и гибелланам? Надежда на возвращение во Флоренцию? Сложившаяся в его голове связь идеи всемирной монархии с именем "короля-солнца"? Время его императорства (1308 - 1313) совпало с работой Данте над Монархией и, следовательно, с поиском прототипов. Данте казалось, что его замыслы совпадают с намерениями Генриха VII, обещавшего примирить все враждующие силы Италии под эгидой "римского короля". Кроме того, призывая Генриха разгромить непокорную Флоренцию, Данте жаждал отмщения и возвращения. Поражения и неожиданная смерть германского императора не просветили великого поэта: в качестве самозащиты он избрал версию преждевременности прихода, несвоевременности священной миссии. Данте умер в убеждении, что "король-солнце" засветил слишком рано...

Почему восторженный гений Данте одарил жалкого, ничтожного императора, несшего угнетение и  позор его Италии, гуманизмом и  мудростью? Но ведь и Шекспир искусственно облагородил другого из серии  Генрихов, почему-то выделив Генриха V из ряда злодеев, и Гегель обожествил мелких прусских князей, и Достоевский  демонстрировал верноподданничество, и все мы преклонялись перед сатанинскими некрофилами... Так кому же бросать камень?..

Что же такое  всемирная монархия Данте? Благородная  утопия, возникшая на почве потрясений и распрей, раздиравших Италию? Благое пожелание всех времен? Ранняя форма  интернационализма? Плод фантазии, неузнаваемо  преобразующий действительность? Постоянное средневековое уважение к имперскому принципу? Иллюзия средневекового гуманизма, ищущего идеал справедливости и  вечную идею не в реальности, а в  себе?

Иллюзия Данте  заключалась в том, что он усматривал в более или менее близком  будущем вечную идею, которая сама по себе находится вне времени  и воздействует на человеческие дела лишь в качестве предела, всего желанного... но никогда недостижимого.

Всемирная монархия Данте прежде всего результат универсальных христианских идей Средневековья с его крестовыми походами, христианским единством, мессионерством, распространением римского права, христианским интернационализмом. Возможно, Данте предчувствовал кризис национализма и недостаточность патриотизма для строительства государства и поэтому искал опору в вечном, а не сиюминутном. Показательно, что многие западные дантологи рассматривают всемирную монархию Данте как далеко опережающую время идею объединения Европы, а заодно - единение в Боге. Резюмируя смысл Монархии, Де Санктис писал:

Данте обосновывает необходимость восстановления Римской  империи, предопределенной Богом, после  чего восторжествует справедливость и  мир на земле, таким образом, как  будто зовет назад, к прошлому, но в действительности его теория содержит в себе ростки будущего; в  ней призыв к предоставлению самостоятельности  светской власти, к созданию более  крупных территориальных единиц, здесь проступают очертания всей нации, а за ней - всего человечества, конфедерации государств. То была утопия, наметившая путь истории.

Дороти Сайерс сравнила идеи Данте с концепцией единой Европы, которая должна ликвидировать угрозу атомной бомбы. Сопоставив политические принципы Данте с современными идеями политического единства человечества, Пьетро Конти пришел к выводу, что ООН - лишь скромное повторение "всемирного государства" Данте и что "не Данте утопист, а мы - утописты", ибо стремимся к социальной гармонии, пренебрегая этическими, психологическими и политическими принципами. Человечеству еще предстоит вернуться к Данте, заключил Конти. Так или иначе, идея объединения народов и вечного мира никогда не утрачивала своей актуальности, и разногласия касались лишь форм ее осуществления.

Данте был христианским гуманистом, и понять его всемирность без этих двух компонент - христианства и гуманизма - вряд ли возможно. Впрочем, почему двух? Гуманизм - вечный и неизменный этический принцип - нашел свое вечное и абсолютное выражение именно в христианстве.

Развивая традиционно  христианские представления о человеческой общине, Данте сделал важный шаг  в культуре: распространил понятие  общины на все человечество. Если в  христианстве существовало понятие "крещеный мир" или "христианский мир", то Данте впервые заговорил о  человечестве в целом. Понятия "человечество" и "всемирное правовое государство" ("Подлинная основа империи - это  человеческое право") - это то, что  отличает Монархию от утопий, а Данте  от Мора или Кампанеллы. Монархия - блестящий  образец упреждаю- щего время политического мышления, Город Солнца - опасная абстракция оторванного от реальности человека. До Монархии надо дорасти, Город Солнца - падение в тоталитарность. В Монархии главный герой - человек с его реальными человеческими качествами, в Утопии - винтик системы.

