Роса Монтеро и её главный роман «Дочь Каннибала»

«А  между этими двумя  полюсами распределяются все остальные, основная масса, – люди, чьи намерения честны и добродетельны, но слабые характером; это самые обыкновенные люди, то есть в них много чего намешано, они хорошие, когда этому благоприятствует среда, и плохие, когда обстоятельства тому способствуют. И в таких колебаниях между хорошим и плохим большинство из нас прокладывает (или разрушает) свой жизненный путь. В общем, вполне вероятно, что двести миллионов оказались слишком сильным, невыносимым искушением. Вполне вероятно, что юный Адриан не мог или не умел устоять перед такой огромной суммой» (Лусия), «– А между этими двумя крайностями, по-моему, располагается аморфное большинство, огромное большинство людей, исполненных хороших намерений, вполне симпатичных, но слабых, или трусливых, или слишком честолюбивых, не уверенных в себе, или даже просто глупых… И вся эта масса будет вести себя прекрасно, если ее не будут искушать. Но во времена, когда общество деморализовано, когда в нем царят подлость и коррупция, такие люди становятся преступниками или попустительствуют преступлениям и, значит, становятся соучастниками» (Рамон).

А между тем Лусия до самого конца не желает верить в то, что её муж оказался частью этого «аморфного большинства», причём не самой лучшей. Она привычно верит в людей, почему же она может не верить в своего мужа – пожалуй, самого близкого человека? Даже вещи, которые она у него находит, сокрытие от неё большой суммы денег, уверенность судьи, вызывающей Лусию на очередной допрос, не могут поколебать эту веру до тех пор, пока Лусия сама собственными ушами не слышит этого до боли знакомого объяснения. До боли – не столько потому, что слова Рамона так перекликаются с её собственными, а потому, что использует их Рамон с другой, нежели Лусия, целью – прикрыть очередной красивой ложью свои махинации, оправдаться перед собой и успокоиться на этом.

И конечно, важным сопоставлением является явление «каннибальства». Впрочем, перечисленные выше случаи – тоже его своеобразные разновидности, но ярче всего «каннибальство» отображено в сопоставлении разных эпох и поколений. Выясняется, как это ни горько, что «каннибальство» как явление искоренить невозможно, единственное, что может сделать в своей жизни обыкновенный человек – постараться не попасть в эту воронку. Животное удовлетворение зрелищем корриды, бесполезная борьба одинаковых по сути политических кланов, жестокость нравов, организованная преступность, довление людей, определивших себя избранными и лучшими – всё это в той или иной степени проявлялось столетия, затем десятилетия назад, а теперь и сейчас. Что же может положить этому конец, если люди по своей природе несовершенны, а отдельные представители и вовсе порочны?! Но это не означает, что нужно смириться, опустить руки и подчиниться, просто силы стоит тратить с умом. Приходят другие поколения, возникают новые явления, и на смену старым жестоким нравам приходят новые – иные по своей природе, но не менее жестокие. Но только за человеком остаётся право выбора.

Раз уж речь зашла  о старых и новых нравах, нельзя не упомянуть особенность романа «Дочь Каннибала», которая разительно отличает его от жанра иронического детектива – это его историчность. На протяжении всего повествования текст как бы подразделяется на три самостоятельных потока - фактически три сюжетных линии: описание событий, происходящих с героями сейчас, отступления и размышления Лусии и история жизни Феликса, отражающая прошлое. Автор не умаляет значимости ни одной из этих составляющих романа, определяя каждой из них примерно равное количество повествования. А значит, рассматривая роман «Дочь Каннибала», невозможно упустить из виду его историчность. Вопреки расхожему мнению, рассказ Феликса нельзя отделить от романа, как нельзя создать из него отдельный роман, где главным героем станет Феликс. «Дочь Каннибала» потеряет нить сопоставления, непрерывно связывающую отдельные события и мысли; откуда станет черпаться та мудрость, которую Феликс должен в конечном счёте передать своей преемнице?!  В то же время рассказ Феликса мог бы стать неплохим историческим очерком, но не более, сам по себе он потерял бы всякую художественную значимость.

Стоит добавить, что  многие события, явления ушедших  лет, даже имена отдельных исторических личностей – настоящие, о чём  Лусия Ромеро, как «автор» своего романа и сообщает в послесловии. Это и названия таких известных в своё время политических организаций, как НКТ (Национальная конфедерация труда), «Солидариос», их видных деятелей: Буэнавентура Дурутти, Ховер, Асказо, Примо де Ривера, Франко. Сложно судить, особенно в отношении портретов исторических личностей, насколько они соответствуют приведённому Росой Монтеро описанию, созданным ею образам живых, деятельных, настоящих людей. Но главное – ей, несомненно, удалось изобразить облик той непростой для Испании эпохи, показать, как обыкновенные люди проживали свою жизнь, веруя в то, что в конечном счёте человеческое достоинство и истина восторжествуют над низменными желаниями людей.

В произведении Росы Монтеро «Дочь Каннибала» ярко прослеживается индивидуальный тсиль писательницы. Как уже было упомянуто выше, роман подразделяется на три достаточно самостоятельных, но неразрывных линии. Они-то и служат логическим делением романа на главы, но главы не традиционные, какими мы привыкли их видеть. И на последнее как раз влияет фактор неделимости событий и размышлений, неразрывности разного рода жанров, присутствующих в романе. Героиня развивается и совершенствуется параллельно развитию событий в рассказе Феликса, при этом при чтении не происходит недопонимания, смешения происходящих с Феликсом в юности и с Луисой сейчас событий. Главы вообще не наделены привычным для нас свойством логически завершаться. Переход к новой главе – как бы небольшая остановка, чтобы вновь взяться за незавершённое в прошлый раз повествование одной из сюжетных линий. Благодаря такому подходу к изложению воспоминания о предыдущих событиях остаются свежи в памяти.

Помогает лучшему  восприятию романа и используемый Росой  Монтеро язык – живой, разговорный, но достаточно понятный. В сочетании с её умением правдоподобно и без ложных комплексов и предрассудков, свойственных литературе старшего поколения, передавать самые сокровенные мысли и чувства героев язык романа демонстрирует нам современного писателя и современную литературу. Не модную и недолговечную, но идущую в ногу со временем, отражая его чувства, нравы, философию.