Распад СССР

СССР унаследовал  большую часть территории и многонациональную  структуру Российской империи. В 1917—1921 гг. Финляндия и Польша получили независимость, были провозглашены  Литва, Латвия, Эстония и Тува. Некоторые  территории в 1939—1946 гг. были присоединены к СССР (польский поход РККА, присоединение Прибалтики, присоединение Тувинской Народной Республики, присоединение Бессарабии и Северной Буковины). 

После окончания  Второй мировой войны СССР располагал огромной территорией в Европе и  Азии, имеющей доступ к морям и океанам, колоссальными природными ресурсами, развитой экономикой социалистического типа, основанной на региональной специализации и межрегиональных экономических связях. Кроме того, руководство «стран социалистического лагеря» находилось под частичным контролем властей СССР. 

В 70—80-е годы межнациональные конфликты (беспорядки 1972 года в Каунасе, массовые демонстрации 1978 года в Грузии, события 1980 года в  Минске, декабрьские события 1986 года в Казахстане)[2] были незначительны, советская идеология подчёркивала, что СССР — дружная семья братских народов. СССР возглавляли представители различных национальностей (грузин И. В. Сталин, украинцы Н. С. Хрущёв[3], Л. И. Брежнев, К. У. Черненко, русские Ю. В. Андропов, М. С. Горбачёв, В. И. Ленин). Русские, самый многочисленный народ, жили не только на территории РСФСР, но и во всех других республиках. Каждая из республик Советского Союза имела свой гимн и своё партийное руководство (кроме РСФСР) — первый секретарь и др. 

 В Викитеке  есть тексты по теме

Распад СССР 

Руководство многонациональным  государством было централизовано —  страну возглавляли центральные  органы КПСС, контролировавшие всю  иерархию органов власти. Руководители союзных республик утверждались центральным руководством. Это фактическое  положение дел несколько отличалось от идеализированной конструкции, описанной в Конституции СССР. Белорусская ССР и Украинская ССР по результатам достигнутых на Ялтинской конференции договорённостей, имели своих представителей в ООН с момента её основания. 

После смерти Сталина имела место некоторая децентрализация власти. В частности, стало неукоснительным правилом на должность первого секретаря в республиках назначать представителя титульной нации соответствующей республики. Второй секретарь партии в республиках был ставленник ЦК. Это привело к тому, что местные руководители обладали определённой самостоятельностью и безусловной силой в своих регионах. После распада СССР многие из этих руководителей трансформировались в президентов соответствующих государств (кроме Шушкевича). Однако в советские времена их судьба зависела от центрального руководства 

Распад СССР: причины и геополитические последствия. 
 

На рубеже 80-90-х  гг. XX века СССР и социалистические страны Восточной Европы стали эпицентром широкомасштабных событий и процессов, имеющих всемирно-историческое значение. Перестройка советской внешней политики в эпоху Горбачева, на базе нового политического мышления, основными постулатами которого были деидеологизация международных отношений и невмешательство во внутренние дела других стран, способствовала развитию антитоталитарных революций в восточноевропейских социалистических странах (1989-1991 гг.). 
 

В 1990 г. произошло  объединение Германии. Одновременно последовал разрыв традиционных экономических  и военно-политических связей Советского Союза с Восточной Европой. Весной 1991 г. состоялся официальный роспуск Совета Экономической Взаимопомощи (СЭВ) и Организации Варшавского Договора (ОВД). А вскоре произошел распад СССР, который привел к возникновению в декабре 1991 г. на территории СССР 15 независимых государств. Эти события по времени совпали с началом качественных изменений не только в геостратегической структуре, сложившейся в послевоенные десятилетия, но также в общественно-политической жизни наиболее развитых стран мира. 

Распад СССР стал как последним мощным стимулом, так и следствием процессов и  явлений, приведших к таким изменениям. Радикальное изменение геополитической  ситуации во всепланетарных масштабах  произошло практически мирно. Самым  значительным его результатом стал конец “холодной войны” и состояния фронтальной системной конфронтации двух мощных военно-политических блоков, которая основывалась на их военно-стратегическом паритете. При этом следует иметь в виду, что “холодная война” (от англ. “the cold war”) – это термин, употребляемый для характеристики противостояния СССР и США, ОВД и НАТО в послевоенный период (сер. 40-х – конец 80-х гг. XX в.), а под военно-стратегическим паритетом понимается примерное равенство СССР и США, ОВД и НАТО в области ядерных и других вооружений. Этот паритет являлся важнейшим фактором международной безопасности в то время. 

