Роса Монтеро и её главный роман «Дочь Каннибала»

Друзья в  критический для неё момент оказались  просто сторонними любопытствующими наблюдателями.

«Уж не знаю, как, по мнению моих друзей, я должна была вести себя в  качестве супруги  похищенного, но ясно понимала, что они  ждут чего-то особенного – быть может, мне  следовало демонстрировать  пристойное горе, сдержанную тревогу, в общем, как бы неокончательное  вдовство. А Феликс и Адриан, наоборот, ничего от меня не требовали, не заставляли изображать из себя вдову и отвечать на коварные вопросы».

Выходит, полная страхов, комплексов и неосуществившихся  планов женщина остаётся одна со своими несчастьями: именно несчастьями, потому что их уже набралось достаточно за многие годы, а похищение Рамона всего лишь было последним в списке неудач, снявшим пелену с её глаз. Нет ничего удивительного, что сбитая с толку, напуганная женщина сошлась с совершенно чужими, мало знакомыми ей людьми, что вряд ли случилось бы до похищения Рамона. И только благодаря этим людям Лусия смогла пережить поиски, а затем и предательство мужа, а самое главное – по-иному взглянула на мир и саму себя, обрела своё давно потерянное «я». Эти два человека – Феликс и Адриан – как бы исцелили её от страхов и лжи, опутавших душу и затмивших разум. Ничего не прося взамен, эти два мужчины показали ей, насколько она на самом деле сильна морально, богата духовно и красива внешне, вопреки всем многочисленным недостаткам её характера и возраста, многие из которых к тому же надуманны ей самой. Эти два героя как бы дополняют образ Лусии, хотя и выступают отдельными по-своему интересными и противоречивыми персонажами, особенно это касается Феликса. Но оба они не могут быть рассмотрены отдельно от Лусии – только в неразрывной связи с нею. Феликс – это её приобретённые за время скитаний в поисках мужа опыт и мудрость, Адриан – вера в себя и принятие себя такой, какая есть.

Высвобождаясь от лжи в отношениях с людьми, Лусия находит в себе силы признаться и в несостоятельности как писательницы.

«Но однажды что-то сломалось в жизни Лусии Ромеро: хотя она всегда хотела писать по-настоящему, до сей поры она стряпала только безвкусные сказочки для детей, глупейшие разговоры овечек, цыпляток и червячков…».

Она больше не хочет скрывать, что на самом  деле не любит детей, как большинство  детских писателей (её слова), да и как она может их любить, ведь сама иметь ребёнка она уже никогда не сможет, ей отведена вечная роль дочери, хоть и сороколетней, поэтому и Адриана, и любого мужчину она воспринимает только как мужчину, ведь она не познала материнства.

«Так  говорят о себе женщины, которые  подверглись той  же операции. Пустая. Будто главное  в них – матка. Но каждый раз, когда  я снимаю протезы, я вижу черную пустоту  во рту и вспоминаю  тот миг, когда  железо впилось мне  в лицо, ту боль, кровь, осколки кости, кусочки  мяса… Кровь, плоть, кости, боль – все  равно что рожать. Но – все искореженное, как в черном фарсе. Мой рот – могила моей дочери».

Благодаря Феликсу и Адриану, их неподдельному сопереживанию и поддержке Лусия справляется с мыслью о предательстве мужа и сама очищается от лжи, которой она так долго себя окружала. Она уже и не представляет, как раньше могла жить без Феликса и Адриана. Но в этом нет какой-то пессимистической нотки, что они так поздно друг друга узнали. Наоборот, Лусия наконец-то принимает реальность и себя как её часть в том виде, в каком они есть на самом деле: без иллюзий и горечи от того, что ей не удалось воплотить. И тут перед нами раскрывается ещё одна тема произведения – тема человеческих потерь и поражений. Она звучит в словах Феликса и отзывается в душе Лусии. В одном случае это могут быть потери физиологического характера, то есть болезненная для героини проблема старения, боязнь смерти, а равно и неизвестности вообще, ведь она до этого привыкла к пустой, но такой простой, предсказуемой жизни! Но если для Лусии существование – непрерывное стремление к неизвестности, то в словах Феликса ощущается мудрость человека, не растерявшего лучшего, что с ним в жизни произошло уже хотя бы в своей памяти, готового в любой момент, пока жив, вот так пуститься на поиски чужого ему человека, чтобы помочь в трудной ситуации едва знакомой женщине и тем самым почувствовать, что ты ещё жив, ещё способен на безрассудные поступки, ещё нужен кому-то.

