Личность преступника

Тот факт, что исторически виктимология начала бурно развиваться в русле исследований индивидуального уровня (взаимодействие преступник-жертва), обусловил дедуктивный подход к учению о виктимологическом детерминизме, ядро которого, по нашему мнению, составляет виктимологическая детерминация механизма совершения преступления. Формирование соответствующего виктимологического учения ставит перед нами задачу разработки и уточнения понятийного аппарата, изначально разработанного в рамках криминологических исследований для описания механизма индивидуального преступного поведения .

В криминологической литературе слово «механизм» используется при описании различных процессов, но чаще всего и, по мнению ав¬торов, наиболее обоснованно оно используется при рассмотрении вопросов детерминации совершения конкретного преступления. Под «механизмом» вообще, как понятием, в системе естественных и гуманитарных наук понимается система взаимосвязанных элементов, в которой движение (изменение) одного или нескольких вызывает движение (изменение) остальных элементов системы. В отдельных работах по криминологии, обосновывая применение понятия «механизм» для описания преступного поведения, авторы приводят следующее допущение: если под системой понимать конкретное преступление, а под ее элементами личностные и внеличностные факторы, то механизм конкретного преступления можно представить как социально-психологическое взаимодействие его детерминантов.

В отечественной криминологии довольно обстоятельно раскрыты основные вопросы детерминации преступления: виды детерминации, их значение в генезисе конкретного преступления, система детерминации. Однако открытым остается вопрос о механизме виктимного поступка и системе его детерминации. Учитывая глубокую проработанность криминологической характеристики механизма совершения преступления, мы не настаиваем на выделении механизма виктимного поступка в качестве отдельно взятой проблемы, так как, по своей сути, виктимный поступок выступает в качестве одного из системообразующих элементов преступления как факта реальной действительности. В то же время детерминация виктимного поступка существенно отличается от детерминации преступного поведения как минимум в силу того, что преступник и жертва объективно личности индивидуально (и типологически) разные.

Детерминация преступного поведения и виктимного поступка, несмотря на вышеуказанную обособленность, тесно взаимосвязаны между собой, поэтому при изучении механизма совершения преступления, по нашему мнению, следует говорить как о криминогенных и антикриминогенных, так и о виктимогенных и антивиктимногенных детерминантах преступления. При этом задача виктимологической теории в криминологии сводится не только к копированию результатов криминологических исследований, но и к выявлению отличий между криминологической и виктимологической детерминацией. Мы считаем такие исследования необходимым условием разработки эффективных мер виктимологического предупреждения преступности и индивидуальной профилактики виктимности.

Совершенно обоснованно основное место в системе детерминации конкретного преступления отведено в криминологической литературе причинной детерминации, что также позволяет говорить о корректности применения термина «механизм» для описания конкретного преступления, поскольку в «механизме» движение одних элементов является причиной движения других - следствия.

Механизм конкретного преступления является открытой системой, как и все системы, существующие в реальном мире. Следовательно, на развитие взаимодействия его элементов, приводящее к преступному результату, влияют бесчисленное количество факторов. Однако влияние этих факторов неодинаково, что позволяет выделять среди них главные детерминанты. В целях наиболее эффективного и конкретного исследования механизма совершения преступления в науке по умолчанию рассматриваются только основные детерминанты преступлений. Виктимологическая теория, по нашему мнению, также призвана выявить и дать развернутую характеристику главным виктимогенным и антивиктимогенным детерминантам конкретных преступлений.

Для понимания механизма виктимологической детерминации важно уяснение структуры механизма конкретного преступления, которая раскрывается в криминологии по разному, что требует уточнения нашей, авторской позиции.

Из социальной психологии в криминологию пришло понимание психологической структуры человеческого поведения. На основе эмпирических исследований учеными психологами были выделены ее основные элементы. Это, прежде всего, мотивация, принятие решения и собственно поведенческий акт. Взаимодействие этих элементов в процессе человеческого поведения носит детерминистический характер. Многие ведущие криминологи отмечают, что для целей собственно криминологического исследования наибольшее значение представляют те детерминанты, которые явно и непосредственно влияют на преступное поведение индивида. Большинство криминологов относят к ним элементы мотивации и принятия решения о совершении преступления. В то же время нельзя недооценивать роль условий нравственного формирования личности и роль конкретной жизненной ситуации в детерминации преступного поведения. Если рассматривать преступные действия как следствия, то их причины в наиболее обобщенном смысле можно отнести к свойствам личности (непосредственные причины), а также к условиям нравственного формирования личности и свойствам ситуации (объективные причины, опосредованные личностью). В связи с этим в психологии, а затем и в криминологической литературе появились три основных подхода к объяснению детерминации совершения преступления.