Правомерно поставить  вопрос: какая из сторон и какие  именно факторы сыграли решающую роль во всех этих событиях? Данный вопрос весьма сложный, на него нельзя дать однозначный ответ. В отечественных и зарубежных материалах СМИ и публицистической литературе в настоящее время преобладает тезис, согласно которому Америка и возглавляемый ею свободный мир одержали победу в “холодной войне” над могущественным противником в лице советской тоталитарной империи. 

Для правильного  понимания тенденций развития постбиполярного  мира это утверждение нуждается  в некоторых оговорках, поскольку  реальное положение значительно  сложнее. Нельзя отрицать, что Америка  и Запад в целом вышли победителями в историческом со­ревновании с СССР и коммунистической системой. Вместе с тем, следует обратить внимание на следующие обстоятельства. 

Прежде всего, большую значимость с рассматриваемой  точки зрения, приобретает наблюдавшаяся с середины 70-х годов тенденция к пересмотру роли государства в экономической и социальной сферах почти во всех индустриально развитых странах. Это объясняется тем, что конец 70-х — начало 80-х годов стали тем рубежом, когда система государственного вмешательства в том виде, в каком она утвердилась и функционировала на Западе в течение всего XX в., достигла своего апогея и, в определенных аспектах исчерпав себя, оказалась в глубочайшем кризисе. 

Показателем этого  явилась так называемая неоконсервативная  волна 70-80-х годов, в ходе которой левые политические партии и движения были отодвинуты на задний план и во многих странах победу одержали правые и консервативные силы. Центральное место в их программах занимали установки на сокращение роли государства в экономике, децентрализацию, разго­сударствление, денационализацию, приватизацию, возрождение частной инициативы, конкуренции, рыночных принципов в экономической и социальной сферах. Лозунгом дня стала формула: “Меньше — это лучше”. Защита прав человека приобрела статус одной из основополагающих проблем государственной и международной политики. 

Приход в 1980 г. к власти в США Р. Рейгана и  его избрание на второй срок в 1984 г., победа три раза подряд консервативной партии во главе с М. Тэтчер в Великобритании, результаты парламентских и местных выборов в ФРГ, Италии, Франции показали, что идеи и лозунги, выдвигавшиеся этими силами, оказались созвучными настроениям довольно широких слоев населения, что речь идет о глубоком, не ограниченном национальными рамками явлении. Эти идеи и лозунги рано или поздно были подхвачены, по сути дела, всеми остальными ведущими социально-политическими силами, в том числе социал-демократическими и социалистическими партиями. Показательно, что в 80-90-х годах XX в. социал-демократические партии, находившиеся у власти, осуществляли фактически неоконсервативную экономическую политику денационализации, разгосударствления, децентрализации. 

Кризис государственной  централизовано-плановой экономики  СССР и других социалистических стран  стал одним из проявлений кризиса левых сил вообще, охватившего все страны и регионы современного мира. Последние два-три десятилетия характеризовались неуклонным падением влияния левых движений и партий, в особенности коммунистов, в политической жизни развитых капиталистических стран. Среди факторов, оказавших негативное влияние на этот процесс, по-видимому, немалую роль сыграла ставшая к тому времени очевидной неудача социалистического эксперимента в СССР и других странах. 

В 30-е годы успехи СССР в ликвидации безработицы и нищеты, введение социального законодательства, решение производственных задач на фоне экономического кризиса на Западе производили огромное впечатление на трудящихся. Однако в 70-е годы лозунги планирования, обобществления, централизации утратили привлекательность в свете очевидных трудностей, возникших в ходе строительства социализма. Напомним в данной свя­зи, что так называемый реальный социализм во всех его национальных формах представлял собой воплощение в жизнь основополагающих идей и принципов левого полюса идейно-политического спектра, доведенных, так сказать, до логического конца. Если в либерально-демократических странах Запада они были довольно успешно уравновешены под влиянием консервативных и либеральных социально-политических сил, то в СССР и других социалистических странах, наоборот, прилагались все силы для того, чтобы “очистить” их от ненужных, “чуждых” влияний и свести к некому единому знаменателю в лице марксизма-ленинизма. 

