Становление и развитие антинорманизма

Метод работы летописца был  прост. Наиболее ранним упоминанием  Руси в его Византийских источниках был поход русского флота на Царьград при императоре Михаиле ІІІ (842-867), поэтому именно к началу правления  Михаила автор Повести временных  лет и относит начало Руси («наченшю Михаилу царствовати нача ся призывати  Руска земля»). Олег, как узнал  летописец из договора Руси с греками 911 года, был современником императора Льва VІ (886-912), а потому конец правления Олега датирован концом правления Льва, то есть 912 годом. То же самое с Игорем: коль скоро он – современник императора Романа І (920-944) (это ясно из русско-византийского договора 944 года), то смерть киевского князя отнесена к году окончания царствования Романа (в летописи это 6453 мартовский год, то есть 945/6, вместо 944/5, так как летописец не учел, что датировка договора Игоря и Романа дана по греческому сентябрьскому стилю, а не по древнерусскому мартовскому). Так как лет княжения Игоря получилось при этом 33 (по древнерусскому счету, учитывавшему как первый, так и последний год, 6453 – 6421 = 33), то такой же срок княжения летописец назначил и Олегу, поместив смерть Рюрика под 879 (6387) годом. Раз Рюрик по преданию, включенному в летопись, умер на севере, а поход Олега на Константинополь приходился на 911 год (в Повести – 912, опять-таки из-за путаницы между сентябрьским и мартовским стилями), то русский поход на Царьград при императоре Михаиле автор повести приписал Аскольду и Диру, не смущаясь тем, что таким образом он неумеренно увеличил хронологический разрыв между Рюриком и Игорем (согласно преданию, отцом и сыном), превратив происхождение Игоря от Рюрика, по замечанию М.Н. Тихомирова, в «Мафусаилову генеалогию».

Итак, до середины десятого века включительно Повесть временных  лет содержит всего лишь две даты древнерусской истории, которые  можно признать достоверными, - это договоры Руси с Византией осенью 911 (при Олеге) и осенью 944 (при Игоре) годов; даже поход Аскольда и Дира, датировка которого взята, как уже было замечено, из греческого источника, помещен не под 860, как следовало бы, а под 866 годом. Понятно, что в такой ситуации значение внелетописных источников возрастает многократно.⁴

Еще одним неоспоримым  фактом, сыгравшим немалую роль в  формировании Древнерусского государства, традиционно считается существование  вече, которым в Древней Руси называлась сходка взрослых домохозяев, жителей  одного города, для решения сообща каких-либо дел, касающихся их городской  жизни. Причиной для вечевых собраний, очевидно, была необходимость обсуждения важных вопросов, требующих неотложного  разрешения, впоследствии, государственных  вопросов. Сходки эти существовали издавна, задолго до призвания князей, при первых князьях и до самых тех пор, как поднялась Москва, вобравшая в свои пределы отдельные земли, или волости, на которые распадалась в древнейшее время Русь. Вече правило волостью вместе и наравне с князем, и, конечно, строгого разделения власти вече и князя не могло существовать в то время. Люди тогда жили не по писаному закону, а по обычаю, одинаково обязательному для князей и для народа, но не вносившему никакого строгого распорядка в течение дел. Можно говорить, что вече управляло волостью, но и князь тоже ею управлял; ход этих двух управлений и определялся обычаем, «стариной» и «пошлиной» при всегда возможных столкновениях, немалое значение приобретало то, какие люди стояли во главе веча: очень ли рьяно стоявшие за самостоятельность веча или нет; пожалуй, еще большее значение имело то, каков был князь – легко или нелегко поддающийся вечевому требованию, умеющий или не умеющий с ним ладить. Взаимные чувства народа и князя определяли все в их отношениях, как правителей. Любил народ князя, как, например, киевляне любили Мономаха или сына его Мстислава, и тогда никаких разногласий не возбуждалось; а был князь не по нраву народу в силу своего поведения или характера, и тогда столкновения его с вечем бывали часты и не всегда оканчивались благополучно для князя.⁵

