В настоящее время в США
и мире идет кампания против
незаконного содержания в Гуантанамо
членов движения Талибан. Американское
правительство виновато оправдывается
и отпускает часть из них
(после чего отпущенные талибы
снова занимаются террористической
деятельностью). Но всего лишь 65 лет
назад, в 1941г. американские
власти отправили всех этнических
японцев, проживающих в стране,
(включая американских граждан,
женщин и детей) в специальные
лагеря, где их продержали до
конца войны. И это ни у
кого не вызвало чувства протеста
и особого сочувствия к "врагам".
В последние годы Америку сотрясают
скандалы, связанные со случаями
давления на свободную прессу
либо отказами публиковать альтернативные
точки зрения. Следует отметить,
что подобные случаи в истории
американской прессы происходили
постоянно, просто раньше это
не вызывало столь сильного
возмущения. Учитывая, что американская
пресса была объективно наиболее
свободной в мире на протяжении
десятилетий, можно составить
представление о реальном положении
дел со свободой слова во
всем мире еще несколько десятков
лет назад.
Впервые в истории правители
осознанно отказались от применения
многих видов оружия, причем наиболее
мощного и эффективного с военной
точки зрения. Например, руководители
гитлеровской Германии не решились
применить химическое оружие
даже перед лицом собственной
гибели; ядерное, химическое, бактериологическое
оружие почти не применяется
в течение десятилетий. Впервые
в истории разработчики занялись
созданием "нелетального оружия".
Как пишет Александр Никонов
в книге "Апгрейд обезьяны",
"[Еще] в середине XX века во время войны
бомбежками стирали целые города с мирными
жителями. Это считалось нормальным: война!
Американцы в семидесятые годы [во Вьетнаме]
спокойно применяли ковровые бомбардировки…,
тысячами убивая мирных граждан. Сейчас
подобное представить себе невозможно.
Даже после такой обиды, которая была нанесена
Америке 11 сентября... В современной войне
на головы мирных граждан сыплются уже
не бомбы, а гуманитарные грузы (чтобы
враг не оголодал), практикуются точечные
удары исключительно по военным объектам.
Никто не ставит себе цели намеренно убивать
гражданских. А если такое и происходит
случайно, стороны выражают сожаление.
Прошло всего тридцать лет..."
Мировое сообщество начало вмешиваться
в тех случаях, которые раньше
считались "внутренним делом"
государств. Например, Сербии не
дали выселить албанцев из
Косово. Судан заставили прекратить
уничтожение немусульманского населения
юга страны. Индонезию принудили
прекратить геноцид жителей Восточного
Тимора. Американцы вынуждены были
пойти на потерю базы в Узбекистане,
подвергнув Ислама Каримова критике
за расстрел митинга, организованного
исламистами. В настоящее время
уже невозможно безнаказанное
повторение чего-либо подобного
событиям в иракском Курдистане
1988г., когда С.Хусейн применил
химическое оружие против гражданского
населения (погибли десятки тысяч
человек). Понятно, что новый механизм
работает далеко не всегда (например,
не было предотвращено преследование
сербов в том же Косово, провалилась
операция в Сомали, не был вовремя
остановлен геноцид в Руанде),
но тенденция налицо.
Согласно докладу о безопасности
человечества "Война и мир в
XXI столетии", опубликованном в
2005г. под эгидой ООН, уровень
"военной смертности" во всевозможных
конфликтах с 1950-х годов неуклонно
снижается (если считать как
долю от численности населения).
За прогрессом нравственности
следует и политический прогресс.
Если в 1975 году в мире было
лишь 40 "свободных" государств
(в соответствии с рейтингом
Freedom House), в которых проживало
25% населения, то в 2005г. - 89 стран
с 46% мирового населения. С 1986
года число демократий, где власть
меняется с помощью выборов,
увеличилось вдвое - с 66 до 122 государств.
Все эти примеры свидетельствуют
о нарастающей гуманизации, особенно
за последние 40 лет. Как пишет
А.Назаретян, XX век "был первый
в истории век осуществленного гуманизма".
Именно поэтому преступления фашистов
и сталинского режима воспринимаются
нами с таким ужасом; аналогичные преступления
в предыдущие эпохи оценивались современниками
по другим критериям и поэтому не столь
запомнились.
Гуманизация и сокращение принуждения
и насилия естественным следствием
имеют рост свободы человека
и сокращения числа моральных
правил, регламентирующих его поведение.
Мы все ближе подходим к
реальному воплощению принципа "разрешено
все, что не ущемляет интересы
других".
5 Причины того, что
"раньше было
лучше"
Если все так хорошо, то почему
же мы наблюдаем повсеместные
разговоры о "падении нравов",
"распространении насилия", "наступлении
на свободу слова", "нашем
жестоком веке" и т.п.?
Следует отметить, что жалобы
на "моральное разложение" были
во все времена, что уже само
по себе делает данный тезис
сомнительным. Одна из причин
этого заключается в балансе
восприятия действительности и
ожиданий. Как известно, степень
удовлетворенности человека зависит
не от реальных условий его
жизни, а от того, соответствуют
ли эти условия его ожиданиям.
Аналогичная ситуация с оценкой
состояния общества.
Из книги "Цивилизационные
кризисы…":
По В.О.Ключевскому, в процессе
петровских реформ погиб каждый
пятый житель России. Но это
не помешало потомкам ставить
памятники великому царю, а специальные
исследования показали, что в
середине 90-х годов XX века для
массового сознания россиян это
был самый авторитетный из
исторических персонажей. Если считать
корректно (не абсолютные числа,
а проценты), то правление Сталина
уступает по трагическим последствиям,
но Сталин в наших глазах - тиран
и убийца. Нечто подобное мы
обнаруживаем при сравнении многих
политических преступников XX века
с героями прежних эпох.