Первый подход заключается в объяснении преступного поведения с точки зрения теории свойств, которая сводит причины поведения исключительно к индивидуальным особенностям личности.

При таком подходе ситуации отводится роль импульса к действию, катализатора актуализации соответствующей установки. Уязвимым местом этой теории является допускаемая однородность поведения индивида по отношению к сходным ситуациям.

Сторонники второго подхода локализуют основные причины индивидуального поведения не в личности, а в ситуационных факторах. Они обосновывают такой подход свойством живых существ, в том числе и человека, строить свое поведение путем приспособления к меняющимся ситуационным условиям на основе имеющегося опыта. Несмотря на кажущуюся односторонность, по результатам исследований С.В. Склярова, ситуационизм продолжает существовать не только в обыденном сознании, но и в профессиональном (на примере судей).

Третий подход к объяснению поведения представляет собой синтез, преодолевающий крайности теории свойств и ситуационизма. Его последователи считают, что поведение обусловлено как личностными, так и ситуационными факторами и является результатом их взаимодействия. Эта посылка подтверждается, прежде всего, экспериментальными психологическими исследованиями. Личностные свойства и особенности ситуации, взаимодействуя, влияют друг на друга и на поведение. В результате возникает циклический процесс непрерывного взаимодействия и преобразования, в котором субъект, деятельность и ситуация обусловливают друг друга.

В современной отечественной криминологии утвердился последний подход к объяснению преступного поведения, который в наиболее обобщенном виде был изложен В.Н. Кудрявцевым в его монографии «Причинность в криминологии» . По предложенной им теории, любому виду активности, в том числе и преступному поведению, предшествует особое психическое состояние, которое в большинстве случаев называют потребностью. Потребностные состояния всегда выступают как переживания нужды человека в чем- то, ему противостоящем, и в то же время как зависимость, как стремление к преодолению этого чего-то. Обусловленная этими обстоятельствами активность человека в конечном счете сводится к такому поведению, которое отвечает определенной потребности. В зависимости от удовлетворения потребностей формируется внутреннее строение потребностно-мотивационной сферы личности. В нем положение каждой потребности зависит от ее значимости, актуальности для жизнедеятельности личности. При социально-психологическом анализе механизма поведения субъекта потребности связывают человека с внешним материальным миром и различными формами общественных отношений.

Все человеческие потребности социально обусловлены. При одностороннем развитии одни потребности преодолевают другие за счет торможения их. В этих случаях у человека может развиваться больше энергии в одном направлении и проявляться пассивность или безразличие ко всему остальному. Это в свою очередь может породить асоциальное состояние человека в силу того, что образовавшиеся квазипотребности могут затормозить или даже на время заглушить его социально-ценностные взгляды, отношения и стремления. Такое состояние человека бывает непосредственно связано с его десоциализацией, вызванной совершением и сокрытием преступления. Однако это не означает, что человек действует только под властью индивидуальных потребностей. Непосредственные личные потребности человека социально обусловлены и регулируются общественными потребностями. Сознание общественных потребностей влияет на характер развития личных потребностей, их социальную оценку. Вместе с тем характер личных потребностей обусловливается воздействием норм морали, нравственности и права. К потребностям непосредственно примыкает система побудительных факторов: убеждения, взгляды, стремления, интересы, идеалы. Отсюда в основе человеческой активности наряду с потребностями находится категория интереса, являющаяся отражением социальных и индивидуально-психологических связей личности. Интерес как социально-психологическая категория объективно обусловлен и субъективно детерминирован. Объектом интереса являются потребности человека, обусловленные его социальным положением и свойствами самой личности.

Взяв за основу традиционную социально-психологическую структуру механизма совершения преступления, на основании требований системного подхода, а также исходя из того, что механизм по определению является системой, мы делаем вывод, что в рассматриваемом механизме необходимо выделить нескольких элементов и этапов.

Поскольку детерминация преступления представляет собой процесс протяженный во времени, постольку обоснованно выделять определенные этапы, или относительно обособленные временные промежутки, в ее развитии. В то же время изучение структурных составляющих этого процесса позволяет выделить те основные субъективные и объективные явления, взаимодействие которых и составляет сущность этого процесса. Эти субъективные и объективные явления будут являться элементами механизма совершения преступления, его криминогенными (антикриминогенными) и виктимогенными (антивиктимогенными) детерминантами.

