Массовое истребление советских граждан

ОГЛАВЛЕНИЕ 

ВВЕДЕНИЕ 3

ГЛАВА 1. СУЩНОСТЬ ФАШИЗМА 4

ГЛАВА 2. «НОВЫЙ ПОРЯДОК» НА ОККУПИРОВАННОЙ ТЕРРИТОРИИ БЕЛАРУСИ 7

2.1. ПЛАН «ОСТ» 7

2.2. ФАШИСТСКИЕ ОРГАНЫ УПРАВЛЕНИЯ И ТЕРРОРА 11

2.3. ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ РАБОТА ГИТЛЕРОВЦЕВ НА ОККУПИРОВАННОЙ ТЕРРИТОРИИ 13

ГЛАВА 3. МАССОВОЕ ИСТРЕБЛЕНИЕ СОВЕТСКИХ ГРАЖДАН 15

3.1. ПОЛИТИКА ГЕНОЦИДА 15

3.2. СОЗДАНИЕ КОНЦЛАГЕРЕЙ 19

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 23

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ 24

ПРИЛОЖЕНИЕ 25

ВВЕДЕНИЕ

     Мы  уверены: судьба нашего отечества –  это наша судьба. С большой тревогой мы отмечаем, как свастикообразные щупальца национал-экстремизма расползаются по нашей стране. Не хочется верить в то, что наше общество не способно найти в себе силы, смелости, воли, памяти, опыта, чтобы не допустить нацизма. Наша цель – это общество без нацизма и насилия. Люди должны знать, какая опасность им угрожает.

     Фашизм  – итальянское движение. А все  грехи, которые пытаются на него повесить – грехи (если, вообще считать их таковыми) германского национал-социализма. Само понятие фашизм происходит от итальянского "fascio". В древнем Риме этим термином обозначалась связка прутьев с топориком посередине - так называемая фасция - носимая ликторами (т.е. представителями исполнительной власти) как символ государственной власти. Этот римский символ (как и многие другие) стал символом и эмблемой фашизма, а словом "fascio" Муссолини назвал боевые итальянские дружины.

     Эпатажно  открытое прославление "чёрной рубашки  – цвета террора и смерти" во многом поспособствовало тому, что  именно термин "фашизм", а не "нацизм" стал в современной лексике синонимом "откровенного и явного зла". Хотя итальянский фашисты не совершали  практически никаких серьёзных "преступлений против человечества" (в отличие  от национал-социалистов или коммунистов), именно фашизм превратился в "дьявола" атеистической цивилизации. Именно про этого дьявола, я бы хотела рассказать, раскрыть весь ужас фашистской оккупации в Беларуси в годы Великой  Отечественной войны.

     Цель  данной работы - показать суть фашизма, чудовищные замыслы империализма по колонизации территории СССР, реальное осуществление плана "Ост" на территории Беларуси во время оккупации, раскрыть формы и методы идеологической обработки  белорусов на примерах массового  истребления советских граждан.

     В прошлом году 9 мая наша страна отпраздновала 65 лет победы, что подтолкнуло  меня взять именно эту тему для  рассмотрения. И ещё одним из главных и самых важных аспектов является память, память народа. И поэтому в своей работе я хочу раскрыть сущность фашизма и немецкого оккупационного режима на территории Беларуси, показать весь ужас и страх, который пережил наш народ.

ГЛАВА 1. СУЩНОСТЬ ФАШИЗМА

     Для фашизма человек - это индивид, подчиняющийся  моральному закону, чтобы создать  высшую жизнь, свободную от границ времени  и пространства. В этой жизни индивид  путём самоотрицания, пренебрежения  частыми интересами, даже подвигом смерти реализует чисто духовное бытие, в чём и состоит его  человеческая ценность. На подобных принципах  основано понимание жизни как  борьбы, высшего долга; отрицание  посредственного, удобного существования; воинственность и даже антипацифизм фашизма. Поэтому фашизм предлагает новый (для современного мира) высший тип человека - воина.

     Фашизм  отрицает гуманизм, пацифизм, индивидуализм, "свободу, равенство и братство" и утверждает трансцендентность, воинственность, авторитет, "порядок, власть и справедливость", а также приоритет политических и, если угодно, сверхчеловеческий ценностей  над экономическими и общечеловеческими. Фашисты делили людей на "полноценных" и "неполноценных" (или "арийцев" и "неарийцев"). Первые, которые относительное меньшинство, должны были править миром и пользоваться всеми благами, вторые должны были работать и обслуживать первых, а наиболее "вредные" из них уничтожаться.

