Старообрядчество

 Начиная  с 1676 года, стали появляться указы  о розыске раскольников и сжигании  их в срубах. В 1682 году были  сожжены пустозерские ссыльники  во главе с Аввакумом - общепризнанным  вождем старообрядчества того  времени. А в 1685 году были  изданы особые статьи о градском  суде, по которым полагалось упорных  раскольников жечь в срубах, перекрещивающихся  в старую веру - бить кнутом, а  прочих раскольников - ссылать в  монастырь. Для розыска бежавших  от преследования староверов  направлялись специальные воинские  команды. Однако все эти меры  не приводили к сколько-нибудь  ощутимым результатам. Число сторонников  «старой веры» продолжало неуклонно  расти.

Петр I в начальный период своего царствования мало интересовался религиозными делами. Впоследствии он решил использовать старообрядчество для получения  дополнительных доходов. С этой целью  в 1714 году был издан указ, по которому все старообрядцы облагались двойным  подушным окладом.

 Сторонники  «старой веры», платившие двойной  оклад и получившие название «записных раскольников», пользовались известной религиозной свободой. Они были обязаны носить одежду установленного правительством образца. В большинстве случаев старообрядцы старались уклониться от записи на двойной оклад, либо убегая в недоступные для правительственного розыска глухие лесистые местности, либо лицемерно притворяясь православными. Для упорядочения сбора двойного оклада и розыска укрывавшихся от его уплаты старообрядцев в 1725 году была создана специальная Раскольничья контора.

 Одновременно  с этим большое внимание уделялось  миссионерской деятельности среди  старообрядцев, которая приобрела  особый размах в Нижегородском  крае.

После смерти Петра I старообрядцы пользовались некоторое время относительным  покоем и свободой, но в жестокую пору бироновщины правительственный  нажим на них усилился. Деятельность воинских команд для розыска укрывавшихся от правительственного ока тяглецов-раскольников приобретает в этот период широкий  размах. Подобная политика к отношении старообрядчества продолжалась и в следующие десятилетия. Во второй половине XVII века, когда сторонники «старой веры», еще не осознавая различия или даже противоположности своих интересов, выступали в качестве более или менее однородной массы, они некоторое время питали надежды тем или иным способом изменить существующее положение и добиться победы в борьбе с ненавистным им «никонианством». Однако очень скоро они смогли убедиться, что ни челобитные, обращенные к тому или иному царю, ни участие в заговорах или открытых восстаниях не приносили им желанной победы. Более того, старообрядчество подвергалось массовым преследованиям и репрессиям со стороны царского правительства.

Отчаявшись  изменить ход борьбы в свою пользу, старообрядчество уходит в область  чисто религиозного протеста. Оно  проклинает ненавистное ему дворянское государство, объявив его царством антихриста. Однако, поскольку они  верили, что гибель антихриста произойдет не от руки людей, а от руки бога, старообрядцы все свои надежды возложили на небесное спасение, на сверхъестественные силы. Тем самым протест социально-политический был обличен в форму протеста религиозного, уводящего в сторону  от активной классовой борьбы. Эсхатология (и антихристология, в частности) прочно занимает с этого времени  ведущее место в идеологии  старообрядчества. В известной мере старообрядчество представляет собой  эсхатологическую разновидность православия.

Эсхатологические  идеи выступают уже в самом  начале разногласий между «старой» и «новой» верой. Зачатки их проявились еще в середине 50-х годов XVII века, когда вслед за моровой язвой 1654 года, во время которой вымирали целые деревни, прошли: голодовки 1655 - 1656 годов. Поскольку эти стихийные бедствия совпали по времени с началом реформы Никона, народ счел их своего рода небесным предзнаменованием, карой свыше за отступление от «истинной» веры, тем более что именно тогда было и еще одно чудесное явление - «хвостатая звезда и кровавые столпы». После собора 1656 года антихристология получила уже известное письменное оформление. По мнению книжников, антихрист должен был объявиться в 1666 году, а через три года, в 1669 году, должна была якобы состояться кончина мира. Так, например, архимандрит Новоспасского монастыря Спиридон (из рода бояр Потемкиных) выступил в 1659 году со своей религиозной концепцией исторического процесса в виде ряда последовательных отступлений церкви от истинной веры, причем каждое новое отступление отделялось от предшествующего сроком в 10 раз меньшим. По мнению Спиридона, сатана был связан при воскресении Христа на 1000 лет. Через 600 лет после его освобождения произошло первое отступление: отошла от истинной веры Западная Русь, приняв унию. Еще через 60 лет отступила от истинной веры Москва, приняв реформу Никона. Через 6 лет Спиридон предсказывал «последнее отступление», когда придет сам антихрист, которому расчищают путь никониане, истребляя святые догматы.

 Аввакум  проповедовал, что слуги сатаны  не только Никон, но и царь: они суть два рога апокалипсического  зверя. Смысл всех этих богословских  рассуждений заключался в одном:  антихрист уже пришел в мир  и воцарился в Москве, следовательно,  и конец света не за горами.

