А вот о явно недооцененной критикой Соне Мармеладовой, предваряя подробный разбор романа «Преступление и наказание», скажем несколько слов в рамка этой части работы. Это один из самых цельных и выразительных женских образов Достоевского, в этом смысле место Сони рядом со сделанными столь же художественно убедительно Настасьей Филипповной и Аглаей. Она входит в роман как явление формальное, знаковое: «Вечная Сонечка, пока мир стоит»; она распята между двумя крайностями: блудница и святая – и этими обстоятельствами, казалось бы, обречена на то, чтобы остаться символом в системе координат, выстраевоемой главным героем. Но в ней Достоевскому удалось соблюсти так нелюбимую им и столь редкую у него меру, благодаря которой крайности приглушаются, а существенное оказывается глубоко симпатичным. Блуд вообще остается за пределами художественного мира романа, как не пускает его в свою душу Соня, а религиозное мнение ее целомудренно (она никому не называет свою веру, на откровенность ее вызывает Раскольников) и целенаправленно благодатно – историю воскрешения Лазаря она интуитивно адресует своему слушателю, чувствуя что ему это необходимо.(12)

     Встреча Раскольникова с Соней, исходя из общего развития романа, в котором  развенчивается теория главного героя, может считаться кульминационной. Мы помним, как отчаянно цепляется  Раскольников за свою идею сильной личности, спасающей других. Он, кажется, продумал свою теорию до мелочей, всё выверил, даже “пробу” делал. Но всё это сооружение начинает рушиться, Раскольников погружается в пучину душевных мук и сомнений. Соня выбрана им не случайно. Услышав о ней в разнузданной обстановке кабака, Раскольников почувствовал опору: они оба переступили нравственные законы общества ради других (только Соня жертвует собой ради помощи конкретным людям, а Раскольников — другими, и не только ради помощи пусть и абстрактному, но человеку). Она должна понять его и помочь ему: ведь Соня знает что-то такое, что позволяет ей жить даже “за гранью”. Раскольников в этой сцене пытается “взбунтовать” Соню, он действует как Змей-искуситель. Вот его слова: “Знаю... и про то, как вы в шесть часов пошли”, “Катерина Ивановна ведь вас чуть не била”, “Катерина Ивановна в чахотке, в злой, она скоро умрёт”, “А с вами что будет?”, “А коли вы теперь заболеете”, “Дети на улицу всей гурьбой пойдут”, “С Полечкой, наверное, то же самое будет”. Кажется, после этих слов Соня должна “взбунтоваться”, как Раскольников, но, к его удивлению и непониманию, этого не происходит. Соня верит в Бога, Бог — её правда и сила. Склоняясь перед ней, Раскольников “всему страданию человеческому поклонился”(8).

     Через образ “святой юродивой” Соня соединяется с Лизаветой. И опять страшное противоречие: одну Раскольников ставит рядом с собой, другую — убивает.

     Центром сцены является чтение Соней Евангелия. Воскресение Лазаря — это предвестие и будущего воскресения героя, обретения им утерянной (вспомним слова матери, беспокоящейся в письме о том, исправно ли ходит “бесценный Родя” в церковь) веры, единственной возможной, с точки зрения Сони (и автора), опоры в жизни.

     Тот же самый фрагмент романа можно рассмотреть  и по-другому.

     Два героя. Сильный Раскольников и слабая Соня. Он наступает, она “ломает  руки”. Понаблюдаем за этой борьбой, за тем, как происходит столкновение двух правд. Его правда — мучить, смущать, провоцировать, напоминать о  её бедах, подталкивать к бунту: “угрюмо продолжал”, “произнёс он отрывисто”, “угрюмо заметил”, “безжалостно настаивал”, “с жёсткой усмешкой”, “прибавил он чуть не с насмешкой”, “с каким-то даже злорадством ответил”, “глаза его сверкали”. Её правда — терпеть и верить в Бога: “слабо вскрикнула”, “совсем растерявшаяся”, “в невыразимом волнении”, “испуганная”, “начала... дрожать в страхе”, “проговорила это точно в отчаянии”, “волнуясь и страдая”, “ломая руки”, “щёки... вспыхнули, в глазах выразилась мука”, “продолжала она, плача”, “испуганно вскрикнула”, “страдальчески взглянула”. Внешне — он сильнее, она слабее (7).

     Но  его жестокость не трогает Соню: “Даже жестокости слов его не заметила”. Потому что слишком много значат для неё дети-сироты и жалкая Катерина Ивановна.

