Обязательственное право в римском частном праве

      По  учению римских юристов договоры делились на контракты и пакты.

      а) контракты - договоры, признанные цивильным  правом, снабженные исковой защитой.

      б) пакты - соглашения, не пользующиеся исковой  защитой.

      Контракты (CONTRACTUS). Различали четыре основных вида контрактов, каждый из которых имел свои разновидности:

• ВЕРБАЛЬНЫЕ, т.е. устные /слово - verbum/:

      - спонсио;

      - стипуляция.

• ЛИТТЕРАЛЬНЫЕ, т.е. письменные:

      - синграфы;

      - хирографы.  

• РЕАЛЬНЫЕ, т.е. которые заключаются непосредственно передачей вещи:

      - заем;

      - ссуда;

      - поклажа;

      - залог.     

• КОНСЕНСУАЛЬНЫЕ, при которых обязательства возникают вследствие соглашения:

      - купля-продажа;

      - договор-найма (вещей, услуг, работ);

      - договор поручения;

      - договор товарищества.

      Рассмотрим  каждый из отдельных видов обязательств, вытекающих из договоров (русский термин "договор" является синонимом римского "контракт").

      ВЕРБАЛЬНЫЕ  КОНТРАКТЫ (VERBIS). Под вербальными (словесными) контрактами понимаются такие договоры, обязывающая сила которых заключается в произнесении определенной словесной формулы, т.е. для возникновения обязательства сторонам необходимо выразить содержание соглашения словами (verbum — слово).

      К группе вербальных контрактов можно  отнести три договора: спонсио (sponsio) или стипуляция (stipulation) (прообраз обязательственных сделок),³⁴ jurata operarum promissio и dolis dictio. Два последних договора представляли собой клятвенное обещание вольноотпущенника патрону при освобождении и установлении приданного, но они, как известно, не имели особенного значения.

      Древнейшим  видом вербального контракта  являлся спонсио (sponsio) - священная клятва должника, древнейший вид вербального контракта (например, в ответ на вопрос кредитора: "Обещаешь дать?" должник отвечал: "Обещаю", или: "Обязуешься сделать?" - "Обязуюсь"; "Даешь ли честное слово уплатить долг?" - "Даю честное слово"). Первоначально спонсио был доступен только римским гражданам, так как он скреплялся клятвой, а должник, который не выполнил обещания, мог защищаться только перед жрецами Рима.

      Позже этим видом вербального контракта могли пользоваться и перегрины. Для них-то и появляется термин "стипуляция" (stipulatio) - словесные формулы о выполнении или невыполнении чего-либо, т.е. это то же спонсио только применительно к иностранным гражданам. В дальнейшем никакой разницы между sponsio и stipulatio не существует, так как форма сделки утрачивает свой религиозный характер. Достаточно было просто спросить: "Дашь?", "Обещаешь?", "Сделаешь?" и получить ответ: "Дам!", "Обещаю!", "Сделаю!".

      Интересно отметить, что одной отличительной  особенностью стипуляции является то, что здесь обязательства возникают  строго односторонние: для кредитора возникало право требовать, для должника - только обязанность исполнить. Важным аспектом является и то, что кредитор может требовать исключительно то, что ему уже обещал должник: он не может требовать никаких дополнений, не может требовать возмещения убытков, которые он мог понести в результате того, что не получил нужную вещь вовремя, например, корм для лошади, отсутствие которого роковым образом отразилось на здоровье средства существования. Кредитор даже не мог требовать процентов, если должник задерживал определенную вещь или деньги. Являясь абстрактным договором, стипуляция не могла защитить должника на предмет того, осознанно ли он сказал заветное слово spondeo, поскольку, ответив на любой вопрос должника именно этим словом, должник вовлекал себя в односторонние отношения с кредитором, причем которые явно были выгоднее кредитору, а может даже и убыточными для должника. Однако стипуляция не имела непосредственной исполнительной силы,³⁵ которая роднит этот вид договора с обязательствами старого права, поскольку в случае неисполнения обязательства должником, кредитор мог найти свою защиту только в иске. Очевидно, что эта мера была принята римским законодателем для избежания варварских методов, при помощи которых в более раннее время было легко получить кредитору долг.