Эти богословские выкладки доходили в своеобразном виде и до крестьянства. Крестьянству были чужды споры о правильности или  неправильности старых богослужебных  обрядов, значения которых оно не понимало. Но уничтожение «старой  веры» явилось для него своего рода завершением уничтожения всех «старых вольностей». Поэтому значительная часть крестьянства согласилась  в оценке реформы Никона с идеологами старообрядчества, тем более что  уверенность в близком конце  света давала им некоторую надежду  на быстрое избавление от страшной нужды и бедствий.

 Уверовав  в истинность предсказаний о  приближающемся светопреставлении,  сторонники «старой веры» стали  деятельно к нему готовиться. С 1668 года крестьяне забросили  все полевые работы, а с наступлением 166У года многие из них были  охвачены паникой. Ждали, что  будет «трус земной», солнце  и луна померкнут, звезды упадут  на землю, а огненные реки  пожрут всю «тварь» земную. В  Поволжье, например, крестьяне забросили  пашни и ушли в леса. Одни «запощевались» (запостились) до смерти, другие заготовили себе гробы, чтобы лечь в них перед вторым пришествием, и исповедались друг перед другом. Ожидание конца света принесло крестьянам и их помещикам полное разорение, но не принесло ожидаемого спасения. Однако даже обманутые надежды не могли поколебать эсхатологии старообрядчества, ибо условия, породившие ее, не только оставались в силе, но даже продолжали обостряться. Аввакум заявил, что «последний черт еще не бывал», что «Илья и Енох прежде придут». По его словам, произошла простая ошибка в расчетах: считали со дня рождения Христа, а надо было считать со дня его воскресения. Поэтому нужно к 1666 году прибавить 33 года земной жизни Христа, и тогда получится 1699 год - год пришествия антихриста, а конец мира будет через три года, в 1702 году.

Антихристология не только не отступила на задний план, но и еще более усилилась в  связи с правительственными репрессиями, которые ее подогревали и поддерживали. В конце XVII - начале XVIII века антихрист-логические идеи старообрядцев нашли новую  питательную почву в реформах Петра I. Ревизия и подушная подать, окончательно уничтожавшие последние свободные элементы в деревне, кровавые стрелецкие казни, перенимание иноземных обычаев и одежды, бритье бород у бояр и многое другое - все это наводило фанатично настроенных людей, какими были старообрядцы, на мысль о воцарении на русском престоле антихриста.

«Выписана история печатания о Петре Великом», исходящая из старообрядческих кругов, доказывала, что антихрист - это Петр I. «Той же лжехристос, - говорилось в ней, - учини описание народное, исчисляя вся мужска пола и женска, старых и младенцев, живых и мертвых, возвышаяся над ними и изыскуя всех, дабы ни един не мог скрытися от рук его, облагая их даньми великими - не точию на живых, но и на мертвых». Уже в конце XVII века положение о воцарении в мире антихриста получает в старообрядчестве силу догмата, определявшего отношение к «миру», т. е. к крепостническому государству.

Характерной чертой старообрядчества становится в  этот период резкое противопоставление «истинно верующих христиан» (т.е. старообрядцев) «миру», в котором воцарился антихрист. Истинно верующим строго предписывалось воздерживаться от какого бы то ни было общения с «мирскими» - представителями  «мира антихриста» - в еде, питье  и молитве. С этого времени  в старообрядчестве усиливается  проповедь ухода от «мира», в котором  якобы воцарился антихрист. Вопрос о том, как спастись от погибели, от причастности к «миру» антихриста в старообрядчестве конца XVII - первой половины XVIII века разрешался двояким  образом: путем добровольной смерти либо путем бегства от «слуг антихристовых».

Самые фанатичные и последовательные сторонники староверия избирали наиболее «верный» путь на небо - добровольную смерть, главным  образом через самосожжение. Самосожжение, получившее распространение преимущественно  у крестьян Севера и Сибири, носило характер очистительного религиозного акта.

 Его  проповедники утверждали, что мало  уйти от антихриста в «пустынь»,  нужно еще и очиститься от  его скверны и искупить временное  общение с ним. Первый акт  такого очищения - «крещение в  Ердане» (т. е. в любой реке), второй -«неоскверняемое крещение  огнем». Самосожжение нужно для  того, чтобы «не погибнуть зле  духом своим», т. е. чтобы спасти  от зла, искупить и очистить  свою душу. Это искупление и  очищение производится огнем,  очистительная сила которого  неразрушима, ибо огонь не только  смывает нечистоту, но и окончательно  уничтожает ее. Очень важно было  сгореть «своей волею», ибо только  в этом случае искупительный  акт имел свою силу. Немалую  роль в пропаганде самосожжений сыграл, несомненно, Аввакум, писавший о первых самосожженцах, что им «воистинно будет добро». «На что путче сего? - поучад он в одном из своих послании. - С мученики в чин, со апостолы в полк, со святители в лик, победный венец, сообщник Христу, святей троице престолу предстоя со ангелы и архангелы и со всеми бесплотными, с предивными роды вчинен. А в огне том здесь небольшое время потерпеть, аки оком мгнуть, так душа и выступит».

