Башкирские восстания 17-18 вв

Преобразования в хозяйственной  и общественной жизни, хотя медленно и противоречиво, происходили и на окраинах Российской империи.

ренбургская экспедиция представляет собой крупномасштабное политическое мероприятие Российского  государства в первой половине XVIII в. на юго-восточной окраине, имеющее  глубокие социально-политические последствия. Она была вызвана, в первую очередь, внешнеполитическими задачами, с необходимостью установления торгово-экономических связей с Казахстаном и Средней Азией, постепенного их присоединения к России.

Интерес России к государствам Казахстана и Средней Азии не был случаен. Царское правительство правильно в целом представляло их разнообразные природные богатства, хотя в несколько преувеличенном виде имеющихся у них золота, серебра и драгоценных камней. Не были далеки от истины его соображения и относительно политических перспектив этих государств, ввиду того, что последние в это время действительно переживали общий политический кризис.

Обострение казахско-джунгарских  отношений в первой трети XVIII в., вынудившие хана Младшего Жуза Абулхаира обратиться к России с просьбой о принятии его в свой состав, поставило на конкретную почву вопрос о новой политике относительно Казахстана и Средней Азии.

В это время на повестке дня стоял и башкирский вопрос. Задача более полного использования  в общегосударственных интересах  природных богатств края, промышленного и земледельческого освоения, в частности, были невозможны без организации массового переселения населения из центральных губерний и значительных изъятий башкирских земель. Условием же претворения этих мероприятий являлось дальнейшее существенное укрепление позиций правительства в крае с тем, чтобы оно по своему усмотрению могло распоряжаться башкирскими вотчинными угодьями и другими природными богатствами, а также людскими ресурсами Башкортостана.

Таким образом, в начале 30 гг. XVIII в. вполне назрел вопрос о новой политике России на юго-восточной окраине. Предложение о необходимости крутого поворота России в этом направлении, о ее задачах и содержании нашли отражение в проекте, составленном в 1733 г. обер-секретарем Сената И.К. Кириловым. Правительство одобрило представленный проект и для его реализации в 1734 г. организовало Оренбургскую военно-политическую экспедицию.

Так началась история  Оренбургской экспедиции, крупнейшего  мероприятия царского правительства  на юго-восточной окраине, политического курса, проводившегося Россией в этом регионе на протяжении XVIII - XIX вв. и имевшего широкие последствия.

Все сказанное объясняет  актуальность исследования в целом  истории Оренбургской экспедиции, первых ее мероприятий, в частности, когда ее возглавлял автор проекта И.К. Кирилов. Неслучайно в историографии ей уделено достаточно внимание. Правда, большинство авторов ограничилось -общей оценкой деятельности Экспедиции или раскрывали отдельные аспекты. Исследований, подробно и комплексно освещающих историю Оренбургской экспедиции в первые годы ее организаций, еще нет. К тому же, по ряду вопросов этой темы имеются разногласия. Все это объясняет появление нашей диссертации, в которой сделана попытка всесторонне показать предпосылки и деятельность Оренбургской экспедиции в 1734-1737 гг., когда ее возглавлял И.К. Кирилов. Актуальность исследования нашей темы усиливается и тем, что в настоящее время важным становятся вопросы улучшения управления регионами Российской Федерации. В этом деле, возможно, будет полезным изучение опыта государственного строительства в XVIII в.

Историография проблемы. Первыми исследователями истории Оренбургской экспедиции стали ее непосредственные участники. К ним относится П.И. Рынков, который приехал в Башкортостан в качестве бухгалтера Экспедиции. Здесь он постепенно продвигался по службе и

достиг поста начальника казенных заводов Урала. Им написано не |мало работ по истории, географии  и экономике Башкортостана. Наиболее значительными его трудами являются «История Оренбургская» и «Топография Оренбургская, то есть обстоятельное описание Оренбургской губернии».

«История Оренбургская (1730 - 1750 гг.)» была начата автором  сразу же после учреждения Оренбургской губернии: вводная часть книги  датирована 11 марта 1744 г. Первоначальное наименование данного труда было следующим: «Известие о начале и состояние Оренбургской комиссии». Здесь же указывалось «Собрано из происходивших по той комиссии и дел в Оренбурге в 1744 году». Впервые это исследование П.И. Рычкова было опубликовано в 1759 году в журнале «Сочинения и переводы, к пользе увеселению служащих», издаваемом академиком Г.Ф. Миллером. В виде отдельной книги эта работа была издана в 1896 г. в Оренбурге.

В «Истории Оренбургской» описывается  положение на юго-восточных рубежах России, рассказывается о планах Петра I относительно Казахстана и Средней Азии, о желании Абулхаира, хана Младшего Жуза казахов, принять российское подданство, о миссии А.И Тевкелева в Младший Жуз, далее довольно подробно об организации Оренбургской экспедиции, о деятельности И.К. Кирилова, об обстановке в Башкортостане и т.д. Положительная сторона труда П.И. Рычкова состоит прежде всего в том, что он написан на основе официальных материалов Экспедиции. К тому, же автор как один из чиновников Экспедиции сам наблюдал описываемые события. Это также повышает ценность книги. Однако работа не лишена ряда недостатков: не полностью описана деятельность Экспедиции, не всегда можно согласиться с оценками автора¹

Весной 1735 г. вспыхнуло восстание, охватившее всю Башкирию и продолжавшееся до осени 1740 г. Оно разрушило планы И.К.Кирилова: на многие годы затянулось строительство города Оренбурга, а о закладке пристани и заведении флота на Аральском море в условиях жесточайшей борьбы с восставшими башкирами не могло быть и речи.

