"Перестройка" в СССР и ее крушение, распад СССР и КПСС

Когда мы говорим сегодня о России, то вполне закономерно соотносим сказанное о ней с недавним прошлым. Россия, составлявшая основу бывшего СССР, была одним из инициаторов свободного, самостоятельного государственного развития народов входивших в союзное государство. При этом хотелось бы напомнить читателю. Россия в отличии от других держав, как великая держава создавалась будучи, населением, с социально слабыми связями, различными обычаями и традициями. В силу этого державность стала объективной необходимостью России, обусловленной ее геополитическим положением и составом населения. Для многих этносов она превратилась в открытый дом, в котором они получили свое дальнейшее развитие. Сама же она собиралась тысячелетним трудом многих поколений россиян, их отвагой и героизмом. Однако парадокс состоит в том, что ныне далеко не все настроены к ней по доброму. Некоторые политики, исследователи как за рубежом так к сожалению и доморощенные забывают о том, что испокон Россия являлась сдерживающим фактором соблюдения цивилизованного равновесия между Западом и Востоком. Русское самосознание, национальная гордость, так волнующее наших недругов, как и у других народов служат укреплению своей суверенности и своей державности. Российскому государству, это объективно необходимо для того, чтобы быть не только надежной опорой всех россиян, но и оберегающим щитом региональной и глобальной безопасности народов в нашем современном неспокойном мире. Становилось ясно, что в стране идут не реформа, а уничтожение научно-технической мощи, производственного потенциала, агропромышленного комплекса, интеллектуальных сил, морально-нравственных устоев. На политической арене под прикрытием реформ развернулась и продолжает развиваться и по сей день ожесточенная борьба за власть. Переход в новое состояние осуществляется не буржуазно-демократическим, а криминально-бюрократическим путем. Основная роль в процессе перехода к рынку отводилась приватизации (разгосударствлению) собственности. В результате разгосударствление собственности в стране появилась экономическая элита. Люди обладающие политическим весом, экономической властью и финансовым могуществом. Приватизация не привела к росту эффективности производства и оздоровлению экономики. Вопреки обещаниям она дала скудные средства в бюджет государства. За все время приватизации в бюджет всех уровней поступило лишь 1 трлн руб. 500 крупнейших приватизированных предприятий России стоимостью не менее 200 млрд долларов США были проданы за 7,2 млрд долларов. Завод им. Лихачева в Москве стоимостью 1 млрд долларов был продан за 4 млн долларов. В результате такой приватизации в частные руки предпринимателей перешли 110 000 промышленных предприятий. Тем самым государственный сектор потерял роль ведущего в индустриальной сфере. Приватизация превратила в неимущих большинство граждан. Вместе с тем государство ушло от ответственности за созданную при его попустительстве сеть мошеннических организаций, обманом присвоивших себе приватизационные чеки и трудовые сбережения граждан. Обман, насилие страны усугубил экономический кризис в стране, инфляцию и породил в массовом сознании людей разочарование, раздражение и неверие в справедливость тех мер, которые в ходу экономических и политических реформ. Так богатая когда то страна была ввергнута в пучину экономического кризиса, инфляцией и массового обнищания народа. Общая задолженность России на начало 1997 г. превысила 127 млрд долларов. Экономический кризис, охвативший весь народно хозяйственный комплекс, усугублял внутриполитическую обстановку в стране. Противостояние властей усилилось осенью 1993 г. К этому времени президентом Б. Ельциным и его советниками был подготовлен проект новой Конституции РФ, который был отклонен на съезде народных депутатов. В ответ на это Б. Ельцин распустил представлены органы власти – Верховный Совет РФ и съезд народных депутатов. Положение в стране осенью 1993 г. однозначно свидетельствует о том, что борьба за власть между законодательной и исполнительной властью достигла своего апогея. В результате, мир в эти дни стал свидетелем торжества грубой силы. В ходе танкового обстрела и штурма здания Дома Советов и ответных вооруженных действий сторонников законодательной власти. Штурм Дома Советов драматически был завершен 3–4 октября 1993 г. В декабре 1993 г. состоялись выборы в новый орган государственной власти – Федеральное Собрание Российской Федерации, состоящий из двух палат. Совет Федераций и Государственной Думы. 12 декабря 1993 г. всенародным голосованием была принята Конституция Российской Федерации. Конституция отражала не только интересе народа, но целиком отражала интересы правящих сил и президента. Россия объявилась демократическим федеративным правовым государством с республиканской формой правления. Главой государства являлся избираемый всенародным тайным голосованием президент. В состав Российской Федерации входили 21 республика, 6 краев, 1 автономная область, 10 автономных округов, 2 города Федерального значения (Москва и Санкт-Петербург) и 49 областей. По официальным данным, за основной закон государства проголосовали 32,9 млн человек (58,4 %– принявших участие в референдуме и 32,3 % общего числа избирателей страны) новый этап социально-политического развития страны начался в исключительно сложных условиях. Это объясняется тем, что практические действия по реализации целей реформы не дали значительных результатов. Ясно одно, что Россия с начала 90-х гг. и по сей день переживает системный кризис, как результат непродуктивной политики перестройки. В политической жизни последнего десятилетия большое место занимают вопросы отношений со странами СНГ. Так, 15 марта 1996 г. Государственная Думой было принято постановление о денонсации Беловежских соглашений (за – 250 депутатов, против 95). Основой для такого решения были итоги всенародного референдума. Из 74,4 % участвовавших в референдуме 1991 г., 71,3 % проголосовали за сохранение Союза ССР. Однако резкое выступление Б. Ельцина против решения Думы и его обращение к совету Федерации вновь обострили острую дискуссию между исполнительной и законодательной властью. Однако интеграционные процессы между странами СНГ, начиная с марта 1996 г. усиливались по различным направлениям и переходил уже в практическую плоскость решения по линии экономической и политической интеграции, но 1998 г. дезинтеграционные проблемы в рамках СНГ вновь усилились. Сегодня интеграционные процессы в рамках СНГ стали решающим и они свидетельствуют о позитивных тенденциях на перспективу.

