Конфликты после холодной войны

Подчеркнем, что речь идет именно об институционализации конфликта, а не о его предотвращении, разрешении (в том смысле, какой вкладывается в это понятие теоретиками соответствующего направления), не об урегулировании как таковых и не о том, чтобы загнать конфликт вглубь. Институционализированный конфликт отличается от неинституционализированного только тем, что его течение введено в определенные (впрочем, достаточно широкие) рамки, а разрешение конфликта (носящее чаще всего промежуточный, а не "высший и окончательный" характер) подчинено определенным правилам. Их нарушение влечет достаточно жесткие санкции нередко не только против нарушителя, но и против всех участников конфликта. Соответственно, есть структуры и силы, способные вынести решение о таких санкциях и добиться его осуществления.

Приложить этот опыт в полном его объеме к системе международных и межгосударственных отношений мешает целый ряд объективных и не всегда достаточно изученных обстоятельств. Все ныне существующие системы институционализации конфликтов действуют внутри государств, то есть в условиях и пределах некоей социокультурной, политической и правовой целостности. Даже там такие системы специализированы на определенной сфере политики и на присущих этой севере конфликтах, и не распространяют свои институционализацию и функционирование на иные сферы и конфликты. По существу самые первые шаги делает и теоретическое осмысление явления институционализации конфликтов.¹⁶

Конфликты, о возможной институционализации  которых идет речь - макросоциальные, будь то внутренние или международные, - отличаются также своими реальными или потенциально возможными масштабами, продолжительностью (до многих веков включительно), тем, что участниками их оказываются чаще всего большие и очень большие организационные структуры и социально-территориальные системы, а причины таких конфликтов связаны обычно с самыми глубокими проблемами и противоречиями общественной жизни, внутреннего и мирового развития.

Кроме того, конфликт в международных  отношениях - в отличие от конфликтов внутри государства, - часто означал  и означает войну либо, как минимум, потенциально чреват ею; подсознательно до сих пор если не отождествляется с войной, то очень тесно (и с достаточными основаниями) связывается с ее возможностью и угрозой. Не случайно все исследователи международного конфликта обращаются именно к конфликтам, уже достигшим тех или иных фаз военно-силового противоборства: под конфликтом зачастую понимают только такое противоборство, пусть в слабых его формах: операции ООН (теперь, видимо, НАТО) направляются на "миротворчество", а не на разрешение конфликта как таковое. Слова "институционализация войны", согласимся, звучат пока дико и отторгаются сознанием.

Но, во-первых, институционализация  конфликта не тождественна непременной  институционализации войны, особенно войны любой и всякой. Во-вторых, именно институционализация войны  в международных отношениях позволила  бы резко ограничить как количество самих войн, так и степень их жестокости и их издержки, особенно потери среди мирного населения. И, в-третьих, поскольку в обозримом будущем обойтись без применения силы в международных отношениях, скорее всего не удастся, то институционализация такого применения не только укрепляла бы правовое начало в мировой политике (этот процесс идет и так), но повышала бы эффективность принимаемых мер, позволяя обходиться меньшей и более избирательно направляемой силой.

Институционализация международного конфликта упирается пока и в отсутствие в мировой политике "полицейских" сил и структур, в нежелание большинства государств - по разным причинам - создавать такие силы на постоянной основе, оплачивать их существование и функционирование. В перспективе, однако, от решения этой задачи, видимо, не уйти; а само решение может стать необходимым гораздо раньше, чем думают многие. Одно из главнейших достоинств любой институционализации -эффект "обезличивания", которым она всегда сопровождается и который снимает любые обвинения в том, будто кто-то подыгрывает одной из конфликтующих сторон.

Проблема в основе своей проста и естественна: если в свое время государство возникло, судя по всему, под давлением необходимости  противостоять захлестывающему  все и вся насилию (фактически со становлением института государства насилие стало первой сферой деятельности, где оказалась, введена государственная монополия, попытавшаяся ликвидировать здесь "частное предпринимательство", с тех нор именуемое преступностью), то теперь перед во многом аналогичной задачей, только но отношению к политически и социально дестабилизирующим конфликтам, стоит весь мир. Особенно в промышленно развитой его части, где такие конфликты могут обернуться тяжелейшими экологическими угрозами, последствиями, катастрофами глобального масштаба.

