Древнерусская дружина

    Как и всякое государство, Киевская Русь использовала силу, чтобы добиться подчинения. Основной силовой структурой была княжеская дружина, развившаяся  из группы воинов, окружавших племенного вождя времен военной демократии. Постепенно дружина превращается из вооруженного немногочисленного отряда – поддержки князя - в дружинный  слой населения, основным контингентом которого после призвания варягов  стал варяжский элемент. Но уже при  Олеге варяжский элемент теряет свое прежнее значение. Так, в договоре с Византией 911 г. славяне клянутся Перуном и Велесом («Олга водивше  на роту, и мужи его по Рускому  закону кляшася оружьем своим  и Перуном, богом своимъ, и Волосомъ, скотьемъ богомъ»).¹⁵ Из-за чего можно сделать вывод: либо преобладающим становится славянский элемент, либо варяги настолько ославянились, что перестали считать себя пришлым населением.¹⁶ Но, по мнению И.Д. Беляева, варяжский элемент теряет свое значение в конце X века. Возможно, что численно в дружине преобладают славяне, но руководящие должности остаются за варягами – главными дружинниками, командовавшими войсками Киева в битве с древлянами 945 г., являются Свенельд и Асмуд (явно варяжского происхождения).

    Законодательная функция князей зародилась в X в. Ко времени правления Олега относятся первые известия о некоем «Законе Русском». Он упоминается в договоре Руси с греками 911 г. Его принято считать первым, не дошедшим до нас памятником восточнославянского права. Первое свидетельство издания закона (об учреждении повоста, уроков и ловищ) содержит «Повесть временных лет». Но активная законодательная деятельность древнерусских князей приходится на XI-XII вв., о чем говорит появление Правды Ярослава (около 1015 г.), Правды Ярославичей (1070-е), Уставов Владимира Мономаха и других законодательных актов.

      Новым явлением в политической  жизни стало разделение территории  Древнерусского государства на  «сферы влияния» между сыновьями  киевского князя. Первым это  сделал Святослав Игоревич в  970 г. Очевидно, сыновьям также  было передано право сбора  дани для великого князя. Окончательно  такой тип управления сложился  во время правления киевского  князя Владимира Святославича. Он  оставил за собой киевский  престол, а своих старших сыновей  посадил в крупнейшие русские  города, бывшие к тому же, видимо, когда-то центрами племен. Тем  самым он положил конец существованию  «союза племенных княжений». На  месте прежнего союза возникло  единое государство, различные  части которого управлялись наместниками  киевского князя.¹⁷ По мнению А.А. Горского, дружины союзов племенных княжений, на землях которых были посажены представители киевской княжеской династии, видимо, частью влились в дружины князей-наместников.

    В период X-XII вв. начинается постепенное расслоение древнерусской дружины на «старшую», «среднюю», «младшую» и постепенное оседание бояр – верхушки первой из них – на землю, что привело к формированию нового социального слоя крупных вотчинников. В древнерусской дружине XI-XII вв. уживаются противоречивые тенденции. С одной стороны, дружинники проявляют склонность к подвижности, обусловленной перемещениями князей, с другой стороны, они испытывают некоторую тягу к оседлости. Первое укрепляло традиционные дружинные связи, второе, напротив, способствовало их постепенному разрушению. В противоборстве этих стремлений отражался переходный характер эпохи, совмещающей старые порядки доклассового строя с формирующимися новыми социальными отношениями.

    С расколом дружины на «старшую» и  «младшую» все явственнее стали  проявляться симптомы ее распада. Они  становятся особенно ощутимы с конца  XII века. С развитием передачи права сбора полюдья князья начали передавать часть земли за службу феодалам-дружинникам. Первые ясные упоминания о владении князьями землей относятся к рубежу XI-XII вв. По мере развития наследственного землевладения (вотчин) дружинников-бояр становилось возможным передавать отдельные наделы другим феодалам (профессиональным воинам), не имевшим своей земли, но эти участки давались им на срок службы верховному собственнику земли. Так, рядом с наследственными землевладельцами появлялись условные держатели земли. Этот процесс, начавшийся в XII в., в третьем десятилетии следующего столетия был прерван монгольским нашествием. Из-за этого «нормальные» феодальные отношения с характерными для них признаками начали складываться на рубеже XIII-XIV вв. и получили полное развитие в XVI в. ¹⁸