По мнению Лунеева В.В., который отводит решающую роль в механизме и детерминации преступления мотивации в широком смысле, ее этапы, в динамике, или элементы, в статике, в процессе мотивационного акта не сменяют друг друга в какой-то раз и навсегда заданной последовательности. Скорее всего, они «наслаиваются» друг на друга, образуя с каждым новым элементом (этапом) все более и более сложные соединения, которые наряду со своей главной и основной функцией побудителя к действию начинают выполнять функцию фильтра при оценке и выборе субъектом всего того, что способствует или противостоит удовлетворению актуальной потребности; функцию пуска, контроля и коррекции совершаемых действий, направленных на достижение поставленных целей. В силу этого мотивация, по мнению В.В. Лунеева, представляет собой системообразующий фактор, которому принадлежит ведущая роль в детерминации преступления.

К основным элементам механизма преступления, по нашему мнению, следует отнести условия нравственного формирования личности, мотивацию, конкретную жизненную ситуацию, решение о совершении преступления и сам процесс совершения преступления (поведенческий акт). Выделяя данные элементы, авторы в то же время отдают себе отчет, что данное подразделение довольно условно. Указанные элементы можно разделить на две группы: психологические и ситуационные (социальные) детерминанты.

Анализ виктимологической детерминации на индивидуальном уровне мы основываем на эмпирически подкрепленных данных социальной психологии , науки, предмет которой, как и криминология, стоит на стыке индивидуального и социального . В то же время проблеме механизма совершения преступления было посвящено большое количество собственно криминологических исследований, которые в той или иной мере касались вопросов виктимного поведения .

В большинстве криминологических исследований главная роль в структуре механизма совершения преступления отводится мотивации, которая рассматривается как внутренний стержень генезиса этого поведения, причем мотивация рассматривается как процесс и как совокупность мотивирующих факторов. Решению о совершении преступления отводятся прогностическая и побудительная функции, играющие немаловажную роль в социальном поведении. Конкретная жизненная ситуация совершения преступления, элементом которой традиционно считают поведение жертвы преступления, изучается не только социальной психологией и криминологией, но также в немалой степени криминалистикой.

Современная виктимологическая литература не содержит результатов специальных исследований мотивов виктимного поведения, хотя, как мы отметили, мотивация является важным элементом детерминации совершения преступления. Здесь целесообразно обратиться к результатам многочисленных исследований мотивов человеческого поведения, проведенным в рамках социальной психологии, которые сводятся к следующим основным выводам. Во-первых, как справедливо отмечает X. Хекхаузен, «в действительности никаких мотивов не существует». Мотив и мотивация напрямую ненаблюдаемы и тем самым недоступны непосредственному познанию. В этом смысле они не могут быть представлены как реальные факты действительности, а являются условными, облегчающими понимание, вспомогательными конструктами нашего мышления (гипотетическими конструктами). Значение мотива как гипотетического конструкта сводится к объединению связей, обнаруживаемых между исходными условиями ситуации и последующим действием человека.

Во-вторых, определение мотива возможно только посредством уяснения его роли в процессе регуляции деятельности: это некое психическое образование, выполняющее некоторые функции в процессе инициации поведения человека. В научной литературе выделяются три основные функции мотива: побуждающая, направляющая и регулирующая. При этом мотив побуждает не только к совершению каких-либо действий, но и является источником возникновения определенных психических процессов, в своей совокупности определяемых как мотивация.

Принимая такую позицию за основу, следует признать, что виктимное поведение обладает собственной, отличной от преступного, мотивацией, являющейся специфическим (виктимологическим) детерминантом преступления. С этих позиций изучение мотивации виктимного поведения жертв преступлений в рамках учения о виктимологическом детерминизме является одной из задач и элементом предмета виктимологической теории в криминологии. Отсюда возникает необходимость классификации мотивов поведения жертв на виктимогенные и антивиктимогенные, что требует отдельного широкомасштабного исследования, подобного тому, которое проводилось и продолжает проводиться в рамках криминологического изучения мотивации преступного поведения. В случае правильно организованного (в рамках специальной государственной программы) исследования предварительных результатов и выводов о качественно-количественных показателях мотивации виктимного поведения следует ожидать не ранее чем через три - пять лет.