Наконец, лирический герой получает все необходимые качества пророка, но остается в бездействии, «как труп». В чем же причина? Разгадка проста. Ему не хватает главного — цели, которую знает только Всевышний.      

       Тема  стихотворения — поэт и поэзия — подразумевает проблему: в чем заключается предназначение поэта и поэзии? Расшифровав поэтическую аллегорию, психологически тонко зашифрованную поэтом, можно прийти к выводу, что истинный поэт — это человек, наделенный возможностью проникать в загадочные глубины окружающего мира. Глазам его открыта тайна бытия, слух его необычайно чуток, язык его лишен лжи, а цель его определена самим Богом:

       ...Глаголом  жги сердца людей.      

       Поэт  призван своим вещим, пророческим  словом будить сердца людей к добру  и благородным порывам. Таково высокое  гуманистическое призвание поэта и такова главная идея стихотворения «Пророк».

       А. С. Пушкин мастерски воплощает свою идею в лаконичных и выразительных строках. Стихотворение написано ямбом, что придает ему чеканное и мужественное звучание.      

       Большую роль здесь играет употребление старославянизмов (перстами, зеницы, уста, виждь, внемли). Архаичная лексика придает стихотворению особую торжественность и силу.      

       Не  случайны и частые повторы (половина строк стихотворения начинается с союза «и»). Повторение нагнетает  напряжение, связанное с муками перерождения человека и пророка.      

       И наконец, особую яркость и психологичность происходящему придают неповторимые эпитеты: (перстами) легкими, вещие (зеницы), (язык) празднословный и лукавый, (жало) мудрыя, (уста) замерзшие, (сердце) трепетное.

       Каждый  из этих эпитетов несет определенную эмоциональную нагрузку: легкими — легкое прикосновение, мягкое, осторожное; вещий — предвидящий будущее, пророческий; празднословный и лукавый — коварный, хитрый; мудрыя (мудрый) — обладающий большим умом, основанный на знании, опыте; трепетное — взволнованное.      

       Единство  своеобразной идеи с оригинальным языковым средством, выражающим эту идею, и  создает то потрясающее впечатление, которое производит на читателя стихотворение  «Пророк».      

       «Глаголом жги сердца людей» — это как завет, исполненный поэтом. Наверное, поэтому поэзия А. С. Пушкина точно озарена светом вечности и мотивом жертвенности. Но принесенная жертва не напрасна. Энергия находит выход в повелительном «жги» последней строки. И пушкинские стихи жгут.      

       Поэт  выделяется из общей массы. Он выше ее. Поэт — избранник, но это избранничество покупается муками творчества, благодаря которым поэт становится пророком. Эта мысль развивается в стихотворении «Пророк», посвященном теме поэта и поэзии. Особенно сильно звучит мотив избранничества.      

       В стихотворении говорится о свойствах, которыми должен обладать поэт в отличие  от обыкновенного человека, чтобы  достойно выполнить свою миссию.      

       В этом стихотворении Пушкин обращается к библейской мифологии: вместо поэта — пророк, вместо Аполлона — еврейский бог, вместо Музы — серафим. Будущий поэт томится «духовной жаждою» «в пустыне мрачной» — в косном, бездуховном человеческом обществе. Посланник Бога — серафим преобразует всю природу человека, чтобы сделать из него поэта-пророка. У человека открываются глаза:

       Отверзлись  вещие зеницы, 
Как у испуганной орлицы.      

       Теперь  он видит то, что не может видеть обыкновенный человек, слышит полет  ангелов и рост травы. Серафим  дает человеку вместо языка «жало мудрыя змеи», вместо трепетного сердца «угль, пылающий огнем, во грудь отверстую водвинул». Но этого преобразования недостаточно, чтобы стать настоящим поэтом («Как труп в пустыне я лежал»), нужна еще высокая цель, высокая идея, во имя которой творит поэт и которая оживляет, дает смысл, содержание всему тому, что он так чутко видит и слышит. Эта цель образно обозначена как «Бога глас, взывающий к пророку, как воля Бога, наполняющая его душу и повелевающая ему жечь сердца людей своим поэтическим словом — глаголом, показывая подлинную правду жизни:

       Восстань, пророк, и виждь, и внемли...»

