Проблемы протекционизма и свободы торговли

Например, как рассчитать взаимосвязь между работой одного человека, который, пользуясь своими сбережениями, изготовил плуг, и  трудом того, кто с помощью этого  плуга вспахал борозду? До какой  степени каждый из них участвовал в получении урожая, и какая  доля причитается каждому из них  за проделанный труд? Рынок отвечает на этот вопрос ясно и безошибочно. На рынке каждый товар или труд продается по наилучшей цене. Продавец получает наибольшую сумму от того, кто готов ему ее заплатить  добровольно. Покупатель же уплачивает наименьшую сумму, по которой кто-либо готов продать ему желаемый товар. Компенсация за каждый вид труда  регулируется посредством добровольного  соглашения между изготовителями, стремящимися продать определенные товары, и потребителями, стремящимися как можно шире удовлетворить  свои потребности. Конечно же, компенсация  за разные виды труда, устанавливаемая  рынком, может быть разной в разных случаях. Однако ответственность каждого  отдельного человека заключается в  выборе из предоставляющихся ему  возможных видов деятельности такой, за которую рынок обеспечивает наивысшую  компенсацию. Если человек располагает  знаниями, навыками и требуемым оборудованием, то он может направить всю свою энергию на наиболее высокооплачиваемый вид производства и добиться успехи. Если же ему всего этого не хватает, то тогда у него ограниченный выбор. Ему придется удовлетвориться менее оплачиваемой формой труда, оплачиваемой хуже лишь потому, что этот труд является прибежищем для многих, располагающих скудными ресурсами. Однако, если, как это часто подчеркивается, изготовитель не добивается успеха в своем деле, если присущая рынку замена его продукции не является достаточной для возмещения инвестиций, израсходованных в процессе производства, то налицо доказательство, что его труд неэкономичен, так как в своей деятельности он потребляет предметы, стоящие дороже выпускаемой им продукции. Соответственно, не повышается, а снижается сумма рыночных величин.

Однако свободный рынок  этого не допускает. Свободный рынок  не предоставляет такому человеку средств  на продолжение деятельности, наносящей  ущерб общественности в целом. Этот производитель будет вынужден изменить методы своего труда. Ему придется приложить  больше усилий и применять более  качественное оборудование в целях  производства большего объема продукции  с теми же инвестициями. В противном  случае ему придется заняться другим бизнесом или же, если он не способен этого сделать, то он должен соответствующим  образом уменьшить свой объем  потребления и столкнуться с  нехваткой необходимого в качестве естественного последствия его  ограниченной способности производства. В этом, господа, и заключается  основной закон экономической структуры, единственно возможное условие, в соответствии с которым можно  добиться экономической цели - увеличения и справедливого распределения  средств удовлетворения нужд. Какая  бы то ни была солидарность чужда экономическому сообществу. Оно не может и не должно гарантировать средства к  жизни. Оно не может никому обеспечить никаких других прав, кроме свободного доступа к рынку, так как рынок является единственным общим его достоянием. Все, что есть на рынке, представляет собой личную собственность.

Экономическое сообщество может  субсидировать индивидов, стремящихся  получить больше рыночной компенсации  за свой труд только за счет уменьшения компенсации, предоставляемой другим за их работу, а это было бы нарушением первичного основного закона. Введение принуждения в экономическое  движение означает введение произвола, заменяющего справедливость, нарушающего  равновесие между производством  и потреблением, нарушающего принцип  экономической жизни, выражающийся в свободе. Тем не менее, отдельные  лица поддаются искушению пользоваться государственной властью для  искажения процесса экономического движения. Например, если какие-то изготовители добиваются исключения конкурентов  на рынке с помощью обязательного  лицензирования, торговых предписаний  или штрафов под названием "протекционистские  тарифы", то рынок начинает испытывать искусственно вызванный недостаток продукции монополистов, а потребителям придется платить за нее по более  высокой цене. Несправедливость такого вмешательства со стороны государства  с целью обеспечить преимущество одних за счет других достаточно очевидно. Однако экономическая неэффективность  становится еще более очевидной. Получается, что в целях намеренного  обеспечения более крупной доли рынка отдельным индивидам, необходимо уменьшить общие запасы рынка, а  такая несправедливость может происходить  лишь в ущерб интересам общественности. В целом, государственная власть не располагает никаким другим средством  отклонения экономического движения со своего свободного курса, кроме создания дефицита.