      Одной наиболее важной особенностью также  является то, что даже в классический период стипуляция сохраняла свой формализм: присутствие договаривающихся сторон в одном месте, вопрос кредитора  и ответ должника.³⁶

      Благодаря чрезвычайной простоте и гибкости формы, стипуляция очень скоро приобрела  широкое распространение по всему  Древнему Риму. Результатом такого события можно ознаменовать то, что  почти любое содержание могло  быть облечено в форму вопроса  и ответа. Вместе с тем эта форма в высокой степени облегчала и доказывание долга в процессе: для обоснования иска было достаточно доказать, что стипуляция в данном деле имела место³⁷. Понятно поэтому, что стипуляция сохранила первое место в контрактной системе Древнего Рима даже после того, как успели себя зарекомендовать все другие контракты – консенсуальные, реальные.

      Покровский  также отмечает, что стипуляция во многих отношения предоставляла  незаменимые удобства для деловых  людей – она выступала прототипом современного векселя. Широкое применение  стипуляции отразилось и на том, что теперь ее можно стало использовать в делах новации, т.е. стипуляцию стали заключать для того, чтобы прекратить уже существующее обязательство, а на его место поставить новое, которое будет уже вытекать не из предыдущих условий, а из самой стипуляции.³⁸ Эта черта также позволяла вложить в нее любое содержание и быстро проводить его в жизнь, в результате чего стипуляция стала основной формой договора в классический период.

      Применяясь  в течение длительного времени, стипуляция, конечно, не обошлась без некоторых перемен:

1. С течение времени наблюдается ослабление требований, предъявляемых к устной форме стипуляции. Обычные в прежнее время выражения с их непременным соответствием друг другу перестают рассматриваться как юридическая необходимость. Ульпиан признает уже действительную стипуляцию, при которой на вопрос «обещаешь», ответ должника мог выглядеть «почему бы и нет?»

      Постепенно  наблюдается тенденция, целью которой  является уничтожение границ между стипуляцией и контрактами консенсуальными.³⁹ Упрощение процесса заключения стипуляции отражается даже на том, что этот договор начинает признаваться заключенным на бумаге как письменный документ (cautio) для простоты доказывания этой процедуры в суде.

      Пожалуй, самой главной отличительной  чертой письменной стипуляции от литерального контракта заключается в том, что сама по себе письменная форма  стипуляции не имела никакой юридической  силы, если не следовало подтверждения  ее словами. Но с течением времени к письменной форме стали относиться уважительнее: единственным фактом, отрицающим письменную стипуляцию являлось наличие факта, что должник и кредитор в день заключения договора находились в разных городах. Следует отметить, что принятие римскими юристами письменной формы стипуляции не меняет ее юридической сущности.⁴⁰ Тем не менее, стипуляция даже в праве Юстиниана остается вербальным контрактом и продолжает заключаться устно.

2. Наиболее существенным является также то, что с течением времени происходит ослабление абстрактного характера заключения стипуляции (как уже говорилось выше). По сравнением с доклассическим периодом стипуляция порождала строгое обязательство, зависящее только от того, что было произнесено – никто не смотрел вглубь.

      Если  должник  произнес sponde, рассчитывая получить деньги от кредитора, а тот в свою очередь не желает их передать, то казалось, что обещание не имело значения. На самом деле римские юристы подходят по другому к этому вопросу: должник должен был, несмотря на то, что кредитор не дал ему денег, исполнить свое обещание, т.е., например, передать обещанную вещь, а потом уже в судебном порядке вернуть ее в виде condictio sine causae.