     Пушкин  утверждает, чтобы стать настоящим  поэтом, нужна высокая цель и идея, во имя которых поэт и творит, которые оживляют и придают смысл  тому, что он так чутко и глубоко видит и слышит:

     Восстань, пророк, и виждь, и  внемли,

     Исполнись волею моей,

     И, обходя моря и земли,

     Глаголом  жги сердца людей. 

     Тема  назначения поэта и его поэзии главенствует в творчестве Пушкина. Мотив высокого предназначения поэзии, её особой роли в обществе слышен в стихотворениях «Пророк» (1826), «Поэт» (1827), «Поэту», «Поэт и толпа»,  «Осень» (1833), «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…» (1836), «Странник» (1835) как лирическая медитация на тему бессмертия поэта в мире смерти и тления, соотношение духовной миссии Христа, соединяющего в себе пророка, священнослужителя и царя. В этих стихотворениях Пушкин высказал свои взгляды на проблему поэта и поэзии в обществе. Наиболее ярко эти мысли отразились в стихотворении «Странник».

       Философская лирика Пушкина также проникнута психологизмом  и  отражает осмысление поэтом важных тем человеческого существования: размышления о жизни и смерти, о взаимоотношении добра и зла. К философской лирике можно отнести стихотворения Пушкина о природе, в которых отражается вечное течение жизни, неподвластное человеку. В стихотворениях о природе Пушкин воплощал свое представление о мировом устройстве. Человек мыслится у Пушкина как составная часть природы. Рождение, детство, юность, зрелость, старость и смерть воспринимаются поэтом как естественные вещи и не вызывают в нем протеста или недоумения. В его отношении к природе нет романтического надрыва, природа у Пушкина мудра и справедлива. Пушкин преклоняется перед самим чудом жизни, и она в его лирике прекрасна в любых своих проявлениях.

     К философской лирике можно отнести  стихотворения, где Пушкин излагает свои воззрения на устройство человеческого  общества. Например, стихотворение  «Анчар» (1828). Образ анчара, возникающий  в первых строках стихотворения, безусловно, метафоричен. Анчар – воплощение мирового зла, его символ.

     Но  человека человек

     Послал  к анчару властным взглядом,

     И торт послушно в путь потек

     И к утру возвратился  с ядом. 

     Пушкин  в этих строках намеренно воздерживается от введения противопоставления властелин/ раб. Здесь оба действующих лица сознательно уравнены – «человека человек». При этом вина за то, что он послал другого к анчару «властным взглядом», а на другом – за то, что он «послушно в путь потек». Вина раба усиливается строками:

     Принес  – и ослабел, и лег

     Под сводом шалаша на лыки,

     И умер бедный раб у  ног

     Непобедимого  владыки.

     А царь тем ядом напитал

     Свои  послушливые стрелы

     И с ними гибель разослал

     К соседям, в чуждые пределы. 

     Таким образом, стихотворение превращается в своего рода в философскую аллегорию об ответственности всех и каждого за то зло, которое творится на свете. И вина раба здесь ни чуть не меньше, чем вина властелина. Рабство – лишь оборотная сторона тирании, и существовать они могут только вместе. До тех пор, пока есть рабы, будут и властелины, и именно рабство души, внутренняя несвобода в первую очередь порождают зло.

     Миру  людей противопоставлен разумный, мудрый мир  природы:

     К нему и птица не летит,

     И тигр нейдет…

2.3. Психологизм любовной лирики Пушкина

 

     

     Любовная  лирика Пушкина крайне богата и многогранна. У неё есть целый ряд особенностей. Одна из них – внежанровость. Другими словами, поэт нарушает существовавшие ранее каноны и полностью подчиняет форму содержанию (нет четкого разделения на элегию, послание, романс и так далее). Это касается всей лирики Пушкина, и в частности любовной лирики. Например, знаменитое стихотворение «К***» (Анне Петровне Керн), с одной стороны является посланием, но с другой – имеет определенные черты романса и даже элегии.