В результате на Западе утвердилась смешанная экономика, органически сочетающая в себе различные элементы социализма, консерватизма и либерализма. В силу этого она приобрела открытость, гибкость и способность приспосабливаться к разным условиям. В странах восточного блока основополагающие социалистические идеи были реализованы в “чистом” виде. Сама логика утверждения и сохранения этой “чистоты” диктовала постоянный крен в сторону централизации и огосударствления системы, ее унификации и закрытости. 

Когда на рубеже 70-80-х годов социалистические идеи и их “детище” — система государственного вмешательства на Западе — достигли предела своего развития и оказались в кризисе, на повестке дня встал вопрос об их ревизии и приспособлении к новым условиям. На Востоке сама постановка вопроса о ревизии или изменении системы не могла не расшатать ее основополагающие принципы, поскольку любое изменение могло быть осуществлено лишь в направлении, обратном огосударствлению, централизации и планированию. А последовательное движение в этом направлении в конечном итоге должно было привести к открытости, плюрализму форм собственности и хозяйствования, децентрализации, разгосударствлению, приватизации, абсолютно несовместимым с самой природой тоталитарной, государственно-плановой экономики. Иначе говоря, если на Западе кризис предусматривал оздоровление и отказ от устаревших, изживших себя элементов системы, на Востоке речь могла идти если не о немедленном крахе, то во всяком случае, о длительной агонии. 

Немаловажную  роль в рассматриваемом контексте  играла и природа советской политической системы, которая носила тоталитарный характер. По многим признакам она представляла собой по-своему совершенную конструкцию, где каждый кирпичик, каждый элемент был строго подогнан. Но совершенство это было во многом иллюзорным и эфемерным. Стоило убрать из нее только один кирпичик, как она могла рухнуть в одночасье, что собственно и случилось. Образно говоря, она не терпела возмущений как изнутри, так и извне. Идеальное состояние для ее нормальной жизнедеятельности и функционирования — это изолированность от внешних влияний. 

Другими словами, опыт СССР и других социалистических стран показал, что тоталитарная система может существовать лишь в условиях более или менее  полной экономической, политической и  идеологической автаркии, т.е. фактической  изоляции подавляющего большинства населения от процессов, разворачивающихся во всем мире. Не случайно, что тоталитарная система переживала пору своего наивысшего подъема именно в тот период, когда она достигла состояния более или менее полной закрытости. Это, в целом, 30-50-е и с некоторыми оговорками 60-е годы. Хотя надо иметь в виду, что в современном мире немысли­мо полностью изолировать такую гигантскую страну, какой был СССР. 

Далеко идущие последствия для судеб тоталитарной системы имела информационно-телекоммуникационная революция, которая начала разворачиваться во второй половине 70-х годов. Уже примерно со второй половины 60-х годов, несмотря на впечатляющие успехи, достигнутые Советским Союзом в освоении космоса, достижении военно-стратегического паритета с США, начало все явственнее ощущаться, что главным препятствием на пути технологического и социально-экономического прорыва страны становится ее закрытость в отношении внешнего мира. 

Информационно-телекоммуникационная революция с каждым годом увеличивала проницаемость государственных границ для потоков информации и идей. Глушение западных радиовещательных компаний становилось все более дорогостоящим и к тому же малоэффективным делом. Дальнейшее стремительное развитие радиотелекоммуникационных средств и множительной техники неумолимо ставило под сомнение саму возможность сохранения в перспективе закрытости советского общества. Становилось все более очевидным, что “окостеневший” и догматизированный марксизм-ленинизм не в состоянии сколько-нибудь серьезно сопротивляться мощному информационно-идеологическому наступлению Запада. В результате на идеологическом и пропагандистском фронтах советская система начала сдавать одну позицию за другой. С подрывом идеологии оказалась подорванной и государственно-политическая система.