Налоговые реформы в период правления Александра III

    В IV класс отнесено большинство уездных городов, распределенных на 29 разрядов. Здесь от налога свободны квартиры ценою ниже 120 р., с квартир ценою 120 - 144 р. налог составляет 2 руб., с высшего разряда квартир ценою от 2300 - 2400 р. - 221 р., а с более дорогих квартир - 10% с цены.

    В V классе городов и поселений, распределенных на 19 разрядов, свободой от налога пользуются лица, занимающие квартиры ценою ниже 60 р., с квартир ценою от 60 - 72 р. налог составляет 1 р., с квартир ценою от 1100 - 1200 р. - 101 р., а с более дорогих квартир - 10% с цены.

    Оклад налога определяется в каждом году по цене квартиры, которую занимал  плательщик 15 декабря предыдущего  года.

    По  заявлению лица, переменившего до 7 марта свою квартиру на другую, за которую следует меньший оклад налога, причитающийся с него налог исчисляется по цене вновь занятого им помещения.

    Если  одно лицо занимает несколько помещений  в одном и том же доме, то причитающийся  с него оклад налога исчисляется по совокупной цене всех этих помещений.

    Если  в состав платы за квартиру входит, плата за отношение, то для определения оклада квартирного налога из наемной платы вычитается 15%.

    Наемная цена помещения, занятого самим домовладельцем или уступленного им бесплатно другому лицу, определяется по соображению платою, какая получалась бы при отдаче этого помещение внаем.

    Стоимость казенных квартир лиц, состоящих  на государственной службе, признается равною присвоенному занимаемым ими  должностям годовому окладу квартирных денег. Если оклад квартирных денег не установлен, цена помещение признается равною 1/5 получаемого должностным лицом по службе содержания.

    Квартирный  налог взимается только с занятых  помещений, и плательщиками его  являются исключительно лица, занимающие известные квартиры. Домовладельцы не несут никакой ответственности за уплату налога их квартирантами. Домовладельцы обязаны лишь доставлять в подлежащее квартирное присутствие сведение о находящихся в их домах квартирах.

    Заведывание квартирным налогом сосредоточено в Департаменте окладных сборов, а местное заведывание этим налогом возложено на Казенные Палаты и на вновь образованные губернские (или областные) и городские по квартирному налогу присутствия.

    В городских по квартирному налогу присутствиях, состоящих из приглашаемых на год, в числе от 4 - 6 квартирохозяев, по общему правилу председательствуют, податные инспектора, но управляющий Казенною Палатою может назначить для этого особое лицо.

    Главная работа по распределению квартирного налога лежит на податных инспекторах.

    По  росписи 1894 г, первый год действие государственного квартирного налога, от такового ожидалось 1610 тыс. руб. В действительности поступление  квартирного налога оказалось ниже этой суммы. В 1896 г. названный налог дал 2907 тыс. руб. С тех пор его доходность несколько увеличилась. В 2001 г. он дал 4,127 тыс. руб.

    Глава 1 Налоговые преобразования при Александре III.

    1.2 Налоги на предпринимательскую деятельность.

      Глобальной  мерой Витте в налоговом деле стало существенное увеличение продуктивности налога на предпринимательскую деятельность (промысловый налог), уровень обложения которой почти на всем протяжении XIX века был весьма невысок. Объяснение этому крылось в двух главных причинах: с одной стороны, российское правительство не хотело ставить препятствий развитию промышленности, которая находилась в привилегированном, по сравнению с аграрным сектором, положении, с другой – слабому обложению предпринимательства способствовало несовершенство формы существовавшего налога. Согласно принципам введенной с 1824 года патентной системы сбора все предприниматели платили так называемый промысловый налог, который складывался из трех основных компонентов – собственно гильдейской подати (в размере 4% с объявленного капитала для первой и второй гильдий и 2,5% для третьей, земских и городских повинностей (0,5% с капитала) и сбора на водяные и сухопутные сообщения (10% с податного рубля). Лишь после уплаты совокупного размера этих сборов предприниматель получал купеческое (гильдейское) свидетельство. Покупка этого свидетельства (патента) совершалась ежегодно, только оно давало право на занятие предпринимательской деятельностью. Поскольку условная величина объявленных купеческих капиталов была фиксированной, все предприниматели в пределах одной гильдии, независимо от масштабов их деятельности, платили одинаковую сумму налога, составляющую, например, в 1839 году для первой гильдии 660 рублей, для второй – 264, для третьей – от 20 до 66 рублей.

      После реформы промыслового обложения 1863 – 1865 гг. система промыслового налога изменилась незначительно. Как и прежде, налог уплачивался путем ежегодной покупки патента, который выдавался под наблюдением Казенных палат казначействами либо органами местной власти – городскими управами, думами, волостными правлениями или заменяющими их учреждениями. Общее по империи заведование промысловым налогом было возложено на Департамент торговли и мануфактур Министерства финансов. Число гильдий было сокращено до двух: к первой были отнесены оптовая торговля русскими и иностранными товарами (патенты этой гильдии выбирали не только единоличные предприниматели, но и коллективные собственники, заведения которых отличались высокой степенью доходности – банкирские, комиссионерские, страховые, транспортные предприятия); плата за свидетельство первой гильдии была одинаковой для всех местностей империи – 564 рублей; ко второй гильдии относились лица, получающие право на розничную торговлю и владельцы фабрик с числом рабочих более 16 (плата за свидетельство этой гильдии варьировалось по пяти классам местностей от 40 до 120 рублей).

