История мировых цивилизаций

Европы, превратилась в международный финансовый центр. Амстердамский банк и

биржа приобрели  общеевропейское значение, и не только экономическое.

Должниками Амстердамского банка были многие иностранные правительства (как

и правительство  Голландии), поэтому финансисты получали возможность

негласно влиять на внешнюю и внутреннюю политику европейских держав.

   Но это  процветание, основанное преимущественно  на торгово-денежном

капитале, оказалось  непрочным. Промышленность развивалась, но слабо; не

преуспела Голландия  и в области технических изобретений. В результате во

второй половине XVIII в. Голландия, в недавнем прошлом  образцовая

капиталистическая страна, уступила место Англии, и  не только по уровню

развития промышленности. Англия, ставшая мощной морской державой, и

постепенно набиравшая силу Франция превратились в серьезных  соперников

Нидерландов на море.

   Франция.  Развитие капитализма во Франции  было гораздо более замедленным,

чем в Англии и  Голландии. Это объяснялось тем, что революционная ломка

феодальных структур произошла поздно — в конце XVIII в. На протяжении

XVII—XVIII вв. капитализм  постепенно вызревал в рамках  старой системы без

тех глобальных потрясений, которые выпали на долю Англии. Французская

деревня была мало затронута буржуазными отношениями.  Капиталистические

фермы, ставшие  в Англии XVIII в. обычным явлением, во Франции были

редкостью. В основном они группировались вокруг крупных  промышленных

центров. За исключением  этих небольших островков капиталистического

хозяйства во французской  деревне сохранялись прежние  сеньориальные

отношения. Однако под их покровом медленно формировался новый уклад. Этот

процесс облегчался тем, что крестьяне были лично  свободны и обладали

большой хозяйственной  самостоятельностью. Расслоение крестьянства шло

весьма активно, но благодаря различным формам аренды и субаренды беднейшая

часть крестьян не лишалась земли окончательно, как  это было в Англии.

   Что касается  феодалов, то они не торопились  встать на путь

предпринимательства. Более того, во Франции такого рода деятельность все

еще считалась  недостойной дворянина. Французы, ездившие в Англию, с

удивлением писали об аристократах, не гнушавшихся заниматься коммерцией.

Крупное купечество формировалось прежде всего в  приморских городах — в

Марселе, Нанте, Бордо, Дьеппе, так как внутренний рынок  еще не давал

больших возможностей для сбыта. Выгоднее было заниматься внешней торговлей

— с Испанией, Италией  и колониями. Французские буржуа, не получившие пока

твердых гарантий от государства, предпочитали приобретать  землю,

превращаясь во владельцев феодальной ренты. Буржуазия охотно покупала и

должности, ибо  положение чиновников, людей мантии, казалось более

привлекательным, чем рискованное предпринимательство. Наконец, буржуа часто

становились рантье, т. е. покупали ценные бумаги и жили на проценты с них.

Приток капиталов  в производственную сферу был  небольшим.

   Политика  меркантилизма, которую вел французский  абсолютизм, продолжала

оставаться важнейшим  стимулятором в развитии капитализма. Большую роль

здесь сыграл Ж. Кольбер, министр финансов Людовика XIV. Под  его

покровительством  создавались крупные мануфактуры, стало развиваться

судостроение, были основаны Вест-Индская и Ост-Индская  торговые компании.

Франция приняла  участие в переделе мира, хотя значительно  уступала по силе

своим соперницам — Англии и Голландии. 
 

§4 РОССИЯ И МОДЕРНИЗАЦИЯ

  К началу XX в. Россия входила в число  крупнейших капиталистических держав

мира. Темп ее развития был, в общем, достаточно высоким. Тем  не менее

Россия заметно  отставала по многим показателям  и от США, и от Германии.

  С чем это  было связано? Как правило,  всю вину возлагают на силу  и

прочность феодальных устоев. Но такого ответа явно недостаточно — ведь

Германия тоже выстраивала капитализм на полуфеодальной основе, однако ее

успехи были гораздо  заметнее. Конечно, традиционные структуры  тормозили

развитие России. Но важным было и другое: отношение  различных общественных

сил и центральной  власти к модернизации, степень их активности.

Русское общество и проблема модернизации

   Победив  в войне 1812 г., Россия избежала  унизительной участи многих

европейских стран  — она не оказалась под властью  иноземных захватчиков. Но

и не испытала воздействия  либерально-буржуазных ре. форм Наполеона. Идеи

Просвещения и  Французской революции в то время  были распространены лишь

среди небольшой  части русской дворянской интеллигенции. Буржуазия (в

Западной Европе — самая заинтересованная в модернизации сила) была еще

сравнительно немногочисленна, неконсолидированна и слишком зависима от

государственной власти, чтобы претендовать на политическое лидерство и

добиваться уничтожения  феодальных устоев. В крестьянской среде росло число

людей, занимавшихся торговой и предпринимательской  деятельностью. Но в

общей своей массе  крестьянство, остававшееся до 1861 г. в  крепостном

состоянии, жившее патриархальной общинной жизнью (даже после реформы), было

скорее противником  модернизации, а не ее сторонником.

