Германия после Второй мировой войны

       Таким образом, исходя из вышесказанного, можно  сделать вывод о том, что к 1988-1989 годам на повестку дня встает весьма радикальное требование, обусловленное  рядом объективных факторов –  объединение ГДР и ФРГ. При  этом необходимо отметить и тот факт, что руководство СССР весьма скептически  относилось к требованиям, которые  выдвигали оппозиционные объединения  ГДР – “Новый форум” и “Демократия  сегодня”. Так, Генеральный секретарь  ЦК КПСС М.С.Горбачев в своей беседе с английским дипломатом Родриком Брейтветом, заметил: ”Сейчас очень трудно выдержать нормальных ход развития в центральной Европе. Все пойдет позитивно, лишь бы ни у кого не зачесались руки воспользоваться обстановкой в эгоистических целях. Что же касается немцев, то пусть они действуют самостоятельно, пусть народ решает… процессы будут идти, а что будет потом – сейчас никто не сможет предсказать. В конце концов, это не мы разделили Германию, есть итоги войны, есть реалии”⁴⁶.

       Таким образом, воспользовавшись тем, что  Москва дистанцировалась от событий, происходящих в Европе и заручившись поддержкой США, канцлер ФРГ Г.Коль выступает в западногерманском бундестаге с программой из 10 пунктов, посвященной развитию отношений между обоими германскими государствами. Данная программа состояла из перечня постепенно осуществляемых мер укрепления сотрудничества двух немецких государств. Она сопровождалась обещанием немедленной конкретной помощи ГДР в гуманитарной сфере, в частности создания валютного фонда для финансирования поездок восточных немцев к западным. В подтверждение необходимости развивать и углублять сотрудничество с ГДР, Гельмут Коль заявил: “Все, что нам нужно – это создать договорное немецкое общество, где будут функционировать совместные институты, а в будущем необходимо конфедеративное объединение Германии”⁴⁷.

       При этом само осуществление программы  оговаривалось рядом условий, самым  главным из которых было то, что  ГДР в обязательном порядке должны быть решены и необратимо начаты принципиальные перемены политической и экономической  системы. Можно сделать вывод, что  данное положение означало достижение государственным руководством ГДР  с оппозиционными группами соглашения об изменении Конституции, о новом  демократическом законе, о выборах  с участием несоциалистических партий.

       Необходимо  отметить, что данная программа вызвала  острую критику со стороны руководства  СССР. Так, М.С. Горбачев высказал свою достаточно резкую реакцию на “10 пунктов  Гельмута Коля”: “Прямо скажу, что  не могу понять федерального канцлера Коля, выступившего со своими десятью  пунктами, касающихся намерений ФРГ  в отношении ГДР. Я считаю, что  это ультимативные требования, выдвинутые в отношении самостоятельного и  суверенного государства”⁴⁸. Далее советский лидер заметил, что подобные шаги никак не содействуют решению общих проблем континента. Иными словами, Михаил Сергеевич Горбачев высказал весьма объективную идею о том, что развертывание идей строительства общеевропейского дома является фикцией, тем более на фоне тезисов, обозначенных в программе Коля. Подобную точку зрения разделял и министр иностранных дел СССР Эдуард Амвросиевич Шеварднадзе в беседе с министром иностранных дел ФРГ Гансом-Дитрихом Геншером: “Сегодня этот стиль применим к ГДР, завтра он может быть применен к Польше, Чехословакии, а потом и к Австрии”⁴⁹. На замечания Э.Шеварднадзе о подобной политике ФРГ министр Дитрих заметил: “Если говорить о заявлении федерального канцлера в бундестаге, то оно демонстрирует долгосрочность политики ФРГ, показывает, что она является составной частью общеевропейского интеграционного процесса. Обращаясь к ГДР, федеральный канцлер, прежде всего, хотел подтвердить, что мы готовы к помощи и сотрудничеству на данном этапе, а так же продемонстрировать возможности для сближения в будущем”⁵⁰.

       Точку зрения, высказанную советской стороной относительно программы Г. Коля  разделяли правительства Великобритании и Франции. Так,  президент Франции  Франсуа Миттеран опасался, что с  возникновением единого немецкого  государства соотношение сил  в тандеме Франция – ФРГ  изменится в пользу последней. Кроме  того, было не ясно, как отнесется  будущая единая Германия к предложенному  Францией плану углубления валютно-финансового  союза западноевропейских стран  и введению в перспективе единой европейской валюты. Еще 6 декабря 1989 года на встрече с М.С.Горбачевым в Киеве Франсуа Миттеран высказывался в том смысле, что два суверенных немецких государства должны и впредь существовать порознь⁵¹. Весьма сдержанно перспективы быстрого объединения Германии оценивала и глава британского кабинета Маргарет Тэтчер. Тем не менее, необходимо отметить, что уже в 1990 году на сессии Европейского совета в Дублине было достигнуто соглашение о едином подходе стран Евросоюза к вопросу объединения Германии. Считается, что столь кардинальная перемена в настроении относительно вопроса о создании единой Германии была обусловлена двумя немаловажными факторами: во-первых, декабрьская встреча президента США Дж. Буша и Генерального секретаря ЦК КПСС М.С.Горбачева на Мальте, где стороны заявили о необходимости принятия того факта, что к власти в ФРГ пришли сторонники демократизации и реформирования по западному образцу; во-вторых, ФРГ стала проводить политику, направленную на налаживание отношений с Великобританией и Францией. Так, ФРГ соглашается ускорить работу по созданию единого валютного союза и соглашается присоединиться к Шенгенским соглашениям.

