Старославянизмы

53) И когда, чуть успокоившись, рассказала мать о вчерашнем,  особенно напирая на слова  Воронцова и Жука, что то и положено делать, что сделали с кладбищем, он и тогда ни словом не отозвался, но еще заметней устал и отяжелел, низко склонившись с опущенными меж колен по-стариковски руками, застыв на трудной, непроходящей думе.

54) И, поднимая над головой грозящий палец, смотрел на него с требовательной злостью.

55) Но она, не выказывая  охоты ни к разговору, ни  к чаю, молчала, время от  времени тяжело вздыхая и так  же тяжело, не одним махом, поднимая  на Богодула невидящие, глядящие куда-то сквозь глаза, будто не узнавала Богодула или не понимала, зачем, по какой надобности он здесь.

56) На него любят усаживаться  стрижи, живущие в яру на своей Ангаре, они и сейчас там сидят, подрагивая хвостами и заглядывая вниз, как поплавки.

57) – Дак оне че творят-то, Павел?! Че творят-то?! Уму непостижно! – стала говорить спокойно  и не выдержала, заплакала, закрывая лицо рукой и кланяясь в сухих, клохчущих рыданиях.

58) Она своему, родному  на сто рядов, забудет чай  поставить, а ему нет, для  нее он, прохиндей, и верно как  бог, сошедший наконец на страдальную  землю и испытующий всех их своим грешным, христарадным видом.

59) По открывающемуся в окне отрубку Ангары жуком проскочила с жужжаньем моторная лодка, заколыхалась волна; в другом окне поверх заплота лежало белесое оплывшее небо.

60) Дорога подворачивает  к старому гумну, где в мякине, сквозь которую прорастает зерно,  возятся воробьи, а почерневшая  солома лежит назьменными пластами  – сколько, в самом деле, кругом  старого, отслужившего свой век и службу, остающегося без надобности, но догнивающего медленно и неохотно.

61) Она задержала на  Дарье глаза, будто только теперь  узнала ее, и, издрогнув, умолкла – пришла, значит, в полную память.

62) Он пришел, с удивлением  покосился на оказину-сундук, не  приспособленный для дорог, изготовленный в старину на веки вечные стоять без движения на одном месте, но промолчал, не сказал о том старикам.

63) Длинный и низкий, как  баржа, барак давно провонял запустением и гнилью, и присутствие Богодула ничем не помогало ему.

64) Вся деревня из конца  в конец курилась по ночам  похожим истанием, но у Петрухиной избы он чувствовался свежей.

65) Давно пора скумекать,  – обрадовался он, не особенно  доверяя настроению старухи, гадая,  надолго ли ее понятие.

66) От нее исходил тот  особенный, едва уловимый одним  Хозяином, износный и горклый запах конечной судьбы, в котором нельзя было ошибиться.

67) Старухи засморкались, заговорили, все сразу винясь  перед Настасьей, а в чем  винились, в чем оправдывались, не знали – тем более этот незнамый грех нуждался в облегчении.

68) При рождении его действительно назвали и записали Никитой, а при жизни за простоватость, разгильдяйство и никчемность перекрестили в Петруху.

69) Сони к тому же  две сестры в Иркутске: одна, выйдя  замуж за человека расторопного  и удачливого, работающего по снабженческой части, жила как барыня, в квартире своей чего только не имела, и Соня немало ей завидовала.

70) Но до севера только  доехать надо терпение иметь, а у Петрухи его не водилось ни капли.

71) Вот христовенькая,  вот христовенькая! – приходила  Дарья в восхищение.

72) – А как такие  люди получаются? – пыталась она  понять – не в первый раз  пыталась понять и знала уже,  что не поймет, и все-таки спрашивала, надеясь на недолгое облегчение и прощение себе, когда и вместе с Дарьей не сумеют они ни в чем разобраться.

73) Он видел, как замерцала  изнутри изба, сначала прерывистым,  слабым сиянием, которое все набиралось и набиралось, пока окна не залило сплошь играющей краской.