    В результате складывания на Руси XI-XII вв. городских волостей-государств и сокращения возможностей обогащения знати за счет дани, появляется система кормлений,¹⁹ но передача прав сбора дани не прекратилась. Но также нельзя говорить о зарождении феодальных отношений, поскольку система кормлений не передавала боярину земли, а лишь позволяла получать доход с той или иной волости за исполнение ряда функций.

    Постепенно  князь при решении различных  вопросов перестает ориентироваться  на «старшую» дружину и начинает действовать в согласии со «средней» - его сверстниками, которые были, несомненно, ему ближе. Возможно, это  связано с желанием ослабить сильное  влияние дружины и решать все  государственные вопросы самостоятельно.

    Ясно, что ни один из политических институтов в период V-XII вв. не остается неизменным – изменились состав дружины, веча, их роль в управлении. Наблюдается постепенное усиление княжеской власти.     
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Глава II. Древнерусские князья

§ 1. Происхождение и  социальные функции  княжеской власти

    Происхождение государственных учреждений на Руси органически связано с возникновением и усилением княжеской власти.

    История князей уходит в глубь столетий, к временам родоплеменного строя. И.Н. Данилевский считает, что слово  «князь» заимствовано праславянами из прагерманского или готского языка  и родственно словам «конунг», «konig», «king» (король).²⁰ По мнению И.Я. Фроянова, слово «князь» первоначально означало старейшину рода.

    Логически ясно, что княжеская власть выходит  из власти племенных вождей. А с  ростом населения племя, подразделявшееся на несколько родов («поляне же жили в те времена [до призвания варягов] родами на своих местах и управлялись  каждые своим родом»),²¹ распадается на ряд родственных племен, образующих племенной союз. Во главе этих союзов в V в. стояли вожди, возвышавшиеся над вождями отдельных племен, входивших в союз. Подобные союзы в историографии фигурируют под термином «племенные княжения».

    Помимо  племенных княжений восточным славянам была известна еще одна организация  союзов – когда союз организуют племена, которые уже сами входят в племенной союз. Это вторичный  союз племен, а по терминологии Б.А. Рыбакова, союз союзов, создание которого подняло развитие института князей на новую ступень развития.

    Логично, что, будучи внушительным межплеменным объединением с противоречивыми  стремлениями и центробежными тенденциями, он без элементов публичной власти, способной подняться над узкоплеменными интересами, вряд ли смог бы существовать. Поэтому политическая организация  союза союзов заключала в себе ростки государственности, олицетворяемой князем, наделенным властью, не совпадающей  отчасти с народом. Таким образом, можно говорить о народности состава  вождей (князей) в IX в. у восточных славян: вождь племени, вождь союза родственных племен, вождь союза союзов.

    Для разных рангов характерны разные функции. По мнению И.Я. Фроянова, вождь племени  избирался лишь на время войны. Власть его была невелика: он должен вести  в бой своих соратников.²²

    Статус  вождя племенного союза постоянный. Он занимался внутренним строительством союза, собирал, организовывал и  возглавлял войско, ведал внешней  политикой союза, отправлял религиозные  обряды (инициатор и организатор  жертвоприношений), в то время как  его судебные функции только зарождаются, а потому условны.

    Деятельность  главы союза союзов в значительной степени отличалась самостоятельностью и независимостью с вытекающими  отсюда принуждениями. Для этого  института характерны функции двух вышеназванных.  