       Тем не менее, некоторые важные вопросы  к 1990 году оставались без ответа. Так, не был разработан вопрос о границах единой Германии. Наконец, СССР волновала проблема статуса единой Германии. Станет ли она нейтральным государством, как долгое время настаивал Советский Союз, или сохранит право входить в военно-политические союзы.

       Таким образом, к 1990 году правительство СССР для решения вышеобозначенных вопросов считало необходимым предпринять  следующие шаги: во-первых,  необходимо подключить крупные западные государства  к разработке политики объединения  Германии, а именно – Великобританию, Французскую Республику и США; во-вторых, в политике по отношению к ФРГ  ориентироваться не только на Г.Коля, но и на СЕПГ, а  для этого необходимо было пригласить в Москву для переговоров  премьер-министра ГДР Х. Модрова  и руководителя СЕПГ Г. Гизи; наконец, необходимо проработать решение  о выводе советских войск из ГДР.

       Таким образом, несмотря на несогласие руководства  СССР с “10 пунктами Г.Коля”, начинается сближение Советского союза и  ФРГ, установление отношений партнерства. Так, в беседе с руководителем  ГДР Эгоном Кренцем в конце 1989 года М.С.Горбачев отмечал: ”ФРГ готова во многом пойти навстречу Советскому союзу в обмен на наше содействие в объединении Германии. Американцы прямо говорят, что ключи к нему лежат в Москве, при этом они не прочь нас столкнуть с западными немцами, так как процесс сближения СССР и ФРГ им очень не нравится”⁵². Отсюда становится ясно стремление Москвы не оказаться в положении единственной стороны, препятствующей объединению Германии. Однако необходимо заметить, что в конце января 1990 года М.С.Горбачев еще полагал, что объединение Германии будет постепенным и долгим. Он  поддержал план главы правительства ГДР Х. Модрова по поэтапному объединению Германии, который предусматривал следующие шаги: во-первых, заключение договора о сотрудничестве и добрососедстве в рамках договорного сообщества; во-вторых, образование конфедерации на базе ГДР и ФРГ с общими органами и институтами; в-третьих, передача суверенных прав обоих государств конфедеративным органам власти; наконец, создание единого германского государства в форме Германской Федерации или Германского союза путем выборов в обеих частях конфедерации⁵³. Тем не менее, необходимо сказать, что дальнейшее углубление социально-экономического кризиса в ГДР препятствовало реализации этого плана.

       Следующим важным этапом в продвижении к  объединению Германии стали переговоры Горбачева и Шеварднадзе в  начале февраля 1990 года с государственным секретарем США Дж.Бейкером. По мнению ряда исследователей. В частности, М.М.Наринского, поездка госсекретаря была призвана продемонстрировать, что основные вопросы, связанные с объединением Германии, решались все-таки в Вашингтоне. Бейкер предложил Горбачеву проведение переговоров по формуле “два плюс четыре” (два германских государства плюс СССР, США, Великобритания и Франция). Он отверг создание механизма по формуле “четыре плюс два” и отметил, что “идея использования процесса СБСЕ тоже трудноосуществима”, что для Запада неприемлем нейтралитет объединенной Германии, которая должна оставаться членом НАТО. Продолжение присутствия США в Европе стало бы гарантией сохранения стабильности на континенте. 
При этом Бейкер заверял, “что если Соединенные Штаты будут сохранять в рамках НАТО свое присутствие в Германии, то не произойдет распространения юрисдикции или присутствия НАТО ни на один дюйм в восточном направлении”⁵⁴.

       Далее, вслед за государственным секретарем США в Москву прибыл канцлер Г. Коль с министром иностранных  дел Г.-Д. Геншером. Коль убеждал советского лидера в том, что режим в ГДР  полностью развалился. М.С.Горбачев же настаивал на том, что между  СССР и ГДР нет разногласий, а  вопрос единства Германии в “контексте реальностей – это выбор самих   немцев”⁵⁵. 
При этом в своей беседе с Г.Колем М.С.Горбачев подчеркнул, что военный компонент германской проблемы играет решающую роль в определении европейского и мирового баланса. Так, он сказал: “Наша формула включает: с немецкой земли не должна исходить угроза войны; послевоенные границы должны быть нерушимыми. А третий пункт — территория Германии не должна использоваться внешними силами”⁵⁶. При этом, необходимо отметить, что по вопросу о границах Германии Г.Коль пытался торговаться, но М.С.Горбачев занял весьма жесткую позицию, которую можно изложить следующим образом: единая Германия не должна входить в какие-либо военно-политические блоки, она может иметь свои национальные вооруженные силы, необходимые для достаточной обороны страны.

