Мотивы молчания, безмолвия, ночи и везд в лирике Ф.И. Тютчева

2. Трагическое мироощущение в поздний  период творчества поэта, противоборство ночного и дневного начал в природе и душе человека

 

  Начиная с середины 30-х годов всё чаще в стихах Ф.И.Тютчева мир природы и хаос объединяются, растёт внутренняя напряжённость в настроении лирического героя. Особенно характерной является в этом смысле лирическая миниатюра «О чём ты воешь, ветер ночной?» (1836г.).

  Центральный образ ветра меняет свои характеристики. В первой строфе лирическому герою слышен вой ветра (заметим, - не шум, не звук, а именно вой), в котором ощущаются то «глубокая» жалоба, то «шумное» негодование. Его «страстный» голос отзывается в сердце, сознанию его смысл непонятен, но созвучен настроению героя (параллелизм природного и человеческого всегда очень силён у Ф.И.Тютчева). Ветер, пробуждающий «заснувшие» бури, вызывает у героя ответный порыв к «беспредельному»:

    Из  смертной рвётся он груди,

   Он с беспредельным жаждет слиться!...

Аллитерация, ассонанс помогают автору усилить впечатление о приближающейся катастрофе, недобрых переменах, о хаосе, который назван не только древним, но и «родимым». Это какая-то прапамять возвращается к человеку, когда «мир души ночной внимает повести любимой».

О, бурь заснувших не буди

Под ними хаос шевелится!..-

восклицает  лирический герой, который умеет  прозревать через время и пространство всё, что было и что может случиться, обладает провидческим даром, способностью к философским обобщениям, хотя по сравнению с бесконечным хаосом он всего лишь смертный, не более. Лирический герой в этом стихотворении возвеличен, охвачен жаждой познания «беспредельного» и страхом перед ним.

   Эта тревога отразится в стихотворении «Сижу задумчив и один...», в котором лирический герой, размышляя о времени и о себе, сравнивает человека с «земным злаком», растением, которое, в отличие от реального растения, не способен возрождаться «с новым летом». Он движется только к расцвету жизни или к её закату. Ему дано не только роптать на несправедливость своей судьбы, но и сопротивляться року, в чём видится трагедия человека, обречённого биться в силках двойного бытия, обретая гармонию только на миг.

   В эпиграф мы не случайно вынесли строки из миниатюры «О, вещая душа моя» (1855 г.), в котором это стремление избавиться от страданий «двойного бытия» приводит лирического героя к Богу:

Пускай  страдальческую грудь Волнуют страсти роковые –

Душа  готова, как Мария,

К ногам Христа навек прильнуть.

   Вопрос о вере и неверии в поэзии великого лирика требует отдельного исследования, но совершенно ясно, что душа героя его миниатюр, обречённая на веру и на неверие, жаждет всё-таки веры: «Я верю, Боже мой! Приди на помощь моему неверью!..»

Вот как  трагедию человека в художественном мире Ф.И.Тютчева объяснил Д.Мережковский уже в XX веке: «Весь мир -полёт  к смерти, к небытию. Все явления, все образы, все лики плывут в  бездну роковую, как тающие льдины в океан... Смерть- уничтожение космоса, уничтожение личности... Он (Тютчев) заглянул туда, куда почти никто не заглядывал. И вот всё-таки решил: там никого нет, ни Бога, ни дьявола... Самой страшной и жалкой правды о себе никто не высказывал безжалостнее, бесстрашие Тютчева. Может быть, эта последняя правдивость - от последнего одиночества...». Но если внимательно читать стихи Ф.И.Тютчева, то станет понятно, что Д.Мережковский подметил только одну сторону мироощущения лирического героя.

   Современные исследователи считают, что на самом деле всё у Ф.И.Тютчева сложнее и многограннее, потому что жизнь состоит из минут, а они такие разные в его лирике. В миге, минуте осуществимо самое интенсивное, самое яркое прикосновение к сущности и к истине. Не случайно к слову «минута» у поэта можно найти самые разные определения: великая, отрадная, весёлая, опасная, роковая. Самые счастливые и в то же время роковые минуты в жизни лирического героя поэзии Ф.И.Тютчева связаны с чувством любви. Любовь была для поэта и его лирического героя подобна благодатному лучу солнца или звезде - душе возлюбленной, которая с высоты небосвода светит ему и после безвременной кончины:

                      Твой милый образ, незабвенный,

Он  предо мной везде, всегда, Недостижимый, неизменный,

Как ночью на небе звезда...