Восстание башкир поставило под  угрозу осуществление программы  экспедиции. Провал экспедиции означал  крах политической карьеры И.К. Кирилова со всеми вытекающими отсюда последствиями. Поэтому он стремится заручиться поддержкой влиятельных лиц при дворе императрицы, в частности Бирона. Перед Кириловым стояла только одна задача - во чтобы то ни стало сохранить экспедицию и убедить правительство в необходимости ее дальнейшего существования. В письме к Бирону от 23 июля 1735 г. он пишет «… для такого малого воровского нападения, да оставлено будет к великой славе и пользе зачатое дело…» Буканова Р.Г. Указ. соч. С.110., а также отмечает, что в случае прекращения экспедиции «не токмо новые многие народы, пришедшие в подданство и еще желающие подданства со многими городами, яко Ташкент и Арал, можно потерять, но и нынешний случай к подобранию рассыпанных бухарских и самаркандских провинций и богатого места Водокшана упустим, и сверх того старым подданным, башкирцам, случай подается впредь злодействовать по их магометанству, внутренних ко христианству врагов». Восстание башкир следует, по мнению Кирилова, обратить в пользу для России. «Башкирцев загородкою новаго Оренбурга и других, по Яику и Белой реке, городков со временем в такое подданство удобно будет примать, как казанских татар, причтя к потерянию их вольностей явное их воровство; а между тем вышеупомянутые новыя владения присовокупятся - и страх на обе стороны прибудет, что во время какого воровства башкирцев кайсаками, а кайсаков башкирцами смирять…»Там же. .

Завершив в Уфе все приготовления, И.К. Кирилов в марте 1735 г. Р.Порталь. Указ. соч. перебрался во временный  лагерь в 10 верстах от нее, где стал дожидаться прибытия драгунской роты. Но, по-видимому, он не подозревал о  грозящей ему опасности и решил выступить без подкрепления. Направившись к устью р. Орь, он столкнулся с башкирскими партизанами. Заранее предупрежденные о проектах Кирилова казахами, башкиры попытались сорвать их реализацию. Лишь в августе Кирилову удалось пересечь Башкирию: ему пришлось прокладывать себе дорогу силой. 6 августа 1735 г. его экспедиция, без конца подвергавшаяся вооруженным нападениям и лишенная снабжения вследствие уничтожения башкирами вспомогательной колонны, с большим трудом прибыла в место назначения. Здесь 15 августа в торжественной обстановке на возвышенном месте была заложена крепость с четырьмя бастионами и цитаделью. 16 августа 1735 г. Кирилов послал императрице поздравление с приобретением «Новой России». Закрепившись в четырехбастионной крепости, И.К.Кирилов приступил к строительству самого города Оренбурга по утвержденному проекту и чертежам Смирнов Ю.Н. Указ. соч. С. 64.

.

Еще во время первого похода к  Яику, результатом которого стала  закладка в августе 1735 г. Оренбурга, Кирилов обратил внимание на сведения атамана казачьего Сакмарского городка о том, что «река Самара, впадающая в Волгу, вершинами своими в самую близость к реке Яику подошла. По которым рекам рассуждал о построении крепостей и о населении военными людьми, ведая, что чрез то вся Башкирь ограждена быть имеет, о чем он, Кирилов, и в бытность свою в Санкт-Петербурге представил и на то позволение получил», -- пишет П. И. Рычков, имея в виду поездку Кирилова в столицу зимой 1735-1736 гг. и указ от 11 февраля 1736 г., изданный по его докладу Рычков П. И. История Оренбургская. Оренбург, 1896. С.23.. В мае обострившаяся болезнь заставила Кирилова временно отказаться от личного участия в новых походах. Находясь в Уфе, он детально продумал план передислокации экспедиции в Поволжье, выполнение которого было возложено на П.С.Бахметева, тестя Кирилова. Флотский поручик Бахметев оказался в составе экспедиции среди прочих корабельных чинов в расчете на строительство порта на Аральском море.

И.К. Кирилов в июле 1736 г. вышел  в поход из Уфы. Дойдя до Сакмарского городка на Яике, он отправил в Оренбург команду премьер-майора Останкова и с 250 казаками повернул навстречу отряду Бахметева, с которым и соединился 13 сентября в Борской крепости Там же. С.26..