По своей форме вече было непосредственным участием народа в управлении государством, а не через представителей. Участвовать  на вече имел право каждый свободный  взрослый и материально независимый  горожанин. Но это право никогда  ни к чему не обязывало. «Людин» мог  пойти на вече, а мог и не пойти, мог там стоять и молчать, мог  и говорить, отстаивать полюбившееся ему мнение. Созывались веча, смотря по надобности: в одну неделю могло  быть несколько вечевых собраний, а иной раз и в целый год  не созывалось ни одного. Созывать вече имел право каждый «людин», но, конечно, пользоваться этим правом по капризу  было опасно: можно было дорого поплатиться, и небольшие группы людей рисковали  созванивать вече только тогда, когда  были уверены, что вопрос, подлежащий вечевому обсуждению, важный вопрос, всем близок и всех интересует.

Во всех городах были постоянные места для вечевых собраний, но вече могло собираться и на других местах, если это почему-либо было удобнее. Особого порядка совещаний на вече не было. Как только соберется  народ и наполнит площадь, так  и начиналось обсуждение дела; из всего  «многолюдства» выделялись наиболее решительные, смелые и лучше понимавшие дело, они-то и вели весь разговор.

При обсуждении дел никакого подсчета голосов не велось, и требовалось  всегда или единогласное решение, или  такое большинство, которое было бы ясно видно и без всякого  подсчета голосов. Решение веча, таким  образом, действительно, исходило от всего  города.⁶

Основой экономической деятельности всех княжеств было сельское хозяйство, рыболовство, охота, пчеловодство и  ремесло. Продукты этих видов экономической  деятельности сосредотачивались в  центральных городских центрах  всех русских земель, поступая туда в ходе товарного обмена с более  мелкими поселениями, а также  в виде дани. Далее эти продукты шли на экспорт. Постепенно все крупные  города вовлекались в подобную торговлю, хотя ведущие позиции принадлежали попеременно то Киеву, то Новгороду, за которыми шли в разное время  Галич и Смоленск. В целом различия уровней социально-экономического развития нивелировались. К середине двенадцатого века все земли Древней  Руси имели не только сходную структуру  экономики, но и примерно одинаковый уровень развития социально-экономической  сферы.⁷ 

Традиционно считается, что  Россия на протяжении всей своей истории  развивалась как централизованное единодержавное государство. Однако это  не совсем так. Централизованное государство, основанное на единодержавной монархической власти, начало складываться лишь в период борьбы за независимость от Золотой Орды. Таким образом, идея централизованного унитарного государства получает на Руси распространение никак не ранее тринадцатого века, а воплощается еще позднее. Пример тому – восхваление деяний Андрея Боголюбского по установлению единовластия летописцами Московского царства четырнадцатого – шестнадцатого веков и отчуждение, нерасположение к ним со стороны современников. О том же свидетельствует убийство этого князя ближайшими боярами, ограбление его резиденции, убийства его посадников и тиунов, в которых участвовали бояре, дворяне и народ.

В основе же древнерусской  государственности изначально лежали своего рода федеративные начала. Это  не означает, что русские отринули эти «прогрессивные» начала по неразумности. Каждая эпоха имеет свои исторические реалии, которые обусловливают различные  пути и подходы к государственному развитию. Московская Русь рождалась  под чужеземным игом. На протяжении всей своей истории ей приходилось  отражать непрерывный натиск монгольских  орд с востока и юга, противостоять  сильной Османской империи, бороться с польско-литовскими и шведскими  интервенциями и сдерживать немецкий «drang nah Osten». При этом русские уже давно представляли собой единый народ, и сознание этого единства крепло день ото дня. В таких условиях авторитарный царский режим унитарной Московской Руси был залогом не только собственно ее выживания, но и победоносных войн, способствовавших становлению Великой России из относительно небольшой, изолированной от центров, цивилизации территории, вынужденной платить дань великому хану Золотой Орды. Во многом по иному складывалась история Руси Киевской…

Геополитические факторы, разделявшие  славянские племена, были существенным препятствием к объединению. Древняя  Русь была слишком велика и редко  населена, а пути сообщения –  достаточно трудны для передвижения, что, естественно, затрудняло быстрое  формировании единого государства. Начало русской государственности развивалось двумя противоположными путями: с одной стороны, шли непрерывные попытки объединения всех русских земель в единую державу, а с другой – образование в ней ряда самобытных, политически самостоятельных обществ, не теряющих при этом связи друг с другом и единства, выражаемого их совокупностью.

