Петровскими
реформами создавалась неведомая
ранее на Руси система. Государственность
Российской империи была как
бы в лесах стройки, и Петр
– ее инженер и строитель
– постоянно вносил необходимые,
по его мнению, поправки, дополнения. Этому
строительству он отдавал все силы: до
последнего своего дня достраивал корабль
российской государственности, торопясь
спустить его в воды жизни и тем самым
осуществить свою великую государственную
мечту.
В ходе
государственной реформы 1719 – 1724 годов
были созданы центральные органы управления
торговлей и промышленностью: Берг-Мануфактур-коллегия
(в 1722 году она разделилась на две – Берг-
и Мануфактур-), Коммерц-коллегия, Главный
магистрат. До той поры подобных учреждений
Россия не знала (Рудокопный приказ 1700
– 1711 годов, возрожденный в 1715 году в виде
Рудной канцелярии, ни по задачам, ни по
масштабам, ни по уровню централизации
не мог идти ни в какое сравнение с Берг-коллегией).
Эти бюрократические
учреждения стали институтами государственного
регулирования национальной экономики,
органами, осуществлявшими торогово-промышленную
политику петровского самодержавия на
основе меркантилизма и протекционизма.
Именно создание системы централизованного
управления торговлей и промышленностью
обозначало перелом в экономической политике
петровского государства.
Уверившись
в скором успешном завершении
войны со Швецией, Петр после
1717 года пошел на существенное
изменение торгово-промышленной
политики. Суть изменений состояла
во введении различных мер поощрения торговли
и частного промышленного предпринимательства.
8 апреля 1719 года Петр, «милосердствуя
к купечеству Российского государства,
указал казенным товарам быть только двум:
потащу и смольчугу (и то для бережения
лесов), а прочие товары, которые проданы
были из казны, уволить торговлею в народ,
только прибавочной (сверх обыкновенной)
пошлиной, а каким образом иные товары
в купечество произвести и с какою пошлин
прибавкою, чтоб было к государственной
пользе и к народной прибыли, о том учинить
рассмотрение в Коммерц-коллегии и публиковать
в народ», что и было сделано 1 октября
1719 года. Так спустя полтора десятилетия
были ликвидированы столь обременительные
и разорительные для русского купечества
монополии на большинство товаров, то
есть фактически была провозглашена свобода
торговли. Реализовать указ о свободе
торговли и ведать всеми торговыми делами
надлежало созданной в том году Коммерц-коллегии.
Она занималась так называемой «коммерцией»,
то есть обеспечением коммерческого мореплавания,
ведением таможенных дел, правовой стороной
торговли и т.п. В регламенте 1724 года главная
функция этого органа сформулирована
так: «Общие рещи, Коллегии коммерции надлежит
все, что купечеству споспешествует и
в доброе состояние привести может, не
токмо довольно в смотрении иметь, но и
трудиться, чтоб такое сокровище утрачено
не было… дабы никому из подданных никакой
обиды в купечестве не было, и всяк бы свободно
своим именем торги умножал без опасения…
чтоб как чужестранным, так и своим выезд
всегда свободен был».
Другим
важным начинанием петровского
правительства была практика
передачи государственных мануфактур
частным владельцам или – чаще
– целым компаниям, которые
специально создавались для этого.
Еще в 1702 году Невьянский металлургический
завод был передан Никите Демидову, зарекомендовавшего
себя в глазах Петра как хваткий делец
и умелый организатор металлургического
и оружейного дела. И надо отметить, что
вчерашний тульский кузнец не подвел царя,
расширив производство и увеличив поставки
в казну высокосортного уральского железа.
Но долгое время случай с Демидовым был
исключением из правил, следствием особого
расположения царя, передавшего предпринимателю
доходный завод со всем оборудованием,
материалами и продукцией, а затем приписавшего
к нему целые волости уральских крестьян.
Лишь со второй половины 1710-х годов правительство
признало полезность передачи государственных
предприятий в частные руки. Новые владельцы
получали от государства различные льготы.
Все эти меры
поощрения торговли и частного предпринимательства
свидетельствуют, казалось бы, о том, что
в конце Северной войны в экономической
политике самодержавия произошли коренные
перемены и наступил своеобразный «нэп»
с характерными для него принципами большей
экономической свободы. Но это иллюзия,
которая быстро развеивается, когда мы
пристальнее вглядываемся в факты. Еще
в январе 1715 года был издан указ, определивший
политику в легкой промышленности (точнее
– в суконном деле). Он провозглашал: «Завод
суконный размножать не в одном месте,
так, чтоб в 5 лет не покупать мундиру заморского,
а именно: чтоб не в одном месте завесть,
и завведчи, дать торговым людям, собрав
компанию, буде волею не похотят, хоть
в неволю, а за завод деньги брать погодно
с легкостью, дабы ласковей им в том деле
промышлять было». В этом коротком указе
– суть всей петровской промышленной
политики последних лет. По-прежнему, как
и в начале Северной войны, главной целью
оставалось самообеспечение армии и страны
промышленными товарами. Но теперь Петру
открылся новый путь решения этой задачи
– создание торговых и промышленных компаний:
раз они сыграли такую положительную роль
в экономической жизни западноевропейских
стран, значит, должны быть и у нас.
