Контрольная работа по "Истории"

течений с распространенной во II в. группой христиан-гностиков. Гностики

сами называли свои писания секретными, тайными, применяли  в своих записях

криптограммы (тайна, связывающая знающих ее, понятная только избранным,

вообще играла значительную роль в мироощущении первых христиан). В начале

Евангелия от Фомы, найденного в Хенобоскионе, сказано: "Вот тайные слова..."

Мы уже говорили о "тайной" версии Евангелия от Марка, которая почиталась

некоторыми христианами  в Александрии. Именно эта "секретность" и дала

основание Иринею, автору книги "Против ересей", назвать  сочинения гностиков

апокрифами; а  так как он полемизировал с  гностиками, то их сочинения были

для него не только тайными, но и подложными. Такое же словоупотребление

(тайные - подложные)  встречается у Тертуллиана, христианского  философа,

жившего на рубеже II и III вв. После установления состава  канонических книг

ко всем не включенным в канон сочинениям, написанным от имени учеников

Иисуса, стало  применяться название "апокрифы", хотя многие из них никогда не

были тайными, а почитались открыто в отдельных  христианских общинах. Отбор

"священных"  книг, разделение их на канонические  и апокрифические было

длительным и  сложным процессом. 

  

Первые записи христианского учения 

  

Когда первые, еще  очень малочисленные христианские группы появились в

городах Римской  империи (сначала в Палестине, а  затем в соседних восточных

провинциях), они  меньше всего думали о записи своего учения. Да и учения в

точном смысле слова еще не было. Бродячие христианские проповедники

рассказывали  о помазаннике божием Иисусе, распятом и воскресшем. Одни

говорили, что  слышали об Иисусе от очевидцев и  его учеников, другие - что

слышали от тех, кто слышал очевидцев. Так складывалась устная христианская

традиция.¹⁰ 
 

Примерно около  полувека христианство распространялось прежде всего

благодаря устным проповедям и рассказам. Само слово "евангелие"

(благовестие)  не имело первоначально в представлении  христиан специфического

значения писаного произведения. Существование устного "благовестия"

отразилось и  в первых христианских сочинениях, в частности в посланиях

Павла. В послании к галатам автор упрекает христиан Галатии в том, что они

перешли к "иному  благовествованию" (в греческом  тексте - евангелию),

"которое,  впрочем, не иное, а только есть  люди, смущающие вас и желающие

превратить благовествование Христово (т. е. превратно излагающие

"благовестие". - И. С.)". Автор послания предает  проклятию тех, кто

"благовествует"  иначе, чем он, и добавляет: "Евангелие,  которое я

благовествовал, не есть человеческое" (1:6-7,11). Сходное  словоупотребление

встречается во втором послании к коринфянам (11:4): "...если бы кто, придя,

начал проповедовать... иное благовестие (евангелие. - И. С.)..." В послании

к римлянам сказано: "В день, когда, по благовествованию моему, бог будет

судить тайные дела человеков..." (2:16). 
 

Ясно видно, что  для автора посланий евангелие не писание, а

проповедуемое странствующими пророками "благовестив" о Христе и его миссии.

Из посланий следует также, что содержание таких  благовестий-евангелий было

различным у  разных проповедников.¹¹ 
 

Само слово "евангелие", которое кажется специфически христианским,

могло прийти в  христианство из языческого окружения: греческое слово

"евангелие"  употреблялось при прославлении  римских императоров. В надписях I

в. до н. э., обнаруженных в двух малоазийских городах, император  Август

назван спасителем (сотером); там сказано, что рождение бога (т. е. Августа)

стало началом "благовестий" (евангелий), связанных с ним.

Христиане не признавали культов, официальных и неофициальных, которые

существовали  в Римской империи, противопоставляя им свою веру в иного бога.

Они поклонялись  не властителю, а плотнику, не восседающему на троне, а

распятому на кресте, как раб и преступник... Подробнее  о сущности верований

первых христиан и их отношении к обществу мы скажем дальше. Здесь же нужно

отметить одно: противопоставляя себя миру язычников, отмежевываясь от него,

христиане оперировали  его представлениями, его терминологией, мыслили, по

существу, в тех  же понятиях, только "переворачивая" и переоценивая их.

Например, спасителем мира в официальных надписях называли императора, для

христиан им стал Иисус, а вместо евангелий о  событиях из жизни Августа для

христиан стал евангелием указанный их мессией  путь к спасению. "Возвещали"

евангелие странствующие  пророки и апостолы, о которых  говорится в Дидахе

(Учении двенадцати  апостолов) - руководстве по внутренней  жизни христианских

общин, написанном в начале II в. Как правило, такие  пророки и апостолы

проводили в  каждой общине два дня, а затем  шли дальше, взяв хлеба на дорогу.

