Теорема Коуза

"Традиционный анализ затемнял  природу предстоящего выбора.

Вопрос обычно понимался так, что вот [карманник] наносит ущерб [прохожему], и следует решить, как мы ограничим действия [карманника]? Но это неверно. Перед нами проблема взаимообязывающего характера. Оберегая от ущерба [прохожего], мы навлекаем ущерб на [карманника].Вопрос, который нужно решить, - следует ли позволить [карманнику]наносить ущерб [прохожему] или нужно разрешить [прохожему] наносить ущерб [карманнику]? Проблема в том, чтобы избежать более серьезного ущерба".

Таким образом, рассуждает В. Новиков, согласно Коузу, общество должно разрешить карманнику воровать в том случае, если ущерб прохожегоот воровства ниже ущерба карманника от запрета на кражу. Причем, если карманник предъявит к прохожему имущественные претензии, "то суд не может просто исходить из сложившихся прав собственности, а должен назначить собственника исходя из требований эффективности." И, следовательно, "практически любые права собственности могут быть подвержены пересмотру по желанию несобственников вне зависимости отзаконности этих прав.

При этом В. Новиков утверждает, что хотя "полученные выводы самому Коузу могли бы показаться абсурдными, но они непосредственно следуют из использованной им мысленной операции...".

Конечно, в некотором остроумии В. Новикову отказать нельзя, однако представляется очень странным, что он не обратил внимание на то, как Коуз постоянно подчеркивает следующие два обстоятельства: права собственности четко специфицированы (т.е. являются исключительными) и обмен происходит добровольно и на совершенном рынке. Если трансакционные издержки малы, то никакого государственного вмешательства не требуется, ибо экономические агенты сами наилучшим образом разрешат проблему внешних эффектов. При этом, по крайней мере, один из агентов увеличит свою полезность, а другой не уменьшит, т.е. новое состояние обязательно является Парето-предпочтительным.

Если же трансакционные издержки значительны, то суд, действительно, может способствовать росту общественного богатства, если(согласно теореме Познера) примет решение о назначении собственником того субъекта, для которого соответствующие права обладают наивысшей ценностью, или другими словами, в руки которого эти права, независимо от первоначального распределения, перешли бы в том случае, если бы трансакционные издержки были достаточно малы. В этом смысле рассуждения В. Новикова правильны. Но ведь необходимо учитывать, для каких именно ресурсов эти рассуждения применимы. Ведь речь идет о тех ресурсах, которые до появления отрицательного внешнего эффекта находились в режиме общего пользования, то есть о тех ресурсах, на которые не распространялось право исключительности, например, чистый воздух или чистая вода. Все множество конкретных примеров, которые Коуз взял из судебной практики и привел в своей работе относятся именно к таким ресурсам. В каждом рассматриваемом им случаетот или иной ресурс переходил из категории неограниченных в категориюредких ресурсов. И проблема в том то и состояла, чтобы решить, кому отдать права собственности для интернализации внешних эффектов.

Поэтому рассуждения В. Новикова никакого отношения к теореме и идеям Коуза не имеют. По Коузу, тот агент, который приобретает права собственности у другого, обязательно выплачивает ему компенсацию,размер которой не ниже ценности прав собственности для продавца, но невыше ценности для покупателя. Именно поэтому собственность переходит ктому субъекту, для которого она более ценна и который сможет ее использовать более эффективно. Что же касается карманника, то он не только не намеривается выплачивать компенсацию, но и вообще предпочитает не афишировать процесс приобретения новой собственности.

Для того, чтобы избежать отрицательных экстерналий, обусловленных воровством, государство вводит налог на соответствующую деятельность ввиде того или иного наказания, предусмотренного Уголовным кодексом.

Приведем доказательство теоремы Коуза, принадлежащее Б.Малышеву[36]. Итак, пусть имеется фактор производства, собственник которого существует и известен. Все субъекты рынка обладают достоверной информацией о размере той дополнительной прибыли, которую они извлекут из использования данного фактора, если он им достанется бесплатно. Эта величина прибыли является верхней границей той цены, которую субъект готов заплатить за право использования этого фактора.Собственник фактора устраивает английский аукцион по его продаже, в котором принимают участие все субъекты. Затраты на проведение аукционаи участие в нем являются трансакционными и, следовательно, равны нулю. Победителем аукциона окажется тот субъект, который последним назовет цену, то есть тот, прибыль которого от использования фактора является наибольшей, ибо цена его предложения окажется выше (не ниже) соответствующей прибыли любого другого участника аукциона. Таким образом, право на использование фактора производства получит тот субъект рынка, который сможет использовать его наиболее эффективно.