 И  вот начиная с 1676 года, т. е.  вскоре после подавления восстания  С. Разина и сразу же после подавления Соловецкого восстания (здесь, несомненно, мы имеем не просто совпадение во времени, а закономерную связь), запылали срубы, скиты и церкви с самосожженцами. Фанатичные сторонники «старой веры» горели семьями и целыми деревнями, в некоторых случаях число сгоревших превышало тысячу человек. По приблизительным подсчетам, к началу XVIII века сгорело 8834 сторонника «старой веры», причем почти все «гари» 70 - 80-х годов происходили добровольно, без какого- либо вмешательства извне. С 1700 по 1760 год в результате самосожжений погибло еще 1332 фанатика-старообрядца, и лишь позднее число жертв этой изуверской формы протеста сокращается. Всего, по мнению некоторых авторов, сгорело около 20 000 сторонников староверия. Естественно, что на путь крайнего фанатизма могла встать лишь сравнительно небольшая часть старообрядчества. Основная же масса его сторонников, спасаясь от преследований и репрессий царского правительства, предпочла бегство в «пустыни», на незаселенные, труднодоступные окраины России - в Поморье и Заволжье, на вольный Дон и на Яик, в пограничные с Польшей уезды Черниговщины. Отдельные волны старообрядческой колонизации направляются на Урал и в Сибирь. Бегут старообрядцы и за русские рубежи – в Турцию, Австрию, Польшу и Швецию. Там, в пустынных или малозаселенных местах основали они свои колонии - слободы, починки и скиты, многие из которых превратились впоследствии в промышленные и торговые центры.

Лишь  после 1685 года правительство обратило внимание на бегство тяглецов и их самосожжения и начало посылать специальные  воинские отряды для розыска беглых старообрядцев, причем им давались особые инструкции на тот случай, если беглецы  вздумают «подпустить огня». Однако, как правило, приход воинской команды  служил сигналом к самосожжению, спасти же кого-либо из бушующего пламени  удавалось редко. Никакие правительственные  меры не оказывали нужного результата - бегство и самосожжения старообрядцев, начавшиеся во второй половине XVII века, продолжались всю первую половину XVIII века. «Так убегало и очищало себя, - писал Н. М. Никольский, - от скверны антихристова крепостнического государства крестьянство».

Уже в  конце XVII века складываются старообрядческие центры: Поморье, Северо-Запад, Керженец, Старо-дубье, Ветка и Дон. Обосновавшиеся в новых местах, укрытые от правительственного ока, старообрядцы имели возможность осмыслить важнейшие для них вопросы об отношении к дворянскому государству и господствующей церкви. Однако это отношение, выраженное в определенной системе облеченных в религиозную форму положений, не могло уже в конце XVII - начале XVIII века быть единым для всего старообрядческого движения, поскольку к этому времени довольно четко выявились расхождения и различия между общественными группами, которые были в него вовлечены. Основными движущими силами в старообрядчестве по-прежнему были посадские люди и крестьянство. Между ними не было и не могло быть полного единства в вопросах об отношении к феодально-крепостническому строю. Не было его и внутри каждой из этих социальных групп. Среди посадского населения второй половины XVII века наметилось довольно четкое разделение по экономическому признаку. Это, с одной стороны, «лучшие люди», среди которых выделялась своим богатством наиболее привилегированная часть - гости, гостиная и суконная сотни, а с другой стороны, «молотшие», среди которых были ремесленники и мелкие торговцы. Еще ниже «молотших» находились на имущественной лестнице «самые молотшие», «худые», «самые худые» и, наконец «бобыли». Среди этих последних категорий было немало так называемых работных людей, живших продажен своего труда различным предпринимателям, владельцам мастерских и мануфактур.

Недовольство  экономической политикой дворянского  государства и тяжестью налогов  было свойственно всем слоям посадского населения конца XVII - первой половины XVIII века. Однако выражалось это недовольство по-разному.

 Если  богатая купеческая верхушка  жаловалась главным образом на  обременительность многочисленных  государственных служб, на наличие  казенных монополий и внутренних  таможен, а также на конкуренцию  иностранных купцов и промышленников, то у посадских низов недовольство  выражалось в более резкой  и непримиримой форме, представляя  по существу протест против  беспощадной эксплуатации городского  населения дворянским государством. Царское правительство покровительствовало  главным образом нарождающейся  буржуазной верхушке в ущерб  рядовой городской массе, на  плечи которой падали наиболее  тяжелые повинности. Богатая верхушка  посадов стала примыкать к старообрядческому движению лишь с самого конца XVII и в начале XVIII века в связи с теми изменениями в хозяйстве и социально-политическом строе государства, которые были вызваны реформаторской деятельностью Петра I.