                                          («Ещё томлюсь тоской желанья», 1848 г.)

   Звёзды у Ф.И.Тютчева «сияют», «горят», они часто наделены эпитетами «чистые», «чуткие», а лучи их - «непорочные», они недостижимые, но парадокс в том, что постигают их тайну только «смертные взгляды» человека. Именно звезде он вверяет «таинственный свой челн» - любовь, как в стихотворении «На Неве». То же образное сравнение «звезда-любовь» мы находим в стихотворении «Я знал её ещё тогда». В нём происходит развёртывание метафорического ряда: утренняя звезда на излёте ночи уподобляется облику любимой женщины, наполненному свежей прелестью, дорассветной темнотой, ускользающей в свете наступающего утра:

Вся жизнь её тогда была

Так совершенна, так цела,

И так среде  земной чужда,

Что, мнится, и она ушла

И скрылась в небе, как звезда.

   День дорог человеческому сердцу потому, что прост и понятен. Солнечный свет скрывает страшную бездну, и человеку кажется, что он способен объяснить жизнь, управлять ею. Ночь порождает чувство одиночества, затерянности в пространстве, беспомощности перед неведомыми силами. Именно таково, по мысли Ф.И.Тютчева, истинное положение человека в мире. Может быть, поэтому он и называет ночь то «святой» («Святая ночь на небосклон взошла») 1848-1850 гг.), то страшной («День и ночь», 1839 г.), огневыми зарницами, в чуткой темноте совершающей на высоте своё        «таинственное   дело», не подвластное человеку. Только сон и смерть способны эту тайну приоткрыть. Всё это нашло отражение в лирике Ф.И.Тютчева тревожными пророчествами, запечатлёнными в грандиозных образах, и тревожными интонациями:

Когда пробьет последний час природы, Состав частей разрушится земных:

Всё зримое опять покроют воды,

И Божий-лик изобразится в них!

   Мотив звезды связан с надеждой, что Бог наблюдает за миром людей глазами-звёздами, вернее, очами-звёздами не только ночью, но и днём, просто человек их не видит под блистательным дневным покровом. Поэт абсолютно уверен, что лучший, духовный мир открывается человеку в лучшие минуты жизни: «в короткую, но дивную пору осени», в минуты любования красотой весеннего пробуждения природы, в минуты любви, которую он считал прикосновением к вечности, творчества. Но всё имеет и другую сторону ~ хаос и гармония, мрак и свет, трагедия и радость бытия -таковы неслиянные и нераздельные полюсы жизни мира человека. Столь же противоречива в поэзии Ф.И.Тютчева и Россия, в которую «можно только верить». Никто не даёт ответа на мучительный для Ф.И.Тютчева вопрос:

Ты  долго ль будешь за туманом Скрываться, Русская звезда,

Или оптическим обманом 

Ты  обличишься навсегда?

                                                    («Ты долго ль будешь за туманом», 1861 г.)

    На наш взгляд, образ звезды достигает здесь своего апогея в творчестве Ф.И.Тютчева, он многозначен и приобретает новые смыслы: звезда - не только надежда, но и нравственная высота, Божье око, которое почему-то не обращает внимания на многострадальную Родину, и страна оказывается «незамеченной».

   Мотив  звезды  в  лирике  не   обособлен, он взаимодействует с другими мотивами (цветения и увядания, жизненной силы и ущербности, света и тьмы, бури и покоя, веры и неверия, жизни и смерти, в конечном счёте - бытия и небытия). Мотивы имеют у Ф.И.Тютчева огромную глубину смысловых перспектив.

   Лирические миниатюры или фрагменты одного текста, какими являются стихи Ф.И.Тютчева, по мнению Ю.Лотмана, всегда исключительно значительны по смыслу именно потому, что несут в себе философские обобщения, даже если они о любви.

