Конфликты после холодной войны

Российские войска не стремились к решению идеологических задач (как это было в случае с  подавлением венгерского восстания 1849 года, во время событий в Будапеште  в 1956-м или в Чехословакии в 1968 году). Целью операции российских сил  не было и территориальное приращение (хотя именно в этом Тбилиси упорно обвиняет Москву). Целью акции по «принуждению к миру» стало обеспечение в первую очередь безопасности Северного Кавказа. Промолчи Россия в случае с Южной Осетией, на Северном Кавказе нашлись бы силы, готовые переиграть конфликт, скажем, из-за Пригородного района.

Другой вопрос – неумение и нежелание Кремля артикулировать национальный интерес (из-за боязни, что  Россию посчитают слабой и уязвимой). Как бы то ни было, Москва обозначила свою особую роль в ближнем зарубежье (аналогичную роли США в Латинской Америке, Израиля – на Ближнем Востоке, Австралии – в Океании, Франции – в бывших колониях Черной Африки). Это – качественно новое обозначение зоны своих жизненных и легитимных или, как сформулировал Дмитрий Медведев, «привилегированных» интересов.

Проект СНГ, похоже, окончательно провалился. И это тоже один из важнейших  итогов «пятидневной войны». И дело не в выходе Грузии и готовности Украины выйти из состава Содружества. Дело в восприятии этого института его членами.

Даже Казахстан, имеющий  репутацию главного евразийского партнера России, воздержался от ясных оценок. Другой союзник России, Армения, «взяла паузу». Представители Министерства обороны Армении поспешили 10 августа 2008 года заявить, что налеты на авиабазы в Грузии не совершаются с российской базы, находящейся в Армении. Определенных оценок не дал Узбекистан (который Россия поддержала во время событий в Андижане в 2005-м) и Таджикистан (территориальную целостность которого Россия обеспечивала в 1992–1997 годах). Президент Киргизии Курманбек Бакиев заявил: «Конфликты, подобные тому, что произошел между Россией и Грузией, должны решаться сугубо на основе международного права и только политико-дипломатическим путем».

На встрече министров  обороны стран – членов Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) в Ереване (21 августа 2008 года) не была дана единая оценка текущей ситуации на Южном Кавказе, правда, на саммите ОДКБ в сентябре поддержка Москвы была выражена более отчетливо. Как бы то ни было, большинство стран – участниц СНГ имеют свои сепаратистские «скелеты в шкафу» и опасаются излишнего усиления России, видя в этом гипотетическую угрозу своему единству. А потому как инструмент выработки общих подходов и общей методологии разрешения конфликтов Содружества не годится.

Впрочем, объективности  ради следует признать, что объединение  ГУАМ (Грузия, Укрваина, Азербайджан, Молдавия) – своеобразная альтернатива СНГ  – тоже не продемонстрировал эффективность и единство.

Украина в лице ее президента заняла прогрузинскую позицию, хотя внутри страны были высказаны разные мнения. Заявление МИДа Азербайджана от 8 августа 2008-го в поддержку территориальной целостности Грузии, одобренное грузинскими дипломатами, содержало общие фразы («о соответствии грузинской операции “международному праву”») и не получило дальнейшего развития. У Баку, в отличие от Тбилиси, внешняя политика не строилась на жесткой конфронтационной основе, Россию рассматривают как противовес Западу (у которого с Азербайджаном в отличие от Грузии не столь однозначные отношения). Баку также опасается быть вовлеченным в «иранскую игру», в которой ему отводится роль взлетно-посадочной полосы или же территории «ответного удара Тегерана». Отсюда и стремление ценить пусть и непростые, но в целом дружественные отношения с РФ. Та же осторожность отличала и позицию Молдавии, которая готова ради помощи Москвы в деле интеграции с непризнанной Приднестровской Молдавской Республикой (ПМР) принять важные российские условия (отказ от вступления в НАТО, нейтралитет, признание российской собственности на своей территории). ²⁵

Особая тема, поднятая «пятидневной войной», – это самоопределение  непризнанных республик. В самом  начале 1990-х годов они были для  России скорее досадной обузой. Однако, осознав взаимосвязь этих образований с вопросами безопасности внутри Северного Кавказа, Кремль скорректировал свою позицию. «Заморозив» конфликты в начале 1990-х, Россия дала согласие на существование подобных образований как главный итог этих конфликтов. «Замороженный статус» предполагал отложенное разрешение конфликтов до лучших времен (более выгодная политическая конъюнктура, достижение компромисса между сторонами).

