Альтернативные варианты и перспективы преодоления кризиса в российской экономике: от «шоковой терапии» к «новой индустриализации»

     После переворота в августе 1991 г. вся полнота  власти перешла в руки  «демократов», приверженцев крайне радикального «курса рыночных реформ». Сторонники реформ по умеренному варианту, такие, как премьер-министр            И. Силаев, были вытеснены из правительства. В октябре 1991 г., выступая на V съезде народных депутатов РСФСР, Ельцин объявил о том, что он берет на вооружение курс реформ, предложенный группой во главе с Егором Гайдаром. На 2 января 1992 года было намечено начало «либерализации цен». 2 января 1992 года «свободные» цены на все товары повысились в 5-10 раз. В ответ правительство Гайдара начало ничем не обеспеченную денежную эмиссию. Это привело к разгулу гиперинфляции. В течение одного только 1992 г. деньги обесценились в сотни раз. Все сбережения, которые советские люди копили в течение своей жизни, утратили ценность. В конце 1991 г. на 10 тысяч рублей, лежащих на сберкнижке среднестатистического советского гражданина, можно было купить хорошую автомашину с гаражом, и еще осталось бы. Через год на эти самые 10 тысяч можно было приобрести только банку сока. В своей книге Гайдар цинично признаётся, что он специально добивался именно этого: по его словам, причиной дефицита было большое количество денежных накоплений на руках у населения (Гайдар называл это «рублевым навесом»), и гайдаровское правительство специально ставило своей целью обесценить сбережения.

     После отпуска цен все отечественные  предприятия оказались на грани  банкротства. Как выяснилось из книги  Гайдара, это тоже специально планировалось гайдаровским правительством, чтобы во время приватизации скупить эти предприятия по более низкой цене. Однако, разорив свои предприятия, гайдаровское правительство одновременно с этим открыло внешний рынок – в результате разваливающиеся отечественные предприятия не выдерживали никакой конкуренции с импортной продукцией, хлынувшей на российский рынок. Благодаря либерализации цен и внешнеэкономической деятельности к середине 1992 г. прилавки магазинов действительно, как и обещали гайдаровцы, были переполнены товаром (преимущественно импортным), но подавляющее большинство населения было не в состоянии купить эти товары, и ходило в магазины как в музеи.

     19 августа 1992 г., в день годовщины  путча 1991 г., Ельцин объявил о  том, что он утвердил план  приватизации общенародной собственности.  По этому плану, каждому из граждан России будет вручен «приватизационный чек» (ваучер) стоимостью 10 тысяч рублей,  который можно будет обменять на акции приватизируемых предприятий. Основным пропагандистом и проводником данного плана стал глава Госкомитета по имуществу А.Чубайс. Сама по себе эта схема изначально предполагала аферу. Умножив стоимость ваучера – 10 тысяч рублей обесцененными деньгами – на численность населения РФ – 150 миллионов человек – получим, что правительство оценивало стоимость всех активов России в полтора триллиона рублей. Это была явно заниженная цифра – столько составлял годовой бюджет СССР, причем в полноценных советских, а не обесцененных деньгах. Кроме того, вопреки «закону о приватизации», чеки были не именные, а обезличенные. С конца 1992 г. на улицах стали появляться люди с табличкой: «куплю ваучер». Буржуазия скупала по дешевке пачки ваучеров и обменивала их на контрольные пакеты акций предприятий. Люди же, продавшие им ваучеры, получали в среднем 7 тыс. рублей – столько тогда стоил мешок сахара. Другим повезло еще меньше: они, поверив рекламе, сдавали ваучеры в разные «инвестиционные фонды», которые обещали платить щедрые дивиденды. Многие так и не дождались их. Рабочим крупных заводов предлагалось обменять ваучеры на акции предприятий, после чего директора этих предприятий прекращали платить им зарплату, и голодные люди вынуждены были продавать свои акции директору. Так директора предприятий, пользуясь своей властью, становились собственниками заводов. «Ваучерная приватизация» изначально представляла собой одностороннюю сделку, в которой приватизаторы сами писали выгодные им правила.