   Остановлюсь на стихотворении «Певучесть есть в морских волнах» (1865 г.) написанном после смерти Е.А.Денисьевой. Свои страдания и жалобы поэт считает слишком личными и скорбь, тоску одиночества и великие сомнения высказывает в лирическом сопоставлении двух одушевлённых миров - природы и человека, что, как мы видели, характерно для Ф.И.Тютчева. В стихотворении нет ни слова о личной трагедии поэта. Читатель вместе с лирическим героем смотрит на мир совсем с иной высоты. В первой строфе содержится уверенное утверждение: вот оно, мгновение созвучия, гармонии между составляющими стихиями природы (воды, воздуха, огня), которую подчёркивает «музыкальная стройность в прибрежных тростниках», как явствует из эпиграфа к стихотворению - строки римского поэта Авзония на латинском. Человек противопоставлен природе, отдалён от неё, что подчёркнуто союзом «лишь»: «Невозмутимый строй во всем, //  Созвучье полное природе,- // Лишь в нашей призрачной свободе // Разлад мы с ней осознаем». Слово «разлад» повторится в следующей строфе, и этот повтор только усиливает тревожное состояние в душе лирического героя. Как часто бывает у Ф.И.Тютчева, стихотворение заканчивается риторическими вопросами. Но какими!

Откуда, как разлад возник?

И отчего же в общем хоре

Душа  не то поёт, что море,

И ропщет мыслящий тростник?

   Образ «мыслящий тростник» восходит к философским афоризмам французского мыслителя Б.Паскаля, который называл человека «слабейшим из творений природы». У Ф.И.Тютчева человек «ропщет». Обстоятельства, послужившие поводом для написания стихотворения, позволяют почувствовать горе немолодого человека, протестующего против смерти, унесшей дорого человека в бездну той самой природы, которая пребывает в гармонии. Этот бунт любви против смерти, греховный ропот, сжатый в трёх строфах, придаёт поэтической мысли необыкновенную силу переживаний.

   Поскольку такие сомнения и переживания могут посетить любого мыслящего человека, то и читатель испытывает чувство пронзительной скорби, вместе с лирическим героем не находя ответа на мучительный вопрос. Стихотворение создано в 1865 году, в том же году написано «Ночное небо так угрюмо...». В нём усилено трагическое мироощущение, всё вокруг погружено во мрак, и даже вспышки зарниц представляются автору «глухонемыми демонами». Темнота ночи называется «чуткой», дело демонов «таинственным», и решается оно тоже «там - на высоте».

   Ночное небо в этом   стихотворении является нам беззвёздным, а значит - безнадёжным. Звезда никогда у Ф.И.Тютчева не ассоциируется со злом, она всегда являет надежду. Безмолвие («всё стихло в чуткой темноте»), царит в ночи, освещаемой беззвучными огневыми вспышками. Картина не только величественная, но и мрачная, что подчёркивает нагнетание слов со значением «тёмный». Во второй строфе их несколько: «мрак», «потемнело», «темноте». В стихотворении ясно звучит ещё один мотив - мотив «безотрадного сна», тоже очень характерный для лирики Ф.И.Тютчева, который довершает картину мрачной ночи и мрачного состояния души человека.

Это совсем не значит, что нет в последний  период творчества стихов с другим настроением. Они есть, среди них выделяется «Мотив Гейне».

Антитеза  «день - жизнь», «ночь - смерть» здесь  выражена подчёркнуто прямо, приближающаяся смерть воспринимается как сон, как  преодоление тьмы:

Но  всё грезится сквозь немую тьму –

Где-то там, над ней, ясный день блестит

И незримый хор о любви гремит...

Почему  вдруг возникает глагол «гремит»? Не для рифмы же? Безусловно, нет. Просто в ненастный день, когда  сгущаются тучи, так хочется надеяться, что гром раздаётся как предвестник  ясной погоды. В стихотворении целый ряд метафорических образов -мотивов, выстроенных по принципу параллелизма. Тем самым как бы вносится «душа» в описываемые картины и явления природы.