Если оценивать состояние бегства капиталов по статье "ошибки и пропуски", то обращает на себя внимание качественно новая для России тенденция: еще в первом полугодии 1995 г. показатель данной статьи в платежном балансе РФ (-3208 млн. долл.) свидетельствовал о продолжающемся оттоке ресурсов, а с первого полугодия 1996 г. он уже приобрел кредитовый, положительный характер (258 млн. долл.). По мнению экспертов ЦБ РФ, это означает наличие незарегистрированного притока в страну иностранного капитала. Как считают в Центробанке РФ, можно с достаточной степенью вероятности предположить, что ввозимый в страну "нестандартными путями" капитал – репатриация нелегально вывезенных в разные годы финансовых активов.

          Российские государственные органы не располагают полной и достоверной информацией об объеме вывозимых из России ресурсов. Наблюдаемый разброс мнений по поводу величины бегства капиталов обусловлен различным пониманием экспертами этого феномена. Осложняет ситуацию и двукратное расхождение между оценками Госкомстата РФ и МВФ сальдирующих показателей российского платежного баланса как по счету, операций с капиталом и финансовыми инструментами (-5,8 млрд. долл., по данным Госкомстата РФ, по сравнению с -11,4 млрд. долл., по данным МВФ за 1994 г.), так и по счету текущих операций (соответственно 5,8 млрд. и 11,3 млрд. долл. в 1994 г.).

          Опираясь на проведенные беседы с представителями официальных учреждений, канадские ученые высказали предположение, что проблема оттока капиталов из России хотя и серьезна, но не столь

    катастрофична, как ее хотят представить руководители отдельных российских ведомств. Не исключено, что оценка масштабов оттока капиталов в 200 млрд. долл. существенно завышена и определяется стремлением МВЭС России усилить административный контроль во внешнеэкономической сфере.       Аналогичного мнения придерживаются, кстати, и специалисты Всемирного банка. Как подчеркнул профессор У. Зигал, требуются дополнительные исследования для уточнения вопросов: какой объем финансовых ресурсов России утекает за рубеж, какая часть этого объема может быть отнесена к бегству капиталов, в каких масштабах "убежавшие" капиталы возвращаются в страну и используются ли притекающие средства в российском инвестиционном процессе. Разделяя эту мысль, российские участники "круглого стола" подчеркнули, что в Центре финансово-банковских исследований ИЭ РАН уже начали разрабатывать соответствующую оценочную методику.

    Важным  обстоятельством, которое влияет на оценку масштабов и последствий  бегства капитала, является растущее включение страны в международные экономические отношения. За последние шесть лет (1992-1997 гг.) внешняя торговля России работала с огромным положительным сальдо товарооборота. За эти годы оно в сумме превысило 109 млрд. долл.

      При огромных доходах от внешней торговли Россия oказалась вынужденной пойти на крупные международные займы для стабилизации экономической ситуации в стране и преодоления бюджетного дефицита. Возможности, открываемые приростом активного сальдо внешнеторгового оборота, оказались во многом "проеденными". Анализируя причины современного финансового кризиса в России, иностранных дел, акад. Е. Примаков, среди главных факторов чрезмерную зависимость нашей страны от импорта иностранного тала в условиях, когда ежегодно до 20 млрд. долл. нелегально уходит за границу. Таким образом Россия кредитует весь остальной мир.

          Поэтому необходимо рассматривать систему внешнеэкономических связей, в том числе бегство капитала, в контексте общеэкономической ситуации в стране. Только такой подход обусловливает комплексное макроэкономическое видение проблем. И только в этом случае мы получаем возможность оценить масштабы и последствия вывоза капитала, в том числе связанные с его бегством.⁴

Макроэкономические  и социальные последствия  оттока капиталов

          Если отток капиталов из России не связан с массовой распродажей национальных активов, а принимает форму стабильной утечки инвалютных ресурсов, то почему этот феномен так беспокоит российское правительство? Почему о проблеме утечки ресурсов не говорят, например, в Канаде и в других странах, где вывоз Доходов и капиталов за рубеж является повседневной рыночной практикой? Почему, наконец, движение капитала из Токио в Нью-Йорк называют вывозом или портфельными инвестициями, а его перемещение из Мехико в Майами именуют бегством?

          По мнению академика Л. Абалкина, существует два взгляда на проблему. С позиций индивидуального инвестора, будь то фирма или физическое лицо, капиталы вправе перемещаться туда, где их выгоднее вкладывать. Однако с точки зрения интересов национального развития направления и масштабы миграции капиталов не амбивалентны. Если отток капиталов превалирует над их притоком, то применительно к странам с реформируемой и, в частности, с переходной экономикой это, как правило, означает реальное сокращение ресурсов для экономического роста, причем независимо от того, каким путем (легальным или нелегальным, учтенным или скрытым) вывозились активы.