     Главнейшая  проблема правительства реформаторов должна была состоять в максимальном наполнении государственного бюджета. Ведь можно было  попытаться сохранить хотя бы советский бюджет, но этого не было сделано. Если в советское время в приходной части бюджета были «три кита»: 1) прибыльные госпредприятия, 2) прибыль от торговли (главным образом алкоголем), 3) экспорт (за счет первых двух дотировались убыточные госпредприятия и другие потребители бюджета, за счет третьего осуществлялся импорт товаров народного потребления и уникальных технологий), то в начале реформ было сделано следующее: во-первых, были приватизированы прибыльные госпредприятия. Надо сказать, иностранные специалисты очень этому обстоятельству удивлялись (на Западе приватизация – достаточно обычная процедура, но приватизируют убыточные госпредприятия, и не для создания  мифического «класса собственников», а  для снятия нагрузки на бюджет). Таким образом, в госбюджет стала попадать не вся прибыль, а лишь ее часть, взимаемая в виде налогов. Затем была отменена госмонополия  на  водку, которая является «золотым дном» для госбюджета, особенно в специфических условиях нашей страны. А собрать  акциз  (специализированный  налог  на водку) с  частного  импортера,  производителя и продавца немыслимо, также в силу этих особенностей. Последствия либерализации экономики были двоякими. С одной стороны начал стремительно исчезать дефицит, были запущены рыночные механизмы в российской экономике. С другой – наблюдался резкий рост цен, гиперинфляция. За один январь 1992 г. потребительские цены выросли в 3,5 раза. Средняя реальная заработная плата и пенсия снизились в 2-3 раза, у трети населения России доходы опустились ниже прожиточного минимума. После прихода Гайдара в правительство российские государственные расходы увеличились до           71 % ВВП, в то же время государственные доходы упали до 39 % ВВП. В результате образовался бюджетный дефицит в 32 % ВВП, как говорил экономист Андрей Илларионов, «немыслимый для государственных финансов мирного времени» [1, с. 23]. По указаниям правительства, Центральный банк РФ стал кредитовать правительство, темпы прироста денежной массы в июне 1992 г. достигли 25 % в месяц. Вслед за ростом денежной массы последовал всплеск инфляции, которая достигла 23 % в октябре 1992 года и в последующие четыре месяца держалась на уровне 25 % в месяц. В результате гиперинфляции денежные вклады населения в Сбербанке, составлявшие более 100 млрд. рублей, обесценились, что было воспринято как прямой грабёж со стороны государства. Инфляция также ударила по оборотным средствам предприятий, вследствие чего возникла проблема неплатежей, ставшая многолетней. Вопреки утверждениям правительства о наличии у него продуманной программы и соответствии результатов ожиданиям, масштаб гиперинфляции настроил против реформ большую часть населения. Как писал Илларионов, «инфляционная волна, созданная усилиями Гайдара, смыла и его, и его правительство» [1, с. 25]. 15 декабря 1992 года Борис Ельцин был вынужден отправить Гайдара в отставку. 
 
 
 
 
 
 

       2.2 Особенности финансового кризиса 1998 года

    Экономические причины кризиса 1998 г. коренным образом отличают  его  от кризиса начала 90-х, который был следствием «шоковой терапии», но при  этом  в определенной степени сохранялся потенциал дальнейшего экономического  роста. Кризис 1998 г. связан в первую очередь с истощением резервов  экономического развития  -  основы  существования  самого  государства.

В  России  реформы неизбежно должны были идти трудно  и  сопровождаться  усилением  социального  недовольства. Ниже приведена логическая цепь событий, приведших к кризису:

   1.  "Черный  вторник"  в   октябре  1994  г.  и  решение   отказаться   от эмиссионного кредитования бюджетного дефицита. Необходимо было  после этого

резкого поворота в бюджетной политике обеспечить  улучшение  сбора  налогов, сокращение  государственных  расходов  и  дефицита   бюджета   и   уже   для сокращенного  дефицита  -  переход  на  его  финансирование  за   счет   так

называемых  неинфляционных  источников,  то  есть   внешних   и   внутренних

займов[35,с.7].

   2.  Раскручивание  рынка  ГКО  плюс   широкое   использование   КО (казначейских  обязательств).  Пик  применения  этих   денежных   суррогатов пришелся на конец 1995 г. и 1996г. Две трети налоговых поступлений в  бюджет в апреле 1996г.- было представлено  этими  бумажками.  Опасность  "пирамиды" ГКО к августу 1996 г. стала очевидной. Все это были  попытки  увернуться  от жестких  требований  стабилизации.  Правительство  медлило  с   решительными действиями, дума же прямо противодействовала.

   Налоги стали собираться хуже.  Попытка  дать  Госналогслужбе  повышенное

задание на 1997 год (до 15% ВВП)  -  явная  ошибка[35, с.8].  Не  было  понимания важности организационно-технической работы в этом   ведомстве.  Не  было  и реалистичной оценки возможностей улучшения  сбора  налогов.  ГКО  оказались самым простым выходом  в  данный  момент.  О  последствиях  в  целом  стали задумываться  только  осенью  1996  г.  Погашение  инфляции  не   за   счет сбалансированного бюджета, а  в  результате  роста  государственного  долга привело к отсроченной инфляции. То, что произошло в августе 1998 г.  первый ее взрыв.

