Западное полушарие как сфера гегемонии США

      К любому виду объединения своих южных  соседей США традиционно относились настороженно, видя в нем нежелательное  усиление защитных мер, а следовательно  определенную опасность своему доминированию. В немалой степени такая исторически выверенная стратегия помогала северному гиганту сохранять местное и глобальное превосходство, подчинять регион своим планетарным планам. Если доля Канады, например, в прямых капиталовложениях США сократилась с 21% в 1980 г. до 9% в 2002 г., то аналогичный показатель в Латинской Америке за тот же период остался неизменным - 18%, а в абсолютных размерах сумма прямых американских инвестиций там выросла с 39 млрд. долл. до 272 млрд1 . Такие инъекции капиталов, естественно, приносят США немалые прибыли, и они не хотели бы подвергать их опасности [34, c. 6].

      Основообразующие  принципы политики США в Западном полушарии были заложены еще в  начале XIX в., в период крушения испанско-португальской  колониальной системы и формирования новых самостоятельных государств. Хрестоматийным примером стала обнародованная в 1823 г. президентом Дж. Монро декларация, в которой говорилось о делении мира на две сферы влияния - европейскую (с сильной тогда Великобританией) и американскую. Западное полушарие провозглашалось объектом внимания США, их общей безопасности: «Америка для американцев».

      Первой  силу «доктрины Монро» почувствовала Мексика. В 1845 г. мексиканский Техас был захвачен США, а после американо-мексиканской войны 1846 - 1848 гг. страна лишилась свыше половины своей территории с ее богатыми природными ресурсами, в том числе нефтью. Сильное давление на рубеже столетий испытывали другие южные соседи США [35, c. 14].

      Основные  механизмы разъединения латиноамериканских стран в период между двумя мировыми войнами XX в. находились в руках филиалов американских, а также английских корпораций, которые оказывали многостороннее воздействие на экономическую внутреннюю и внешнюю политику южных соседей. Они делали их воспроизводственный процесс зависимым от целей и конкретных интересов материнских компаний, общих ориентиров международного курса США.

      Если  после Второй мировой войны в  финансово-инвестиционной сфере Латинской  Америки, где была национализирована  германская собственность, США занимали сильные позиции, то во внешней торговле их положение здесь заметно ослабевало. В целях сокращения транспортных и других расходов страны региона стремились все активнее вести товарообмен друг с другом, что не устраивало главного партнера ни как экспортера, ни как импортера, а в широком плане и в качестве инвестора.

      С середины XX в. главное внимание США  сосредоточилось на происходивших  в Латинской Америке интеграционных процессах. Усиливавшиеся объединительные  тенденции вызывали настороженность северного соседа, чье всеобъемлющее влияние в Западном полушарии подвергалось ревизии. На разных этапах отношение США к данной проблеме было различным и неоднозначным применительно к конкретным блокам [36, c.16].

      Особое  геополитическое расположение стран Центральной Америки сделало их историю весьма напряженной. Разрозненные, нередко враждующие между собой, они издавна стремились к объединению. Первые шаги в этом направлении были предприняты еще в начале XIX в.: в 1824 г. Гватемала, Гондурас, Никарагуа, Сальвадор и Коста-Рика образовали Федеративную республику Центральной Америки, которая просуществовала 15 лет. После ее распада отмечалось по меньшей мере 25 попыток создать сообщество, но внутренние противоречия, а главное давление извне («разделяй и властвуй») мешали налаживанию плодотворного сотрудничества. При этом США, исходя из своих намерений построить межокеанский канал, систематически препятствовали подключению Панамы к объединительным процессам.

      Новый импульс в развитии субрегиональной  интеграции был дан в 1951 г., когда возникла Организация центрально-американских государств (ОЦАГ). В «Сан-Сальвадорской хартии» говорилось о развитии политического, экономического и культурного сотрудничества. Однако вмешательство извне не позволило Панаме присоединиться к ОЦАГ, а сами цели организации постепенно были деформированы.