Что подсказывает в этом отношении опыт постсовстского пространства; чем он интересен именно с такой  точки зрения; и какие проблемы содержательного (не политического - это  отдельная тема) характера предстоит  решить, чтобы конфликт из фактора  дестабилизации макросоциальных, в том числе международных отношений мог бы превратиться в один из факторов их стабилизации'?

Прежде всего, что понимать под стабильностью вообще, стабильностью  макросоциальных и международных  отношений в частности? К какому ряду понятий принадлежит категория "стабильности", с какими иными категориями и в каком понятийном "родстве" находится? Ответим на эти вопросы вначале применительно к процессам и системам, в которых никак активно не участвует человек (но может присутствовать в них как физическое тело, как сумма химических веществ или как пассивный наблюдатель).

Необходимо подчеркнуть, что хотя понятия стабильности, дестабилизации, устойчивости и родственные им широко используются применительно к оценкам  внутренней сферы общества и состояния международных отношений, политические и политологические определения этих категорий продолжают оставаться преимущественно интуитивными, что дает право предложить изложенную ниже их интерпретацию,

Очевидно, ближайшими смежными со стабильностью понятиями можно считать категории неизменности-изменчивости-эволюции. То есть категории, обозначающие определенные виды процессов, возможные в системе взаимодействий "время-пространство-объект-процесс".

Неизменность- суть процессы, в которых меняются только координаты времени и пространства, состояние же объекта остается на всем протяжении процесса практически одним и тем же.

Изменчивость - такие  процессы, при которых возможны или  имеют место некоторые перемены в состоянии объекта; однако о  природе и причинах таких перемен исследователю ничего нс известно, а наличие в них каких-то закономерностей, некоего внутреннего порядка с очевидностью не просматривается.

Эволюция - процессы, сопряженные  с такими изменениями в состоянии  объекта исследования, которые, носят зримо упорядоченный характер, даже если природа данной упорядоченности от нас скрыта. В эволюции хотя бы угадывается некое общее ее направление, тогда как в изменчивости в лучшем случае можно определит». вектор конкретных ее факторов и примеров.

Два принципиально разных вида изменчивости - хаотическая и упорядоченная, - вызывают потребность в категориях, которые позволяли бы различать и описывать тот и другой в смысловых единицах, равно чувствительных к наличию и общего, и различий в описываемых и анализируемых явлениях.

Понятие хаоса отрицает в принципе саму возможность какого бы то ни было порядка. Изменчивость же предполагает как минимум теоретическую  возможность некоего порядка, пусть  даже в данный момент этот порядок  не только нам неизвестен, но имеющиеся в нашем распоряжении средства наблюдения и измерения не позволяют засечь даже намек на него. И все-таки хаотическая изменчивость - это уже не хаос, а нечто качественно более высокое, сложное.

Упорядоченная изменчивость, напротив, начинает уже граничить с эволюцией и даже переливаться в нее. Порядок еще не ясен, мера соотношения в конкретных процессах порядка (то есть каких-то присущих этим процессам закономерностей) и случая, стихии пока не поддаются определению и оценке. Но сам факт присутствия -и не малого, коль скоро речь зашла об упорядоченности, - какого-то порядка уже не вызывает сомнения.¹⁷

Всякий же порядок  требует - в научных и практических целях - способности различать и  конкретных обстоятельствах наличие  или же отсутствие порядка, а также  возможность, факт и меру его нарушения, хотя бы приблизительно: неопасное, опасное, угрожающее, катастрофическое. Именно здесь в наши рассуждения входят понятия устойчивости и стабильности.

Характеристика устойчивости может быть отнесена к процессу, состоянию и эволюции. Поскольку любой процесс всегда подвергается воздействию каких-то внутренних и внешних возмущений, то устойчивость указывает на способность самого процесса и/или каких-либо средств его регулирования удерживать неизбежные колебания в минимально возможных пределах, практически слабо сказывающихся на ходе и результатах процесса.