Кирилов, двигаясь к г. Самаре по «новой дороге, которая от него наименована Московскою», назначал места «под крепости» и в некоторых из них «станицы нерегулярных людей оставил». Так была основана среди прочих крепость на Бузулуке, притоке р. Самары. Из этих укреплений и должны были образоваться новые Самарская и Яицкая линии. По ведомости, отправленной Кириловым в Кабинет Министров 27 октября 1736 г., всего была заложена или намечена к закладке 21 крепость. Из них пять были расположены по реке Самаре; кроме уже существующих Красносамарской, Борской, Бузулуцкой, здесь намечалось поставить крепости Тоцкую и Сорочью. Из этого же представления в Кабинет видно, что, по мнению Кирилова, было необходимо иметь в каждой крепости от 100 до 500 постоянных жителей -- казаков. Пока же поселенцев не было в Борской и Сорочей крепостях, а в Тоцкой числился один казак. В Красносамарскую в казаки было записано 30 чел. из числа ссыльных. Больше всех, а именно 156 чел., пока было определено в Бузулуцкую: 78 яицких и сакмарских казаков, 12 калмыков, 41 «разночинцев», 19 татар и 6 ссыльных Там же. С.27..

Чтобы пополнить нехватку людей, Кирилов  получил разрешение селить на «Московской  дороге», то есть на новых укрепленных  линиях от Самары до Оренбурга: отставных  драгун, солдат и матросов; ссыльных, вместо отправки их в Сибирь; добровольцев из казаков, казачьих и дворянских детей, прочих служилых сословий. Не останавливался он и перед приемом беглых крестьян, не затрудняя себя проверкой их сомнительных рассказов о своем происхождении. Как свидетельствует Рычков, Кирилов, «к поселению ж в новых крепостях принимал охотников, а больше бродящих и объявляющих о себе, что прописные от подушного окладу, коих тогда немалое число им, Кириловым, записано и в те крепости с надлежащею ссудою деньгами и провиантом на поселение отправлено.» Рычков П. И. История Оренбургская. Оренбург, 1896. С.28.. По новым укрепленным линиям начал растекаться поток вольной народной колонизации.

Подтверждением тому могут служить  сведения поданные немного позже  смерти Кирилова, но подводившие итоги  усилий именно его администрации по заселению Самарской линии. В шесть поселений по р. Самаре было определено 1186 чел., что составило 39 % общего числа казаков (3040 чел.) во всех 16 крепостях и слободах, имевшихся тогда на Московской дороге, включая Оренбург Смирнов Ю.Н. Оренбургская экспедиция (комиссия) и присоединение Заволжья к России в 30 - 40-е гг. XVIII в.. Самара, 1997. С. 98..

Подавляющее число поселенцев составили, так называемые, «разночинцы», под  именем которых подразумеваются, прежде всего, русские гулящие и беглые люди. Вместе с государственными крестьянами из мордвы вольные переселенцы из низших сословий, в основном бывшие крестьяне, составляли почти три четверти новоприборных казаков. Эти общие наблюдения подтверждаются конкретными фактами из биографий первопоселенцев Красносамарской крепости. Так, среди зачисленных в здешние казаки в 1737 г. были дворцовые крестьяне Владимирского и Суздальского уездов С. И. Юдин и П. И. Мухин, пахотный солдат из-под Сурска Ф. В. Бучков, другие укрывавшиеся от подушной переписи и самовольно покинувшие места жительства крестьяне Там же. С. 99.. Потомственные казаки и прочие служилые русские люди находились среди этих поселенцев в меньшинстве (11,5 %). Еще менее значительной была доля выходцев из служилого нерусского населения (калмыки, татары, ногайцы и т.п.) -- 3 % Там же. С.100..

Поселенцы в новых крепостях  были не только воинами, но и тружениками. Им самим пришлось строить укрепления, так как И.К. Кирилов держал свое обещание правительству: «... а работников с государства к работе оных городков требовать не буду». Им же предстояло осваивать здешние плодородные земли, о которых Кирилов докладывал с нескрываемым удовлетворением: «... ни одного места нет с недостатком к житью человеческому: земля черная, леса, луга, рыбные, звериные ловли довольные» Соловьев С. М. Сочинения Кн. X. М.. 1993. С.582.. Прибывавшие в течение осени, зимы и весны новые казаки оставались большей частью в Самаре. Их перевели в крепости на постоянное жительство уже в течение лета Смирнов Ю.Н. Оренбургская экспедиция (комиссия) и присоединение Заволжья к России в 30 - 40-е гг. XVIII в.». Самара. Издательство «Самарский университет». 1997. С. 121. Цит.по:РГАДА. Ф.248. Оп. 5. Д.312. Л. 41об.. До окончательного обустройства Оренбурга, первоначальное местоположение которого оказалось неудачным, Кирилов решает передислоцироваться со своим штабом временно в Самару, но отдает распоряжение о переезде весной 1737 г. в Красносамарскую крепость, где начались заготовка леса, возведение жилых, административных и хозяйственных построек для нужд экспедиции. Однако изб было еще мало, и отправленных туда в первую очередь ссыльных «содержали в землянках и от того многое число померло». Правда, командиры, поставленные над ссыльными, уверяли, что те умирали «от воли Божьей, а не от того, что жили в землянках» Там же. Цит. по:РГАДА, Ф.248.Оп.5.Д.312 Л. 31об., 38об..