74) В день освоилась,  сбегала к соседям – как  у них, взялась распоряжаться,  что куда ставить, что не  стыдно из имеющейся мебелишки привезти и что придется покупать, раскинула, где можно вырыть подвал и как расширить кладовку, носилась разгоряченная, суматошная, предовольная и готова была, кажется, приковать себя к этой квартире.

75) Эти беспрестанные поездки туда-сюда изматывали его, он поднимался с берега усталый и молчаливый, он и вообще-то не был из породы говорунов, а теперь и вовсе присушил язык.

76) Дождь то примолкал,  переходя на мутное, как пыльное, стоящее в намокшем воздухе, морошение, то припускал опять, с новой силой принимаясь хлестать землю.

77) Обмирала Матёра от  судьбы своей в эти часы: догорала  заря за Ангарой, ярко обжигая глядящие в ту сторону окна; еще больше вытягивалась наверху бездна неба; ласково булькала под близким берегом вода.

78) Кто пел, тем легче,  слушать же их, несущих песню как дружное и безнадежное заклинание, было до того больно и пытко, что подплывало кровью сердце.

79) Запряженные в ходки  кони, согласно кивающие мордами, будто кланяющиеся при въезде в деревню, по два-три человека в ходках, несколько верховых по сторонам, все остальные с песней за подводами.

80) Павел ожидающе молчал, и от этого неясного, как скрадывающего молчания Андрей начал горячиться.

81) Догасал день, и догасала, благодарствуя, жизнь округ: звуки и краски сливались в одно благостное дремотное качание, которое то возникало сильней, то усмирялось; и чувства человеческие в лад ему тоже сходились в одно зыбкое, ничего не выделяющее ответствие.

82) Догасал день, и догасала, благодарствуя, жизнь округ: звуки  и краски сливались в одно  благостное дремотное качание, которое то возникало сильней, то усмирялось; и чувства человеческие в лад ему тоже сходились в одно зыбкое, ничего не выделяющее ответствие.

83) Мне бы высылали, дак  я на обстановку разъяснение дал: задержать.

84) Правда не в том,  что чувствовать в работе, в  песнях, в благостных слезах, когда заходит солнце и выстывает свет, а в душе поднимаются смятение, и любовь, и жажда еще большей любви, какие выпадают не часто, – правда в том, чтобы стояли зароды.

85) Пахнет травами, пахнет  лесом, отдельно с листом и  отдельно с иголкой, каждый  кустик веет своим дыханием; пахнет деревом постройки, пахнет скотиной, жильем, навозной кучей за стайкой, огуречной ботвой, старым углем от кузницы – из всего дождь вымыл и взнял розные терпкие запахи, всему дал свободный дых.

86) Чем, каким утешением унять душу?

87) Оне с вас все жилы  вытянут, а землю изнахратят, оне на это мастаки.

88) Они вышагивали молча,  ни с кем не заговаривая,  ни на что не обращая внимания, но твердо, посреди дороги, с хозяйской  уверенностью в себе, и один  их вид, одно их присутствие заставляли торопиться: скорей, скорей – пока не поджарили.

89) Ей стало жутко, и  она с трудом оборвала видение.

90) – Могилки, значитца, так и оставим? Могилки наши, изродные? Под воду?

91) – Ну зверь! –  с восхищением щурился на листвень веселый мужик.

92) Всегда шумная, рокочущая от машин, провонявшая бензином, углем и железом, улица на этот раз была на удивление тихой и пустынной; один Павел и шагал по ней, держась жилой стороны, где было меньше изжулькано и изрыто.

93) А когда выскочили  на открытое место в полутора  километрах от реки, на машину  надвинулись сначала редкие, затем  все больше и больше нарастающие, густеющие, словно тоже летящие на свет фар, серые мочальные лохмотья.

94) Солнце зашло, и в остывающем сгустившемся свете, четко выделяющем каждый предмет, поселок больше всего походил на пасеку.

95)  Удивительно, что  Павел представлял себе это  просто и ясно, как не один  раз пережитое, – и лодку  на огромной, высоко поднятой  воде, и себя в лодке, пытающегося по далеким берегам определить место Матёры, пристально вглядывающегося в темную замершую массу воды – не подастся ли оттуда, из сонной глубины, какой знак, не блеснет ли где огонек.