Политология Древнего Рима

     С е  н  е к  а отстаивал  идею  духовной  свободы всех  людей независимо от их общественного положения. Объектом (и  сферой)  рабства может быть, согласно его представлениям, лишь телесная  и  чувственная, но не 'духовная и разумная  часть  человека.  "  Тот,  кто думает, что рабство распространяется на всю личность, - замечает он, - заблуждается: ее лучшая часть свободна  от  рабства.  Только  тело

подчинено и принадлежит  господину, дух же сам себе господин".

     Раб,  согласно Сенеке, - человек, равный  по натуре другим людям, и ему присущи те же душевные качества, что и  всем  остальным.  Купля-продажа касается лишь тела  раба,  но  не  его  свободного  духа, неподвластного торговым сделкам. Не отвергая само рабство как  социально-политический  институт,  Сенека  вместе   с   тем   отстаивает человеческое достоинство раба и призывает к  гуманному  обращению  с ним как с духовно равным субъектом.

     Все  люди равны и в том смысле, что они "сотоварищи  по  рабству, поскольку одинаково  находятся во власти судьбы. " А покажите мне, - говорит он, - кто не рабствует в том или другом смысле!  Этот  вот раб похоти, тот - корыстной жадности, а  то  -  честолюбия...  Нет рабства более позорного, чем рабство добровольное".

     В духе  воззрений греческих стоиков  Сенека считает судьбу  (или, что для него то же самое,  -  бога,  божественный  дух,  провидение, природу, мировое целое) причиной всех причин. Идя " своим невозвратным путем", "закон судьбы совершает свое право". Люди не в силах изменить мировые отношения, частью которых являются их собственные отношения, но могут лишь мужественно и стойко  переносить  развертывающиеся предначертания судьбы, отдаться воле законов природы.                                                            

     Исходя  из стоической идеи единства божественного  и  человеческого мира, Сенека заключает, что люди "родные  друг  другу",  "члены единого тела": ведь природа сотворила всех людей из одной и  той  же материи и для одних и тех же целей. Высшее благо - в разуме, который есть не что иное, как божественный дух, погруженный в тело человека. И разумность делает человека богоподобным.  Помимо  разума,  природа одарила человека еще и общительностью,  лежащей  в  основе  единства человеческого рода. Благодаря разуму и общительности люди  в  борьбе за существование достигли господства над животными, овладели природными стихиями и живут тесными сообществами.

     В естественно-правовой  концепции Сенеки неминуемый и божественный по своему  характеру  "закон  судьбы"  играет  роль  того  права природы, которому подчинены все  человеческие  установления,  в  том числе государство и законы. Причем  само  естественное  право  здесь выступает и как природный факт (порядок мироустройства  и  причинная цепь событий), и  одновременно  как  необходимый  императив  разума. Разум как факт и норма естественного порядка воплощен и в человеческом сообществе как части' мирового целого. Соответствие человеческих

отношений божественному  началу базируется  на  разуме:  человеческий разум часть божественного духа.

     Вселенная,  согласно Сенеке, - естественное  государство со своим естественным правом, признание которых дело необходимое и разумное. Членами этого государства по закону природы являются все люди, признают они это или нет.

    "Мы, - пишет Сенека,  - должны представить в  воображении  своем  два  государства:  одно  - которое включает в себя богов и людей; в нем взор наш не  ограничен тем или иным уголком земли, границы нашего государства  мы  измеряем движением  солнца;  другое  -  это  то,  к  которому  нас  приписала

случайность. Это  второе может быть  афинским  или  карфагенским  или связано еще с каким-либо городом; оно  касается  не  всех  людей,  а только одной определенной группы их. Есть люди, которые в одно и  то же время служат  и  большому,  и  малому  государству,  есть  такие, которые служат только  большому,  и  такие,  которые  служат  только малому". Этически наиболее ценным и безусловным, согласно  концепции Сенеки, является "большое государство". Разумность и, следовательно, понимание " закона судьбы" (естественного права, божественного духа) как раз и состоят в том, чтобы, противодействуя случаю (в том  числе и случайной принадлежности к тому или иному "малому  государству"),

признать необходимость  мировых законов и руководствоваться  ими.  Эта этическая максима в равной мере значима как для отдельных людей, так и для их сообществ (государств).

