Новая экономическая политика

Эмиссия обесценивающихся совзнаков была использована для финансирования дефицита государственного бюджета, вызванного экономическими трудностями. Их удельный вес в денежной массе неуклонно сокращался с 94 % в феврале 1923 г. до 20 % в феврале 1924 г. От обесценения совзнаков большие потери несло крестьянство, стремившееся задержать реализацию своих продуктов, и рабочий класс, получавший заработную плату в совзнаках. Для компенсации потерь рабочего класса использовалась бюджетная политика, направленная на повышение обложения частного сектора и уменьшение обложения государственного сектора. Увеличивались акцизы на предметы роскоши и снижались или вовсе отменялись на предметы первой необходимости. Большую роль в поддержке стабильности национальной валюты в течение всего периода НЭП играли государственные займы. Однако угроза торговой смычке между городом и деревней требовала ликвидации параллельного денежного обращения и стабилизации рубля на внутреннем рынке.

Умелое сочетание  плановых и рыночных инструментов регулирования  экономики, обеспечивавшее рост народного  хозяйства, резкое снижение бюджетного дефицита, увеличение запасов золота и иностранной валюты, а также  активный внешнеторговый баланс позволили  в течение 1924 г. осуществить второй этап денежной реформы по переходу к одной устойчивой валюте. Отменённые совзнаки подлежали выкупу казначейскими билетами по фиксированному соотношению в течение полутора месяцев. Между казначейским рублём и банковским червонцем установили твёрдое соотношение, приравнивавшее 1 червонец к 10 рублям. В обращении находились банковские и казначейские билеты, а золотые червонцы использовались, как правило, в международных расчётах. Их курс в 1924 г. стал выше официального золотого паритета по отношению к фунту стерлингов и доллару.

В 20-е гг. широко использовался коммерческий кредит, обслуживавший примерно 85 % объёма сделок по продаже товаров. Банки контролировали взаимное кредитование хозяйственных организаций и с помощью операций по учету и залогу регулировали размер коммерческого кредита, его направление, сроки и процентную ставку. Однако применение его создавало возможность для внепланового перераспределения средств в народном хозяйстве и затрудняло банковский контроль.

Развивалось финансирование капитальных вложений и долгосрочное кредитование. После гражданской  войны капитальные вложения финансировались  в безвозвратном порядке или  в виде долгосрочных ссуд. Для инвестирования промышленности в 1922 г. были созданы акционерное общество «Электрокредит» и Промышленный банк, преобразованные затем в Электробанк и Торгово-промышленный банк СССР. Долгосрочное кредитование местного хозяйства осуществляли местные коммунальные банки, преобразованные с 1926 г. в Центральный коммунальный банк (Цекомбанк). Сельскому хозяйству предоставляли долгосрочные кредиты государственные кредитные учреждения, кредитная кооперация, образованный в 1924 г. Центральный сельскохозяйственный банк, кооперативные банки — Всекобанк и Украинбанк. Тогда же был создан Внешторгбанк, осуществлявший кредитно-расчётное обслуживание внешней торговли, куплю-продажу иностранной валюты

НЭП и культура

Нельзя не сказать  и еще об очень важном влиянии  НЭПа, влиянии на культуру. Разбогатевшие нэпманы — частные торговцы, лавочники и ремесленники, не озабоченные романтическим революционным духом всеобщего счастья или конъюнктурными соображениями об удачном служении новой власти, оказались в этот период на первых ролях.

Новых богачей  мало интересовало классическое искусство — для его понимания у них не хватало образования. Они устанавливали свою моду. Главным развлечением стали кабаре и рестораны — общеевропейская тенденция того времени. Особенно были знамениты в 20-е годы кабаре Берлина. Одним из самых известных артистов-куплетистов времени был Михаил Савояров.

В кабаре выступали  артисты-куплетисты с нехитрыми  песенными сюжетами и незамысловатыми  рифмами и ритмами, исполнители  веселых фельетонов, скетчей, антреприз. Художественная ценность тех произведений весьма спорна, и многие из них уже  давно забыты. Но тем не менее простые непритязательные слова и легкие музыкальные мотивы некоторых песенок вошли в историю культуры страны. И не только вошли, но стали передаваться из поколения в поколение, обрастая новыми рифмами, меняя какие-то слова, сливаясь с народным творчеством. Именно тогда родились такие популярные песни, как «Бублики», «Лимончики», «Мурка», «Фонарики», «Крутится-вертится шар голубой»…

Эти песни многократно  подвергались критике и осмеянию за аполитичность, безыдейность, мещанский вкус, даже откровенную пошлость. Но долголетие этих куплетов доказало их самобытность и талантливость. Автором текстов к песням «Бублики» и «Лимончики» был опальный поэт Яков Ядов. Да и многие другие из этих песен несут в себе тот же почерк: одновременно ироничный, лиричный, щемящий, с простыми рифмами и ритмами — они похожи по стилистике на «Бублики» и «Лимончики»^[8]. Но точное авторство установить пока не удалось. А о Ядове только и известно, что им сочинено огромное количество незамысловатых и очень талантливых песенок-куплетов того периода.

Легкие жанры  царствовали и в драматических  театрах. И тут не всё удержалось в требуемых границах. Московская студия Вахтангова, будущий театр им. Вахтангова, в 1922 году обратилась к постановке сказки Карло Гоцци «Принцесса Турандот». Казалось бы, сказка — такой простой и незатейливый материал. Актеры смеялись и шутили, пока репетировали. Так, с шутками, порой весьма острыми, и появился спектакль, которому суждено было стать символом театра, спектакль-памфлет, таящий в себе за легкостью жанра мудрость и улыбку одновременно. С тех пор прошло три разных постановки этого спектакля. В чем-то схожая история произошла и с другим спектаклем того же театра — в 1926 году там была поставлена пьеса Михаила Булгакова «Зойкина квартира». Театр сам обратился к писателю с просьбой о написании легкого водевиля на современную НЭПовскую тему. Водевильная веселая, казалось бы, безыдейная пьеса скрывала за внешней легкостью серьезную общественную сатиру, и спектакль был запрещен по решению Наркомата просвещения 17 марта 1929 года с формулировкой: «За искажение советской действительности».

В 1920-х годах  в Москве начинается настоящий журнальный бум. В 1922 году начинают издаваться сразу несколько сатирических юмористических журналов: «Крокодил», «Сатирикон», «Смехач», «Заноза», чуть позже, в 1923 году — «Прожектор» (при газете «Правда»); в сезоне 1921/22 года появился журнал «Экран», среди авторов которого — А. Сидоров, П. Коган, Г. Якулов, Я. Тугендхольд, М. Кольцов, Н. Фореггер, В. Масс, Е. Зозуля и многие другие. В 1925 году известный издатель В. А. Регинин и поэт В. И. Нарбут основали ежемесячник «30 дней». Вся эта пресса, помимо новостей из рабочей жизни, постоянно публикует юморески, веселые неприхотливые историйки, пародийные стихи, карикатуры. Но с концом НЭПа заканчивается их издание. С 1930 года «Крокодил» остался единственным общесоюзным сатирическим журналом^[9]. Эпоха НЭПа трагически закончилась, но след этого разгульного времени навсегда сохранился