Образы флоры и фауны в лирике И. Ф. Анненского

Все вышесказанное доказывает, что лирика И.Ф. Анненского во многом соотносится с символизмом, но поэт своеобразно преломляет в своем  творчестве это течение. Так, индивидуальную творческую манеру скорее можно определить, вслед за Л.Я. Гинзбург, как «психологический символизм». Она замечает: «Во второй половине XIX века психологический метод не только господствовал в литературе, но проникал в историографию и в историю культуры, в искусствознание и лингвистику. Напряженным интересом к психологизму – Анненский человек XIX века. Но конец XIX и начало ХХ века ознаменовались новыми веяниями, захватившими Анненского вместе с его младшими современниками. В сознании Анненского символизм, вообще «модернизм» встретился с глубоко усвоенным опытом социально-психологической литературы». /II, 5, стр. 313-314/

Данное утверждение  доказывается тем, что наряду со стихотворениями  новой традиции, существуют произведения, основу которых следует находить в классической литературе XIX века (Ф.М. Достоевский, Н.В. Гоголь). К примеру, такие стихотворения как «В дороге», «Старые эстонки», «Дети».

Итак, лирика И.Ф. Анненского относится к такому творческому  методу, как романтизм, литературное направление – символизм, а если говорить об индивидуальной творческой манере, то, вслед за Л.Я. Гинзбург ее можно назвать «психологическим символизмом».

 

2.3. Тематика  лирики И.Ф. Анненского

После того, как были описаны  мировоззрение и творческий метод  Анненского, повлиявшие на творчество поэта, следует обратиться к основным темам лирики поэта.

Первые стихотворные опыты Анненского относятся к 1870-м годам и несут на себе печать ученичества. В этих произведениях звучат отголоски поэзии XIX века (Ф. Тютчев, А. Фет). Достаточно указать названия этих стихотворений: “Романс”, “Березка”, “Певцу” - уже они говорят о том, что Анненский следует традиции XIX века, воспроизводит романтическую образность и тематику. Эти стихотворения не являются достижением зрелого художника. Он сам об этом говорит в одном из своих поздних стихотворений в прозе:

“А я глядел... на радугу и сочинял стихи”.

Это были плохие стихи, совсем плохие стихи, то была даже не стихотворная риторика, а что-то еще жальче”. /II, 20, стр. 37/.

О том, что эти стихотворения  не несут и художественной ценности говорит и то, что почти ничего не уцелело.

Хотя поэт, по времени  творчества, относится к временному промежутку, который можно ограничить с 1870 по 1909 год, он не соотносится полностью  с общелитературной тенденцией. Он не занимается богоискательством (Вяч. Иванов, Д. Мережковский, З. Гиппиус), отдален от мистицизма.

По основным темам  он более соотносится с французским  символизмом эпохи декаданса. Это  тема тоски, тема смерти и тема невозможности  изменить что-либо в своей жизни. Этими темами лирическое “я” поэта  наиболее полно соотносится с  героями А.П.Чехова - разочарованными интеллигентами, тоскующими о жизни, не могущими что-нибудь изменить в своей собственной и окружающей жизни. Это приводит к усиленной рефлексии автора, попытке разобраться в себе самом, неуверенности в выводах и суждениях. К примеру, стихотворение “Гармония”:

В тумане волн и брызги серебра,

И стертые эмалевые краски...

Я так люблю осенние  утра

За нежную невозвратимость  ласки!

 

И пену я люблю на берегу,

Когда она белеет беспокойно...

Я жадно здесь, покуда небо знойно,

Остаток дней туманных берегу.

 

А где-то там мятутся  средь огня

Такие ж я,  без счета и названья,

И чье-то молодое за меня

Кончается в тоске  существованье. /I, 2, стр. 187/

Здесь поднимается тема тоски существования, как однообразия. Оно противопоставлено гармонии с природой: герой, будучи в среде ему нравящейся, не забывает, что он “без счета и названья”, то есть обыватель и вносит поправки в традиции классической поэзии XIX века, а именно погружает в природу не романтического героя, а обычного человека.

Если взять в пример последний катрен стихотворения “Лира часов”, то явна неуверенность героя в будущем:

“Найдется ль рука, чтоб лиру

В тебе так же тихо качнуть,

И миру, желанному миру,

Тебя, мое сердце вернуть?...”. /I, 2, стр. 220/

Здесь явно проступает тема смерти, которой у Анненского посвящено довольно много стихотворений. Он, поэт, который “не умеет молится”, не видит продолжения после смерти, а, следовательно, не понимает ее так, как Ф. Сологуб. Анненский любит жизнь, хотя она приносит ему только тоску и муку. Об этом он высказывается в последнем стихе сонета “Желанье жить”: “Только б жить, дольше жить, вечно жить...”.