 

2.2. Следствия теоремы  Коуза

 

Роль теоремы Коуза (именно самой теоремы) не следует преувеличивать. Эта теоретическая, довольно абстрактная конструкция была им построена "для прояснения фундаментальной роли, которую трансакционные издержки выполняют и должны выполнять в процессе формирования институтов, составляющих экономическую систему"[37]. Гораздо более ценными являются обратные утверждения или, точнее говоря, следствия, вытекающие из теоремы Коуза.

Одно из этих следствия можно сформулировать в следующем виде:оптимизация структуры производства может не достигаться в случае нарушения хотя бы одного из условий теоремы. Иначе говоря, оптимизация структуры производства может не достигаться, если недостаточно развиты рыночные механизмы, или недостаточно четко определены правы собственности на факторы производства, или недостаточно малы трансакционные издержки. Нужно заметить, что все перечисленные условия можно заменить на одно последнее: недостаточно малы трансакционные издержки, так как и препятствия на пути рыночных трансакций, и неопределенность в правомочиях можно рассматривать как существование высоких (иногда запретительно высоких) трансакционных издержек соответствующих видов.

Второе следствие можно сформулировать следующим образом: если права собственности на ресурсы четко определены, а трансакционные издержки положительны, то первоначальная спецификация правсобственности может оказать влияние на эффективность окончательного распределения ресурсов.

Третье следствие: если трансакционные издержки положительны, тодействие рыночного механизма может оказаться недостаточным для оптимизации структуры производства.

Последнему следствию можно придать и следующий вид: чем выше трансакционные издержки, тем ниже вероятность (при прочих равных условиях) для достижения оптимального размещения ресурсов, если ограничиваться рамками рыночного механизма.

Справедливость этих следствий легко продемонстрировать на примере взаимоотношений двух агентов, который мы уже рассматривали. Предположим, что издержки заключения контракта между агентами, предусматривающего выплату компенсации за переключение на наилучшую альтернативную деятельность, очень высоки, точнее, их величина превышает возможные выгоды от выполнения контракта. Тогда если величина ущерба меньше издержек, обусловленных сменой деятельности каждого из агентов,то структура производства оптимальна, положение дел останется прежним:А продолжает наносить ущерб деятельности В.

Теперь предположим, что величина ущерба превышает издержки каждого из агентов, обусловленных сменой деятельности, причем эти издержки не совпадают по величине. Если при этом право на причинение ущерба принадлежит агенту А, то он, продолжая наносить ущерб, вынудит агента В переключиться на альтернативную деятельность. Если же агент А не располагает таким правом, то он сам будет вынужден сменить деятельность. Таким образом, и окончательная структура производства, и совокупная ценность производства оказываются в зависимости от первоначального распределения прав.

Понять причину существования такой зависимости нетрудно. Каждый агент, минимизируя свои издержки, должен теперь учитывать и трансакционные издержки (помимо тех трех видов затрат, которые он учитывал при нулевых трансакционных издержках). Если предполагаемые трансакционные издержки превышают те выгоды, которые можно получить в результате перераспределения прав собственности, то агент откажется от их перераспределения, что мы и наблюдали в рассмотренном примере. И наоборот, "...перераспределение прав будет предпринято, только если издержки трансакций, необходимых для его достижения, меньше, чем возрастание ценности в результате такого перераспределения"[38].

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

3. Применение Теоремы Коуза на практике

 

3.1 Иллюстрация Теоремы Коуза в  современной экономике на конкретном  примере

 

Теореме Коуза. в реальной жизни очень редко бывает полезна. Редко, но не никогда, как показывает практика. Вспомним еще раз, о чем писал Коуз.

Теорема Коуза гласит: «Если права собственности четко определены и трансакционные издержки равны нулю, то размещение ресурсов (структура производства) будет оставаться неизменным и эффективным независимо от изменений в распределении прав собственности».

Собственно непрактичность этого результата сразу очевидна. Ведь нулевых транзакционных издержек не бывает. И все-таки в редких случаях рынок может устранять внешние эффекты по Коузу. Даже в России:

ОАО “Норильскгазпром” решило проблему хищений газового конденсата из 600 километрового трубопровода. Как сообщили ИА REGNUM в пресс-службе предприятия, данная проблема всегда стояла очень остро – хищениями конденсата занималось местное коренное население Таймыра.