Экономическая задача, а  именно: наибольшее увеличение и самое  справедливое распределение средств  удовлетворения нужд, достигается самым полным образом лишь посредством неограниченной условиями свободы торговли, а для этого не требуется никакого государственного вмешательства. Государственная власть может изменить свободное развитие экономики лишь наложением запрета на то, что экономически эффективно, и провозглашением обязательным того, что экономически неэффективно. Справедливость этого подтверждается во всех областях, где нами изучалось воздействие на экономическое развитие вмешательства со стороны государства: торговые ограничения, налоги на доход, полученные за счет банковского процента, ограничения на банковскую деятельность, ограничение свободы передвижения и ограничение свободного распоряжения собственностью. Аналогичное подтверждение мы получаем и при изучении торговых ограничений. Как уже отмечалось, требование о свободной торговле представляет собой требование о неограниченном разделении труда между населением разных государств. Поскольку разделение труда, а это основной источник экономического изобилия, достигает наивысшей точки во взаимосвязи с самыми разными производственными мощностями разных государств, можно было бы предположить, что каждый человек понимает бесспорное преимущество разделения труда между населением самых разных территорий с разными климатическими условиями, производительность которых развивалась разными путями под влиянием традиций, обычаев и природных особенностей. Было бы вполне естественным, если бы данный экономический период объединения людей, разделенных государством, привел к признанию того, что экономическое сообщество - совершенно отдельное сообщество от содружества наций, имеющее свою независимую основу, И если перед государством стоит только задача защиты собственности и граждан и борьба с серьезными нарушениями в пределах его границ, экономическое сообщество, пользуясь защитой государственного правопорядка, должно включать всех, кто независимо от того в какой стране он проживает, может внести свой вклад в увеличение средств удовлетворения потребностей. В таком случае, по какой же причине происходит исключение? Если в наших же интересах позволить всем тем, кто говорит "ja", предоставлять нам желаемое средство удовлетворения потребностей в обмен на свободно предоставляемую нами компенсацию, то следует ли полностью менять эту базисную экономическую взаимосвязь в отношении тех, кто говорит "oui" или "yes"? И следует ли изменять базисную взаимосвязь в экономическом сообществе посредством различия в национальной принадлежности с тем, чтобы по этой причине можно было избегать обмена со странами только на том основании, что они дешево продают свою продукцию, т.е. за предоставляемую компенсацию страны предлагают нам больше средств удовлетворения потребностей, чем мы можем произвести за ту же самую компенсацию в своей стране? Очень трудно понять, по какой причине представители просвещенных народов, посвящающие всю свою жизнь экономическому развитию и занимающиеся исключительно государственными делами, не признают ущерба, наносимого ограничением торговли. Почему они настолько плохо знают экономическую систему и задачу государства, что не в состоянии более четко различать действующие механизмы и компетенцию каждой из двух областей? Это вряд ли можно было бы понять, если бы люди, к сожалению, не оказались настолько увлеченными государственным антагонизмом и настолько ослепленными национальной завистью, что они не в состоянии ясно оценивать обстоятельства. Концепция общих экономических интересов с ненавистными иностранцами, с врагами государства и политическими соперниками до такой степени воспринимается в штыки, что страсти возобладают над разумом. Да, страстная национальная неприязнь настолько затемняет разум, что люди позволяют, чтобы их сбивали с толку в отношении их самого очевидного собственного блага по причинам, не выдерживающим беспристрастной критики.