   В результате  на протяжении всей первой  половины XIX в. —в то время,  когда

страны Западной Европы переживали буржуазные революции, — в России

произошел только один всплеск осознанной борьбы за модернизацию — восстание

декабристов в 1825 г. Не буржуазия, а дворянская интеллигенция  поставила

цель ликвидировать  крепостное право, установить конституционную  монархию

или республику, поощрять предпринимательство и торговлю.

   Поражение  восстания (точнее, дворцового переворота), конечно, не

уничтожило общественного  движения за преобразования в России. Наоборот,

число его участников росло — особенно с 1840—1850-х гг., когда серьезной

силой стала разночинная  интеллигенция. Общественное движение во второй

половине века стало более сложным по структуре; в нем появлялись но-

вые группировки, отличающиеся друг от друга по своим  программам, — от

радикалов до умеренных  либералов, но опять-таки оно развивалось  без

активного участия  буржуазии.

   Уже в  эту эпоху среди участников  общественного движения появились  острые

идейные разногласия  по доводу того, какие именно преобразования нужны в

России и как  их следует осуществлять. Вопрос о  самобытности России разделил

нашу интеллектуальную элиту на два лагеря — славянофилов и западников. Спор

их последователей не утихает и в наши дни.

   Интерес  к национальным историческим  традициям, попытки определить, в  чем

состоит уникальность России, что сближает ее с другими  цивилизациями и что

отличает от них, — все это было проявлением  очень важного процесса: роста

национально-исторического  самосознания. Но в результате для  большей части

русского образованного  общества понятия «модернизация» и  «европеизация»

слились в одно. Модернизация воспринималась как насильственное внедрение

чужеродной западной модели в русскую цивилизацию, как  утрата национальных

традиций.

   Между тем  уже в 1850—1860-е гг. опыт некоторых  восточных стран (Турции и

особенно Японии) показал, что модернизация не является уникальной

особенностью Западной Европы. Европеизацию и модернизацию нужно отличать

друг от друга. Ориентация на западноевропейскую модель — временное явление

в процессе модернизации и не может разрушить национальную самобытность.

Идеи славянофилов были очень сильны: они оказали  влияние на революционных

демократов, в том  числе и на западника А. И. Герцена, который после 1848 г.

разочаровался в  демократизме буржуазного общества и стал рассматривать

русскую общину как  главную основу будущего справедливого  строя. При этом

Герцен отстаивал  мысль о том, что капитализм —  совершенно необязательный

этап в развитии России. Начиная с 1870-х гг. преемниками  славянофилов и

Герцена в этом отношении стали народники, организовавшие знаменитые

хождения в народ  с целью подготовить крестьян к революции. Делая ставку на

патриархальную  общину, критикуя отрицательные стороны  западноевропейского

капитализма, народники  не считали задачу модернизации России актуальной.

   К концу  1870-х гг., когда хождение в народ  потерпело крах, движение

оказалось в ситуации глубокого кризиса и распалось  на разные группировки.

«Народная воля»  встала на бесплодный путь политического  террора;

организация «Черный  передел» продолжала вести малоуспешную пропаганду среди

крестьян; лишь часть  народников, оценив роль политики малых  дел, стала

активно работать в земствах и сблизилась с либералами.

   Создание  в 1883 г. группы «Освобождение  труда» ознаменовало поворот  части

русской интеллигенции  к социал-демократическим учениям. В России стала

завоевывать популярность наиболее радикальная западная идеология  —

марксизм, возникший  как ответная реакция на противоречия и проблемы

развитых капиталистических  стран. Его глашатаями были члены  Союза борьбы за

освобождение рабочего класса (1895) во главе с В. И. Ульяновым (Лениным),

которые отстаивали марксистскую идею непримиримой классовой  борьбы,

социалистической  революции и установления диктатуры  пролетариата. Таким

образом, и эта  группировка, довольно популярная в  среде молодого и

немногочисленного рабочего класса России, была противницей  постепенных

буржуазно-либеральных  реформ, ибо буржуазия объявлялась  классовым врагом

наряду с помещиками и системой самодержавия в целом.

   Конечно,  кроме радикалов разного толка  в России были и сторонники  мирных

средств борьбы. К  ним принадлежала часть народников, разочаровавшихся в

терроре и попытках подвигнуть крестьян на революцию, и  часть социал-

демократов («легальные марксисты» во главе с П. Струве и  М. Туган-

Барановским, «экономисты» во главе с Е. Кусковой и С. Прокопови-чем). Все