Упреждая на пять веков Канта, Данте выдвигает идею вечного мира - библейской "полноты времен", обеспечивающей гармонию и счастье. Мир необходим для обеспечения свободы, справедливости и законности. Мировая монархия и верховный монарх - единственные гаранты вечного мира. Почти все политические и социальные идеи Канта в свертке содержатся у великого флорентийца: "человек должен жить счастливо, это то, для чего он рожден"; "то, что было возвещено свыше пастухам, - не богатство, не наслаждение, не почести, не долголетие, не здоровье, не сила, не красота, а мир"; "каждый человек является естественным другом для каждого человека".

Дантовский и кантовский вечный мир имеют, однако, принципиальное отличие. Первый построен на принципе христианского идеала, второй - на прагматической выгоде человека. У Данте вечный мир обеспечен бескорыстностью императора, у Канта - осознанием пользы мира.

Государство Платона, Монархия Данте, Князь Макиавелли, Левиафан Гоббса - все это неадекватные реакции  гениев на политический хаос и охлократию, усиленные верой в "золотой  век", нерушимый порядок и преимущества "вечного Рима". В Монархии сказывается  тяга Данте к универсуму. Увлекаясь  пифагорейством, он усвоил идею о зле  множественности и добре единства, воспринимаемом как единение.

Когда говорят  о римском мессианстве Данте, забывают, что в Монархии речь идет главным образом о духовной и  культурной миссии власти, союзе Бога с духовным Римом, подобным ветхозаветному "Израилю". "Империя Римская  рождается из источника благочестия", - писал Данте. Иными словами, в  отличие от прошлых и будущих  империй, империя Данте - это примат культуры и закона над силой и  беззаконием. В этом различие Рима Августина  и Рима Данте. Для Августина языческий  Рим - большая шайка разбойников, власть силы. Для Данте христианский Рим - власть духа, культуры, права. Если пренебречь такой "малостью", то можно  уравнять Монархию с Князем Макиавелли, а идею всемирной монархии - с  тоталитарной империей.

Памятуя, что  перед нами поэт, Монархию не следует  понимать буквально. Речь идет не об утопии, а о принципе мирового устройства, о котором задумывались все великие  мыслители - от Платона до Владимира  Соловьёва. Политическая фантазия Данте  отличается от примитивной утопии ставкой  на человеческие реалии, лигитимность и этичность. Нет ничего более далекого, чем монархия флорентийского поэта и политическая целесообразность или бездушная причинность государя Флорентийского секретаря *: "дистанция между этими монархами не меньше, чем между дантовскими образами Люцифера и Троицы".

* Макиавелли.

Принято считать, что самое уязвимое место Данте - политика и политическая борьба. Еще Де Санктис отмечал, что "особенно устарели политические намеки"; "когда-то они представляли живейший интерес, но сегодня они мертвы".

Он был плохим политиком, потому что был политиком  сердца, привлекая теоретические  спекуляции для обоснования своих  чувств.

Данте не был  плохим политиком - он был замечательным  поэтом, привлекавшим политику для  обоснования своих чувств. Он не был "погружен в свои сны" и  не питал "тщетные иллюзии", а  искал универсальную защиту от скорбных превратностей судьбы и опору  в лоскутном враждующем мире. Обращение  Данте к "умирающей империи" - это и плод отчаяния, охватившего  его в изгнании, и результат  мудрости, ищущей в прошлом опору  для будущего, и гуманистическая  мечта о единстве человечества (вспомним хотя бы Достоевского!), и - главное - обращенность в безальтернативное грядущее: либо единство человечества перед глобальными  проблемами, либо гибель... Что же до политиков и поэтов, то где сегодня  наши не погруженные в сны "реалисты", перекраивающие мир?..

Как выяснил  Ф. Эрколе, политический идеал Данте не был грезой, а опирался на традицию болонской школы и на всю итальянскую политическую мысль. Данте был лишь звеном этой мысли и если чем-то отличался от других ее звеньев - от Джованни да Витербо до Альбертино Муссато, от Чино да Пистойи до Кола ди Риенцо, - то лишь мощью авторитета, грандиозностью фигуры.

Нельзя буквально  и рационалистически толковать  политику или поэзию мистика. А. Ронкалья обратил внимание на то, что даже знаменитое обращение поэта к Италии в VI песне "Чистилища", истолкованное в политическом ключе, умаляет поэзию и универсализм Гражданина мира. Он же отметил уникальный феномен: как бы не интер претировать "политическую риторику" Данте, каждая эпоха находит в ней доводы для поддержки своей. Почему поэт, "весь охваченный реальностью своего времени", столь актуален? Потому что важны не конкретность и сиюминутность, а "ритм лирического движения", "фантастическая логика внутреннего вдохновения", "поэтическая тоска обновления". Слово "политика" умирает с политиком, политическое слово поэта универсально, ибо вдохновенно. Политика конкретна и однозначна, поэзия синкретична и многовариантна. Вот почему политические доктрины всех Цезарей определены раз и навсегда, а политические взгляды Данте никогда не будут исчерпаны, как не могут быть исчерпаны вечные стремления человечества к абсолютной цели.