Тема тоски для поэта - одна из ведущих. Это, скорее, мотив, а  не тема. “Тоска” проходит через  все творчество и является одним  из самых употребляемых понятий. Названия многих стихотворений, отражают эту тенденцию: “Трилистник Тоски”, “Тоска возврата”, “Тоска”, “Тоска медленных капель”, “Тоска кануна”, “Тоска синевы”, “Тоска миража” и другие. Тоска у Анненского - это однообразие жизни, воспоминание прожитых лет, все ушедшее. Об однообразии жизни говорит стихотворение “Тоска”:

По бледно-розовым  овалам,

Туманом утра облиты,

Свились букетом небывалым

Стального колера цветы...

...Поймешь, на глянце  центифолий

Считая бережно мазки...

И строя ромбы поневоле

Между этапами Тоски. /I, 2, стр. 63/

Здесь описываются обои в комнате и глядящий на них  больной герой, который от нечего делать изучает их.

Такие локальные зарисовки  вообще очень характерны для Анненского. Они везде, даже природа изображается, иногда, увиденной через окно кабинета. К примеру стихотворение “Дождик” из “Трилистника Дождевого”. Стихия описывается через окно:

...И в миг, что  с лазурью любилось,

Стыдливых молчаний полно, -

Все темною пеной забилось

И нагло стучится в окно. /I, 2, стр. 107/

Итак, тема тоски у  И.Ф. Анненского несет очень важную роль в его творчестве. Она объясняется  тем, что лирический герой автора, это человек, перешедший рубеж юности и молодости, набравшийся опыта  человек, который чувствует приближение конца и все пережитое им вызывает ту тоску, которая тревожит его. Но, однако, тоска связана и с желанием жить, которое у поэта проступает во всех стихотворениях.  

Часто, жизнь человека Анненским сравнивается с механизмом, который изнашивается и прекращает свое существование, но это сравнение не прямое (“Стальная цикада”, “Будильник”, “Тоска маятника”).

…Лишь шарманку старую знобит,

И она в закатном мленьи мая

Все никак не смелет злых обид,

Цепкий вал кружа  и нажимая.

 

И никак, цепляясь, не поймет

Этот вал, что ни к  чему работа,

Что обида старости растет

На шипах от муки поворота.

 

Но когда б и понял  старый вал,

Что такая им с шарманкой  участь,

Разве б петь, кружась, он перестал

От того, что петь нельзя, не мучась?…

(“Старая шарманка”) /I, 2, стр. 72/

Шарманка и вал существуют как бы отдельно и не соотносятся  с человеком. Это отдельные от мира людей вещи, которым приписываются  человеческие качества. Эту черту  Л. Гинзбург назвала “вещным миром” /II, 5/, а Н.С. Гумилев “преследованием декораций и декоративности” /II, 9/.

Даже любовная лирика имеет эти тенденции. К примеру, стихотворение “Смычок и струны”, в котором любовь-музыка, кажется  автору мукой, которую испытывают главные  действующие лица: скрипка и смычок.

…И было мукою для них,

Что людям музыкой  казалось. /I, 2,стр.68/

Или, если взять стихотворение  “Трое”, то становится понятно, почему Анненский относится к любви, как к муке:

Ее факел был огнен  и ал,

Он был талый и  сумрачный снег:

Он глядел на нее и сгорал,

И сгорал от непознанных  нег.

 

Лоно смерти открылось  черно – 

Он не слышал призыва: “Живи”,

И осталось в эфире  одно

Безнадежное пламя любви.

 

Да на ложе глубокого  рва,

Пенной ризой покрыта  до пят,

Одинокая грезит вдова  – 

И холодные воды кипят. /I, 2, стр. 97/

Любовь – это всепожирающий  огонь, после которого приходит “черная” смерть. Наиболее четко это выражается в стихотворении “Я думал, что  сердце из камня”.

… На сердце темно, как  в могиле,

Я знал, что пожар я  уйму…

Ну вот… и огонь  потушили,

А я умираю в дыму. /I, 2, стр. 275/

Герой не может жить без  любви, но она причиняет ему муку.

Итак, тема тоски и  смерти, невозможности изменить что-либо относится к декадентскому началу в поэзии Анненского. Даже тема любви, в какой-то мере соотносится с этим мироощущением. Поэт выстраивает микрокосмос человека, рефлектирующей личности, которая тоскует по прожитой жизни, которую мучат бытовые реалии. Эти реалии здесь – те вещи, которые окружают героя, сосуществуют с ним и помогают осознать самого себя.

Даже сюжетность стихотворения  состоит, по словам Л. Гинзбург, “в сцеплениях и разрывах между внешним и  внутренним миром, в динамике вещей, подобной динамике отраженных в них  душевных процессов”. /II, 5, стр. 331/

Теперь следует обратиться к той теме, которая является наследием традиции русской прозы XIX века, к теме совести. Она перекликается с творчеством Ф.М. Достоевского. Наиболее разработан этот вопрос был А. Федоровым в монографии “Иннокентий Анненский. Личность и творчество.” /II, 21/.

