Развитие неличных форм глаголов английского языка

     Начиная с XVI в. появляется большое количество случаев, в которых атрибутивный инфинитив вступал в субъективно-предикативные отношения со своим определяемым.

     К концу XVII в. субъектные и объектные отношения инфинитива со своим определяемым получили четкую форму выражения, однако с момента возникновения атрибутивного инфинитива и до наших дней в языке существуют конструкции, в которых активный инфинитив выступает с пассивным значением.

     В начале среднеанглийского периода  полностью разрушается система  склонения причастий. Причастие  утрачивает способность передавать грамматические категории рода, числа  и падежа, что было характерно для  него в предыдущий период развития. Исчезновение такого важного для  именных частей речи признака, как система склонения, дает толчок к интенсивному развитию у причастия глагольных черт.

     В XI – XII вв. причастие I получает разное оформление по диалектам. Вместо единого суффикса –end(e) возникают три варианта: в северном диалекте –and(e), в центральных –end(e), в южных –ind(e).

     Начиная с середины XIII в. происходит дальнейшее изменение формы причастия I: все диалектные формы получают одинаковое оформление – с помощью суффикса –ing(e). Этот суффикс появляется у причастия по аналогии с суффиксом отглагольного существительного. Исследователи отмечают две причины, способствовавшие смешению форм причастия I и отглагольного существительного.

     Первая  причина – фонетическая. Суффиксы причастия I и отглагольного имени имели сходное звучание в силу неустойчивости артикуляции звука /n/, входившего в оба суффикса. Этот звук легко мог получать как переднеязычную, так и заднеязычную артикуляцию. В результате встречаются случаи написания одного и того же причастия или отглагольного имени в трех вариантах: drynkynd, drynkyng, drynkin.

     Вторая  причина – синтаксическая. Причастие  I и отглагольное имя выступали параллельно в некоторых синтаксических функциях, а именно:

1. в функции предикативного члена;
2. в функции обстоятельства (эта функция появилась у причастия I в среднеанглийский период).

     После проникновения суффикса –ing  в сферу причастия I создаются омонимичные морфологические формы причастия I и отглагольного имени, а с конца среднеанглийского периода и герундия. Эта омонимия снимается лишь синтаксическим путем, т. е. особой сочетаемостью (причастия I и герундий имеют глагольную сочетаемость, а отглагольное имя – именную) и разграничением синтаксических функций (причастия I выступает в функции определения и обстоятельства, герундий – в функции подлежащего, дополнения, определения, обстоятельства).

     Причастие II теряет присущий ему префикс ge- в центральных и в северном диалектах, в южных диалектах, наоборот, употребление его расширяется. В форме y-(i-) он употребляется с причастием II от всех глаголов и, таким образом, становиться типичным показателем этой формы в южных диалектах.

     Вследствие  разрушения системы склонения у  причастий исчезает согласование существительного с атрибутивным причастием.

     Расширяется употребление причастных оборотов, выступающих  в роли постпозитивного определения.

     Новым в этот период является становление  у причастия обстоятельственной функции. Причастные обороты с причастием I и причастием II или одиночные причастия могут выступать в среднеанглийском в следующих обстоятельственных функциях:

1. обстоятельство времени;
2. обстоятельства образа действия;
3. обстоятельства причины;
4. обстоятельства условия.

     Появление у причастия обстоятельственной функции свидетельствует о процессе оглаголивания причастия, ибо причастие таким образом получает возможность выражать признак действия и тем самым еще теснее сближается с глаголом.

     Функция предикативного определения сохраняется  у причастия с древнеанглийского  периода, однако, в ряде случаев при  употреблении с такими глаголами, как  come, fall, go и др., причастие объединяется в один член предложения – именное составное сказуемое. При этом глаголы приобретают функцию связки, а причастие – функцию предикативного члена.

     Абсолютный  причастный оборот, в состав которого в среднеанглийском входят существительное  в общем падеже или местоимение  в именительном падеже и причастие  I или II, не изменяется функционально. Он продолжает выступать в функциях обстоятельства времени, причины, условия и сопутствующих условий.

     В начале периода местоимение могло  иногда стоять в форме объектного падежа.

     Абсолютный  причастный оборот в среднеанглийском часто вводится предлогом with.

     В среднеанглийский период из двух суффиксов  отглагольных существительных сохраняется  один - –ing. Отглагольное существительное на –ing подвергается процессу вербализации. Начало этого процесса связано с изменением управления: если раньше отглагольное существительное управляло существительным в родительном падеже, которое выступало по отношению к нему в качестве определения, то и среднеанглийский период оно приобретает способность управлять дополнением и определяться обстоятельством. Именно этот первый этап вербализации бывшего отглагольного имени превратил его в особую глагольную форму, обладавшую, как и другие неличные формы глагола, именными и глагольными чертами:

     withouten merci askynge «не прося милсти»;

     be good exampyl gevyng «подавая хороший пример».

     В приведенных выше примерах формы  на –ing (–yng) представляют собой уже герундий, так как обладают типичной для глагола сочетаемостью с беспредложным (прямым) дополнением.

     Однако, наряду с таким употреблением, в  течение среднеанглийского и  даже ранненовоанглийского периодов характерно употребление после герундия существительного (или местоимения) с предлогом  of, т. е. в оформлении, типичном для отглагольного существительного: in excusinge of me; in stopping of the noyse.

     Здесь можно говорить о том, что это  герундий, а не отглагольное имя  только на основании отсутствия артикля, который со среднеанглийского периода  становиться показателем существительного.

