Проблема трудовой миграции населения как неотъемлемая часть российско-китайских отношений

Доклад

Проблема трудовой миграции населения как неотъемлемая часть российско-китайских отношений

История российско – китайских отношений насчитывает немало веков.

Сегодня, по утверждению многих российских ученых,  Китай становится приоритетным партнером России во всех сферах, будь то строительство нового нефтепровода, решение вопросов территориальной целостности, борьба с религиозным экстремизмом, национальным сепаратизмом и международным терроризмом. Более того, многие российские политики отмечают, что внешняя политика России будет наверняка переориентирована на восток, если Запад не продемонстрирует понимание интересов Москвы при расширении НАТО. Так, например, ратифицирован договор об урегулировании спорных пограничных вопросов между двумя странами, проводятся первые совместные военные учения.

Стратегическое партнерство между Москвой и Пекином может стать серьезной угрозой для США и стран Европы, как в дипломатическом, так и военном отношении. Все эти факты говорят о выгодных перспективах двусторонних взаимоотношений между Россией и Китаем, однако нельзя не сказать об одной из самых острых проблем в этих отношениях: проблеме трудовой миграции населения из Китая в Россию.

Использование китайского труда на предприятиях и стройках России стало заметным фактором российско-китайских отношений уже с середины XIX в. Китайские рабочие появились в России в 1860-х гг., сразу же после присоединения Приамурья к Российской Империи. В 1870-х гг. начался организованный завоз китайских рабочих в нашу страну. Наибольшую известность получила деятельность военного инженера П.Ф. Унтербергера, нанявшего в Тяньцзине в 1876 г. китайцев для строительных работ в Хабаровске[1]. Массовое использование китайского труда на стройках и предприятиях Приамурья ведет свою историю с начала 1890-х гг., после завоза многотысячных партий китайских рабочих на строительство Уссурийской железной дороги и золотые прииски Амурской области.

После распада Советского Союза Россия сразу же начала играть двоякую роль - страны, принимающей китайских мигрантов, и страны-коридора для их миграции в Западную Европу и другие регионы. Количество одних только «транзитников» оценивается примерно в 100 тыс. человек в год[2].

Особенностью проникновения китайцев в Россию стало то, что мелкий китайский бизнес сосредоточился в основном в приграничной полосе Дальнего Востока. В основном, это «челночная» торговля и выращивание овощей. Более крупный бизнес почти сразу же устремился в центральные районы страны, прежде всего в Москву и другие большие города. По официальным данным, уже в 2005 г. в столице было занято 150 тыс. легализованных и около 30 тыс. нелегальных мигрантов из КНР[3]. Достоверная статистика о численности китайцев, постоянно проживающих, либо занятых сезонными работами (в земледелии и строительстве) в сельских районах, отсутствует.

Особенности китайской миграции в нашу страну во многом обусловлены условиями развития самой России. Усилив отток населения и общий процесс депопуляции, реформы 90х гг. создали нарастающий дефицит трудовых ресурсов. В борьбе за выживание восточные регионы стали ориентироваться на Китай, Южную Корею, Японию, страны Юго-Восточной Азии, росла их внешнеэкономическая зависимость, в том числе в плане рабочей силы. Это и создало благодатную почву для оседания китайцев на российской территории и прорыва сюда китайского бизнеса.

Теряя собственное население, Россия достаточно ограничена в альтернативных источниках его пополнения. По прогнозам, постоянное население ДФО может сократиться к 2025 г. еще на 2,2 млн. человек[4]. С 2005 г. регион стал испытывать нарастающую нехватку рабочей силы.

Сравнение пограничными органами количественных показателей фактов въезда и выезда граждан КНР позволяет сделать вывод о значительном количестве китайцев, ежегодно оседающих на российской территории. Сравнительные цифры за девять месяцев 2006 года говорят о том, что из Российской Федерации выехало на 7% меньше китайских граждан, чем въехало за указанный период[5]. В условиях низкой плотности населения в приграничных с Китаем регионах России и роста демографической нагрузки в Китае, увеличение числа китайских мигрантов, прежде всего незаконных, является одной из угроз национальной безопасности Российской Федерации. Сейчас число китайцев, более или менее постоянно проживающих в России, в целом, по экспертным оценкам, составляет от 200 тыс. до 2 млн. чел.

Массовая эмиграция из Китая в ее нынешнем виде, безусловно, в целом выгодна государству. Она превращается в средство модернизации страны, поскольку ее результатом является приток инвестиций и новых технологий, как в натуральном виде, так и в виде информации.

Колин Чин - американский специалист по нелегальной иммиграции утверждает: «Нет недостатка в доказательствах того, что правительственные чиновники, как в самом Китае, так и в различных транзитных пунктах содействуют тайному перемещению людей за границу[6]».