Устойчивость состояния  предполагает не только аналогичное  удержание состояния в минимально отклоняющихся от неких, как-то установленных  параметров, но и способность объекта (системы) самостоятельно восстанавливать нарушенное равновесие (таков, например, смысл выражения "устойчивость энергосистемы"). Устойчивость эволюции указывает на в принципе сохраняющуюся на протяжении длительного времени направленность данной эволюции.

Устойчивость как характеристика сама по себе ничего не говорит о  своем качестве. Устойчивыми могут  быть падение, процессы распада, состояние  застоя, энтропия, вырождение, нисходящее развитие и т.п. Устойчивость - не обязательно  неизменность, хотя может включать се как частный случай. Если же речь идет об изменениях. устойчивость предполагает малую изменчивость самих изменений, минимальность их колебаний вдоль некоей результирующей и высокое постоянство факта и направленности этих изменений.

Стабильность - одно из тех многих иностранных слов, которые, переселившись в русский язык, постепенно обретают тут свое значение, все дальше и дальше отходящее от оригинала.

В современной ее интуитивной  русскоязычной трактовке стабильность - не неизменность, иначе новая категория вряд ли бы прижилась. Напротив, стабильность связана с динамикой, с возможностью или даже неизбежностью перемен, хотя и предполагает высокую степень их упорядоченности.

Стабильность - не просто устойчивость: мчащийся во Вселенной  мертвый метеорит куда как устойчив и при этом неизменен в своем стремительном движении. Стабильность и не простота: никто не скажет про булыжник, что тот стабилен, хотя камню явно присуща чрезвычайно высокая по меркам человеческой жизни степень постоянства.

Очевидно, стабильность - суть синтетическая оценка, всегда включающая явную или имплицитную характеристику трех качественно разных, но теснейшим образом взаимосвязанных групп признаков:

а) это описание некоего  состояния, по природе своей достаточно сложного, неоднозначного, динамичного, требующего оценки его не отдельными параметрами, пусть даже и очень большим их числом, но взаимосвязью таких параметров;

б) притом состояния не любого объекта, но некоторой системы, внутренне достаточно сложной для  того, чтобы допускать возможность ее дестабилизации (что возможно только в системе);

в) притом не любого состояния  этой системы, но только такого или  таких, что как-то связаны с природой данной системы, с ее внутренним порядком, с его поддержанием или угрозами ему, а тем самым и системе в целом.

Применительно к процессам, в которых никак активно не участвует человек, стабильность можно  рассматривать как неизменность или ничтожно малую изменчивость основных характеристик протекания процесса существования данной системы  во времени, что позволяет этой системе оставаться практически неизменной или эволюционировать естественным для себя образом; в сочетании с высокой предсказуемостью получаемых при определенных условиях промежуточных и/или конечных результатов данного процесса.

Такое понимание стабильности, во-первых, подчеркивает динамическую природу самих явлений жизни систем и их развития. Во-вторых, под приведенное определение стабильности подпадают лишь процессы и явления, протекание которых определяется причинно-следственными закономерностями только линейного и/или вероятностного (но нс много-многозначного) характера".

В-третьих, данное определение  стабильности связывает между собой  протекание процесса и его результат. Так, под воздействием перемен в  условиях процесс может пойти  как-то иначе, но привести к прежним результатам. Или, наоборот, протекать по-прежнему, но давать иные результаты. Очевидно, в обоих случаях стабильность окажется нарушенной.

В отличие от всего, о  чем шла речь выше, при исследовании международных, а также иных общественных отношений любого масштаба и уровня сложности мы имеем дело с процессами, самое активное участие в которых (в онтологическом, историческом и практическом смыслах) принимает человек. А это вносит две принципиально новые грани в данное выше определение стабильности (а тем самым и в понимание различных видов ее нарушений).

Первая: деятельность человека, в предельно широком смысле этого  слова, является судной из важных, а  иногда и определяющей частью соответствующих  процессов, а тем самым и важным или даже определяющим фактором стабильности/дестабилизации тех общественным отношений, систем, социально-территориальных комплексов, в которых развиваются и для которых значимы данные процессы.