Рассмотрим же вкратце  некоторые из главных аргументов, которые выдвигаются для обоснования  ограничения торговли посредством, так называемой системы протекционистских тарифов. В первую очередь предпринимается попытка представить ограничение торговли в качестве наказания "иностранцев" и убедить нас в том, что весь вопрос заключается лишь в конфликте между интересами национальных и иностранных изготовителей. На самом же деле возникает конфликт между интересами национальных изготовителей и национальных потребителей. Если какие-то национальные изготовители стремятся устранить иностранную конкуренцию, то более широкое предложение из-за границы соответствует интересам всех национальных потребителей. Утверждается, что тариф применяется по отношению к иностранной руде, иностранной шерсти и т.д. Однако на самом деле разве он не является тарифом, воздвигаемым прямо перед национальными потребителями иностранной руды или иностранной шерсти? Утверждается также, что ограничение торговли необходимо для сохранения рабочей занятости в своей стране. Однако рабочая занятость зависит исключительно от объема национального капитала. В том случае, когда протекционистский тариф применяется искусственным образом для привлечения капитала в определенные области бизнеса, нисколько не увеличивается потенциальное предоставление рабочих мест в этих областях. Поскольку потребление должно быть сделано более дорогостоящим для того, чтобы можно было продвинуть вперед эти искусственные области бизнеса, конечный результат препятствует росту капитала и увеличению рабочей занятости. Нет ничего более ошибочного, чем идея о том, что государство должно быть способно развивать свою национальную индустрию посредством, так называемой защиты неконкурентоспособного бизнеса. Нам не хватает не бизнеса для нашего капитала, нам не хватает капитала для нашего бизнеса. Для развития своего бизнеса наши конкурентоспособные промышленные отрасли страны охотно будут инвестировать любой капитал, который им будет предоставлен, и нанимать необходимую для этого рабочую силу. Утверждается, что более дорогостоящее потребление - результат протекционистского тарифа - является лишь временной жертвой, воспитательным средством. Предполагается, что под так называемой защитой искусственно развиваемые отрасли смогут пустить естественные корни и со временем стать конкурентоспособными, а затем, после какого-то периода, им будет не нужен протекционистский тариф. Таким образом, это превращается в чисто коммерческую спекуляцию, с самого начала предусматривающую сопоставление расходов с целью. Однако очень редко происходит, чтобы у нас не находилась под защитой какая-то отрасль промышленности, в соответствии с которой жертва, приносимая потребителями, не превышала бы во много раз объем всего капитала, инвестированного в данную отрасль, а время, когда дополнительная жертва больше не требуется, не отодвигалось бы до бесконечности. Нет более зловредного средства воспитания индустрии в области конкурентоспособности, т.е. в области эффективности, бережливости и активности, чем предписание цен, допускающее ее существование без одновременного развития этих характерных черт. Время от времени признается, что только свобода торговли действительно является экономически эффективной. Однако затем утверждается, что ее следует вводить только в том случае, если ее одновременно провозгласят все государства. Как всем хорошо известно, это недостижимая цель. Несмотря на то, что невозможно всем сразу достичь свободы торговли, это нельзя считать причиной, по которой мы не могли бы обеспечить ее себе в как можно более широкой степени. И даже если мы не располагаем полной свободой продавать за границу то, что мы хотели бы продать, это еще не причина отказывать себе в свободе, по крайней мере, покупать то, что мы хотели бы приобрести за границей. Отменяя импортный тариф, мы идем в самую первую очередь на экономическую уступку самим себе, а не только иностранным государствам. Достичь свободы торговли можно лишь тогда, когда каждая страна перестанет требовать уступок от других и сама решит пойти на уступки.