     Помимо  новаторства в области формы, Пушкин создает совершенно новую систему ценностей, и здесь он в первую очередь движется в сторону, противоположную романтизму, отталкиваясь от него и противопоставляя ему житейскую мудрость и гуманизм. Гуманизм Пушкина проявляется, прежде всего, в уважении к предмету своего чувства. Поэт признаёт за возлюбленной право на выбор, даже если он не в его пользу. Характерный пример – стихотворение «Я вас любил…» (1829). Стандартная ситуация, когда оказывается, что избранница поэта разлюбила его, освещается совершенно по-иному, чем у романтиков (и сентименталистов). Для романтиков подобный сюжет – источник трагедии, порождающий целый вихрь страстей, когда противника закалывают на дуэли, а порой и сами жертвуют жизнью, и прочее. Совершенно иное освещение эта ситуация получает у Пушкина.

     Любовные  стихотворения проникнутые глубочайшим психологизмом, подлинной человечностью, благородством и прямотой в раскрытии сложнейших отношений, так как он давал прекрасную возможность насытить стихотворение острым и интенсивным психологизмом; кроме того, как ни странно

     Я вас любил: любовь ещё, быть может,

     В душе моей угасла не совсем;

     Но  пусть она вас  больше не тревожит;

     Я не хочу печалить вас  ничем.

     Я вас любил безмолвно, безнадежно,

     То  робостью, то ревностью  томим;

     Я вас любил так искренно, так нежно,

     Как дай вам бог  любимой быть другим.

     Поэт  не проклинает свою возлюбленную за то, что она оставила его, он понимает, что сердцу не прикажешь. Напротив, он благодарен ей за то светлое чувство, которым она озарила его душу. Его любовь – это, прежде всего любовь к своей избраннице, а не к самому себе и своему чувству.

     В отношении поэта к своей возлюбленной нет эгоизма, его чувство настолько  сильно, что он согласен не напоминать о самом себе, так как не хочет  её ничем опечалить. Он желает ей счастья, желает найти того, кто будет любить её так же сильно, как он.

     Любовь  по Пушкину это не аномалия, не психоз (как это часто бывает у романтиков), но естественное состояние души человека. Любовь – это чувство, даже если оно и не взаимное, приносящее радость, а не страдания. Пушкин с благоговеньем относится к жизни, воспринимая её как удивительный божественный дар, а любовь – как своего рода концентрированное, обостренное ощущение жизни. Так же как жизнь движется своими законами, так и любовь возникает, расцветает и исчезает.

     Поэт  не видит в этом трагедии, он благодарен судьбе за то, что это прекрасное чувство было в его жизни, потому что его могло и не быть. Яркий  пример такого взгляда на любовь –  стихотворение «На холмах Грузии лежит ночная мгла…» (1829):

     На  холмах Грузии лежит  ночная мгла;

     Шумит Арагва предо мною.

     Мне грустно и легко; печаль моя светла;

     Печаль  моя полна тобою,

     Тобой, одной тобой… Унынья моего

     Ничто не мучит, не тревожит,

     И сердце вновь горит  и любит – оттого,

     Что не любить оно не может

     Любовная  лирика Пушкина полна светлых  и нежных чувств к женщинам. В  отличие от дружбы, в которой Пушкин ценил постоянство, верность, любовь рассматривались им как чувство  преходящее. Оно, подобно буре, властно  захватывало поэта. Тема любви, раскрывающая широкую палитру человеческих чувств, глубокий психологизм отражена в стихотворениях «Погасло дневное светило…» (1820), «Я пережил свои желанья…» (1821), «Сожженное письмо» (1825), «Желание славы» (1825), «Храни меня, мой талисман…» (1825), «К***» (1825), «Под небом голубым страны своей родной…» (1826), «На холмах Грузии лежит ночная мгла…» (1829), «Я вас любил: любовь ещё, быть может…» (1829), «Что в имени тебе моём?...» (1830), «Мадонна» (1830).