Все это свидетельствует о
том, что, отвергая тезис о
прогрессе в человеческих отношениях,
большинство наших современников
интуитивно пользуется различными
критериями для оценки событий
недавнего и отдаленного прошлого.
А собственная эпоха видится
нам необычайно жестокой прежде
всего потому, что не отвечает
опережающему росту ожиданий.
Уже почти сотню лет по учебникам
психологии кочует формула Дж.Джемса,
по которой удовлетворенность
равняется дроби, где в числителе
успех, а в знаменателе - притязания;
т.е. чем выше притязания, тем
меньше удовлетворяют реальные
успехи. Конец цитаты
Т.е. сейчас "плохо" не потому,
что стало реально хуже, а потому
что наши притязания и моральные
нормы выросли.
Еще одна причина "падения
нравов" состоит в том, что
происходит ослабление семейных,
клановых, общинных и других коллективных
связей (что воспринимается многими
людьми как снижение взаимовыручки,
рост эгоизма, подрыв семейных
устоев и т.п.). Этому способствуют
два объективных обстоятельства.
Во-первых, раньше семья (или община)
были скреплены экономически: в
условиях натурального и полунатурального
хозяйства человек трудился непосредственно
в семье, а не в посторонней
организации как сейчас. Причем
от эффективности работы семейной
или общинной экономической ячейки
зависела жизнь человека: голод
случался не так уж редко,
поэтому "неэффективные ячейки"
попросту вымирали. Таким образом,
высокая сплоченность родственников
была жизненно необходима. (См. раздел
"Семья")
В то же время, преодоление
ряда черт патриархальных семейных
традиций позволило резко снизить
уровень бытового насилия. Человек
стал свободнее от диктата
главы семьи, лидеров общины, клана
и иных форм коллективного
контроля - зачастую насильственного
и далеко не всегда благотворного.
Подобный диктат и высокая
сплоченность родственников - две
стороны одной медали.
Во-вторых, улучшение условий жизни
снизило потребность во взаимопомощи.
Например, 200 лет назад отказать
в помощи родственникам или
соседям нередко означало обречь
их на полуголодное существование
(а иногда и на голодную смерть).
Сейчас отказ в помощи может
иметь даже позитивный результат,
заставляя человека действовать
более энергично и отказываться
от иждивенческой психологии.
Снижение "альтруистического накала"
по отношению к "ближним"
позволило распространить альтруистические
установки на "дальних".
Многие исследователи (например,
Ф.Фукуяма в книге "Доверие")
отмечают, что чем крепче связи
внутри малого коллектива тем,
как правило, хуже отношение
к "чужакам", другим членам
большого общества. (Одно из объяснений
этого состоит в том, что
если человек много дает членам
малого коллектива, то он подсознательно
считает, что "чужак" может
потребовать для себя того
же). В результате, как ни странно,
социальное обеспечение и прочие
общественные проявления гуманизма
лучше всего развиты в индивидуалистических
обществах (например, в странах
европейской традиции доля социальных
расходов выше, чем в коллективистских
конфуцианских обществах, в т.ч.
богатых). В наиболее коллективистских
обществах отмечается и самая
высокая степень нетерпимости
к тем, "кто не такие как
все".
Из книги "Цивилизационные
кризисы…":
Значит ли, что по мере исторического
развития люди все более ориентировались
на нормы альтруизма? Вопрос наивный
на фоне расхожих рассуждений
о потере человека в джунглях
городской культуры. Тем не менее,
к нему регулярно возвращаются
философы, психологи, экономисты
и специалисты по теории систем.
Наши собственные этнографические
наблюдения и исторические сопоставления
позволяют выделить, по меньшей
мере, три параметра, из которых
складывается альтруистическая
ориентация: интенсивность, объем
и стабильность.
Вероятно, интенсивность альтруистической
установки в долгосрочной ретроспективе
снижается [при росте параметров
объема и стабильности]. Еще Юлий
Цезарь заметил, что дикари
в массе своей храбрее цивилизованных
легионеров, поскольку не так
ценят индивидуальную жизнь и
легче жертвуют ею ради коллектива;
носители традиционной культуры
охотнее жертвуют личными интересами,
дабы угодить сородичу или
тому, кто квалифицируется как
"свой", проявляя более выраженную
агрессивность ко всему "чужому".
Вместе с тем исторически увеличиваются
объем альтруистической идентификации
- величина и разнородность группы,
к представителям которой личность
способна проявлять сочувствие,
- а также стабильность - показатель
гарантированной готовности воздержаться
от сиюминутных желаний в интересах
общества… Вектор духовного роста
на протяжении тысячелетий определялся
[одновременно] последовательным расширением
и размыванием границ групповой солидарности.
Конец цитаты
Иными словами, Современный человек
в меньшей степени готов жертвовать
собой ради благополучия родственников
или соседей, но с гораздо
большей готовностью платит налоги
на социальную помощь людям,
которых он никогда не видел.
Как пишет известный российский
социолог Анатолий Вишневский, научная
теория "жестко противостоит мифологическим
объяснениям подобных изменений
"падением нравов", "высоким
уровнем аномии", "низким уровнем
солидарности" и т.п. Просто
появляются другие нравственные
нормы и другие формы солидарности."