       В это же время проходили переговоры министров иностранных дел Э.А.Шеварднадзе и Г.-Д. Геншера. Последний настаивал на формуле “два плюс четыре” и отмечал, что впоследствии  оба германских государства могли бы приступить к консультациям с советской стороной в рамках существующих процедур. Тем самым выдвигалась идея дополнительного, самостоятельного канала переговоров Германия — СССР. Считается, что в ходе этих переговоров Э.А. Шеварднадзе пошел на существенную и не очень оправданную трансформацию советской позиции. Так, он сообщил М.С.Горбачеву и Г.Колю: ”Мы обсудили вопрос о трансформации ОВД и НАТО с тем, чтобы они стали гарантами стабильности с учетом перемен, которые произошли в Европе”⁵⁷. Таким образом, можно сделать вывод о том, что Э.А.Шеварднадзе отошел от прежней линии Москвы на создание новой общеевропейской структуры безопасности, так как весьма сложно рассчитывать на равноправную роль ОВД и НАТО, особенно на фоне ослабления первого и растущей мощи второго.

       Исходя  из вышеобозначенного, можно заключить, что на этих переговорах М.С.Горбачев вполне определенно заявил, что Советский  союз не станет препятствовать процессу объединения, более того, стало ясно, что ключи к решению проблемы передаются из Москвы в Берлин и  Бонн. Тем не менее, не было выдвинуто  четких и ясных условий достижения германского единства, хотя, думается, что в тот момент руководители ФРГ могли бы пойти на существенные уступки.

       Тем временем в Оттаве в феврале 1990 г. на международной конференции по проблеме объединения Германии было начато обсуждение международных аспектов объединения  страны. 
Основные участники переговоров одобрили идею формирования “шестерки”. Но оставались и существенные разногласия. Так, Москва добивалась создания механизма по формуле “четыре плюс два”; представители ФРГ при поддержке США отстаивали формулу “два плюс четыре”. 
13 февраля министр иностранных дел СССР Э.А.Шеварднадзе провел в Оттаве пять бесед с Дж. Бейкером, три — с Г.-Д.Геншером, переговоры с министрами иностранных дел Франции, Великобритании, Польши и других стран Варшавского договора.

       Эти напряженные дипломатические контакты завершились созданием “шестерки” по формуле “два плюс четыре” для  обсуждения внешних аспектов достижения германского единства, включая вопросы  безопасности соседних государств.

       Таким образом, согласившись на формулу “два плюс четыре”, Э.А. Шеварднадзе нарушил  полученные в Москве инструкции. 
Среди исследователей-международников, занимающихся проблемой объединения Германии, данная уступка считается серьезным просчетом советской дипломатии, ведь “право решающего голоса лишилась не только советская сторона, но и Великобритания и Франция. То есть возникла совершенно новая переговорная конструкция”⁵⁸. То есть, по сути, согласие на формирование подобного механизма означало ориентацию на позицию Бонна и Вашингтона при ослаблении взаимодействия с Парижем и Лондоном.

       При этом открытым оставался вопрос о  вхождении единой Германии в НАТО, который предполагалось рассмотреть  на первом заседании “шестерки” 5 мая 1990 года. Необходимо отметить, что еще  в Москве Э.А.Шеварднадзе было дано указание выступать категорически  против вступления единой Германии в  НАТО. При этом немаловажным является и тот факт, что вместе с жестким  требованием о неприсоединении  Германии к НАТО, Э.А. Шеварднадзе  вынужден был представителей “шестерки” просить о выделении кредитов на сумму около 15-20 млрд. марок в  связи с ухудшающейся экономической  обстановкой внутри СССР. Таким образом, выдержать заданный курс было практически  невозможно.

       При этом нарастало давление и со стороны  ГДР, граждане которой все активнее требовали объединения двух Германий. В это же время руководства  ФРГ и США усиливают давление на Москву, добиваясь осуществления  собственных условий. При повторной  встрече Э.А.Шеварднадзе и Г.-Д. Геншера 23 мая 1990 года вопрос о статусе  Германии так и не был решен. На замечания Э.А.Шеварднадзе о том, что для СССР как политически, так и психологически неприемлемо  вхождение объединенной Германии в  НАТО, Г.-Д. Геншер заявлял, что “ФРГ готова лишь согласиться на трансформацию  этого союза и на некоторые  военные ограничения для объединенной Германии”⁵⁹.