     Герои меняются местами, как только речь заходит о Боге. Соня становится сильной: “быстро, энергично прошептала”, “вскрикнула она вдруг, строго и гневно глядя на него”, “кроткие голубые глаза, могущие сверкать таким огнём, таким суровым энергическим чувством”, “тело, ещё дрожавшее от негодования”, “голос её становился всё суровее и суровее”, “голос зазвенел и порвался, как слишком натянутая струна”. Раскольников тоже меняется: “с жадным любопытством рассматривал её”, “с новым, странным, почти болезненным чувством всматривался он”, “всё у Сони становилось для него как-то страннее и чудеснее”, “нервы его раздражались всё более и более”, “голова начала кружиться”.

     Герой чувствует внутреннюю силу Сони. Он готов признаться ей, пока ещё не раскаиваясь в содеянном. Таким  образом, это эпизод о великой силе веры, о “переливании веры”. Здесь Раскольников делает шаг к возрождению: от своей бесчеловечной теории — к человеческому. Он придёт ещё раз и признается в убийстве.

     Вышеприведенный анализ показывает также и то, что  героинь Достоевского невозможно однозначно поделить на сильных и слабых («кротких»). Психологически многомерны характеры Катерины Ивановны, Марфы Петровны и даже старухи-процентщицы: все они жертвы, но они же и «оскорбители». Да и остальные кроткие, униженные и оскорбленные героини оказываются не такими уж пассивными и бездеятельными. В самом деле, кого из «заламывающих руки героинь» (по определению В. В. Набокова) можно безоговорочно причислить к разряду пассивно-страдательному, назвать совершенно беззащитными, обреченно принимающими свой жребий? И Соня, и даже Лизавета — носительницы активного деятельного добра и высшего духовного начала, евангельской истины.

     Для каждого писателя женщина была существом, требующим особенно тщательного  понимания и описания. Основы женского мироощущения зачастую создавали базу для раскрытия характера и внутреннего мира главного героя, будь то женщина или мужчина. Пробуя передать внутренний мир героини, автор одновременно создает благодатную почву для мира окружающих ее людей-образов. Ведь в ее отношении к жизни и человеку, находящемуся рядом, отображается смысл вообще взаимоотношений всех героев произведения, взаимоотношения обществ и человечества в целом. Достоевский очень точно находит слова и образы для передачи состояния души каждой из своих героинь. Образы Дуни, Сони, Катерины Ивановны пересекаются по ряду мотивов: например, самоотверженность свойственна всем трем…

     В то же время все трое резко отличаются друг от друга взглядами на мир  и на различные ситуации. Катерина Ивановна в высшей степени наделена своеволием, а Дуня и горда, и своенравна, и жертвенна. Соня с какой-то стороны - идеальная жена. Она не сентиментальничает излишне. Она понимает, чего хочет, хотя не знает, как этого добиться.

     Ф.М. Достоевский в своем романе «Преступление  и наказание» раскрывает нам несколько типов женщин-грешниц, получивших прощение или, вернее, заслуживших его. Рассмотрев основные из них, вполне разумно было бы сопоставить образы и мироощущение.

     • «Блудница» Сонечка – образ чистой, истинно христианской, искренней души. У Достоевского грех Сони и ее жертва любви неразделимы, они сливаются в одном деянии. Более того, ее грех, по существу, становится формой и высшим проявлением любви к ближним. Здесь ясно прослеживается связь с текстами Евангелия, где деяние Марии Магдалины (грех прелюбодейства) искупается другим, совершенным позднее («возлюбила многих»). Достоевский противопоставляет Марию Магдалину и Сонечку.

     • Катерина Ивановна – измотанная, изможденная, измученная тяжелой жизнью женщина, не знающая за собой большего греха, чем презрение и нелюбовь к падчерице, позже осознанную и превратившуюся в сострадание и болезненную привязанность. Начало пути к прощению и спасению души Катерины Ивановны – в ее осознании своего греха, в ее покаянии.

     • Авдотья Романовна – гордая, и в то же время жертвенная натура. Любыми средствами, ценой собственного счастья, она старается помочь близкому ей человеку – родному брату, по-видимому, нуждающемуся в помощи. Ее готовность к самопожертвованию – возможность гармонического согласия между непосредственным чувством (влечение) и морального долга.

     Глава 2: Типологические черты  героинь "Преступления и

       наказания" и их сравнительная характеристика.