3. Начало 1997 г. - либерализация рынка ГКО,  расширение до  пуска  на  него

 нерезидентов. "Горячие деньги" устремляются в Россию. К середине лета доля

 нерезидентов на рынке ГКО достигла 30%, в результате доходность  последних упала до  18-20%  годовых,  снизились  процентные  ставки.  [35,с.8].  Экономика  "задышала".

     4. Март 1997 г. - обновление состава правительства РФ, приход в него

А. Чубайса и Б. Немцова,  что  позволило  говорить  о  правительстве  "молодых

реформаторов." Один из первых шагов – «урезание» на 30% только что с трудом утвержденного  бюджета.  Шаг,  вызванный  ощущением   опасности   грядущего кризиса,  встреченный  в  штыки  практически  всеми.   Принятые   "молодыми реформаторами"  меры  могли  дать  плоды,  если  бы  они  быстро   добились существенных успехов и получили поддержку не только  президента  РФ,  но  и общества. Увы, краткосрочный успех в сокращении задолженности по  зарплате и пенсиям, достигнутый как  условие  дальнейшей  поддержки  президента  РФ, только затянул долговую "петлю", заставив отложить решение главных задач по предотвращению кризиса.

     5. Июль 1997 г. - аукцион по  "Связьинвесту"  и  начало  информационной

"войны"  олигархов против А. Чубайса и Б.  Немцова.  Главный итог  -  потеря

доверия к реформаторам, к их порядочности и готовности служить обществу.

     6.  Осень  1997  г.  Полный  отказ   левой  Думы  от  сотрудничества   с

Правительством "молодых  реформаторов",  в  том  числе  с  учетом  итогов

информационной "войны".

     7. Ноябрь 1997 г. До России докатываются  первые  отзвуки  "азиатского"

кризиса. Миссия МВФ отказывается  одобрить  очередной  транш  займа  на  том основании,  что  до  сих  пор  не  учитывались  растущие   долги   бюджетных организаций за газ, энергию, тепло, а исполнение бюджета оценивалось  только по фактическим ассигнованиям без учета роста его долгов. Задержка  транша  - еще один толчок к потере доверия правительству. Начала расти доходность  ГКО - до 40%. ЦБР ради стабильности курса рубля отказывается поддерживать  рынок ГКО. Процентные ставки поползли вверх, начался  отток капитала.  Ясно,  что наметившийся прорыв к экономическому росту не состоится. Напротив,  проблема государственного  долга,  ранее  ослабленная  притоком  зарубежных  "горячих денег", теперь из-за этого же будет обостряться.

      Роль "азиатского", а в действительности, мирового финансового кризиса, его влияние на  Россию  нельзя  недооценивать. Если бы не впустили  нерезидентов  на  рынок  ГКО,  то  влияние  мирового кризиса на нашу экономику было бы намного меньше.

      И, тем не менее, данный кризис  можно  понять  лишь  как  часть  мирового

финансового кризиса. Весна 1997 г.  -  крах  банковской  системы  в.  Чехии,

осень 1997 г. - в Малайзии и  Таиланде,  начало  1998  г.  -  удары  кризиса

настигают Южную Корею, Японию и Индонезию, летом - Россию, в начале 1999  г.-   Бразилию.   Во   всех   этих   странах   картина   кризиса   одинаковая:

-резкое обесценение национальной валюты;

-банковский кризис;

-падение капитализации фондового рынка;

-спад  производства. [35, с.9].

   Характерно,  что  удары  кризиса обрушились  на  развивающиеся   страны,

структура экономики которых страдает  существенными ограничениями свободы конкуренции в пользу привилегированных агентов  на  основе  связи  власти  с крупным капиталом,  где  велико  вмешательство  государства  в  экономику  в интересах определенных групп. Итог - резкое сокращение потоков капиталов  на эти рынки, кризис доверия. По оценкам экспертов МВФ, чистый приток  капитала на развивающиеся рынки, включая страны с переходной экономикой,  снизился  с 215 млрд. долл. в 1996 г. до 123,5 млрд. в 1997 г. и до 56,7 млрд.  долл.  В 1998 г. Произошло общее снижение уровня доверия к развивающимся  рынкам, в том числе российскому. [27, с.10]. Процентные ставки пошли вверх.

        8. Март 1998 г. Отставка В. Черномырдина,  которая,  казалось,  была

осуществлена  в интересах реформаторов. Но первый ее  результат  -  шанс  для

левого  парламента усилить давление на исполнительную  власть. И С.  Кириенко вынужден был пойти  на  уступки.  Тогда  уже  стало  предрешенным  вхождение коммунистов  в  '"правительство,  чтобы  добиться  сотрудничества  с  Думой. Политическая стабильность была подорвана.

   9. 12 мая 1998 г.  Начинается  обвал   на  финансовых  рынках.  По  мнению

специалистов,   помимо   правительственного   кризиса   ему   способствовали