      Другая  форма промысловых пошлин выражалась в необходимости покупки, помимо патента, билета на каждое отдельное  торговое или промышленное заведение, который стоил в зависимости  от гильдии и класса местности от 10 до 55 рублей. При покупке патентов и билетов необходимо было в местах их приобретения заплатить два сбора: один в пользу государства, другой – в пользу земств и городов. Величина их была незначительна и несмотря на неоднократные повышения ставок составляла не более 15% от стоимости патентов и билетов.

      В условиях бурного развития торгово-промышленной жизни второй половины XIX века несовершенство патентной системы, выражавшееся, прежде всего в неравномерности обложений, было очевидно. Крупные предприятия пользовались преимуществами, не оправдываемыми ни фискальными, ни экономическими соображениями. Так, все кредитные учреждения, акционерные банки, кредитные общества с капиталом свыше 50000 тыс. рублей обязаны были выкупать свидетельства первой гильдии. В результате одинаковую сумму налога платили как единоличные предприниматели (физические лица) или общества взаимного кредита с капиталом 50-60 тыс. рублей, так и акционерные банки с капиталом в десятки миллионов рублей. Вся фабрично – заводская промышленность, подведенная под гильдейское обложение (т.е. предприятия с числом рабочих более 16) была отнесена ко второй гильдии.

      Еще предшественник Витте на посту министра финансов Бунге, отдавая себе отчет  в отсталости подобной формы обложения, предполагал ввести специальный налог на предпринимательскую деятельность в размере 3% с прибыли, однако в 1885 году осуществилось лишь частичное изменение механизма сбора. С одной стороны, сохранялся основной сбор, размер которого был фиксированным и для наиболее крупных предприятий (с капиталом свыше 50 тыс. рублей) составлял 1200 рублей. По-прежнему одинаковую сумму налога выплачивали неравноценные по масштабам деятельности предприятия: одинаковое податное бремя лежало как на акционерных банках  с капиталом в десятки миллионов рублей, так и на обществах взаимного кредита с капиталом в 50 – 60 тыс. рублей. С другой стороны, теперь предприятия, обязанные публичной отчетностью (акционерные общества, банки, паевые товарищества), в добавление к патентному сбору, привлекались к оплате дополнительного трехпроцентного сбора с чистой прибыли, показываемой ими в отчетах. Дополнительный сбор взимался не со всех доходов, а только с «чистой» прибыли, превышавшей 3% на основной (акционерный) капитал. Впервые в российской истории над коммерческой тайной российских фирм была приоткрыта завеса: после издания законодательных правил от 15 января 1885 года акционерные общества обязаны были ежегодно публиковать в правительственном органе «Вестник финансов, промышленности и торговли» годовые отчеты о своем положении с указанием величины прибыли, ее распределения, размера дивиденда и заключительный баланс предприятия.

      В 1892 году С.Ю. Витте представил Александру III доклад, в котором «в видах достижения большего единства и равномерности в обложении торговли и промышленности» и более правильного соотношения доходов казны с развитием предпринимательской деятельности испросил разрешения на подготовку общей реформы торгово–промышленного обложения. Вместе с тем, не дожидаясь, начала коренных преобразований, министр финансов провел 21 декабря 1892 года закон о повышении торгово-промышленных сборов, что дало увеличение дохода казны на 5 млн. рублей. Считая нормы обложения, утвержденные в 1885 году недостаточными, Витте настоял на увеличении с 1893 года размера процентного (с 3 до 5%) и раскладочного дополнительного сборов (на 25%) и на привлечении к платежу раскладочного сбора фабрик и заводов, уплачивающих акцизные сборы. Общая сумма раскладочного сбора должна была устанавливаться на трехлетия в законодательном порядке, а затем разверстываться по губерниям с учетом доходности последних.

      Определение суммы раскладочного сбора в  условиях господства коммерческой тайны  не могло существенно затронуть  обложением действительную прибыль, к  тому же правительство сознательно не поднимало налоги с промышленности и торговли до уровня, опасного для их развития. По данным Министерства финансов, после введения дополнительного сбора торговцы и промышленники в среднем должны были уплачивать не более 4% с чистого дохода, в то время как земельные собственники платили от 4% до 5,5%, а владельцы другого недвижимого имущества – до 6,5%⁵.

      В 1894 году по инициативе Витте Министерством  финансов был подготовлен новый  проект промыслового обложения, в котором  на принципах прогрессивности предусматривалось общее увеличение ставок как основного (патентного), так и дополнительного сборов. Проект положения о государственном промысловом налоге был направлен Министерством финансов на отзыв в представительные организации – биржевые комитеты, купеческие общества, отраслевые предпринимательские объединения.

