Ян Гус- идеолог чешской реформации

   Вскоре  по окончании университетского курса  Гуса стали мучить различные сомнения. Он уже успел ознакомиться с сочинениями  некоторых чешских писателей, имевших довольно разумные взгляды на положение католической церкви.

   Через два года после приобретения степени  магистра Гус был избран "чешской  нацией", то есть чешской корпорацией  Пражского университета, экзаменатором  на степень бакалавра. Вскоре после этого он стал священником (около 1400 года), затем был избран деканом факультета.

   Тем временем в университете разгоралась  внутренняя борьба. Профессоры-чехи, опираясь на поддержку студентов, выступали  против немецкого засилья в университете. Вот что говорил Ян Гус: « Чехи в королевстве Чешском по праву, по закону божьему и по прирожденному чувству должны быть первыми в должностях, как французы в королевстве Французском и немцы в своих землях»[1, с. 17]. Борьба внутри университета была частью борьбы чешского народа за свою национальную культуру. В итоге долгой и упорной борьбы чешской оппозиции в университете был издан Кутногорский декрет (1409г.), твердо установивший, чтобы  впредь во всех университетских вопросов - Чехи имели преимущество. Вот что говорил Ян Гус в защиту Кутногорского декрета: «…Тевтонский народ, стремясь удержать за собою первенство и свое управление в Пражском университете при помощи права трех голосов против одного голоса, желает стать выше чешского народа, хочет быть вверху, а не внизу, а своим неповиновением повелению короля противится как евангельскому примеру, так и эдикту короля, и потому никоим образом это желание тевтонского народа не может быть уважено…Таким образом, если тевтоны хотят, чтобы чехи, живущие в тевтонской земле, не нарушали тевтонского порядка, не присваивали их голосов и привилегий и не стремились стать вверху и во главе, то пусть, и они так же относятся к чехам в чешской земле… Чешское колено в своей чешской земле должно спокойно управляться своими законами без помехи со стороны тевтонов, как некогда оно и управлялось» [2, с.16]. Это вызвало недовольство немецких профессоров, и они оставили Пражский университет. Ректором его стал Ян Гус.

   Годы  пребывания Гуса в университете были для чешского народа годами бурных церковно-политических событий. С одной стороны, шла упорная борьба между чешским королем Вацлавом и немецкими князьями; с другой, - королевская власть вступила в решительное столкновение с властолюбием духовенства. Король Вацлав был в постоянной ссоре с пражским архиепископом, одним из самых типичных прелатов своего времени. Этот архипастырь начал свою деятельность с усердного посещения пиров и балов, на которых отличался как один из лучших танцоров; он был также страстным охотником. Однажды архиепископ тяжело заболел, и после выздоровления вдруг превратился в отчаянного ханжу. Королю Вацлаву совсем не пришлась по вкусу такая перемена, так как "обратившийся на путь истины" архиепископ стал высокомерен и перессорился не только с придворными, но и почти со всем высшим чешским духовенством [9, с. 148].

   Надолго судьба связала Яна Гуса и Пражский университет. И именно жизнь и  учеба в Пражском университете сформировала Яна как личность и   подвигла  его на борьбу с  тем, что творилось  в средневековом обществе. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

   Глава II. Взгляды и связь Яна Гуса с Реформацией

   2.1. Взгляды Яна Гуса на устройство  церкви

   Было  время, когда почти всю деятельность Гуса приписывали влиянию английского  философа и богослова Виклифа. Даже глава чешской исторической школы, Палацкий, сначала поддерживал этот взгляд, установившийся еще с XV века, когда враги Гуса старались выставить его прямым учеником английского "еретика" (Впоследствии, под влиянием критики известного историка Неандера, Палацкий отказался от этого взгляда. Последними защитниками английского происхождения учения Гуса являются Лехлер и Берингер; Томск и Круммель гораздо объективнее, а Эрнест Дени даже слишком занижает влияние Виклифа на Гуса).

   Учение  Виклифа известно. Сначала этот богослов и философ схоластической "реалистической" школы выступал только против чрезмерных притязаний Рима; мало-помалу полемика увлекла его. Он стал порицать и критиковать само учение римской церкви. В 1382 году в Лондоне был созван собор, на котором обсуждались 24 положения, извлеченные из сочинений Виклифа. Собор признал эти тезисы частью еретическими, частью ошибочными; тем не менее, Виклиф никогда не был серьезно преследуем и спокойно умер в 1385 году, то есть за 15 лет до вступления Гуса на проповедническое поприще [10, с. 149].

   Интересен тот факт, что, когда осудили Яна  Гуса, то вспомнили и о Виклифе. В результате его постигла такая  же участь, как и чешского реформатора. Кости Джона Виклифа были выкопаны из могилы и сожжены. До наших дней католическая церковь считает Джона  Виклифа опасным еретиком. Именно из-за Джона Виклифа Ян Гус не был причислен к лику святых Папой Римским Иоанном Павелом II, из-за того, что он разделял «неправдивые идеи Виклифа».