    На  протяжении второй половины IX-X вв. обозначенные свойства княжеской власти получили дальнейшее развитие. Важную роль в этом сыграли несколько факторов. Первый - призвание варягов в 862 г. «И реша сами в себе: «Поищем собе князя, иже бы володелъ нами и судилъ по праву». И идоша за морекъ варягамъ, к руси… Реша русь, чудь, словени и кривичи и вси; «Земля наша велика и обильна, а наряда в ней нетъ. Да поидете княжитъ и володети нами». И изъбрашася три братья с роды своими, пояша по собе всю русь, и придоша; старший, Рюрикъ, седе Новегороде, а другий, Синеусъ, на Беле-озере, а третий Изборьсте, Труворъ. И от тех варягъ прозвася Руская земля».²³ Оно способствовало отрыву княжеской власти от народа. Вторым фактором является объединение северной и южной Руси Олегом в 882 году. «Поиде Олег, поим воя многи, варяги, чудь, словени, мерю, весь, кривичи, и приде къ Смоленску съ кривичи, прия град, и посади мужь свои. И придоста къ горам хъ киевским и уведа Олег, яко Осколд и Дир княжита, и похорони вои в лодьях, а другия назади остави, а сам приде, нося Игоря детьска. И приплу под Угорьское, похоронив вои своя, и присла ко Аскольду и Дирови, глаголя яко «Гость есмь, и идем въ Греки от Олга и от Игоря княжича. Да придета к нам к родом своим». Асколд же и Дир придоста, и выскакаша вси прочии из лодья, и рече Олег Асколду и Дирови: «Вы неста князя, ни рода княжа, но аз есмь роду княжа», и вынесоша Игоря: «А се есть сын Рюриков». И убиша Асколда и Дира, и несоша на гору, и погребоша и на горе, еже ся ныне зоветь Угорьское, кде ныне Олъмин двор; на той могиле поставил Олъма церковь святаго Николу: а Дирова могила за святою Ориною. И седе Олег княжа въ Киеве, и рече Олег: «Се буди мати градом руським». И беша у него варязи и словени и прочи, прозвашася русью».²⁴ Создание единого государства потребовало от княжеской власти (вождя союза союзов Древнерусского государства) большей активности и самостоятельности.

    Рассмотрим  функции киевского князя в  силу того, что деятельность других князей в источниках и исследованиях  почти не прослеживается или является слишком специфичной (как в Новгороде). Известно точно, что в Древней  Руси были и князья неваряжского происхождения (например, князь древлян Мал и  князь полян Кий, другие восточнославянские союзы племен также имели своих  князей). «Се Кий княжаше в роде своемъ <…>. И по сихъ братьи держати  почаша родъ ихъ княженье в поляхъ, а в древляхъ свое, а дреговичи  свое, а словени свое в Новогороде, а другое на Полоте, иже полочан».²⁵ «Да поиде за князь нашь за Малъ; бе бо имя ему Малъ, князю дерьвьску».²⁶ Логично предположить, что он обладал теми же функциями, что и киевские, варяги по происхождению. В X в. на князей по-прежнему возлагались задачи военного руководства и дипломатических отношений.²⁷ Кроме того, в круг занятий киевского князя X в. входило подчинение восточнославянских племен и поддержание военно-политического господства над покоренными соседями, сбор дани как формы выражения подвластности. Более зримо, чем раньше, выступают религиозные функции князя. Расширились права князя в области суда и управления, однако И.Я. Фроянов и С.В. Юшков считают неубедительными предположения о законодательной функции князя, т.к. «судебные дела» основывались на традиции общинного права. Трудно говорить о развитости законодательной функции, но, несомненно, она появилась в X в. Ко времени правления Олега относятся первые известия о некоем «Законе Руском». Он упоминается в договоре Руси с греками 911 г.: «Аще ли ударить мечем, или бьеть кацем любо сосудом, за то ударение или бьенье да вдасть литр 5 сребра по закону рускому»²⁸, что говорит о появившейся законодательной функции князя. Другим свидетельством законодательной функции князя является содержащееся в «Повести временных лет» упоминание об учреждении Ольгой в 6455 (947 г.) повостов, уроков, ловищ. «И победиша деревляны… И възложиша на ня дань тяжьку; 2 части дани идета Киеву, а третьяя Вышегороду к Ользе; бе бо Вышегород град Вользин. И иде Вольга по Дерьвьстей земли съ сыном своим и съ дружиною, уставляющи уставы и уроки; и суть становища ее ловища… В лето 6455. Иде Вольга Новугороду, и устави по Мьсте повосты и дани и по Лузе оброки и дани; и ловища ея суть по всей земли, знамянья и места и повосты…».²⁹ Значительно отчетливее (сравнительно с законодательством) в посменных источниках вырисовывается княжой суд. Так, в X в. князья не только судили, но и взимали денежные судебные штрафы – виры, однако И.Я. Фроянов склонен считать княжой суд в значительной степени условным, определявшимся большой самостоятельностью народных общин в управлении судопроизводством. Логично предположить, что древнерусский князь управлял подвластной ему территорией. Недаром в «Повести временных лет» князь Владимир изображен занятым вопросами государственного устройства и управления.