Впереди – тяжелейшая работа (о чем свидетельствуют события 1995–2000 гг.) по выводу страны из экономического и политического кризиса, построению правового государства с социально ориентированной рыночной экономикой. Впереди борьба за вхождение многострадальной России в содружество цивилизованных народов.

3.Новое политическое  мышление, Новая Россия в СНГ  и в мире

Ко времени образования СНГ руководство Российской Федерации во многих отношениях уже определило первоосновы своей внешней политики, включая и политику по отношению к государствам ближнего зарубежья: в целом ряде официальных заявлений была провозглашена приверженность новой России нормам международного права, принципам уважения самоопределения и суверенитета других народов, отказа от применения силы. Еще в марте 1991 г., высказываясь по столь политически деликатной теме, как позиция Россия в вопросе о соотечественниках в сопредельных республиках, Б.Н. Ельцин, например, заявил: “Защищать людей танками нельзя… Необходимо ставить отношения с этими республиками на юридическую, причем международно-правовую, основу”1. Этот подход получил выражение и в тех договорах, что были подписаны Российской Федерацией в последний год существования СССР - с Украиной (ноябрь 1990 г.), Белоруссией (декабрь 1990 г.) и Литвой (июль 1991 г.).

С образованием СНГ новой российской дипломатии предстояло пройти проверку реальной внешнеполитической практикой. Уже в начале 1992 г. здесь возникли серьезнейшие проблемы и противоречия.

С одной стороны, шла институциализация внешней политики России. На “ближнезарубежном” направлении она началась практически с нуля: в начале 1992 г. работой с новыми постсоветскими государствами в МИДе занималась группа всего лишь в 10-12 человек1, и это при тех сложнейших задачах, которые в это время приходилось решать Министерству, начиная от установления дипломатических отношений с новообразованными независимыми государствами и подбора послов в столицы СНГ и кончая аналитической работой и формированием переговорных делегаций для урегулирования кризисных ситуаций на постсоветском пространстве.

23 февраля 1992 г. было создано  Управление по делам СНГ в  МИДе, - в соответствии с его  рекомендациями в дальнейшем  выстраивалась вся система дипломатической  работы в ближнем зарубежье.

Очень скоро, однако, в противовес МИДу о себе заявили другие центры внешнеполитической дискуссии в России - Верховный Совет РФ, Гражданский Союз и Союз промышленников и предпринимателей, окружение вице-президента А.В.Руцкого, так что уже в 1992 г. эксперты говорили о нескольких “внешних политиках” России в ближнем зарубежье1, задаваясь при этом вопросом, есть ли у России вообще какая-либо концепция политики на постсоветском пространстве.