      С момента введения в силу нового закона владельцы и руководители фирм приложили  все усилия к тому, чтобы скрыть реальные доходы и минимизировать «чистую  прибыль», с которой взимался налоговый сбор в казну. Облегчалось это тем, что контроль со стороны казенных палат не был излишне строгим.

      Ухищрения в способах сокрытия барышей были особенно распространены среди достаточно многочисленных в России акционерно–паевых товариществ «семейного типа» (т.е. контролировавшихся представителями одной предпринимательской династии). В них весьма распространенным явлением было уменьшение прибыли за счет увеличения суммы отчислений из валового дохода на вознаграждение директоров предприятий и членов правлений, которые одновременно являлись и самыми крупными пайщиками. В качестве примера можно привести паевое «Товарищество Федора Елагина сыновей» в городе Богородске Московской губернии – крупное предприятие по производству шерстяных тканей с основным капиталом в 2 млн. рублей и количеством рабочих 740 человек (в 1890 году). Основной капитал был разделен на 400 паев стоимостью 5 тыс. рублей. Большая часть паев, а конкретно – 315, была у членов правления и членов их семей. Остальные паи распределялись между семью пайщиками, которые тоже были родственниками. До 1891 года дивиденд товарищества по его отчетам составлял 6-7% на основной капитал, но с 1891 года он понизился до 2,5-3%, хотя обороты товарищества увеличились. Это произошло  потому, что в июне 1892 года общее собрание постановило выдать в награду директорам правления и членам ревизионной комиссии (а ими являлись члены семей директоров) 40 тыс. рублей в «связи с их многочисленными обязанностями». В 1893 году общее собрание решило увеличить вознаграждение директорам в пять раз, кроме того, было решено и членам ревизионной комиссии «за весьма сложное и трудное дело» установить вознаграждение в 12 тыс. рублей. Характерно, что размер жалования устанавливался соответственно количеству паев членов правления, а его увеличение произошло в то время, когда правительство повысило дополнительный сбор с чистой прибыли с 3 до 5%⁶.

      Такие примеры, характерные для «семейных» предприятий, в «обычных» акционерных  обществах использовались в менее  широких масштабах, так как затрагивали интересы тех пайщиков, которые, не будучи связанными, с членами правления, были недовольны уменьшением дивиденда. Вместе с тем и для них было свойственно уменьшение прибыли за счет списывания крупных сумм на содержание директоров и их семей в состав расходных статей предприятий.

      Отчеты  акционерных компаний, которые по действующему законодательству должны были в обязательном порядке публиковаться  в печати, в условиях оберегаемой  государством коммерческой тайны, превращались в фикцию, помогая укрывать реальные доходы предприятий.

      С середины 80-х годов в большинстве  акционерных обществ широкое  распространение получила система  «тройной бухгалтерии», при которой  годовые финансовые отчеты составлялись в трех вариантах: для директоров правления, акционеров и казенной палаты. Руководители предприятий, утаивая часть реальной прибыли, делали ее невидимой в публикуемом балансе предприятия. В годовом балансе и финансовом отчете правления, утверждаемых на общем собрании акционеров и пайщиков, оглашалась видимая «чистая» прибыль, из которой удерживался промысловый налог в казну. Прибыль распределялась по двум основным назначениям: выплата дивидендов по акции и паи и увеличение резервных капиталов для расширения предприятия. Резервные капиталы формально предназначались на возмещение предполагаемых, «возможных» убытков и на «пополнение» дивидендной суммы в убыточные для предприятия годы. Однако, по существу, резервные капиталы, независимо от присваиваемых им названий, стали главной формой увеличения собственных капиталов за счет прибыли. Поэтому в большинстве российских акционерных обществ наряду с обязательным по уставу «запасным капиталом» в балансах значились «особо – запасной», «вспомогательный», «капитал для улучшения и развития предприятия», «резервный для погашения сомнительных долгов».

      Что касается последнего из перечисленных  «капиталов», то еще в 1888 году в особом податном присутствии при Министерстве финансов возник вопрос, облагать ли отчисления из валового дохода на покрытие сомнительных долгов дополнительным процентным сбором. В результате переписки между министром финансов и государственным контролером было признано, что эти суммы не могут подлежать обложению дополнительным налогом. Когда в 1893 году московское податное присутствие, обнаружив, что отчисления на покрытие сомнительных долгов не составляют убытка, обложило их пятипроцентным сбором, правление товарищество подало жалобу в Министерство финансов. В ней фабриканты признавали, что «вывести по правилам бухгалтерии можно какую угодно чистую прибыль» и при этом настаивали на том, что «общее собрание пайщиков, как действительные хозяева, не только имеет право, но оно должно, когда интересы дела требуют, уменьшить чистую прибыль… или даже совсем ее уничтожить до тех пор, пока дело не консолидируется, т.е. пока не окрепнет до надлежащей степени».