«Иногда я спрашиваю себя, сознает ли собака Фока конечность своего существования. Боится ли она смерти, как боюсь ее я. … Я не знаю, понимает ли она своими маленькими мозгами, что она умирает, или же это ощущение неизбежности конца знакомо только нам, людям… Потеря, любая потеря – предвестие смерти. Потери не укладываются у нас в голове, как не укладывается в голове мысль о неизбежном конце. Человек никогда не готов к потерям», «– Выходит, ты думаешь, что взрослеть значит терять и предавать себя? – вмешалась я. И тогда Феликс сказал то, во что мне хотелось бы верить, что, на мой взгляд, и есть истина. – Однако ты получаешь и вознаграждение. Это – мудрость. Взрослея, приобретаешь знание. То единственное, что с течением жизни лишь увеличивается, и это немало».

Как и в  представлении любого человека, потери у Лусии ассоциируются не только с утратой молодости, но и с потерей опоры в жизни – близких людей.

«Теперь я поняла, почему не развелась с мужем: пусть он мне надоел, пусть раздражал меня, но это было животное моей породы, его дыхание как бы защищало меня, его глаза видели меня, мы вместе, как сообщники, противостояли натиску бури, этому внешнему миру, в котором бушуют бешеные штормы, ураганы и землетрясения. Вот почему в одиночестве меня охватила паника».

Больше всего  Лусию страшит одиночество, наверно, поэтому она так остро переживает похищение мужа, какими бы ни были их отношения, и издевательство шайки бандитов над её старой собакой Фокой. Конечно, подобная любовь не претендует на звание бескорыстной и всепоглощающей. Она скорее эгоистична: Лусия любит Рамона не ради Рамона, а Фоку – не ради Фоки, а для себя, потому что ей необходимо знать, что она всё ещё жива, нужна кому-то: как это похоже на Феликса! И, наверно, это ещё одно объяснение тому факту, что в произведение включены именно два героя – Адриан и Феликс. Первый символизирует собой прошлое Лусии, ту неуёмную энергию и браваду молодости, которая была когда-то и у неё. Второй – будущее, которое Лусия ежедневно творит для себя, мудрость, которую она может обрести за свой век, если только она этого сама захочет, найдя в себе силы перемениться.

«У каждого в душе целое собрание мумий, а в шкафу не один скелет, а целое кладбище. Ко времени исчезновения Рамона у меня в шкафу тоже накопилось немало пыли, внутренние мои «я» покрылись паутиной, и, вероятно, все, что случилось, помогло мне их отчистить. Хорошая сторона – страдание учит, если переживешь его, конечно».

Таким образом, Лусии дана была любовь Адриана, чтобы как бы завершить своё прошлое, восполнить то, чего она не смогла достичь и со спокойным сердцем обратиться к настоящему и будущему. Она и сама прекрасно осознавала, что чувство это не продлится долго, и дело тут не только в двадцати годах разницы в возрасте.

«Он был для меня призраком моей ушедшей юности, олицетворял для меня все не прожитые мной жизни, не рожденных мной детей, не сделанных мной дел, потерянных мной лет; для него же я, наверное, стала последним подростковым кризисом и, возможно, болезненным выздоровлением от всепоглощающей и мучительной любви к матери».

Но несмотря на осознание происходящего с ней, героиня «бросается» в любовь, как в омут – ещё один признак бурлящей страстной молодости. Для неё любовь – это не просто романтика с поцелуями при свечах, но и не животный инстинкт. И здесь мысли автора как бы сливаются со словами героини, провозглашая любовь высшим дарованием человека, во всех её проявлениях.

«Секс – это сверхчеловеческий акт: единственная ситуация, когда мы побеждаем смерть. Слившись с другим и со всем, мы в эти мгновенья обретаем вечность и бесконечность, становясь звездной пылью и клешней краба, раскаленной магмой и крупинкой сахара. Небеса, если они существуют, могут быть только такими».

Подобные  слова могут показаться кому-то слишком  дерзкими или даже пошлыми, и это  основной пункт, по которому обвиняют произведение критики старшего поколения. Однако, вопреки расхожим мнениям как раз такое видение в произведении противопоставляется разврату, половым отношениям (даже пусть и супружеским) без любви, извращённости современного мира. Все перечисленные факты преподносятся автором в совершенно иной форме: их описание на самом деле вызывает неприятие, отвращение и порицание.