Оленеводы вскрывали трубы и сливали газоконденсат прямо из газопровода, который проходит по тундре. Качество конденсата уникальное – по составу он сопоставим с бензином АИ-80, и жители тундры, которым не всегда хватает топлива, использовали его для различных нужд, в том числе для обогрева жилищ. В результате работникам управления магистральных трубопроводов регулярно приходилось объезжать тундру и заниматься ремонтом в условиях 50 градусного мороза и сильного ветра.[...]

Для того, чтобы предотвратить хищения, сотрудники “Норильскгазпрома” своими силами охраняли трубопровод, но эти меры оказывались малоэффективными в связи с его значительной – в 600 километров – протяженностью. Выход из положения нашел генеральный директор ОАО “Норильскгазпром” Антон Мышаков: во всех родовых оленеводческих хозяйствах были проведены сходы, на которых руководство предприятия предложило коренному населению сотрудничество – газопровод разбили на участки, и каждое родовое хозяйство взялось охранять свою часть стратегического объекта, которым является газопровод. Практически сразу хищения резко сократились, оленеводы стали получать ежемесячно по 600 литров конденсата на свои нужды, “Норильскгазпрому” удалось сократить издержки на устранение аварий, а тундра осталась чистой.

Не знаю учил ли когда-либо экономику Антон Мышаков или сам до этого дошел, но инициатива безусловно вызывает уважение. Не часто встретишь у нас такие чистые применения “правильной” экономической теории.

На самом деле, российские газовщики конечно не первые. Еще достаточно давно похожий подход был использован правительством Зимбабве в качестве средства борьбы с браконьерами. Никакие усиления охраны не помогали, потому что только поднимали цену слоновьей кости. В итоге правительство выдало слонов во владение местным жителям. Не знаю как удалось уговорить правительство даже попробовать это, но результат не заставил себя ждать. Когда слоны кому-то принадлежат, этот кто-то их охраняет. Расходы на ловлю браконьеров упали, смерти слонов резко сократились, потому что живой слон оказался прибыльнее мертвого.

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

Оценивая экономические подходы Р. Коуза и теорию прав собственности, в целом, следует иметь в виду, что многие экономисты Запада настроены к ней достаточно критически. Отчасти это связано с ее особым интеллектуальным стилем, который можно было бы назвать «прецедентным». Вместо построения математизированных моделей, берется отдельный конкретный случай из реальной деловой практики и скрупулезно прослеживается, что можно извлечь из него с помощью инструментария экономической теории. Но, конечно, дело не только в этом. Понятийный аппарат теории прав собственности некоторые авторы считают не более чем удвоением терминов, лишенным серьезного аналитического значения.

Неизмеримость трансакционных издержек также служит причиной настороженного отношения к ним.

Теория прав собственности нередко впадает в порочный логический круг. Например: от чего зависит уровень трансакционных издержек? От существующего распределения прав собственности. Чем определяется господствующая система прав собственности? Уровнем и структурой трансакционных издержек. Трансакционные издержки детерминируют характер прав собственности и в то же время сами детерминируются им.

Появление такого рода тупиков в теории прав собственности (и теореме Р. Коуза) не случайно. В ней не проводится ясной границы между конкуренцией на рынке в обычном смысле и мета-конкуренцией институтов. Не замечаемые самими теоретиками прав собственности скачки с одного уровня рассмотрения на другой приводят к изъянам в логической структуре концепции.

Теория прав собственности разделяет со всем неоклассическим направлением врожденную склонность к оправданию статус-кво. Примером может служить та же идея институциональной мета-конкуренции. Если какая-либо форма экономической организации существует, значит она эффективна, потому что в процессе конкурентной борьбы выживают сильнейшие, то есть наиболее эффективные, институты. Если же какие-либо организационные формы практически не встречаются, значит они неэффективны. Итак, все существующее (достаточно продолжительное время) эффективно!

Скажем, в США, где никогда не было недостатка вразного рода утопических проектах, многократно предпринимались попытки устроить дело на началах общей собственности, жить коммунами и т.п. Раз в своей массе они оказались нежизнеспособными, значит частная собственность является сравнительно более эффективным институтом.

Однако идея мета-конкуренции институтов предполагает наличие эффективного институционального рынка. Но как об этом может идти речь, когда даже среди «обычных» рынков почти нет таких, которые признавались бы эффективными? «Выживаемость» вовсе не гарантирует оптимальности. В процессе отбора, будь то биологическая или социокультурная эволюция, выживают не обязательно наиболее сложные, развитые, эффективные по каким-то абсолютным стандартам виды или группы, а относительно лучше приспособленные к условиям строго определенной, конкретной «экологической ниши». В зависимости от того, какова сама эта «ниша», победителями могут выходить отнюдь не самые эффективные, а иногда даже самые неэффективные социальные институты.