      Следующий шаг был предпринят в 1958 г., когда  появилось соглашение о промышленном объединении «пятерки» уже в русле экономической интеграции. Наконец, в 1960 г. был подписан договор о создании Центральноамериканского общего рынка (ЦАОР). Свое название блок получил по конечной цели сближения - не только ликвидировать внутренние торгово-таможенные барьеры, но и создать единую энергетическую систему, своего рода общий экономический каркас, фактор обеспечения хозяйственной самостоятельности (в эпоху высоких технологий - в чьих руках находятся рычаги энергетики, у того и реальная власть). Именно энергетическая независимость и вызывала беспокойство супердержавы [37, c.65].

      В последнее время тема интеграции присутствует на всех субрегиональных форумах и конференциях. Неослабевающий интерес проявляют к ней и США. Для них это сообщество после Мексики и Бразилии занимает третье место во внешней торговле с Латинской Америкой, и с ним они имеют постоянный актив торгового баланса.

      Одним из свидетельств активной позиции США  в данном направлении явился визит  президента Дж. Буша в Сальвадор  в марте 2002 г., во время которого совместно  с другими руководителями сообщества обсуждалась возможность подписания соглашения о создании совместной зоны свободной торговли (ЗСТ). В стране и в субрегионе проводились многочисленные протестные акции, что создавало сложную обстановку для переговоров. Представители профсоюзов и крестьянских организаций утверждали, что ЗСТ приведет к усилению несправедливой конкуренции с национальным производством, и без того находящимся под угрозой истребления, что вместо создания новых рабочих мест вызовет опасный рост безработицы.

      Последующие переговоры между представителями  США и сообщества проходили в начале 2003 г. в Коста-Рике. На них высказывались те же опасения о возможности гибели мелкого и среднего производств, которые в условиях рыночной открытости и противоборства с американским бизнесом могут стать жертвами конкуренции. Особую тревогу вызывала практика государственного субсидирования сельского хозяйства в США, что ставит местных производителей в неравное и крайне тяжелое положение, учитывая, что аграрный сектор остается основой экономики субрегиона. В результате напряженных диспутов согласие так и не было достигнуто [38, c. 22].

      Значительный  резонанс имел IV Месоамериканский форум, состоявшийся в середине 2003 г. в г. Тегусигальпа (Гондурас) и посвященный  проблеме свободной торговли. Наиболее распространенные суждения касались деятельности ТНК (зона свободной торговли - инструмент накопления капитала транснациональными компаниями), выгод северного гиганта (ЗСТ - часть новой стратегии национальной безопасности США), общей критики принципов свободной торговли (не лучший путь интеграции латиноамериканских стран). Но и в ходе форума конкретных решений выработано не было.

      Трудный, напряженный поиск компромиссов завершился подписанием в мае 2004 г. соглашения между США и пятью  странами о создании Центрально-американской зоны свободной торговли (CAFTA), в августе того же года к ней присоединилась Доминиканская Республика. С Панамой было решено вести параллельные двусторонние переговоры о либерализации внешнеэкономических отношений. В июле 2005 г. конгресс США одобрил соглашение о CAFTA с участием своей страны, узаконив таким образом американское влияние в этом стратегически важном субрегионе.

      Однако  по большому счету основные деловые  и политические интересы США фокусировались на Южной Америке, где находятся такие потенциальные лидеры, как Бразилия и Аргентина. А там по мере развития национальных экономик и роста неудовлетворенности чисто рыночной моделью все отчетливее проявляется стремление к самостоятельному пути [39, c. 42].

      С самого начала образования в 1991 г. данного  блока власти США стали обращать пристальное внимание на четверку (Бразилия, Аргентина, Уругвай и Парагвай), стремившуюся развивать региональную интеграцию в собственных интересах. Особый акцент делался на Бразилию, восходящего флагмана развивающегося мира.

      Появление интеграционного сообщества Южного конуса побудило США ускорить процесс  формирования Североамериканской зоны свободной торговли (НАФТА), объединившей в 1994 г. США, Канаду и Мексику.

      Вопреки интересам США Меркосур стал активно устанавливать деловые связи с регионами и странами. К их числу относится развитие в русле «межрегиональной ассоциации» торгово-инвестиционных отношений с Евросоюзом. Ось Бразилиа - Буэнос-Айрес созвучна оси Бонн - Париж. Возникновение Меркосур - это и свидетельство преодоления давнего, подчас острого аргентинско-бразильского соперничества.