Пожалуй, ещё  одной немаловажной чертой Луисы  Ромеро является её непоколебимая вера. Даже ошибаясь в чём-то или ком-то, она остаётся верна себе, своим убеждениям, бесспорно, доверяет людям. Её вера порой пересиливает природный страх. Именно поэтому горько и больно ей осознать предательство отца, друзей, мужа. Может, именно поэтому Лусия до сих пор пишет детские сказки: в них нет места обману, а даже если он есть, правда и добро всегда в итоге побеждают. Поэтому она так часто бежит от действительности в мир своих фантазий. Что ждёт её в реальном мире: горькое разочарование от несбывшихся надежд и устремлений, осознанное предательство самых близких людей? Но даже в этом случае Лусия не хочет поддаваться мрачным мыслям: она просто уходит, отгораживается, оставляя всё как есть, – вначале от родителей, потом от друзей, от мужа. Да, ей безумно больно, иногда она ощущает и свою вину, но кто она, Лусия, такая, чтобы обвинять кого-то, судить чужие поступки? Она сама кроит свою жизнь, и всё что происходит с ней, несомненно, к лучшему, ведь взамен она приобрела настоящих преданных и понимающих друзей.

«До сих пор Рамон был частью меня, теперь эта часть умерла. Как обрезок ногтя. Отмершая органическая ткань. Я поняла, что все закончено, и не испытывала ни малейшего желания упрекать его или сводить счеты. Я хотела только одного – уйти отсюда, забыть о нем и никогда больше его не видеть… И мне стало легче. Какая-то часть меня умерла».

Вера Лусии неразрывно связана с жаждой узнать, где то место, где скрываются правда и справедливость, и почему люди так тщательно их скрывают: быть может, каждый просто хочет обладать ими безраздельно, как сокровищами. А Лусия опять-таки верит, что правда должна стать общим достоянием.

«Теперь и мы хоть что-то будем делать: мы поедем в Амстердам за правдой. Потому что теперь речь шла не о Рамоне, не только о Рамоне. Теперь мной двигало желание проникнуть в суть правды, если вообще такая вещь существует и если у нее есть что-то внутри. Да, я хотела помочь Рамону, разумеется, если ему нужна помощь. Но ещё мне нужно было знать, как случилось, что мой муж дошел до такой жизни, в чём заключалась его связь с «Оргульо обреро», кто такой на самом деле Рамон, с которым я прожила десять лет, почему я так легко дала себя обмануть, и кто такая Лусия Ромеро, живущая с зажмуренными глазами».

Как видим, Лусия Ромеро – достаточно противоречивая личность. Всё, что глубоко скрыто в ней под «слоем пыли», ждёт своего часа, чтобы выбраться на свет. И этот шанс Лусии представляется, быть может, последний, когда она сможет, наконец, открыть глаза. Благодаря Феликсу и Адриану она проходит сквозь череду неурядиц и настоящих опасностей, не сломившись, выстояв, несмотря на все страхи, главный из которых – страх самой себя, страх женщины, уверенной в других и неуверенной в том, кем на самом деле окажется она сама.

Автор как  будто несёт в своём тексте своеобразное послание читателю, что  не стоит страшиться трудностей, ведь пройдя сквозь них, человек становится человеком. Только преодолевая все преграды, Лусия начинает понимать простые житейские истины, которых раньше просто не замечала или была неготова увидеть. Так, прежде всего, она разбирается в своих отношениях с мужем. разрыв с ним явился её первым серьёзным решением, и медлить с ним было нельзя: малейшее отступление стало бы огромным искушением вновь уйти от решения своих проблем, оставить всё как есть, снять с себя ответственность.

«Он меня почти растрогал. Я почти простила. Но тут я вспомнила, что он со мной сделал. Вспомнила страх, горечь и, главное – ложь, ложь невыносимую, недопустимую. Всего несколько минут назад он едва не солгал мне опять! – На мой взгляд, ты не слишком-то раскаиваешься, уж очень ты все драматизируешь. В общем, я думаю, тебе больше нравится быть преступником и иметь двести миллионов, чем быть честным человеком, но не иметь таких денег».

Лусия не только не хочет боле лгать себе или Рамону, не только решается воплотить давно осознанную потребность в разрыве с этим чужим ей человеком, но также признаёт и свои ошибки, искренне раскаивается в них. А это уже много значит, так как человек, признавший себя в чём-либо неправым (когда это сделано в своём собственном сознании, а не для вида), никогда не совершит подобного впредь.