Они продолжали ходить и проповедовать и когда  появились первые писания. Мы

знаем, что некоторые  христиане предпочитали устную традицию традиции

записанной. Евсевий  в "Церковной истории" приводит слова писателя Папия,

жившего в первой половине II в., который собирал именно устные предания:

"... если мне  случалось встречать кого-либо, обращавшегося  со старцами, то я

заботливо расспрашивал об учении старцев, например что говорил  Андрей, что -

Петр, что - Филипп, что - Фома или Иаков... Ибо я полагал, что книжные

сведения не столько принесут мне пользы, сколько  живой и более внедряющий

голос".¹² 
 

Длительное господство устной традиции объясняется и особенностями

самого христианского  учения, и общественной психологией  всей окружающей

христиан среды. Для первых последователей христианства "священным писанием"

были только книги иудейской Библии - Ветхого  завета. В проповедях христиане

неизменно ссылались  на авторитет библейских книг, в  особенности на авторитет

пророчеств. Эти  ссылки затем были включены и в  евангелия: там часто,

например, встречается  выражение "да сбудется реченное через  пророков" при

описании тех  или иных событий из жизни Иисуса. Авторы евангелий стремились

таким образом  доказать, что ветхозаветные пророчества  о мессии относились

именно к Иисусу. Существуют в Новом завете заимствования  и из других книг

Ветхого завета. Святость "закона и пророков", как обычно христиане

обозначали иудейские  религиозные книги, не позволяла  им писать новые

"священные"  книги. 
 

В науке существует точка зрения (правда, не общепринятая), что первыми

христианскими записями были сборники цитат из Ветхого  завета, прежде всего

тех, где речь шла об ожидаемом мессии (так называемые свидетельства -

тестимонии). 
 

Но не только "священность" древних библейских писаний предопределяла

преимущественно устный характер проповеди нового религиозного учения, В

античном мире роль устного слова вообще была исключительно  велика.

Рукописные книги  были дороги и малодоступны, да и  уровень грамотности за

пределами древних  городских центров был не столь  высок. Но главное все же

было не в  этом. А в том, что всюду, где  существовали самоуправляющиеся

коллективы - общины или города-государства, устными  выступлениями

пользовались  очень широко: речи произносились  в народных собраниях и на

заседаниях городских  советов; от умело построенной речи, произнесенной в

судебном заседании, часто зависел исход дела. Речи всегда были обращены к

коллективу, прежде всего к коллективу граждан. Они  не просто несли

информацию, а  были рассчитаны на возбуждение определенной реакции

слушателей. Такое  совместное слушание сплачивало людей, создавало ощущение

их причастности к "общему делу". Писатель II в. Лукиан передает легенду о

том, что "отец истории" Геродот приехал на Олимпийские  игры и там стал

читать свою историю. Сам Лукиан также отправился в Македонию, чтобы

рассказать о  своих произведениях. И в городах, потерявших свою независимость

в составе Римской  империи, продолжало существовать публичное  красноречие:

там были свои любимые  ораторы и философы, свои "златоусты", хотя часто

выступления их сводились к восхвалению императоров.¹³ 
 

Первые христиане, среди которых было много людей, не входивших в

гражданский коллектив  городов, в которых они жили, - переселенцев,

вольноотпущенников, рабов, не признавали официальных публичных  торжеств,

религиозных празднеств, но и эти люди, собираясь где-нибудь за городом или в

опустевших ремесленных  мастерских, ощущали свою общность, слушая пришедшего

к ним проповедника. Эта общность, в свою очередь, усиливала  эмоциональное

воздействие устного  слова. Такое воздействие вряд ли могло оказать

уединенное чтение записей о жизни Иисуса или  библейских пророчеств.

У первых христиан не было потребности в записях  своего учения еще и

потому, что обещания спасения, установления тысячелетнего  царства божия на

земле были обращены именно к ним, к "этому" поколению. Главным в общинах

первых христиан было учить и проповедовать, а  не писать. Еще во II в.

сохранились разные бродячие проповедники, которых ярко описал противник

христианства  Цельс: "Многие безвестные личности в храмах и вне храмов,

некоторые даже нищенствующие, бродящие по городам  и лагерям, очень легко,

когда представляется случай, начинают держать себя, как  прорицатели. Каждому

удобно и привычно заявлять: "Я - бог, или дух божий, или сын божий. Я

явился. Мир погибает и вы, люди, гибнете за грехи. Я  хочу вас спасти. И вы

скоро увидите  меня возвращающимся с силой небесной. Блажен, кто теперь меня