     Анализ  женских образов важен и для  раскрытия других тем — например, «Человек и среда в романе «Преступление и наказание». Композиция романа построена так, что женские образы занимают в ней подчиненное место по отношению к главному герою — Раскольникову. Это, конечно, относится не только к женским образам: все герои романа появляются и группируются вокруг темы преступления. Их монологи и сами сюжетные функции содержат в себе прямые или скрытые аргументы за или против «теории» Раскольникова.

     На  примере женских судеб в романе можно многократно убедиться, что  Раскольников прав в социально - критической части своих рассуждении. Именно наблюдения за окружающей действительностью убеждают Раскольникова сначала в необходимости совершить задуманное, а потом — в оправданности совершенного. (Укажите, как Достоевский показывает это средствами внутреннего монолога героя.) Социальный фон, последовательно изображаемый автором, включает в себя множество жанровых сценок с участием женских персонажей (пьяная девочка на бульваре; проститутки в грязных «распивочных», в том числе «Дуклида», которой Раскольников дает деньги; женщина, пытавшаяся сброситься с моста; пятилетняя девочка, соблазняющая Свидригайлова в его кошмарном сне). Часто встречается мотив поруганной красоты, загубленной жизни (Катерина Ивановна, Соня Мармеладова, Дуня). Все эти мотивы не только образуют фон повествования, но и непосредственно вторгаются в его ткань.

     Раскольников  называет Лизавету и Соню «кроткими»:

     в принципе, это своего рода термин Достоевского, у него есть очерк «Кроткая», героиня  которого совершает самоубийство из-за чувства безысходности. Слово «кроткая» обозначает в поэтическом языке Достоевского вполне определенный социально-психологический тип, вызывающий в основном сочувственное отношение.

     «Кроткие» в романе выступают не только как  символы социальной беззащитности  человека в капиталистическом мире, но иногда и как полуфантасмагорические образы внутреннего мира Раскольникова и Свидригайлова. Рассуждая в своих мыслях о Дуне, Поле, «вечной Сонечке», Раскольников апеллирует не столько к реальным людям, сколько к отвлеченным продуктам своей фантазии; Свидригайлову снится обесчещенная им племянница Ресслих, а потом пятилетняя девочка с лицом «продажной камелии»; в виде призрака к нему приходит замученная им Марфа Петровна (хотя ее никак нельзя отнести к типу «кротких», но функционально в сюжете она выступает как «жертва»); Раскольников видит во сне убитую им старуху; глядя на Соню, он однажды явственно видит лицо Лизаветы и т. п.

     Раскольников  называет Лизавету и Соню «кроткими»: в принципе, это своего рода термин Достоевского, у него есть очерк «Кроткая», героиня которого совершает самоубийство из-за чувства безысходности(7).

     Слово «кроткая» обозначает в поэтическом  языке Достоевского вполне определенный социально-психологический тип, вызывающий в основном сочувственное отношение.

     Итак, примеры изображенных в романе женских судеб подтверждают тезис Раскольникова о «бессмысленных жертвах» и о том, что «подлец человек». Однако парадоксальным образом эти же судьбы и опровергают его «теорию». Глубоко символично, например, что Раскольников сам оказался виновником загубленной жизни Лизаветы, униженное положение которой было для него одним из казуистических оправданий убийства старухи.

     Л. Гроссман сравнивает Соню Мармеладову  «с прекраснейшей героиней духовного  подвига – Антигонной», но она, как  Лиза, принадлежит другой – христианской – мифологической парадигме. Соня похожа на тех женщин, которые прильнули к Христу на земном этапе Его служения, которые жадно пили из этого неожиданно открывшегося им источника упоительное, освежающее и бодрящее вино надежды на новую жизнь – не случайно Достоевский поселил ее у Капернаумова: Капернаум – город в Галилее, где в доме Петра жил Иисус по возвращению из пустыни…(12)

     Важную  роль в раскрытии женских образов  играют в романе диалоги, в том  числе исповедь, споры и расспросы. Раскольников спорит не только с Соней (о Боге, о своей «теории»), но и с Дуней: пытается приравнять себя к ней, продающей себя. «Но я же никого не зарезала!» — отвечает Дуня, указывая ему на ту черту, перейти которую человек не смеет. «Кроткие» и жертвенные героини обращают удар на себя, а не на врагов. Раскольникова особенно привлекает тип «кротких» (вспомните, что у него была именно такая невеста). (Кто еще, кроме Раскольникова и Лужина, играет в эпизодическом сюжете роль жениха?)