При подобной ситуации заниматься предопределением статуса спорных  территорий было бы неразумно. Таким образом, нерешенный статус де-факто государств отражал политические реальности прошлого десятилетия. К ним относилось сохранение статус-кво, отсутствие активных боевых действий (в Абхазии, однако, такие попытки в 1998 и 2001 годах предпринимались, но по масштабам они и близко не стояли рядом с Цхинвали-2008). Именно это давало надежду, что в том или ином виде стороны могут договориться.

Михаил Саакашвили повысил  ставки в игре за «собирание земель», забыв о том, что причиной территориальной  «кастрации» Грузии стали не территории сами по себе, а люди, которые там проживают. Отныне самоопределение ранее непризнанных государств становится еще одним инструментом влияния России, что также не может не вызывать настороженность соседей.

26 августа 2008 года постсоветское пространство стало другим. Создан прецедент перекройки границ бывших союзных республик. То, на чем держался постсоветский мир, начиная с декабря 1991 года, рухнуло. На карте бывшего СССР появились два новых государства. И аргумент о том, что они, мол, признаны только Россией, по сути, ничего не меняет. Турецкая республика Северного Кипра была признана в 1983-м также одной лишь Турцией. Но вот уже 25 лет она является актором черноморско-средиземноморской политики. Это де-факто государство в 1990-х годах признало независимость Чеченской Республики Ичкерия, а в 2003-м более жестко, чем Анкара, оппонировало решению США начать операцию в Ираке.

Можно говорить о том, что решение Дмитрия Медведева  было чересчур эмоциональным. Справедливо  замечание, что в процессе признания стоило взять временную паузу – для поиска хотя бы пары союзников. Наверное, следовало учесть и возможные издержки (попытки обратить абхазско-осетинский прецедент против самой России). Однако после «горячего августа»-2008 у Медведева остался узкий коридор возможностей. Либо проявить слабость (и тем самым спровоцировать внутриполитическую нестабильность на Северном Кавказе), либо юридически закрепить новые реалии и российский легитимный интерес. Президент РФ выбрал второй вариант.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Международный конфликт при расширении числа или изменение  сторон, участвующих в нем, может  нести на себе и отпечаток новых  аспектов, непосредственно возникающих  уже как следствие самого конфликта. Возникнув как политическое отношение, международный конфликт обретает некоторую самостоятельность, собственную логику развития и поэтому способен уже самостоятельно различным образом влиять на другие отношения, развивающиеся в рамках данного конфликта, а также на характер лежащих в его основе противоречий и способы их разрешения.

Международные конфликты  независимо от любых специфических  признаков, которые присущи каждому  из них, объективно порождаются как  особые конкретно-исторические политические отношения между странами или  группами стран в пределах определенного пространственно-временного континуума. Они воспроизводят непосредственно или в опосредованной форме, в том или ином виде отражая расстановку и соотношение сил на международной арене, состояние и развитие системы международных отношений и ее структуры на различных уровнях, а также другие, более или менее связанные с этим глобальные, региональные или двусторонние противоречия современного мира, сложные, постоянно развивающиеся условия в различных частях земного шара, множество конкретных ситуаций на различных уровнях международных отношений.

При изучении международного конфликта необходимо различать  понятия конфликта и конфликтности. Конфликтность может рассматриваться  как общая черта, присущая той  или иной международно-политической ситуации или даже целой исторической эпохе. Она, в конечном счете, основана на объективных противоречиях, на доминировании конфронтационных интересов в политике целого ряда государств. Такого рода конфликтность в основе своей - функция международной напряженности, зависящая от ее степени. Она может служить фоном и предпосылкой международного конфликта, но это еще не конфликт. Конфликтность глобального, регионального, субрегионального, группового или двустороннего характера объективно и субъективно, прямо или опосредованно, незримо или явно присутствует в процессе зарождения и развития любого международного конфликта, где бы и когда бы он ни возникал, какие бы социально-политические силы в нем ни участвовали, какого масштаба остроты он ни достигал. Иначе говоря, конфликтность способствует, подталкивает возникновение конфликта как такового, но сама по себе не порождает его автоматически и неизбежно. Своевременная коррекция национально-государственных интересов, даже в условиях высокого уровня международной напряженности, способствует купированию конфликта.