     Почти все сегодня осознают недостаточность  и не полноту всех ранее существовавших определений "фашизма". Это понятие  трактуется часто либо слишком широко (и подчас вообще как синоним "плохого"), либо слишком узко (как локальный  политико-идеологический феномен Италии 1919-1945 годов). Левые исследователи  стремятся сместить феномен фашизма  вправо (сталинское определение фашизма  как проявление буржуазного империализма весьма характерно в этом смысле). Консерваторы, напротив, в подавляющем меньшинстве, чаще всего не вдаются в политический анализ и принимают фашизм как  нечто цельное и самодостаточное, не правое не левое. В этом контексте  всякая попытка точной и объективной  классификации фашизма, холодный и  документированный анализ, свободный  от политических симпатий или антипатий, безусловно, представляет собой приятное исключение, достойное внимания всякого серьёзного политолога и социолога. Именно к такому разряду относиться исследование немецкого историка Армина Мелера, автора сотен статей и уникальной книги "Консервативная Революция в Германии 1918-1932", которая вошла в разряд классических трудов политологии сразу же после её появления. Мелер в брошюре "Фашистский "стиль"" предложил свою модель понимания фашизма, объективную и отстраненную. Сегодня эта модель принята в большинстве академических кругов Европы.

     Во-первых, он подчёркивает, что фашизм как  таковой следует отличать от тоталитаризма  в чистом виде. Напротив, фашизму  свойственен скорее индивидуализм, персонализм, а не диктатура бюрократических  институтов, подчиняющих себе волю конкретной личности. В отличие от классического тоталитаризма фашизм персонален.

     Во-вторых, фашизм отнюдь не тождественен национал-социализму как идеологии, а не только как  немецкой политической реальности 1933-1945 года. Здесь основное различие состоит  в том, что национал-социализм  всегда делает основной акцент на нации, народе, расе или обществе, то есть на коллективном субъекте (что может  приводить к тоталитаризму, а  может не приводить). Национал-социализм  предполагает интенсивное и планомерное  национальное строительство, осуществляемое в рамках строгой коллективной дисциплины. Фашизм, напротив, тяготеет к авангардным  и стремительным решениям, к индивидуальному  героизму и ничем не ограниченному  поиску. В эстетике национал-социализм  тяготеет к сочетанию романтизма и классицизма, тогда как фашизм неразрывно связан с авангардом и  модернизмом.

     В-третьих, фашизм предельно далёк от классического  консерватизма, так как фашистский пафос состоит прежде всего в революционном ниспровержении привычных норм. Сами фашисты всегда рассматривали своё движение как параллельное коммунизму, т.е. как революционное, обновляющее, преобразующее действие, направленное против старых общественно-политический и социальных форм, против "реакции".

     В-четвёртых, реальность фашизма не имеет ничего общего с социализмом, построенным  в СССР, так как для него характерны ни индустрия массового подавления, ни перемещение народов, ни героика "строек века", ни национализация средств производства. В отличие от "сталинской модели" фашизм всегда сохраняет корпоративный, синдикалистский характер, и обобществление всегда ограничено в нём пределами конкретной и обозримой профессиональной общности - артели, предприятия, отрасли и т.д.

     В-пятых, в сфере этнической политики для  фашизма совершенно не характерен расизм во всех его формах. Среди интегрирующих  народ факторов фашизм всегда выделяет государство, профсоюз, артель, военное  подразделение и т.д. Этническому  или расовому фактору отводиться либо сугубо второстепенная, либо вообще никакая роль.

     И наконец, в-шестых, фашизм не является "буржуазной идеологией". Нет ничего более отвратительного для фашизма, чем "дух капитализма", чем "протестантская этика", из которой этот дух проистекает, как блистательно показал Макс Вебер. Фашистская идея может иметь пролетарский или аристократической полюса, но и тот и другой обязательно противостоят "капитализму".

     Исходя  из данных доводов А. Мелера, можно только предположить, как же тяжело было белорусскому народу в годы Великой Отечественной войны. Когда советскому правительству нужно было выстроить план борьбы против такого «непонятного» термина, как фашизм.

     Пока  ещё спектакль не окончен и  роли не сыграны, фашистский "вождь" неутомимо изображает из себя того, кем он якобы является, если верить фашистской пропаганде.

     Несовпадение  поведения "вождя", его театральной, ролевой позы с его реальной сущностью, с реальным смыслом и содержанием  его поступков не может не оказывать не его психику мощного разнонаправленного, раздваивающего воздействия.