   Без всякого сомнения, некоторые из философских  сочинений Виклифа были довольно распространены в Праге, куда их занесли студенты, ездившие в Оксфорд слушать английских профессоров. В XIV и XV веках сношения между университетами были довольно оживленны, чему много способствовало существование общего научного языка – латыни.  До изобретения и распространения книгопечатания личное посещение чужеземных университетов было одним из главных способов умножения знаний: даже профессора прибегали к этому способу. В конце XIV века оживлению сношений между Чешским королевством и Англией способствовал брак дочери Карла IV с английским королем Ричардом II. Все это факты, говорящие в пользу английского влияния на Гуса. Можно считать доказанным, что с богословской критикой Виклифа Гус ознакомился основательно уже после того, как начал свою проповедническую деятельность в Вифлеемской часовне, то есть когда его собственные убеждения успели сложиться почти окончательно. Значительно раньше Гус ознакомился лишь с философскими трактатами Виклифа[12, с. 58] .

   Как философ, Виклиф был одним из самых  горячих сторонников схоластического реализма, приписывавшего реальное существование отвлеченным понятиям; с этим учением боролись так называемые номиналисты, придававшие отвлеченным идеям значение лишь символов и знаков. Философские взгляды Виклифа встретили в Пражском университете довольно хороший прием; его положения часто были принимаемы в основу лекций даже самыми рьяными католиками. Гус, еще до начала своего проповедничества, собственноручно переписывал некоторые трактаты Виклифа[6, с. 91]. Например, подобная рукопись (1398 г.) хранится в Стокгольмской библиотеке, куда ее завезли шведы после взятия ими Праги во время тридцатилетней войны. На полях этой рукописи Гус сделал от себя некоторые примечания, из которых видно его глубокое уважение к автору.

   Один  позднейший писатель - последователь Гуса, - утверждает, что сам Гус однажды сказал: "Книги Виклифа открыли мне глаза, и я читал их и перечитывал". Но одной из главных черт характера Гуса были постоянные поиски истины, и он никому, в том числе и Виклифу, не верил на слово, не убедившись собственным разумом, самостоятельным мышлением, в справедливости того или иного положения. Гус тотчас же отказывался от осознанного заблуждения; но если он был в чем-либо убежден, для него не существовало авторитетов. Поэтому и в учении Виклифа он принимал далеко не все, а то, что принял, вполне согласовалось с убеждениями, выработанными Гусом самостоятельно. Так, например, отношение Гуса к папской власти было, прежде всего, вызвано сознательным отношением к окружавшей его действительности. В одной из ранних своих проповедей Гус уже смело высказывается против притязаний Рима и сознается, что грубо заблуждался, считая папу непогрешимым.

   Легко понять значение таких проповедей для тогдашней Праги. Почва для восприятия их была готова в самом народе. Но эпоха вполне критического отношения Гуса к католицизму наступила не сразу: сначала он заботился преимущественно о внутреннем самоусовершенствовании, о перевоспитании своей личности; затем выступил против пороков духовенства, но еще с надеждой, что церковь последует его собственному примеру и очистится собственными силами. Лишь в самые последние годы жизни Гус с прискорбием убедился, что его надежды были напрасны.

   В самом начале своего проповедничества Гус приобрел такую популярность. Большинство чешских профессоров были приятелями Гуса, например, бывший его учитель Станислав из Цнойма.

   Спор  между реализмом и номинализмом, хотя и играл некоторую роль в  истории Пражского университета и в жизни Гуса, все же не значил так много, как полемика, возгоревшаяся в Праге около 1403 года из-за богословского учения Виклифа. Эти препирательства, впрочем, были возбуждены не Гусом и не он оказался самым рьяным бойцом за Виклифа. Богословские трактаты Виклифа были впервые распространены в Праге приехавшим из Оксфорда близким другом Гуса, Иеронимом Пражским. Почин в деле преследования "английской ереси" был сделан немецкими профессорами, действовавшими, без всякого сомнения, как по своему крайнему разумению, так и по внушению пражского архиепископа.

   В 1403 году после Гуса ректором был избран баварец Вальтер Геррасер. Один немецкий магистр, Гюбнер, явился в роли зачинщика новой университетской распри. Как полагают, по поручению самого архиепископа, Гюбнер рассмотрел недавно перед тем появившиеся в Праге богословские трактаты Виклифа, извлек из них 21 положение, к которым присоединил 24 пункта, осужденные лондонским собором, и все это препроводил в архиепископский капитул. Официал Кбель и пражский каноник Нос отправили эти 45 пунктов ректору Геррасеру, а этот последний немедленно созвал совет из всех пражских докторов и магистров [16, с. 35].

   Заседание, на котором обсуждался вопрос о тезисах  Виклифа, было весьма бурным. Главным  защитником тезисов оказались бывший учитель Гуса, Станислав из Цнойма, и приятель Гуса, Степан из Пальча. Профессоры значительным большинством голосов постановили: воспретить как публичное, так и частное преподавание 45 тезисов, - решение, впоследствии игравшее важную роль в судьбе Гуса.