     Сходные  идеи развивали и другие римские стоики - раб по  происхождению Эпиктет и император (в 161 - 180 гг.) Марк Аврелий Антонин.  У    Э п и к т е т а призывы к личному нравственному совершенствованию и надлежащему исполнению той роли, которая ниспослана каждому  судьбой, дополняются резкой критикой богатства и осуждением рабства. Акцент при этом делается на безнравственности рабства. "Чего не  желаешь себе, не желай и другим, - поучает Эпиктет, - тебе  не  нравится быть рабом - не обращай  и  других  в  рабство.  Раз  ты  не  можешь обойтись без услуг рабов, ты прежде всего сам раб, - как не уживаются друг с другом добродетель и порок, так и свобода и рабство".

     М а  р к    А в р е л и й   А н т о н и н   развивал  "представление  о государстве с равным для всех законом, управляемом  согласно  равенству и равноправию всех, и царстве,  превыше  всего  чтущем  свободу подданных". Из общего всем людям духовного начала, замечает Марк Аврелий в сочинении "К самому себе", следует, что все  мы  -  разумные существа. "Если так, - продолжает император-стоик,  -  то  и  разум, повелевающий, что делать и чего не делать, тоже  будет  общим;  если

так, то и закон  общий; если так, то мы граждане.  Следовательно,  мы причастны  какому-нибудь  гражданскому  устройству,  а  мир  подобен Граду. Ибо кто мог бы указать на какое-нибудь другое общее  устройство, которому был бы причастен весь род человеческий? Отсюда то,  из этого Града, и духовное начало в нас, и разумное, и закон".

     Дух  целого, говорит Марк Аврелий, требует общения,  но  не  хаотического,  а  соответствующего  стройному  порядку  мира.   Отсюда вытекает и повсеместное в мире "подчинение и соподчинение", а  среди людей ( "наиболее совершенных существ  ")  -  "  единомыслие",  достижению чего и служит стоическая философия.

     Некоторые  идеи греческих и римских стоиков (в частности, отстаиваемый ими индивидуализм, а также  естественно-правовые  положения) оказали влияние на взгляды римских юристов. 

4. Учение римских  юристов о праве. 

     В Древнем  Риме занятие правом  первоначально  было  делом  понтификов - одной из коллегий жрецов. Ежегодно один из понтификов  сообщал частным лицам позицию коллегии по  правовым  вопросам.  Начало светской юриспруденции, согласно преданию, связано с именем    Г н е я    Ф л а в и я. Будучи вольноотпущенником  и  писцом  видного  государственного деятеля - Аппия Клавдия Цека,  он  похитил и опубликовал составленный последним сборник юридических  формул,  употреблявшихся по закону в процессе (legis actiones). Эта публикация получила  название jus civile Flavianum (цивильное право Флавия).

     В 253 году до н. э. первый верховный понтифик из плебеев Тиберий Корунканий начал в присутствии учеников  разбирать юридические вопросы и открыто высказывать свое мнение,  положив  тем самым начало публичному обучению юриспруденции.

     В начале II века до н.э.  Се к с т  Э  л  и  й     П  е т,  видный государственный деятель, дополнил  сборник  Флавия  новыми  исковыми формулами (jus Aelianum). Он опубликовал и другую книгу,  в которой соединил Законы XII таблиц с комментариями юристов и  исковыми  формулами.

     В середине II века до н. э. значительный вклад в развитие юриспруденции, особенно гражданского права, внесли М. Манилий, П.  Муций Сцевола и М. Юний Брут.  Первый  комментарий к преторскому  эдикту написал Сервий Сульпиций Руф (консул 51 г. до н. э.). Деятельность юристов по разрешению правовых вопросов включала в себя:

1) respondere - ответы на юридические вопросы частных лиц, 

2)cavere - сообщение нужных формул и помощь при заключении сделок, 

3)agere - сообщение формул для ведения дела  в суде. 