Как утверждают некоторые отечественные авторы, в КНР уже разработана государственная программа заселения Дальнего Востока: «Китайские государственные службы не только оформляют своим гражданам визы, но и помогают им легализоваться в России, сообщают адреса, по которым можно поселиться в Хабаровске, Владивостоке, Благовещенске, дают инструкции, как быстрее вписаться в российскую жизнь[7]».

Усиление китайского присутствия особенно бросается в глаза в прилегающих к границе малонаселенных районах РФ. Некоторые утверждают, что уже полным ходом идет «процесс китаизации российского Дальнего Востока[8]».

Для китайских этнических образований характерно стремление максимально сохранить свою идентичность и одновременно всеми мерами расширить свое присутствие в принимающем обществе. Едва возникнув, землячества сразу же начинают вести борьбу за жизненное пространство. Как показывает опыт разных стран мира, целью этих усилий в конечном счете является образование замкнутых компактных поселений, чайна-таунов. В них воспроизводятся традиции, обычаи и порядки их исторической родины, с которой китайцы поддерживают самые тесные связи.

Таким образом, говоря о межцивилизационных отношениях между Китаем и Россией, не следует забывать о таком свойстве китайской цивилизации и культуры, как демонстрируемая этой нацией на протяжении тысячелетий способность абсорбировать окружающие народы, не обязательно прибегая к помощи оружия.

Под влиянием многолетней пропаганды со стороны своего правительства, многие китайцы убеждены в том, что Россия некогда захватила якобы исконные китайские земли, простиравшиеся чуть ли не до Урала, а потому чувствуют себя здесь почти хозяевами, которые «берут свое, а не грабят чужое».

Подобная психология оправдывает любые противоправные действия, в том числе неприкрыто варварское обращение с природными богатствами, наблюдаемое в настоящее время в Сибири и на Дальнем Востоке. В Приморье, например, ежегодно нелегально вырубается до 1,5 млн. кубометров древесины, что приносит теневым структурам не менее 150 млн. долл. прибыли – почти половину годового бюджета края. По оценкам Всемирного фонда защиты природы (по состоянию на февраль 2002 г.), такие масштабы вырубки угрожают полным исчезновением лесов в самое ближайшее время. В целом по Дальнему Востоку нелегальная продажа леса приносит 450 млн. долл. прибыли в год, причем две трети этой суммы достаются иностранным операторам, в основном китайского и южнокорейского происхождения[9].

Варварским способом истребляется животный мир Дальнего Востока. В сводках пограничного управления ФСБ по ДВО сообщалось как о достаточно обыденных фактах, что при задержании у одних китайских курьеров были обнаружены лапы 210 убитых медведей, у других – 250 кг губ убитых лосей, у третьих – 2500 шкурок соболя и т.д[10].

Из-за большого наплыва китайских мигрантов Россия в короткие сроки оказалась вовлеченной в такое международное разделение труда, при котором ей отведена роль рынка сбыта в основном низкокачественной, отбракованной при реализации на других рынках продукции. Экономически подобная дешевая продукция не безобидна, поскольку российская (в первую очередь легкая) промышленность несет потери в конкурентной борьбе. Начиная с отдельных палаток на рынках Москвы и других городов, торгующих контрабандным китайским ширпотребом, китайцы становятся сначала арендаторами, а затем и собственниками жилых и производственных помещений, приобретают земельные участки под новое жилое, хозяйственное и производственное строительство. Постепенно контрабанда дополняется собственным производством контрафактной продукции. На подпольных фабриках в России из некачественных материалов нелегалы шьют одежду с товарными знаками западных фирм, изготавливают игрушки, парфюмерию и косметическую продукцию нередко, опасную для здоровья.

Китайские ученые вполне обоснованно замечают, что китайская нелегальная эмиграция является весьма сложным и многослойным явлением, внутренним и международным одновременно. Искоренить ее в короткие сроки чрезвычайно трудно. Необходимо признать, что факты китайской нелегальной эмиграции представляют собой лишь малую часть общей картины мировой нелегальной эмиграции, ее главные причины коренятся в свойствах мировой экономики. Поэтому к вопросу о нелегальной эмиграции, помимо сдерживания и запрещений, международное сообщество должно подходить с точки зрения развития и рационально его регулировать[11].

Отметим, что эксперты разных стран давно уже пришли к мысли о необходимости решать проблемы международной миграции, и не только нелегальной, но и миграции в целом, коллективными усилиями мирового сообщества. В организации этих усилий выдающуюся роль может сыграть КНР.

«Китай находится в уникально удобной позиции для того, чтобы не отдавать проблему на откуп узко мыслящим национальным политикам, а поставить ее в повестку дня на международном форуме[12]». С этим утверждением трудно не согласиться, особенно если иметь в виду не только лидирующее место Китая в сфере глобальной миграции, но и его вес во всей системе международных отношений.