          Показательно, что аналогичная постановка вопроса - рассмотрение феномена оттока капиталов в контексте проблемы экономического роста – характерна для многих зарубежных авторов, проводивших соответствующие исследования положения в развивающихся странах. Так, по мнению Р. Дорнбуша (Массачусетский технологический институт), ежегодная утечка определенной доли ВНП за рубеж негативно сказывается на экономическом развитии страны, поскольку является прямым вычетом из ресурсной базы для внутренних инвестиций. Более того, отток капиталов ограничивает свободу действий правительства в проведении оптимального хозяйственного курса, дестабилизируя систему макроэкономического регулирования (ради предотвращения утечки капиталов правительства зачастую повышают реальную процентную ставку, что негативно отражается на внутреннем инвестиционном процессе) и подрывая фискальную дисциплину (практика повседневного вывоза активов неизбежно порождает уклонения от налогов, взимаемых с доходов на эти активы). "В конечном счете, - пишет Р.Дорнбуш, имея в виду развивающиеся страны, - вывоз капиталов осуществляется за счет снижения заработной платы и уровня жизни тех социальных слоев, которые не имеют возможности перевести свои накопления в иностранные активы".

          Мысль о подрыве финансово-инвестиционного потенциала лежит и в основе "измерительной" трактовки бегства капиталов М. Дули. Причем, как уже упоминалось выше, речь здесь идет и о таком негативном последствии оттока капиталов, как ухудшение возможностей страны по обслуживанию внешнего долга. Анализ практики латиноамериканских стран, проведенный Д. Рохас-Суарес, доказывает, что если страна лишается доступа к займам международного финансового рынка (по причине начавшихся нарушений в области обслуживания внешнего долга), то она вынуждена "оплачивать" возросшие масштабы бегства капиталов путем либо расходования золотовалютных резервов, либо сокращения жизненно важных импортных закупок. И то, и другое уменьшает ресурсные возможности страны до поддержанию устойчивого экономического роста.

          Участники встречи отметили, что в условиях России утечка капитала ведет к снижению уровня благосостояния общества. Можно с большой долей вероятности предположить, что отлив капиталов затянул процесс финансовой стабилизации в стране, значительно отодвинул во времени перспективу возобновления экономического роста, усилил ее зависимость от иностранных займов и создал угрозу критического нарастания величины издержек по обслуживанию внешнего долга. Вместе с тем нельзя не учитывать, что "убежавшие" капиталы так или иначе способствовали интеграции России в мировое финансовое сообщество и создали за рубежом определенные инвестиционные резервы, готовые и, как показывают данные за 1996 г., способные к репатриации. Не исключено также, что утечка доходов стала своеобразным амортизатором процесса радикальной системной ломки, предотвратившим потенциально более мощные социально-политические потрясения.

      Борьба с бегством капитала

    Систематическая борьба с бегством капитала как государственная  политика в прошедшие годы велась в основном декларативно. Не были установлены  масштабы, цели и источники вывоза капитала. Общее понимание высоких  политических рисков инвестирования в России, прекрасно сформулированных и документированных на Западе, служило как бы оправданием бегства национального капитала. Вплоть до конца макростабилизации осенью 1997 г. и финансового краха ставка официально делалась на возврат капитала путем создания соответствующего инвестиционного климата. В период пребывания у власти правительства Е. Примакова обсуждались идеи о создании системы добровольно-принудительного возврата капитала. С начала 2000 г. вопрос вернулся к своей классической постановке – валютный контроль как противодействие вывозу капитала.

    Борьба  с вывозом капитала должна идти прежде всего по выявленным на микроуровне  схемам (см. выше), с учетом целей  участников процесса. Фактически же борьба с вывозом валюты обычно сводится к малоэффективному, чаще компанейскому нажиму на челноков, мелкие консалтинговые контракты, туристов и командировочных. Создается также система придирок различных органов и возможность для придирок банков к участникам международных экономических связей с упором на жесткий контроль небольших или средних по масштабам операций сравнительно законопослушных субъектов рынка. Создание эффективной системы защиты от бегства капитала не по капитальным, а по текущим статьям платежного баланса практически невозможно без существенного ограничения свободы торговли или введения прямого контроля в самих компаниях. Правда, даже возможные меры против незаконного вывоза капитала денежными властями на протяжении целого десятилетия почти не применялись, что свидетельствует о том, что сменявшие друг другу правительства в общем шли на поводу у крупного бизнеса и не были в состоянии отстаивать интересы бюджета.