      США, которые не одно десятилетие осуществляют экономические санкции против Кубы, недовольны тем, что Меркосур установил  деловые связи с этой страной. Правительственные делегации Бразилии и Аргентины в 2003 г. совершили поездки на Кубу, где были подписаны торговые соглашения. Не устраивает США и то, что одним из итогов визита президента Бразилии в Гавану в кубинском секторе Мексиканского залива началась глубоководная разведка нефти.

      Наконец, Вашингтону не нравится стремление Меркосур превратиться в широкое Южноамериканское сообщество наций (ЮАСН), о чем было объявлено в конце 2004 г., и которое  вступило в силу уже с января 2005 г. Его образовали 12 государств, представлявшие три блока - Меркосур, Андскую группу (ныне Андское сообщество наций) и частично КАРИКОМ. Речь в данном случае идет не только о создании зоны свободной торговли в масштабах всей Южной Америки с единой валютой, но и о политическом сцеплении путем формирования южноамериканского парламента. Такие намерения способны не только ограничить (хотя бы относительно) внешнеторговое присутствие США и сферу обращения доллара в важном для них регионе, но и сузить возможности политического влияния Вашингтона [40, c. 9].

      В качестве средства ослабления Меркосур власти США стали и здесь насаждать  либеральную модель развития экономики, которая была призвана расширить  диапазон присутствия американских торговых и инвестиционных структур, регулирующую роль государства.

      Особое  недовольство США вызвало подписание двумя ведущими странами в сентябре 2005 г. экономического соглашения с Венесуэлой. Сумма соглашения с Бразилией  составила 4,7 млрд. долл. Она включала строительство нефтехимического завода в бразильском штате Пернамбуко и разработку газовых месторождений в Венесуэле.

      Увеличение  разрыва в уровнях экономического развития между странами Латинской  Америки и индустриальными центрами, оттеснение национального капитала в ключевых отраслях хозяйства, а также рост социальной напряженности в регионе нашли отражение в истощении политических ресурсов у правых партий в Бразилии и Аргентине. Приход там к власти руководителей левоцентристского толка побудили США усилить внимание к этим ключевым странам Южной Америки. В 2005 г. президент Дж.Буш посетил оба государства, и в ходе переговоров в числе прочих обсуждалась тема интеграции [41, c. 25].

      Отношения США с Мексикой, их единственным непосредственным латиноамериканским соседом издавна отличались сложностью и не только потому, что соприкасались два крайне различных экономических потенциала и во многом неодинаковые культурно-политические системы. Конкретные переговоры о создании по инициативе Вашингтона торгового мегаблока НАФТА (США, Канада и Мексика) были нелегкими, они длились три года, но геополитический фактор в конце концов победил: ведь исторически основная часть внешней торговли Мексики приходилась на США.

      НАФТА - блок асимметричный, с явным креном в сторону США. На лидера приходится 9/10 общего ВВП и 3/4 взаимной торговли, что позволяет ему по существу управлять интеграционным процессом.

      В НАФТА сложилась парадоксальная ситуация: по мере либерализации торговли, а также после «черного сентября» 2001 г. и начала в 2003 г. военных действий в Ираке ужесточается пропускной режим на границе США с Мексикой. После более чем десяти лет функционирования НАФТА в ней (свыше 3 тыс. км) наблюдается не только усиление личностно-таможенного контроля, но и появление новых проволочных заграждений со сторожевыми вышками, вооруженными солдатами, лазерными установками, беспилотными самолетами и т.д. Ежегодно при попытке перейти «на ту сторону» гибнут сотни мексиканцев. Также участились случаи депортации нелегальных граждан из США. Президент Буш назвал в 2005 г. проблему нелегальной иммиграции одной из приоритетных в стране, что, естественно, осложняет отношения двух партнеров по НАФТА [42, c. 96].

      В целом позитивный, хотя и не лишенный трудностей и «пробуксовок» процесс региональной интеграции в Латинской Америке поставил перед США неизбежный вопрос об их роли в Западном полушарии. Формирование НАФТА явилось первым конкретным шагом на пути усиления влияния США в северной части полушария. За этим последовала задача расширения ЗСТ на весь регион, т.е. создания Всеамериканской зоны свободной торговли (АЛКА). Идея, как известно, была провозглашена в 1994 г. в Майами на первой встрече на высшем уровне государств Западного полушария.