Тем временем принципы этой политики так или иначе складывались на практике. Первым из них стала приверженность России самой идее Содружества Независимых Государств. Россия с самого начала выступала наиболее активным членом СНГ, инициатором и/или участником всех заключаемых здесь соглашений; вплоть до сегодняшнего дня это единственное государство, подписавшее все до единого многосторонние договоры о сотрудничестве в рамках Содружества. Другим и не менее важным принципом стали установки Москвы на активное участие в управлении многими процессами, развернувшимися на постсоветском пространстве, - прежде всего процессами миротворчества. Что эта особая роль России должна получить признание со стороны мирового сообщества и Москве на уровне ООН должны быть предоставлены специальные полномочия для предотвращения и/или прекращения этнополитических конфликтов в бывшем СССР, Б.Н.Ельцин говорил начиная с 1992 г. (“доктрина Ельцина”). Запад не принял этой доктрины, как, кажется, не осознал и того, что Россия – при том что лишь в 1993 г. в страну прибыло свыше двух миллионов беженцев - объективна заинтересована в поддержании стабильности на постсоветском пространстве.

В любом случае – вынужденно или нет – Москва взяла на себя главные миротворческие функции в СНГ, сумев в течение двух лет добиться в этой области серьезных результатов2. На Россию при этом ложилась и основная нагрузка по охране внешних рубежей Содружества. В течение 1992 – 1995 гг. Москва заключила двусторонние соглашения о размещении российских пограничных войск со всеми государствами СНГ, кроме Украины, Молдовы, Азербайджана и Узбекистана. Самой практикой было подсказано и то, что демократической России во всем этом отнюдь не следует избегать ни политики военного присутствия в других частях Содружества, ни самого понятия “военное присутствие”, и в апреле 1994 г. специальной президентской инструкцией был одобрен план по размещению тридцати военных баз в СНГ. К сентябрю этого года российские воинские контингенты находились во всех бывших советских республиках, за исключением Прибалтики и Азербайджана, а из государств СНГ лишь Азербайджан и Молдова охраняли внешние границы Содружества без участия России.

Отношения с новыми независимыми государствами становились все более важным приоритетом внешней политики России: показателем этого, в частности, стало создание Министерства по делам сотрудничества с государствами СНГ (январь 1994 г.) и учреждение должности вице-премьера по делам СНГ (ноябрь 1994 г.).

При всей активности своей политики на постсоветском пространстве Москва изначально определила для этой политики известные пределы: через все перипетии первых лет Содружества тенденцией проходило стремление российского руководства следовать идее и нормам международного права. Критикам вольно было все это время писать о российском “неоимпериализме”, тем более что на это находились и свои поводы, - сумма фактов свидетельствует скорее о появлении во внешней политике официальной Москвы каких-то неявных элементов изоляционизма и уж во всяком случае о стремлении Кремля придерживаться известной дистанции по отношению ко многим и многим конфликтным ситуациям в СНГ. Уже в 1992 г. Россия заняла более или менее равноудаленную позицию от Азербайджана и Армении в их конфликте вокруг Нагорного Карабаха, до нуля сократила свое военное присутствие в Азербайджане, сохранила невысокий уровень вовлеченности в грузино-абхазский конфликт. Не столь сбалансированной оказалась российская политика в Таджикистане, но и здесь Москва продемонстрировала, как минимум, способность и готовность принимать во внимание аргументы демократической исламской оппозиции, а вместе с тем и содействовать тому, чтобы конфликт был разрешен переговорным путем: во всяком случае несколько раундов межтаджикских переговоров прошли именно в Москве.

Вообще в политике России по отношению к другим государствам СНГ уже в этот начальный период обозначился некий глубинный контур “доброкачественной realpolitik”, до известной степени расходящийся даже с официальной внешнеполитической риторикой. Так, проблема “защиты русскоязычного населения за пределами России” ни в одном из возможных случаев не стала преградой для более широкого урегулирования отношений с тем или иным государством бывшего СССР, - начиная от проведенного строго по графику вывода войск из Прибалтики, завершенному к 1994 г., и кончая всеми и всякими проблемами вокруг Приднестровья и Крыма. В любом случае и по всей совокупности фактов этого периода можно говорить о том, что сценарий российского "неоимпериализма", о котором тогда говорили по всему миру, не состоялся.

Более того, при всех тех сложностях, какими подчас сопровождался поиск modus vivendi c новыми независимыми государствами, администрация Б.Н.Ельцина всерьез стремилась к тому, чтобы создать вокруг России не просто зону стабильности, а то, что называется поясом добрососедства. Экономически это прежде всего выражалось в том, что по крайней мере до 1993 г. Россия продавала свою продукцию в ближнем зарубежье по ценам на уровне 30-40% от мировых, а покупала - на уровне 70%. Больше всего при этом страна теряла на продаже энергоресурсов. Только в 1992 г. фактическое субсидирование республик СНГ через заниженные цены на нефть и газ составило порядка 17 млрд. долл.1