     В нём всё время должны жить два  человека: один - это "великий вождь", "борец" за те или иные высокие  идеалы, и другой - руководитель и  корректировщик действий первого, организующий их так, чтобы достигалась действительная подлинная цель фашистского "вождя" - наибольшая личная власть.

     Это, в сущности, не что иное, как скрытое, замаскированное, но тем не менее совершенно реальное раздвоение личности. Причём это раздвоение не того типа, которое испытывает, например, разведчик, действующий во враждебном государстве и играющий роль того, кем на самом деле не является. Это в полном смысле патологическое раздвоение личности, которая верит в оба свои лица - как в реальное, так и в ложное.

     В случае с Гитлером это выглядело  примерно следующим образом.

     С одной стороны, он убеждал окружающих том, что его целью является объединение  всех немцев под знаменем "великой  Германии", вокруг идеи единства и  процветания всех немцев, независимо от их социальной принадлежности. Для  этого требовалось, как утверждал  Гитлер, создание мощной армии и  захват новых территорий. С другой стороны, мы знаем, что все эти  красивые слова скрывали за собой  куда более прозаическое обстоятельство патологическое стремление Гитлера  к власти на всем миром. Мы понимаем, что идея захвата новых территорий для немцев, якобы задыхающихся в  тесноте, это не что иное, как оправдание, прикрытие потребности Гитлера  установить свою власть и над этими  территориями.

     Только  так можно расценивать и планы  Гитлера на завоевание мирового господства: если всё дело заключалось в добыче новых территорией для расселения "излишков" немецкого народа, то для этого требовалось бы территория, видимо, всё-таки несколько меньшая, чем практически весь земной шар. Болтовня о нехватке земель, о необходимости  их захвата - это только надуманный предлог.

     Весь  мир Гитлер собрался завоевать по той простой причине, что ему  страстно хотелось этого в силу его  шизоидной любви к власти.

     О Гитлере К. Гейден писал: «Ему чужды нормальные чувства прочих людей». [7, с. 127]

     Всё это нам понятно, но вопрос заключается  в том, насколько это было понятно  самому Гитлеру?

     Если  он искренне верил в то, что его  целью являлось благополучие всех немцев, если он искренне верил, что убийство миллионов граждан других стран  служит этой цели, что этой и только этой цели служит аннексия Австрии, уничтожение  Чехословакии, разгром Польши и нападение  на СССР, планируемый захват Европы, Арабского Востока, Индии и, в  конечном счете, - всего мира, то Гитлер, с точки зрения психиатрии, не должен был квалифицирован не как параноидально-истеричный психопат, а как законченный шизофреник, абсолютно не сознававший огромного разрыва между формально поставленными целями и реальной сущностью своих действий, между своей самооценкой и своей действительной идеологией.

     Фашистская  пропаганда вдалбливала в головы немцев: «Никто не имеет права задаваться вопросом прав ли фюрер и верно  ли, что он говорит? Ибо то, что  говорит фюрер, всегда верно». [7, с. 138]

     «На мой взгляд, фашизм есть стремление к власти в ущерб естественному  развитию человека и природы, то есть стремление к власти как самоцели. Именно из этого влечения разворачиваются  все практические, социальные проявления фашизма - от каких-то отдельных диких  выходок, вроде детского садизма, до чудовищных режимов, уничтожавших миллионы людей. Похоже, я пришла к выводу, что данное определение фашизма  есть, в сущности, определение зла  вообще. Все, что нормальное человечество чувство воспринимает как зло, во всех без исключения случаев сводиться  к чрезмерному проявлению инстинкта  власти, к "превышению власти". Таким  образом, термин "фашизм" я использую  как родовое определение зла  на языке политической терминологии. Фактически именно такое положение  этот термин занял в сознании миллионов людей во многих странах». Исходя из этого понимания фашизма, выстраиваем и типологию фашистских режимов - по степени концентрации власти в руках фашистов. Первый тип фашизма есть диктатура - класс, персонифицированная, как правило, в монархе или военной хунте. Второй - надклассовая диктатура "вождя" и его сообщников, которые оттесняют правящий класс от политической власти, но с сохранением прежнего способа производства и классовой структуры общества. Третий тип фашизма - надклассовая диктатура "вождя" или его преемников, достигающая предельной концентрации власти за счёт уничтожения ранее правящих классов и присвоения партгосбюрократией той роли, которую до них играли правящие классы. В конце такого подхода определяется и уровень фашизации любой социальной структуры, а также любого отдельно взятого человека.