У Анненского тема совести  заключается в сострадании к  людям, обиженным жизнью, социально  неустроенным. Наиболее полно в этом отношении стихотворении “Дети”:

…Но безвинных детских слез

Не омыть и покаяньем,

Потому что в них  Христос,

Весь, со всем своим сияньем.

 

Ну, а те, что терпят боль,

У кого как нитки руки…

Люди! Братья! Не за то ль

И покой наш только в муке. /I, 2, 195/

“Мучительный вопрос совести” для Анненского очень важен и это делает его, во многом, последователем Достоевского.

Еще одной чертой, роднящей поэта с русской лирикой XIX века, а именно с А. Фетом, является конкретность восприятия.

Подводя итоги, следует  сказать, что тематика не ограничивается очерченным в этой работе кругом, но остальные темы либо вписываются  в те, о которых говорилось, либо они являются разновидностями одной из главных.

Надо еще раз отметить эти темы:

• тема тоски
• тема невозможности изменить что-либо
• тема смерти
• тема любви
• тема совести.

         

 

 

Глава III. Образы флоры и фауны в лирике И. Ф Анненского.

Читая названия стихотворений Анненского, можно заметить, что автор, на ряду с цветовыми и эмоциональными, часто использует образы флоры и фауны: «Хризантемы», «Мухи как мысли», «Маки», «Лилии», «Аромат лилеи мне тяжел», «Падение лилий», «Сирень на камне» и т.д.

Знакомство с текстами только усиливает это впечатление.

Прочитав и  проанализировав 168 стихотворений, мы выявили ряд образов и проследили особенности их употребления.

Условно все  найденные образы можно разделить  на групп:

1.

2.

3.

4.

в каждой из которых наблюдаются свои особенности раскрытия этого образа.

 

3.1. Образы  флоры.

 

Азалия.

Символ женской красоты.

• Моя тоска

М. А. Кузмину

 

В венке из тронутых, из вянущих азалий

Собралась петь она…

 

Тоска, надевающая на себя и собирающаяся в этом венке  петь, в этом контексте ассоциируется с Музой, персональной Музой поэта.. Венки из цветов служат символами земных радостей. В данном стихотворении венок «вянущий», что позволяет говорить, что поэт использовал его для изображения своей «увядающей» Музы. (Это стихотворение датируется 12 ноября 1909 г. и является одним из последних).

 

Т. е. образ используется для раскрытия темы увядания, старения.

 

Астра.

Этот цветок считался подарком человеку от богов, его оберег, амулет, частица его  далекой звезды. Поэтому символизируемая им грусть, это грусть по утраченному раю, по невозможности подняться в небо. Четное число лепестков цветка подчеркивает вечный источник жизни, пожелание долголетия, процветания.

• Август

 

Уж день за сторами. С  туманом по земле

Влекутся медленно унылые призывы...

А с ним все душный пир, дробится в хрустале

Еще вчерашний блеск, и только астры живы...

 

Природный образ.

 

Поэт использовал  образ астры, чтобы изобразить контраст «умирающей» природы и цветущей до самых холодов астры.

• Гиацинты

• Параллели

 

2.

Но не надо сердцу алых,-

Сердце просит роз  поблеклых,

Гиацинтов небывалых,

Лилий, плачущих на стеклах

 

Образ гиацинтов  используется, для конкретизации  пространства.

(Природная среда  обитания гиацинтов – Средиземноморье  и юго-восточная Азия).

 

 

 

ГРИБ

 

Бессонницы

Бессонница  ребенка

 

И я лежал, а  тени шли,

Наверно зная и  скрывая,

Как гриб выходит  из земли

И ходит стрелка  часовая.

 

Природный образ используется для характеристики образа времени.

 

 

Змея

 

Орианда

 

И что поделимся  мы ветхою скамьею

Близ корня  дерева, что поднялся змеею.

 

Сравнение. Корень дерева-змея.

 

Петербург

Царь змеи раздавить  не сумел,

И прижатая стала  наш идол.

 

С помощью образа змеи раскрывается мотив неприятия буржуазного  мира с его жадностью и жестокостью. Здесь змея выступает как символ хитрости и коварства.

 

О нет, не стан

 

О нет, не стан, пусть он так нежно-зыбок,

Я из твоих соблазнов  затаю

Не влажный  блеск малиновых улыбок, -

Страдания холодную змею.

 

  Сравнение. Страдание- холодная змея. Образ змеи используется для конкретизации ощущений.

 

 

        Кипарис

 

БРАТСКИЕ МОГИЛЫ

 

Облака повисли  с высей,

Помутнелы - ослабелы,

Точно кисти  в кипарисе

                        

Природный образ. Сравнение. Облака-кисти кипариса.

 

 

Миражи

 

Будет взорам так приятно

Утопать в сетях  зеленых,

А потом на темных кленах

Зажигать цветные  пятна.

 

Природный образ. Используется для создания определенной атмосферы.

 

Лилия