     Каким образом отглагольное имя могло  приобрести способность управлять  беспредложным дополнением? По этому поводу было высказано много предложений. Наиболее убедительными из них представляются следующие:

1. Начиная со среднеанглийского периода герундий и причастие I получили одинаковое оформление с помощью суффикса –ing. Часто встречались в это время и случаи употребления герундия с суффиксом, типичным для причастия I - -end. Такое формальное смешение причастия I и бывшего отглагольного имени привело к тому, что последнее получило такое же управление, как и причастие I, т. е. сочетаемость с беспредложным дополнением.
2. Другая причина, выдвигаемая исследователями и являющаяся столь же убедительной, сводиться к следующему. В древнеанглийский период отглагольное существительное легко образовывало сложные слова типа bocreading, в котором первая часть по содержанию была объектом второй. В среднеанглийском происходит массовый распад таких сложных существительных. Словосочетание bok reding, возникшее в результате распада сложного слова, по-прежнему сохраняло объектные отношения между входящими в него компонентами. Впоследствии, по мере установления твердого порядка слов, беспредложное дополнение было перенесено в позицию после герундия.

     К концу среднеанглийского периода  герундий приобретает способность  определяться наречием, как и другие глагольные формы. При этом сочетаемость с прилагательным, характерная для  именных форм, становится для него невозможной.

     В ранненовоанглийский период такое  употребление наблюдается все чаще. 

     2.3. Развитие наличных форм глаголов в ранненовоаглийском.

     Ранненовоанглийский период характеризуется дальнейшим уточнением субъектной соотнесенности инфинитива. Еще в древнеанглийском инфинитив мог употребляться с собственным субъектом. В этом случае между субъектом инфинитива, выраженным винительным падежом существительного или местоимения, и самим инфинитивом существовала предикативная связь, которая, в отличие от предикативной связи между подлежащим и сказуемым, носит название вторично-предикативной. Эти два элемента, связанные вторично-предикативной связью, составляли вторично-предикативную инфинитивную конструкцию, которая по морфологическому статусу составляющих ее компонентов получила название «винительный с инфинитивом», а по своей синтаксической роли в предложении –«сложное дополнение».

     Эта конструкция выступала в древнеанглийском после глаголов чувственного восприятия, приказания, а также после каузативных глаголов.

     В среднеанглийском эта конструкция  употребляется значительно реже, чем в древнеанглийском.

     С конца XIV в. расширяется круг глаголов, за которыми может следовать «сложное дополнение». Это расширение происходит за счет заимствований из французского, а также за счет расширения сочетаемости глаголов ряда семантических групп, таких, как глаголы умственной и психологической деятельности.

     В ранненовоанглийский период появляется вторая вторично-предикативная конструкция  с инфинитивом, известная в современном  языке под названием «the for-to-Infinitive Construction». С появлением этой конструкции инфинитив получает возможность сочетаться с собственным субъектом, выступая в роли любого члена предложения.

     Эта конструкция возникает в результате переразложения синтаксической структуры  предложения. В средне- и ранненовоанглийском существовали предложения типа It is good for us to be here, в которых предлог for вводил предложное дополнение со значением лица. Инфинитив с относящимися к нему словами образовал также отдельный член предложения. Между этими двумя членами предложения была интонационная пауза, которая являлась внешним оформителем раздельнооформленности этих двух синтаксических единиц. Однако в течение ранненовоанглийского периода происходит переосмысление отношений в предложениях этого типа. Поскольку дополнение по содержанию выражало субъект действия инфинитива и поскольку именно в этот период проходило уточнение субъективно-объектных отношений инфинитива с именным членом предложения, дополнение объединилось интонационно с инфинитивом. В результате вместо двух самостоятельных членов предложения возник один, сложный член предложения, выраженный вновь возникшей инфинитивной вторично-предикативной конструкцией. Схематически этот процесс синтаксического переразложения, приведший к созданию новой морфологической единицы, можно изобразить следующим образом:

     начало р. н. а. It is good for us | to be here.

     конец р. н. а. It is good | for us to be here.

     Показателем окончательной морфологизации этой конструкции является возможность употребления ее в роли подлежащего, ибо поскольку подлежащее не может быть выражено существительным (или местоимением) с предлогом, то появление этой конструкции именно в роли подлежащего свидетельствует о том, что предложная группа имеет только внутреннюю (субъектно-предикативную) связь с инфинитивом и не обладает внешней синтаксической связью с каким-либо другим глаголом.

     В это же время появляется и абсолютная вторично-предикативная инфинитивная конструкция.

     В ранненовоанглийский период в связи  с общей нечеткостью выражения  синтаксических отношений в пределах полипредикативных синтаксических единиц, а так же в связи с тем, что не было строгого разграничения употребления синонимических синтаксических конструкций, наблюдалась тенденция употреблять инфинитив там, где в современном языке употребили бы придаточное предложение или герундий.

     Пассивная форма причастия I возникает в конце XV в. и встречается в следующих синтаксических функциях:

1. определения;
2. обстоятельства (в том числе и в составе абсолютного причастного оборота).

     В XV и в начале XVI в. пассивная форма причастия I образуется в основном от переходных предельных глаголов и передает значение предшествующего по отношению к глаголу-сказуемому действия, так же как и активное причастие I. В течение ранненовоанглийского периода она распространяется и на предельные глаголы. Причастие I от непредельных глаголов передает действие, направленное на субъект и протекающее одновременно с действием глагола-сказуемого.

     В некоторых случаях пассивная  форма причастия I начинает конкурировать с причастием II, употреблявшимся ранее в этом значении.

     Появление у причастия I формы страдательного залога свидетельствует об интенсификации процесса вербализации причастия, ибо причастие втягивается в парадигму глагольных форм.

     Одновременно  с возникновением пассивной формы  появляется и перфектная форма причастия I. С помощью этой формы передается значение предшествования. Так причастие получает возможность, как и другие неличные формы глагола, выражать относительно временное значение.