Свобода торговли может стать  всеобщей только посредством одностороннего действия. Утверждается также, что следует  все производить в своей собственной  стране с тем, чтобы обеспечить все  необходимое во время войны, т.е. требуется, чтобы и в мирное время  в добровольном порядке навязывались меры, типичные для условий нарушения  торговли и более дорогостоящего потребления, - что также относится  к числу наихудших зол войны! Напротив, в мирное время следует  искать самых дешевых поставок с  тем, чтобы во время войны можно  было иметь средства, позволяющие  выдержать повышение цен. Более  того, международная сеть отношений, устанавливающихся посредством  свободы торговли, является самым  эффективным средством предотвращения войн. Если бы только люди могли видеть в каждом иностранце хорошего клиента, то тогда они были бы меньше склонны  стрелять в иностранцев. Имеется  еще и немало других аргументов в  пользу протекционистских тарифов. Я не намерен уделять больше времени  их перечислению. Все они, как и  вышеупомянутые, рассчитаны на интересы неясных предрассудков. Теперь же, господа, главная цель и задача поборников свободной торговли, понимающих ее смысл и ее основные последствия, заключается в смягчении национальных антипатий, в защите разума от порабощения  слепой страстью, в воспитании в народах признания их общего экономического интереса, в притуплении острия злосчастного государственного конфликта - в целом, в укреплении экономического интереса в единстве и мире в противовес разделяющему и антагонистическому принципу. Им следует также возвышать этот интерес до уровня управляющей силы в сосуществовании цивилизованных народов, регулировать и укреплять связи просвещенных соседствующих народов до уровня таких взаимоотношений, которые невозможно было бы разорвать в любой момент, по возможности уберегать цивилизованный мир от бесконечно возрастающего давления постоянного наращивания вооружений на случай войны, помочь миру выйти из политического состояния, невыносимого на данном этапе и не поддающегося поддержанию в долгосрочной перспективе. При настоящем положении дел, господа, совершенно очевидно, что национальные власти все больше и больше отдаляются от своей задачи: вместо обеспечения безопасности своих территорий они напрашиваются на нападение по вине своей взаимоантагонистической позиции, а их оборонные структуры могут обеспечить лишь ненадежную защиту от этого нападения. Вместо того чтобы гарантировать мир экономическому сообществу, находящемуся под их покровительством, а мир - это абсолютное требование для процветания сообщества, национальные власти подвергают его калечащему беспокойству. В еще большей степени они поглощают капитал и труд. Они призывают экономическое сообщество пойти на жертвы слишком большие даже в том случае, если бы они действительно служили цели, ради которой и существуют государства: укреплению мирного строя и свободы во имя защиты экономического сообщества.

Укрепление мирных международных  отношений, устанавливающихся благодаря  свободе торговли, гораздо важнее, чем непосредственное экономическое  достижение дешевых средств удовлетворения потребностей.

Политическая реформа  во всем мире в гораздо большей  степени, чем простая экономическая  реформа, является великой целью, к которой следует стремиться принципиальным поборникам свободной торговли и на которую им следует вдохновить общественность. Величие этой цели увеличивает их смелость в сравнении с трудностью ее достижения. Эта цель не является недостижимой, так как она находится на пути к необходимому прогрессу. Ее достижение не относится к отдаленному будущему, так как ее признание растет с каждым днем. Она лишь требует, как и все великие дела, неутомимых усилий, усилий, проистекающих из глубоких убеждений. Мы все хорошо понимаем, что изменение формы на данном этапе, когда государства находятся в тупиковом положении по отношению друг к другу, возможно лишь с помощью чрезвычайной мотивации, и потребуется экстраординарное средство, которое повернуло бы правительства государств на иной путь.

Но хочу спросить вас, господа, какое, же средство формирует человеческие институты? Это средство - человеческое восприятие. А какое же средство изменяет даже самые сильные институты? Это средство - широко изменяющееся восприятие. Итак, господа, мы занимаемся изменением общего восприятия отношения друг к другу людей, разделенных на народы. Так давайте же займемся расширением четкого общего представления о мировом экономическом сообществе, единство которого не могут разбить национальные границы, если не будет нарушаться экономическое благосостояние каждого человека и благосостояние общей культуры. Будем же расширять восприятие или представление о том, что в условиях мирной торговли, конкурирующие в экономическом производстве народы добиваются лишь взаимовыгодных благ, что преимущество обмена по своей природе никогда не может быть только односторонним, что при свободной торговле ни один народ никогда не может разбогатеть за счет другого и что даже относительная прибыль всегда является самым важным для экономически слабой стороны, т.е. для представителей, наименее преуспевающих в промышленности. Если мы будем распространять такое представление, то мы получим сильный противовес национальным антипатиям. Нам удастся рассеять многие страстно защищаемые предрассудки и побудить народы по-новому взглянуть друг на друга, новыми глазами - глазами разума с надлежащим пониманием общих экономических интересов в противовес предполагаемым особым интересам государства. Возвысим же дух людей до высоты нашего экономического принципа, с которой мы раскроем горизонт широко открытого пространства, открытого неба. Открывающийся с высот мир представляется еще более прекрасным, богатым и мирным. Панорама, открывающаяся с возвышенной позиции, проясняет представление и очищает восприятие!