Итак, промышленное
строительство при Петре привело
к двум основным результатам – созданию
мощной экономической базы, столь необходимой
развивающейся нации, и одновременно к
существенному приостановлению тенденций
капиталистического развития страны,
движение по тому пути, по которому уже
давно шли другие европейские народы.
Строительство
нового государственного аппарата было
лишь частью той грандиозной задачи, которую
поставил перед собой великий преобразователь
России. В поле его зрения были не только
административный аппарат, экономическая
политика, военное дело, но и само общество
– люди, подданные. В петровское время
социальная структура общества претерпела
не меньшие перемены, чем структура власти
или экономики. Конечно, мы можем говорить
о социальных изменениях как следствии
всего комплекса реформ – военной, податной
и т.д. Но вместе с тем немало было сделано
реформатором и с целью преобразования
именно социальной структуры, реализации
грандиозного замысла «произведение подданного
всероссийского народа». В результате
социальные последствия преобразований
оказались столь же грандиозны, как и экономические,
внешнеполитические и иные. Фактически
ни у одного сословия статус не остался
неизменным.
Петровская
эпоха навсегда покончила с
сословием служилых людей. Произошел
распад сословия на две категории:
большая часть служилых «по отечеству»
превратилась в дворянство (шляхетство),
меньшая часть «служилых по отечеству»
(преимущественно малосостоятельные служилые
юга России), а также служилые «по прибору»
вошли в сословие государственных крестьян,
искусственно созданное Петром.
Конечно,
предпосылки для расслоения сословия
созревали исподволь. Здесь следует
упомянуть и процесс слияния
бояр и дворян под воздействием
самодержавной власти, нивелирующей
всех подданных, когда потомки
удельных князей уже не обладали
никакими преимуществами, соревнуясь
в служении повелителю и ожидая милости
от него. Царь же мог избранно возвышать
одних и принижать других, независимо
от происхождения. Эта тенденция к консолидации
верхушки служилого сословия развивалась
и под воздействием изменения характера
самой службы и системы вознаграждения
за нее. До конца XVII века служба сохраняла
известную периодичность, своеобразную
«сезонность»: служилые собирались на
смотры со своими вооруженными челядинцами
(«конечно, людно и оружно»), чтобы затем
с чувством облегчения вернуться в поместье
и, засунув подальше саблю и пищаль, мирно
жить до следующего смотра. С петровских
времен, характерных непрерывными войнами,
служба для всех категорий служилых стала
постоянной, а система ее оплаты изменилась.
За службу в регулярной армии стали платить
денежное жалованье. Поместья же, перестав
быть видом жалованья за службу, стали
фактически неотторжимы. Они все больше
сливались с другой формой землевладения
– вотчиной, то есть родовой. В 1714 году
поместья и вотчины были бесповоротно
объявлены единой недвижимой собственностью
помещика-дворянина.
В петровскую
эпоху происходит оформление
дворянства не как чина, разновидности
прежнего служилого сословия, а
как единой корпорации, класса-сословия,
обладающего особыми привилегиями.
Вместе с тем Петр, заметно выделяя
дворянство как привилегированное сословие,
не был склонен ослаблять узду, снимать
с него типичные для старого сословия
служилых обязанности службы. Наоборот,
эти обязанности введением регулярной
армии и бюрократизацией управления стали
еще более тяжелыми.
Как мы
видим, выражение «произведение
подданного всероссийского народа» - совсем
не высокопарная метафора, а реальное
отражение серьезных социальных сдвигов,
приведших к кардинальным изменениям
статуса, судьбы всех сословных групп
русского общества. Сословные преобразования
Петра были отчетливо ориентированы на
расширение и усиление влияния государства
в социальной сфере. Идет ли речь о дворянском
сословии или посадских, холопах или крестьянах
– всюду в основание социальной политики
ставились прежде всего интересы «регулярного»
государства, грубо подчинявшего, реформировавшего
или деформировавшего, ускорявшего и замедлявшего
многие естественные социально-классовые
процессы – следствия развития общества
от средневековья к новому времени.
Реформа церковного
управления была одной из самых важных
по своим последствиям петровских реформ.