В девятом веке пришельцы  с севера, кто бы они ни были, растворились в массе полян и уже «Русь-поляне»  начали объединение племен вокруг Киева. Это объединение происходило  неодинаково. Север был достаточно удален от Киева, и первые Рюриковичи должны были считаться с интересами населения и родоплеменной аристократии. Поэтому Полоцк, Смоленск, Ростов и  особенно Новгород в силу исторических и географических причин имели особый политический статус. В этих землях обычай избирать князей в добровольном порядке существовал достаточно давно.⁸

Иным было положение на юге. Там происходило покорение  соседних с полянами племен, и о  добровольности говорить не приходилось. Если на северные племена налагали минимальную, порой символическую  дань и старались заинтересовать совместными военными походами и  военной помощью против их врагов, то близлежащие к Киеву племена  «примучивали» к дани и брали  ее сколько хотели. Так, князь Олег «поча воевати древлян и примучив»  стал с них «дань имать». Ни о  какой добровольности присоединения  земель древлян к Киевской Руси говорить не приходится. Пример тому – смерть князя Игоря Рюриковича. Северяне были разделены с Киевом Днепром  и находились на границе с Хазарским  каганатом. Олег «идее на северы и  победи северы», но «возложи на них  дань легкую», сообразуясь с геополитической  обстановкой.

Таким образом, русь-поляне взимали дань в пользу Киева, и  киевские князья предводительствовали в совместных военных походах. Во внутренней жизни племен ничего не менялось, и власть Киева они воспринимали примерно так же, как власть хазар, только менее (или более) обременительную. Однако походы Олега и особенно Святослава показали славянам, что есть народы совершенно от них отличные и которые являлись врагами им всем. Постепенно на этом фоне складывалось и крепло представление о соседних славянах как о братьях. После реформ Ольги были упорядочены размеры и механизм сбора дани, которая из разряда поборов с побежденных перешла в категорию внутренних налогов. С принятием христианства начинает формироваться духовное единство народа, его национальное самосознание. Когда все земли получили князя из одного рода и престали платить дань Киеву, кончилось представление о внешнем иге. Это и было, по сути, начало государственного единства.

Таким образом, Древнерусское государство возникло как результат разрастания противоречий внутри славянского общества, не могущих быть разрешиться изнутри самого этого общества и вынужденного поэтому, в целях самосохранения, прибегнуть к помощи внешней силы, с которой оно, к тому же, имело совместные интересы.⁹

Каким же было это государство  с точки зрения формы территориального устройства? Государство первых Рюриковичей  трудно назвать единым. Скорее это  своего рода Киевская метрополия, окруженная целым рядом «колоний» и «доминионов». Причем близлежащие земли были скорее колониями, а отдаленные – доминионами. Русская земля этого периода  включала лишь Киев и близлежащие  территории, населенные полянами. Впервые  термин «Русская земля» встречается  в договоре Игоря с Византией. В дальнейшем вся южная Русь входила  в понятие Русской земли. Позже  сюда же стали относить и Западную Русь, а затем и северо-восток. Период относительного государственного единства юго-западной Руси наступил при  Владимире Святом. Политическое, экономическое  и духовное единство Киевской Руси окончательно оформилось к концу  правления Ярослава Мудрого. Именно с этих пор начинается история развития единого русского государства.

Глава II. Возникновение норманской теории. Основные доводы представителей норманской исторической школы

Нет в истории России вопроса, который не вызвал бы столь продолжительные, ожесточенные и с участием сотен  ученых споры, чем вопрос, «откуда  есть пошла земля русская», кто  такой Рюрик и его «варяги», отождествляемые русскими летописями с «Русью».¹⁰

Прежде, чем перейти к  основной части данного раздела, а именно, к рассмотрению доводов  представителей норманской школы, рассмотрим для сравнения кратко другие теории происхождения государства.