Очень часто международный  конфликт отождествляют с международным  кризисом. Однако соотношение международного конфликта и кризиса - это соотношение  целого и части. Международный кризис лишь одна из возможных фаз конфликта. Он может возникнуть как закономерное следствие развития конфликта, как его фаза, означающая, что конфликт дошел в своем развитии до той грани, которая отделяет его от вооруженного столкновения, от войны. Кризис придает всему развитию международного конфликта весьма серьезный и трудноуправляемый характер, формируя кризисную логику развития, убыстряя эскалацию всего конфликта. На этапе кризиса неимоверно возрастает роль субъективного фактора, поскольку, как правило, весьма ответственные политические решения принимаются узкой группой лиц в условиях острого дефицита времени.

Однако международный  кризис - это совсем не обязательная я неизбежная фаза конфликта. Его  течение достаточно длительное время  может оставаться латентным, не порождая непосредственно кризисных ситуаций. Вместе с тем кризис - далеко не всегда завершающая фаза конфликта даже при отсутствии прямых перспектив перерастания его в вооруженную борьбу. Тот или иной кризис усилиями политиков может быть преодолен, а международный конфликт в целом способен при этом сохраняться и возвращаться к скрытому состоянию. Но при определенных обстоятельствах этот конфликт может вновь достигать фазы кризиса, при этом кризисы могут следовать с определенной цикличностью.

Наибольшей остроты  и крайне опасной формы международный конфликт достигает в фазе вооруженной борьбы. Но вооруженный конфликт - это также не единственная и не неизбежная фаза международного конфликта. Он представляет собой высшую фазу конфликта, следствие непримиримых противоречий в интересах субъектов системы международных отношений. Он особенно нагляден и кажется автономным, если предшествовавшие фазы носили латентный характер. Но, повторимся, вооруженный конфликт совсем не обязательная фаза в процессе конфликтного развития, поскольку дело может и не дойти до вооруженной борьбы. Сам по себе конфликт способен существовать и развиваться далее в относительно мирных условиях, без угрозы или практического применения оружия любого типа.

СПИСОК  ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Политология: Учебное пособие. - М.: Центр, 2000.
2. Пугачёв В. П. Введение в политологию: Учебник для вузов. - М.: Аспект-Пресс, 2008.
3. Самыгин С. И. Политология для технических вузов: Учебное пособие для вузов. - Ростов н/Д.: "Феникс", 2002
4. Соловьёв А. И. Политология: Политическая теория, политические технологии: Учебник для вузов. - М.: Аспект-Пресс, 2001.
5. Шичалин Ю. А. История античного платонизма в институциальном аспекте. - М.: ГЛК, 2000.
6. Гаджиев К. С. Введение в политическую науку. - М.: Логос, 2009.
7. Парламентаризм и разделение властей в современной России // ПОЛИС. - 2009.
8. Брындин Е. Г. Гармоничное гражданское общество. - Новосибирск: Издатель, 2008.
9. Трушков В. Политический режим: диалектика демократии и диктатуры // Диалог. - 2001.
10. Кулик А. Партийная демократия: политические партии в формировании открытого общества на Западе и в России. - М.: Магистр, 2007.
11. Ануфриев Е.М., Лесная П.А. Российский менталитет как социально-политический феномен // Социально-политический журнал. 2007. №3-7.
12. Вятр Е. Социология политических отношений. – М., 2008.
13. Иванов В.Н., Назаров М.М. Политическая ментальность: опыт и перспективы исследования // Социально-политический журнал. 2008. №2.
14. Основы политической науки. Учебное пособие для высших учебных заведений. Ч.2. – М., 2005.
15. Политический процесс: основные аспекты и способы анализа: Сборник учебных материалов / Под ред. Мелешкиной Е.Ю. – М., 2001.
16. Политология для юристов: Курс лекций. / Под ред Н.И.Матузова и А.В.Малько. – М., 2007.
17. Политология. Курс лекций. / Под ред. М.Н.Марченко. – М., 2006.
18. Политология. Учебник для вузов / Под ред М.А.Василика. – М., 2004.
19. Политология. Энциклопедический словарь. - М., 2003.
20. Соловьев А.И. Политология: Политическая теория, политические технологии: Учебник для студентов вузов. – М., 2007.
21. Чудинова И.М. Политические мифы // Социально-политический журнал. 2006. №6.