     Причем  юристы оформляли свое мнение по делу в виде письменного обращения к  судьям или в виде протокола, который содержал устную консультацию и составлялся при  свидетелях.  Опираясь  на  источники  действующего  права (обычное право, Законы ХII таблиц,  законодательство  народных  собраний,  эдикты  магистратов,  сенатусконсульты  и конституции   императоров), юристы при разборе тех  или  иных  дел  интерпретировали существующие правовые  нормы  в  духе  их  соответствия  требованиям справедливости (aequitas) и в случае  коллизий  зачастую  изменяли старую  норму  с  учетом  новых  представлений  о  справедливости  и справедливом праве  (aequum  jus).  Подобная  право-преобразующая  (и нередко правообразующая) интерпретация юристов мотивировалась  поисками такой формулировки предписания, которую дал бы  в  изменившихся условиях сам справедливый законодатель. Принятие правовой  практикой новой интерпретации (прежде всего в силу  ее  аргументированности  и

авторитета ее автора) означало признание ее  содержания  в  качестве новой нормы права, а именно нормы  jus  civile  (цивильного  права), которое охватывало, кроме того, также обычное  право,  законодательство народных собраний, jus honorarium (преторское право). Право преобразующая деятельность юристов обеспечивала  взаимосвязь  различных источников римского права и содействовала сочетанию  стабильности  и гибкости в дальнейшем его развитии и обновлении.

     Своего  расцвета римская  юриспруденция   достигает  в  последний период республики, и особенно в первые два с половиной века империи. Уже первые императоры (принцепсы) стремились  заручиться  поддержкой влиятельной юриспруденции и по возможности подчинить  ее  своим  интересам. В этих целях выдающиеся юристы уже со времени правления Августа получили специальное право давать ответы от  имени  императора (jus respondendi). Такие ответы пользовались большим авторитетом и постепенно (по мере укрепления власти принцепса, который вначале  не был законодателем) стали обязательными для судей, а в  III  веке  на отдельные положения юристов-классиков ссылались как на текст  самого закона.

     Со  второй половины III века  намечается  упадок  римской  юриспруденции, в значительной мере связанный с тем, что приобретение императорами законодательной  власти  прекратило  правотворческую  деятельность юристов. Со времен Диоклетиана императоры, получив  неограниченную законодательную власть, перестали давать юристам jus respondendi. Правда, положения юристов классического периода сохраняли свой авторитет и в новых условиях.

     Из  большого числа известных юристов классического  периода  наиболее выдающимися были Гай (II в.), Папиниан (II - III вв.),  Павел (II - III вв.), Ульпиан (II - III вв.) и Модестин  (II  -  III  вв). Специальным законом Валентиниана III (426 г.) положениям  этих  пяти юристов была придана законная сила.

     Сочинения  римских юристов стали важной  частью  кодификации  Юстиниана  (Corpus juris civilis), которая включала  в  себя: 

1)  Институции, т.  е.  освещение  основ  римского  права  для  начального

обучения (для этой части были использованы "Институции " Гая, а также работы Ульпиана, Флорентина и Марциана);

2) Дигесты (или   Пандекты), т. е. собрание отрывков из сочинений 38 римских юристов  (от  I века до н. э. по IV век н. э.), причем  извлечения  из  работ пяти.

знаменитых  юристов  составляют  более  7О  процентов  всего  текста Дигест;

3) Кодекс Юстиниана  (собрание  императорских  конституций).

     Руководил всей этой большой кодификационной работой, в том  числе  и

составлением Дигест, выдающийся юрист  VI  века  Трибониан. Следует иметь в виду, что прежде всего именно собрание текстов римских юристов обеспечило кодификации Юстиниана выдающееся  место в истории права.

     Деятельность  римских юристов была по преимуществу  направлена на удовлетворение нужд правовой практики и  приспособление  действующих корм права к изменяющимся потребностям правового общения.  Вместе  с тем в своих комментариях и ответах по конкретным делам,  а  также  в сочинениях учебного профиля (институции и т. д.) они разрабатывали и целый ряд общетеоретических положений. Правда, к формулированию  общеправовых принципов и определений римские юристы  подходили  весьма осторожно, отдавая предпочтение детальной и  филигранной  разработке конкретных правовых вопросов и лишь на этой основе делая те или иные обобщения. Отсюда известное изречение "всякое  определение  опасно", восходящее к положению юриста I - II вв. 

     Такая осторожность в  формулировке  общих положений (правил, regulae) диктовалась также и тем,  что подобные обобщения   юристов    (правила)    приобретали    значение    общих правоположений (правовых норм, правил и принципов), т. е.  непосредственное практически правовое  значение  теоретических формулировок было велико и требовало  большой  предусмотрительности  от  юристов. Характерна в данной связи позиция Павла: "Правило краткое  выражение