    Борьба  с оттоком капитала в мире в  основном сводится к антикризисным  мерам, защите национальной валюты и, следовательно, контролем по движению средств по капитальным статьям. Недавняя крупная работа МВФ по данному вопросу подчеркивает ряд важных характеристик контроля в этой области. Опыт трех стран (Испании, Малайзии и Таиланда) показывает следующее.

Для того, чтобы быть эффективными, ограничения должны охватывать достаточно широкий круг операций, вводиться под жестким контролем и сопровождаться необходимыми реформами и изменением экономической политики.

Ограничения не обеспечивают защиту, особенно в  условиях существования таких стимулов для обхода законодательства, как привлекательный уровень доходности на оффшорном рынке и устойчивые ожидания субъектов рынка по поводу девальвации валютного курса.

Существенную  роль в ограничении оттока капитала и сокращении спекулятивного давления на валютный курс играет способность властей контролировать операции на оффшорном рынке.

    Что касается России, то МВФ отмечает, что  контроль над движением портфельных  инвестиций был ослаблен в начале 1998 г. В ходе кризиса августа 1998 г. был введен контроль в двух основных формах: (а) 90-дневный мораторий на обслуживание частного долга нерезидентам (включая форвардные контракты) со сроком более 180 дней; (б) ограничение на вывод средств со счетов типа «С». Предотвратить бегство капитала этими средствами не удалось. МВФ оценивает бегство капитала во второй половине 1998 г. в 17,1 млрд долл., что в общем соответствует нашим оценкам. По мнению МВФ, влияние мер валютного контроля на ситуацию в России до конца не ясно, поскольку экономическая ситуация в стране еще окончательно не стабилизировалась после финансового кризиса 1998 г. Давление на валютный курс и отток капитала продолжались и после введения ограничений на фоне ухудшения состояния банковской системы и продолжающихся проблем с доходной частью бюджета. Принятые меры валютного контроля и дефолт по государственному долгу практически закрыли для России доступ к внешним финансовым рынкам. Фактически это признание того, что меры валютного контроля были неэффективны. В случае с Россией, вывоз капитала продолжался в 1999 году при огромном положительном сальдо текущего платежного баланса, отмечает МВФ.

    В июне 1999 г. ЦБ выпустил новые регулирующие правила, требующие резервирования средств при импортных авансах. В феврале 2000 г. правительство внесло в Думу разработанный ЦБ законопроект с новыми мерами, направленными на борьбу с вывозом капитала. В марте этот законопроект прошел первое чтение.

    В рамках предлагаемого пакета мер  Центральный Банк принуждает частные  банки к более активной работе по предотвращению вывоза капитала в форме фальшивых сделок. Он определил шесть подозрительных типов сделок, которые должны подвергаться специальному анализу на предмет незаконного вывоза капитала:

    1. В сделке участвует российская  фирма с возрастом менее 3 месяцев.  Это классический пример попытки ввести формальный критерий отсечения по возрасту. Противоядие этому – создание «трехмесячных» фирм заранее.

    2. Получатель российских экспортных  товаров и плательщик российскому  экспортеру – различные иностранные  фирмы. Это попытка предотвратить запланированные ситуации, в которых после экспортной поставки плательщик просто отказывается платить.

    3. При экспортном контракте зарубежная  фирма не выполняет свои обязательства  – нет оплаты, но российской  стороной не применены штрафные  санкции. Можем предложить вариацию схемы с санкциями. В экспортном контракте вписаны чудовищные санкции за нарушение стандартов качества продукции с безакцептные исполнением. В этом случае «беззащитные» россияне могут только жаловаться, что жесткий иностранный «партнер» их грабит.

    4. Авансовый платеж по импортному  контракту составляет более 30%. Существенно то, что этот авансовый  платеж часто не возвращается, если даже импортная поставка  не состоялась.

    5. Иностранный партнер дает коммерческий  кредит (банковский) под очень высокий процент. Правда, в условиях высоких политических рисков трудно отличить высокий и ненормально высокий процент.

    6. В сделке участвует фирма, зарегистрированная  в оффшорной зоне. Это массовая  форма вывода капитала – через  оффшоры с низкими налогами и льготными режимами. Проблема состоит в том, оффшоры распространены, законны. Многие западные крупные компании предпочитают использовать оффшоры, когда могут, особенно в России. Поскольку государственный аппарат всегда слабее частного бизнеса, трудно ожидать перелома на административном фронте.