      С течением времени это было признано несправедливым, и претор стал давать должнику против иска из стипуляции exceptio doli, но при этом должник должен был доказать отсутствие causa (неполучение денег от кредитора), так как предположение было все же против него.⁴¹

      Римские юристы довольно интересно подходят к возможному несоответствию или  противоречию между внешним выражением договора и тем, что сторона действительно имела в виду. Кто говорит одно, а хочет другого, тот не говорит того, что означают его слова, потому что он этого не хочет, но и не говорит того, что хочет, потому что он не те слова говорит.⁴² Одним словом: что он сказал, того он не хочет, а что хочет, того не сказал; стало быть договор не состоялся.⁴³

      Ввиду своей простоты и абстрактного характера  стипуляция получила широкое распространение в классическом и постклассическом римском праве, стала предшественницей современного векселя.

      Из  других разновидностей вербального договора в литературе упоминается обещание предоставить приданое жениху, а также клятвенное обещание вольноотпущенника в верности и преданности своему патрону с возможным предоставлением ему всяческих услуг.

      С течением времени вербальные договоры потеряли свой строго формальный характер: в конце республики стали писать протоколы о произведенной стипуляции, что облегчало положение должника, а также позицию претора и судьи, когда возникала необходимость в судебном разбирательстве. Из обязательства словесного возникло и постепенно распространилось письменное обязательство.

      Литтеральные  контракты (LITTERIS), или письменные появились позже вербальных, на рубеже 111-11 в.в. до н.э., и получили широкое распространение в классическую эпоху.

      Если  стороны согласились проводить  расчеты по записям (littera -буква) в банковских, приходно-расходных или кредитных книгах, то такое соглашение порождало обязательство. У кредитора выданная сумма значилась в расходной части книги, а у должника - в приходной.

      Характерной особенностью литеральных контрактов является то, что момент возникновения  обязательства происходит не из простого соглашения сторон, а из письменной формы, в которую обличен контракт.

      В науке также существует точка  зрения, что литеральное обязательство  отражается в виде книжного долга. Но, как известно, первоначальное появление  этой формы в истории неясно. Современной  науке известно, что древнереспубликанские  письменные контракты заключались посредством записи в приходорасходные книги, которые велись римскими гражданами.

      Другая  точка зрения состоит в том, что  некоторые исследователи ставят литеральный контракт в связь  с nexum⁴⁴, другие ставят в связь, усматривая ее зародыш, еще в книгах понтификов, которые в древности занимали нишу современных нотариусов⁴⁵.

      Сущность  литеральной формы контрактов можно  отнести к тому, что римляне  вообще имели обычай тщательно вести  свои хозяйственные книги. Это выражается в первую очередь в том, что  изо дня в день римляне записывали приход и расход, все издержки и поступления.

      Важно отметить, что запись делалась с  согласия сторон, в противном случае нельзя было бы говорить о договоре. Обыкновенная запись (так называемая nomina arcaria) служила доказательством уже существующего обязательства, но не могла служить почвой для возникновения нового.

      Иное  значение, по мнению Покровского, приобрели  эти записи в отношениях, возникающих  между банкирами-профессионалами (argentarii).

      Ранее литтеральные контракты представляли собой согласованные сторонами записи о кредитах и долгах в приходко-расходных книгах. Им на смену приходят синграфы и хирографы - долговые документы.

      Синграфы (греч. "письменный документ") - долговая расписка, своеобразный вексель, составленный в 2-х экземплярах платежный документ. Синграфы излагались в третьем лице: "Тиберий должен Титусу 100". Как и всякую долговую расписку, ее подписывали должник, а вслед за ним свидетели сделки, удостоверявшие правильность записи. Синграфы получили широкое распространение уже в последний период республики в связи с предоставлением процентных займов. Позже преимущественное употребление при составлении долговых документов получили хирографы.

      Хирографы (греч. "собственноручная подпись") - типичное долговое обязательство, не требовавшее свидетелей. Хирографы составлялись от первого лица: " Я, Тиберий, должен Титусу 100"... .