    Итак, к концу X в. функции киевского князя заметно увеличились и усложнились, а власть усилилась, что явилось результатом распада родоплеменного строя.

    Конец X-начало XI – важный этап развития княжеской власти на Руси. Это время неудержимого разложения родовых отношений. Родоплеменные связи вытесняются территориальными. Племенные союзы заменяют союзы общин.³⁰

    Рассмотрим  подробнее функции князя в  XI-XII вв. По мнению В.И. Сергеевич, князь стал необходимым элементом социально-политической организации общества, отсутствие которого нарушало нормальную жизнь волости.

    Князь по-прежнему должен был оберегать  землю, где княжил. На князей возлагалось  руководство оборонительными и  наступательными действиями, что  подчеркивает их преемственность от вождей V-X вв., им предписывалась и охрана торговых путей.³¹ С военной функцией князей тесно переплеталась и дипломатическая, т.к. война, какой бы длительной она ни была, обязательно заканчивалась подписанием мирного договора. Военно-дипломатическая работа князя имела своей целью поддержание внутренней безопасности подвластной территории. Князь, как и в предшествующее время, продолжал собирать определенную дань с волостей. Дань и подать устанавливались по обоюдному согласию князя с волостью и по заранее составленным документам, в которых ясно определялось, с какой территории и какую именно брать дань или пошлину. Доказательство этого мы находим в уставной грамоте Ростислава Мстиславича Смоленского, изданной в 1150 г., в которой четко расписано: с какого города, волости или погоста получать пошлины³². По сравнению с предшествующими периодами компетенция князя в области суда значительно расширилась. Судебное разбирательство превратилось почти в повседневное занятие князя. Суд и управление волостями производились князем через его посадников и тиунов. Посадникам вверялась от князей защита княжеских владений, следовательно, при них была дружина, которая поддерживала князя и вместе с тем охраняла волость. Посадникам иногда предоставлялась не только защита волости и поддержание княжеской власти - им принадлежал и княжой суд с правом судить даже уголовные преступления с ограничением, чтобы они судили посредством земских выборных людей. С теми же правами и обязанностями князья сажали по городам тиунов, только им передавались города и волости менее значительные. Посылка тиуна в какой-нибудь город была первым и главным выражением княжеской власти этого периода. На XI-XII вв. приходится интенсивная законодательная деятельность русских князей. Создаются Правда Ярослава (около 1015 г.), Правда Ярославичей (1070-е), Уставы Владимира Мономаха (1099-1113). Очевидно, и другие князья издавали свои уставы для судебных дел и определения различных прав: так, известны церковные уставы князей новгородских Святослава и Всеволода, устав Ростислава Смоленского, устав о ворах Изяслава Ярославича. Вместе с судебными законами князьям также принадлежали законы о разных податях и повинностях, на что указывает и Русская Правда. Но нельзя предполагать, что все законодательство было сосредоточено в руках князя. Еще не существовало полного закона, и право выражалось в обычаях, поэтому князья только формулировали или отменяли утвердившийся или исчезнувший обычай. Помимо суда и законодательства, в руках князя находились, по мнению    А.Е. Преснякова, «элементарные нити древнерусской администрации – посадник и тысяцкий». Посредством своих чиновников он выполнял некоторые полицейские функции. После принятия христианства в 988 г. князья отошли от непосредственного отправления религиозных действ.