   На  первых порах осуждение 45 тезисов  Виклифа нимало не поколебало положения Гуса ни в университете, ни на проповеднической кафедре. Популярность Гуса постоянно возрастала и, между прочим, увеличению ее способствовали многие пражские женщины, которые настолько увлекались проповедями Гуса, что нарочно селились близ Вифлеемской часовни.

   Положение Гуса, казалось, стало еще более  прочным, когда пражским архиепископом  был назначен еще не старый прелат Збынек. Новый архиепископ очень  мало понимал в богословских делах, но был храбрым воином и не терпел ханжей и суеверов. Мечом он владел гораздо искуснее, чем крестом, и о нем говорили, что он сел за азбуку лишь тогда, когда был назначен архиепископом. На самом деле он получил обычное светское воспитание тогдашних чешских феодалов. Новый архиепископ отнесся к Гусу с доверием. Он назначил Гуса и его приятеля Станислава из Цнойма "синодальными проповедниками" - обязанность весьма важная, состоявшая в произнесении наставлений духовенству. Архиепископ написал, кроме того, Гусу, чтобы он докладывал ему лично или письменно о всех замеченных злоупотреблениях.

   В роли синодального проповедника Гус  мог действовать еще смелее прежнего. К этому времени слава его  так возросла, что даже враги Гуса отзывались о нем с уважением. Он вел жизнь аскета. Изнуряя себя постами и бессонными ночами. Один из личных врагов Гуса пишет о нем: "Жизнь его была сурова, поведение безупречно, бескорыстие такое, что он никогда ничего не брал за требы и не принимал никаких даров и приношений". Красноречие Гуса было своеобразно. Он не поражал сразу слушателей, речь его не была ни пылкою, ни блестящею, но оставляла глубокое и прочное впечатление. На слушателей действовала, главным образом, сила и искренность его убеждения. "Он был неутомим, - пишет о Гусе один чешский писатель, - он постоянно утешал, проповедовал и писал". В проповедях Гус не щадил и духовных лиц; он не останавливался и перед порицанием своего покровителя - архиепископа [12, с. 50].

   Обличения Гуса были суровы и беспощадны. Он говорил  о высокомерии духовенства, о  погоне за иерархическими повышениями, о корыстолюбии и жадности. В своих синодальных проповедях Гус не касался католической догмы, но обличения нажили ему гораздо больше врагов, чем если бы он произносил самые еретические мнения. Щадя догму, Гус проповедовал главным образом необходимость согласования веры с делами. "Напрасно думают,- говорил Гус в одной из проповедей, - что легче заслужить прощение грехов, сооружая храмы, чем если помогаешь бедным". Во всех проповедях Гуса учение о деятельной помощи ближнему всегда занимает первое место. Некоторые его выражения чрезвычайно смелы для того времени. "Лучше -говорил он, - употребить грош на божье дело при жизни, чем оставить священникам, по духовному завещанию, столько золота, чтобы им можно было заполнить все пространство между небом и землею" [11, с. 66].

   Гус резко порицал духовных лиц, злоупотреблявших правом отлучения, и советовал им сначала отлучить самих себя от грехов и пороков. Задолго до Лютера он громил продавцов индульгенций и алчных монахов. Вот что он говорил: « Клир не учит, а портит народ своим развратом, связанным с богатством. Так надо отнять у него богатство! Преемники Христа должны быть бедны, как апостолы. А они, наоборот, только о том и думают, как бы еще увеличить свои богатства, для чего рассылают продовцов индульгенций и хищных монахов, которые… устраивают никому неизвестные празднества, выдумывают чудеса и грабят бедный народ…»[3, с.18] Советуя духовенству обратиться к примерам первых веков христианства, Гус, однако, нисколько не идеализировал официального византийского благочестия; еще менее идеализировал он папскую власть. "Христос, - говорит Гус, - запретил своим ученикам всякую мирскую власть; но слова его были забыты с тех пор, как император Константин дал папе царство... Богатство отравило и испортило церковь. Откуда войны, отлучения, ссоры между папами и епископами? Собаки грызутся из-за кости. Отнимите кость - и мир будет восстановлен... Откуда подкуп, симония, откуда наглость духовных лиц, откуда прелюбодеяния? Все от этого яда" [11, с.100].

   Ян  Гус затронул самое острое, даже болезненное – моральный облик людей, причисляющих себя к служителям Бога. Он беспощадно вскрывал несоответствие их образа жизни и конкретных деяний евангельским принципам, учению и жизни Христа. Во время проповедей в Вифлеемской часовне в Праге он говорил страшные вещи: например, объяснял, что мощи, которые хранятся в соборах и привлекают туда верующих, – ложны! Народ, давно подготовленный к таким речам, с восторгом слушал Гуса.