Необходимость нормализовать свой торговый баланс вынудила Россию с весны 1993 г. взять более прагматичный курс в отношениях со странами СНГ и начать приближать цены на свои энергоресурсы к уровню мировых: соглашения на этот счет были подписаны вначале с Украиной, затем с Беларусью, Казахстаном и, наконец, с другими республиками. 26 июля 1993 г. Россия объявила о фактическом введении своей национальной валюты (купюр нового образца) с условиями крайне ограниченного их обмена на старые банкноты: отрезая другие государства от наличного рублевого оборота, эта мера, продиктованная необходимостью удержать инфляцию на минимальных уровнях, вместе в тем означала конец прежней единой рублевой зоны. Суммарным результатом этих решений стало резкое сокращение торговли России со странами Содружества – тенденция, обозначившаяся еще в последний год существования СССР: в 1994 г. доля стран СНГ во внешнеторговом обороте России упала до уровня примерно 25%, в то время как в начале 90-х гг. она составляла 60%. Эрозия экономической основы отношений России с “ближним зарубежьем” по-новому поставила целый ряд вопросов для ее дипломатии.

В российском руководстве, насколько об этом можно судить по ряду прямых и косвенных свидетельств, было осознано, что фактор общего прошлого в отношениях с государствами СНГ теряет и все больше будет терять свое значение, - основой для взаимодействия здесь поэтому должны стать общепринятые в мировой практике договорные отношения – как многостороннего, так и двустороннего характера. При этом, как показали уже первые годы СНГ, на постсоветском пространстве, вопреки первоначальным ожиданиям, нет и объективных условий для односкоростной - “фронтальной” - реинтеграции всех двенадцати государств: интеграционный процесс впредь должен был принять разноскоростной характер. Москва, собственно, в 1994 – 1995 гг. и сама выступила в числе инициаторов разноскоростной интеграции, как то проявилось, во-первых, в белорусско-российском сближении с последующим созданием Сообщества (а затем и Союза) двух государств и, во-вторых, в организации Таможенного союза.

Этот период стал и временем концептуального осмысления места и роли России на постсоветском пространстве. 14 сентября 1995 г. вышел указ Президента РФ Б.Н.Ельцина об утверждении “Стратегического курса России с государствами – участниками Содружества Независимых Государств”1. Отношения с государствами СНГ, подчеркивалось в концепции, являются главным приоритетом внешней политики России: “на территории СНГ сосредоточены наши главные жизненные интересы в области экономики, обороны, безопасности, защиты прав россиян”; при этом “эффективное сотрудничество с государствами СНГ является фактором, противостоящим центробежным тенденциям в самой России”. Стратегическая цель России на постсоветском пространстве – создание экономически и политически интегрированного объединения государств; более близкая задача - обеспечение надежной стабильности во всех ее измерениях – политическом, военном, экономическом, гуманитарном и правовом. В экономической области концепция акцентировала задачу постепенного расширения Таможенного союза (ТС); при этом указывалось, что для укрепления и расширения ТС необходимо добиться такого положения, при котором любые двусторонние договоренности России не давали бы их участникам равных или более весомых преимуществ, чем те, которые имеются у членов ТС.

Судя по целому ряду фактов и свидетельств, стремление российского руководства изменить приоритеты внешней политики России в пользу СНГ носило не декларативный, а политически детерминированный характер, обусловленный, среди прочего, расширением НАТО на Восток. “Смена вех” нашла свое выражение и в смене руководства российского МИДа: в январе 1996 г. его возглавил Е.М.Примаков, и это назначение напрямую было продиктовано стремлением Кремля найти новую линию в своей внешней политике1. В соответствии с поставленной задачей, Е.Примаков – “демонстративно”, как об этом писала пресса, - в первую очередь совершил турне по странам СНГ и только после этого предпринял поездки в западные столицы.

Тем временем ситуация на постсоветском пространстве реально развивалась так, что одной доброй воли Москвы для решения накопившихся здесь проблем было уже недостаточно, - более того, как раз в этот период в отношениях России с государствами Содружества наступил столь глубокий кризис, какого не было и в первые годы СНГ. В 1997 г. два саммита подряд окончились, почти по единодушной оценке экспертов и СМИ, “полным провалом”; на октябрьском заседании Совета глав государств СНГ в Кишиневе свою подпись под итоговым документом поставила одна лишь Россия1. В следующем году финансовый дефолт в России обернулся серьезнейшими экономическими потерями как раз для тех стран СНГ, которые наиболее тесно были связаны с российской экономикой. Наконец, в эти годы российская дипломатия не сумела предотвратить развития целого ряда процессов, находящихся в том или ином противоречии с национально-экономическими интересами России, - и, самое главное, консолидации прикаспийских и ряда иных государств вокруг проектов строительства крупных транспортных систем, выступающих альтернативой российским нефти – и газопроводам.