Следует отметить, что к ней царь шел давно.
Поворот к новой политики в отношении
церкви произошел после смерти патриарха
Адриана в октябре 1700 года. Среди писем,
извещавших Петра об этом, было и письмо
от 25 октября известного «прибыльщика»
- добровольного изобретателя разнообразных
поборов и налогов с народа Алексея Курбатова.
Он писал, что, по его мнению, патриаршая
система управления делами церкви стала
неэффективна и с избранием патриарха
«достоит до времени обождати, да во всем
всего сам твое самодержавие изволишь
усмотрети. Ко усмотрению же над всеми
и собранию домовыя казны достоит, государь,
ныне во всем видится слабо и неисправно.
Также, государь, о чем я доносил тебе,
государю, в первом моем писании, чтоб
в архиерейских и монастырских имениях
усмотреть и, волости переписав, отдать
все в охранение, избрав кого во всяком
радении тебе, государю, усердного, учинив
на то росправный приказ особливый. Истинно,
государь, премногая от того усмотрения
сбиратися будет казна, которая ныне погибает
в прихотях владетелей».
Единства
народа и церкви – вот чего
боялось самодержавие Петра! С
оглашения «Духовного регламента»
в январе 1721 года начинается почти
двухсотлетняя история синодального
управления Русской православной
церковью. Созданная по регламенту духовная
коллегия была вскоре переименована в
«Святейший правительственный Синод»,
официально уравненный в своих правах
с Сенатом. Президентом стал Стефан Яворский,
вице – президентами Феодосий Яновский
и Феофан Прокопович. Согласно указу от
11 мая 1722 года был назначен специальный
светский (точнее – военный) чиновник,
наблюдавший за делами и дисциплиной в
Синоде: «В Синод выбрать из офицеров доброго
человека, кто б имел смелость и мог управлять
и знать синодское дело, и быть ему обер-прокурором
и дать ему инструкцию, применяясь к инструкции
генерал-прокурора».
В конечном
счете создание Синода – государственного
учреждения, служащим которого при
необходимости могли удержать
жалованье, означало, что выше
церковной власти – царь, который тем
самым становился главой церкви.
Параллельно
с образованием Синода проводилась
реорганизация внутренней социальной
структуры церкви: унификация иерархии
церковных чинов, учреждение штатов
церковнослужителей, чистка их рядов
от нежелательных и случайных лиц. Примечательной
особенностью реформы церкви стало то,
что она осуществлялась параллельно с
податной реформой и составляющая основу
последней подушная перепись была использована
для учета и классификации церковников.
Как объект переписи церковники впервые
упомянуты в указе от 5 января 1720 года,
когда Петр, обеспокоенный утайкой душ,
предписал вносить в «сказки» «причетников
церковных, кроме попов и дьяконов, которым
также особливую роспись подать надлежит,
и всем дайте им сроку на полгода». Итак,
хотя на этом этапе церковники не были
включены в церковный оклад, но, тем не
менее, низшие их слои – причетники –
переписывались отдельно от священников
и дьяконов. Смысл такого разделения стал
понятен 5 июля 1721 года, когда Сенат распорядился
«детей протопопских, и поповских, и диаконских
и прочих церковных служителей… положить
в сбор с прочими душами». Так неожиданно
большая часть церковников была превращена
в тяглецов.
Особая
страница истории Русской православной
церкви должна быть посвящена
отношению Петра к монашеству. Как известно,
Петр не скрывал своей ненависти и презрения
к монахам. «Тунеядцы», «святоши», «ханжи»
- вот неполный список, по-видимому, самых
мягких высказываний, которые давал царь
монахам. Много причин стояло за этой безапелляционностью
и грубостью православного монарха. В
среде монашества он встречал наиболее
серьезное сопротивление своим начинаниям,
в этой среде скрывались самые упорные
потенциальные и реальные враги. В октябре
1698 года он запретил певчим появляться
в Новодевичьем монастыре у царевны Софьи,
написав так: «А певчих в монастырь не
пускать: а поют и старицы хорошо, лишь
бы вера была; а не так, что в церкви поют
«Спаси от бет», а на паперти деньги на
убийство дают».
По той
же причине в 1701 году монахам
было запрещено иметь в кельях бумагу
и чернила и писать что-либо, «и аще нужды
ради каковыя восхощет кто писати, и то
с повеления начальнаго, да пишет в трапезной
явно, а не тайно, понеже убо древних отец
предание бысть монаху ни что ни писати
без повеления начального». Делалось это
для того, чтобы приостановить сочинительство,
а главное – распространение многочисленных
рукописных сочинений, направленных против
Петра и его преобразований.